Глава 8. Нира

Те, кто строили жизненные планы для наследницы престола, пока еще не спросили саму девушку, что она намерена делать в дальнейшем. На данный момент ей было плохо, очень плохо. Жар и боль терзали ее тело, и мысли о будущем ее не посещали. Доктор почти не отходил от нее, менял повязку, время от времени поил обезболивающим напитком, настоянным на дурманящих травах. И запрещал любые посещения, оберегая покой раненой. К обеду она пришла в себя, и была в состоянии поговорить с Руматой.
Антон наклонился над постелью, где терялась среди подушек маленькая фигурка.
- Ваша светлость, - тихонько позвал он, и девушка раскрыла свои необыкновенные глаза эльфа. – Ваша светлость, как вы?
- Не смейте так обращаться ко мне , высокородный дон, - прошелестел едва слышный голос. – Я Ниро!
- Ниро-бесенок тебе больше по нраву? – тут же перешел на фамильярный тон Румата.- Как ты, пострел? Болит сильно?
- Эту боль можно терпеть, - упрямо тряхнула она стриженной под пажа шевелюрой. – Еще денек отлежусь и буду готов…
- Будешь готов ехать.
- Ехать? Куда? Я никуда не собираюсь уезжать, я останусь с вами сторожить замок и отражать атаки. И потом, что я скажу баронету? Мы с ним договаривались, что будем стрелять из арбалета, стоя на вершине донжона, а туда ни одна стрела не долетит.
- С твоим плечом, Ниро, ты еще долго не стрелок будешь. Тебя ищут, - неохотно признал Румата. - Дон Томазо тебя продал.
- Так это был Томазо, - медленно и неуверено промолвила девушка. – Он так клялся в любви и верности…
- Что ты поверила, - насмешливо фыркнул Румата.
- Мне стыдно, что я была такой дурехой. Зато Ниро никогда не станет попадать в подобные сети. Он достаточно натерпелся, этот Ниро, и теперь его на живца не поймаешь, - голос значительно окреп, в нем появилась злость и решительность.
- Ты уедешь отсюда, как только будешь в состоянии, - Румата осторожно поправил подушку, на которой лежала ее голова.
- Куда ты меня отсылаешь? – Нира надулась, как непослушный ребенок.
- Для начала – в Соан, под крылышко к дону Кондору. А потом – в горы. Там тебя не найдут, - Румата не сдержался, вздохнул, а она оживилась.
- Ты поедешь тоже? – она отчаянно хотела, чтобы он был рядом, но и понимала, что Румата вернулся не для этого.
- Нет, мое место здесь, с Пампой. С тобой поедут Атос и его люди.
Нира вздрогнула и отчаянно покраснела.
- Атос знает, кто я, - призналась девушка.
- Тем лучше.
- Почему?
- Так тебя будут лучше охранять. Если повезет, Атос и его друзья заберут тебя к себе, во Францию.
- Во Францию? Где это?
- Далеко. За горами. Там страна, немного похожая на твою, но люди там добрее и нет Святых отцов. Тебе там будет хорошо, никто не станет тебя преследовать, и ты будешь жить, как принцесса в изгнании. А потом найдется рыцарь, который полюбит тебя и захочет, чтобы ты стала его супругой.
- Атос?
Румата опешил: такого в романе у Дюма не было, а Нира все же не похожа на герцогиню де Шеврез. И вообще, кто знает, куда теперь повернет роман: ведь у них появилось право свободного выбора.
- Я поеду с этим рыцарем, - задумчиво проговорила девушка
- Он тебе понравился? Он и его друзья – настоящие сказочные герои.
- Я не знаю, нравится ли мне этот рыцарь, но он мне показался не таким, как другие. Я не знаю, что он за человек.
- Очень хороший и добрый человек. И ему нужна любовь такой девушки, как ты! – вдохновенно стал сочинять Румата, вся уверенность которого зиждилась на книге Дюма. Узнать мушкетеров, как людей, у него времени не было, но что-то в Атосе привлекало Румату. Внезапный румянец Ниры тоже говорил ему немало: они с принцессой были друзьями, не более того, но девушка ждала любви и, конечно, не той, что популярна была при дворе. И, если француз действительно свободен и пережил в жизни ту трагедию, что описана в книге, чем Нира не утешительный приз для много пережившего, но еще совсем молодого человека.
Атос, конечно же, даже предположить не мог, что вокруг него плетется такой изощренный заговор. Ничего не подозревая, он собрал друзей и изложил им предложение Руматы, которое пришлось всем по душе.
