Змеиное ущелье

  Если по осени выехать из Ташкента и, огибая Кызыл-Кумы, поехать оазисами на юго-запад, то, проехав под выгоревшим небом серые поселки, и в каплях зелени опустевшие поля, вам никак не миновать двух-трех необыкновенных мест.

   Вначале – придорожный базарчик с оригинально выставленными на продажу, в шеренгах наклонно выстроившихся ящиков – одно к одному – краснобоких, бледно-розовых и даже ярко салатовых яблок. Редкий путник проедет мимо, не остановится купить даров лета. Взяв яблоко, вы вдохнете медовый запах, а в еле заметном подыхе ветра почуете кипень аромата поспевших садов.   
 
   Базарчик знаменит еще и потому, что в Узбекистане нигде больше – разве что в Ферганской долине – яблоневые сады, так хорошо, как здесь, не растут, и по всей трассе изобилия, да и просто яблок, больше не будет. 

 Еще где-то у трассы, отдаль от кишлаков и пыльных полей, на будто дехканами организованных привалах уработанных “москвичей” и “жигулей”, вам встретятся, за аромат и сладость возносимые аж до Тюмени и Владивостока, развалы десятков и даже сотен медовых дынь. От малых до большущих. Потом в апреле они станут еще и дорогущими (конечно, к весне не до горок у дорог). 
 
   Говорят, чтобы дыни долго хранились, их оплетают травяными сетями и подвешивают в специальных глинобитных домиках к потолку. И в сухом климате Ферганской долины, куда в больших количествах дыни вывозят торговцы, если их не успеют распродать в навруз, они будут свежи хоть до лета. Самаркандским дыням нет равных во всей Средней Азии!

   Не миновать вам и невдалеке от Джизака – он останется в стороне – местами чуть подравненных осыпями, и, не считая мха или лишайников, практически голых скал Гиссаро-Аллая – лишь кое-где у подножий и на отдаленных гребнях хребтов, видны клочки колючего кустарника, да изредка карликовые деревья.  (Знатоки утверждают, что где-то в горах, на каменных террасах, затаились чудесные поля и сады, но на базарах у дорог их урожай не виден.)

   Горы отрогами хребтов, заставив, бегущую с Ташкента дорогу, напоследок сделать петлю, здесь сходятся, образуя знаменитое ущелье в сотню метров шириной, с почти отвесными скальными стенами, – единственный проход через горы Нура-тау. Оно имеет много названий: Джизакское ущелье, Змеиное, а ныне чаще – Тамерлановы ворота. Издревле по нему единственному проходили торговые караваны и всякий люд.  По нему же шли воевать войска местных хаканов, и против них – неприятели. Для чужих ущелье порой становилось нежданной ловушкой.

  Сегодня, как и века назад, по ущелью течет горная речка Санзар: по весне несколько дней – река, затем – перейдешь, колени не замочишь. По одну сторону ущелья – асфальт современной дороги, по другую – рельсами выгибается железнодорожная колея.

   На скале, подчеркнутой колеей, на персидском вырублены две древние обстоятельные записи о победах былых времен: о благополучном походе Улугбека-Гуругана (но не Улугбека, как путают некоторые), и жестоком побоище Абдулла-хана с Дервиш-ханом и Баба-ханом. О ханах неизвестно, а кровь боевого народа, извещается, месяц по реке плыла.

   Позже, выше повествований о битвах, приладили медную доску с лаконичной надписью:
                НИКОЛАЙ II
                1895 повелелъ
              “Быть железной дороге”
                1898 исполнено

   Но кто-то – многие читали и проходили – не смог равнодушно пройти мимо медной доски. И само событие, вслед за доской, из памяти пропало.
   
   А вырубленные буквы двух записей на персидском пока сохранились. 
  2007