Мушкетерам не улыбалось сидеть в осажденной крепости и ожидать сражения. Чужая страна, чуждые люди… какие бы храбрецы они не были, но принимать происходящее, как свою реальность, они не могли. Франция звала домой, и единственное, что оставалось – это искать дорогу к ней.
- Будем пробиваться в этот Соан, - заключил д”Артаньян.

Под вечер к больной пришел гость. Нира совсем не ожидала, что это будет Атос, но графом двигало не только простое сострадание: девушка спасла ему жизнь, пусть и случайно, и он считал себя обязанным проявить не только внимание: он теперь был перед ней в долгу. К состраданию примешивалось и некоторое любопытство, но совсем незначительное. Двигало Атосом и вполне реальное желание получше узнать ту, кого придется им охранять: ведь судя по ее поступкам, она не была пассивной жертвой, и вполне способна была на смелые поступки и безрассудные выходки, а это сильно усложняло их задачу. Робкой Нира не была, она вполне могла постоять за себя и с оружием в руках, но только не теперь. Прежде, чем трогаться в путь, следовало подождать несколько дней: рана принцессы была болезненна, она потеряла много крови, и пока она не придет в себя не могло быть и речи о поездке. Оставалось только молить об Удаче, потому что вокруг них сжималось кольцо: разведка докладывала о полчищах монахов, подтягивающихся со всех сторон. Орден имел в своем распоряжении сотни тысяч отлично вооруженных воинов, точных стрелков из арбалета и владеющих неведомыми приемами боя на мечах. А, кроме того, новый епископ Ордена, заступивший на место убиенного Рэбы, в отличие от него был человеком умным, аналитиком, трезво просчитывающим каждый ход, и расчетливо жестоким. Он умел ждать, и способен был взять замок барона Бау измором. Орден не спеша продвигался в своих планах: теперь, когда в его власти была почти вся страна, он мог позволить себе выжидать. Бурлившее в народе недовольство не слишком смущало его: если устранить бунтовщиков и сломить сопротивление непокорной знати, а главное – убрать принцессу, имя которой подняли на щит все, кто хотел избавиться от Ордена, народ, лишенный цели, затихнет на много лет.
Все это рассказал дон Рипат, который пробрался в стан Пампы какими-то неведомыми тропами. Умный и расчетливый офицер быстро сообразил, что если ему и не удастся уцелеть в этой битве, то смерть лучше принять в бою, а не на пыточном столе. К тому же у того, кто сопротивляется, всегда остается шанс остаться в живых. Дон Рипат понимал и то, что особого доверия он, как и его сведения у осажденных особого доверия не вызывают, но предосторожности ради за ним установят слежку, а к обороне подготовятся побыстрее и тщательнее.
Четверо французов заинтересовали его не на шутку: он сразу учуял в них профессиональных военных, тогда как с Руматой он по сей день не мог определиться: не то поэт, не то вояка. Если бы, не то побоище, что устроил высокородный дон после гибели своей возлюбленной, Рипат так бы и считал его фанфароном с бездонным карманом и собирателем сплетен и новостей. И вот дон Румата опять в Арканаре, после своего таинственного исчезновения он объявился вновь, такой же огромный, но уже – постоянно хмурый. И взгляд у него стал иным: холодным, жестким и беспощадным. Такой Румата был для всех новым и незнакомым, но такой Румата вписывался в то, что им предстояло.
Рипат подсел к Атосу, который собирался встать из-за стола и улыбнулся ему со всей приятностью, какую мог выразить на своем лице.
- Господин Атос, я бы очень хотел сообщить вам кое-какие сведения насчет принцессы.
- О ком вы? – Атос с невозмутимым видом отставил пустую тарелку и допил вино. – О какой принцессе вы говорите?
- О той, которая скрывается у барона Пампы.
- Послушайте, господин… Рипат, если не ошибаюсь, я совершенно не в курсе того, что здесь происходит. Мы с друзьями иностранцы, находимся здесь всего пару дней и не представляем, что вообще происходит в стране.
- Но вы же здесь останетесь? – допытывался Рипат.
- Как сложатся обстоятельства; вы же сами могли убедиться, что мы все здесь на положении пленников этого вашего Ордена и никто не знает, чем все это кончится. Кроме всего прочего, нас четверо, и мы умеем обращаться с оружием. Бросить замок и его защитников – тоже не самый благородный поступок. Мы не привыкли уклоняться от опасности. И в то же время, позвольте мне выразить свое удивление, сударь: мы с вами не знакомы, говорим первый раз в жизни, и вы сразу же, не задумываясь, начинаете разговор, который и между давними соратниками и друзьями не всегда уместен.
- Дон Атос, я говорю с вами так откровенно, потому что у нас нет времени на взаимные представления и расшаркивания. Завтра-послезавтра Орден пойдет на приступ и сделает все, чтобы раздобыть принцессу Ниру живой или мертвой. Живой ее казнят при стечении всего Арканара, мертвой выставят труп на площади, чтобы все увидели, что она мертва. У нее есть только один шанс – это бежать.
- Зачем мне это все знать? – Атос лениво встал, не спеша снял перевязь со шпагой со спинки стула и перекинул ее через плечо. Рипат сидел, упершись кулаками в колени и не спускал глаз с француза, отмечая про себя, что трое друзей Атоса подобрались, как готовые к прыжку коты.
- Вам это надо знать, чтобы учесть, что я могу вас вывести потайным ходом далеко за пределы замка.
- Я уже говорил вам, что мы не собираемся бежать.
- Вы готовы принять смерть ради совершенно чужой страны?
- Придется, если не удастся достичь победы.
- Но это – нелепая смерть.
- Любая смерть, кроме смерти в бою – нелепость, - пожал плечами Атос. – Я понимаю, что вам хочется убраться отсюда подобру-поздорову. И сделать это лучше всего, спасая принцессу. Так вы заслужите ее вечную благодарность и обеспечите себе карьеру на будущее, не так ли?
- А если бы и так? – поднял глаза на Атоса офицер. – Вы считаете это зазорным?
- Это дело ваше и вашего понятия о чести, дон Рипат. К сожалению, мы вам в этом не помощники, - заключил Атос, и отвесил поклон присутствующим. – Простите, но у меня дела. – Он вышел и, притворив за собой дверь, несколько секунд подождал, не последует ли за ним какой-нибудь соглядатай. Атос не ошибся: Рипат толкнул дверь и нос к носу столкнулся с мушкетером. Пробормотав извинения, он почти побежал по коридору, что-то бормоча себе под нос. На этот раз он не решился следить за Атосом, и тот благополучно добрался до комнаты Ниры.
- Благородный дон, я вас ждал, - приветствовал мушкетера тихий голос. Нира полусидела в подушках, ворот рубашки застегнут под самое горло, пушистые, чуть рыжеватые волосы старательно расчесаны, а зеленые глаза сияют на бледном лице, как два изумруда. Атос никогда не видел таких ярко-зеленых глаз, на Земле таких ни у кого не существовало. Ресницы и брови у нее были ярко-рыжие, что создавало удивительную золотистую оправу для глаз. Красивой по земному ее назвать было трудно: очень бледная, анемичная кожа, худоба, остренький подбородок делали ее похожим на мальчика. Но удивительные глаза, раз обратив к собеседнику свой взор, покоряли его, не давали отвлечься.
- Ты так смотришь на меня, рыцарь, словно никогда не видал мальчишек? – лукаво поддразнила она Атоса.
- Я никогда не видел таких удивительных метаморфоз, как с вами, - вежливо, но от всего сердца признался француз.
- Метаморфоз? А что это такое? – любопытство так и светилось в ее глазах: иноземец был красив и искренен - редкое сочетание среди ее сограждан.
- С одного из языков моей… - Атос чуть запнулся, подыскивая подходящее объяснение, - страны это слово переводится как «превращение».
- Ты хочешь сказать, что не ожидал, что этот замарашка с дороги может выглядеть, как сын знатного рыцаря?
- И даже, как королевский сын, - Атос охотно поддержал игру.
- И ты бы согласился служить этому отпрыску королевского дома, если бы обстоятельства этого требовали? – против воли в голосе Ниры послышались повелительные нотки.
- Если обстоятельства потребуют, мои друзья и я готовы вам помочь, ваша светлость, - поклонился Атос. – Помогать царственным особам – это наш долг, - добавил он, подумав при этом, что Судьба смеется над ними: мало им для этого Франции и Англии, так вот теперь и Арканар. – К тому же я ваш должник, ваша светлость: вы спасли мне жизнь.
- В этом нет моей заслуги, - пожала она здоровым плечом, - так сложилось. Вы знаете, что задумал Румата?
- Я не настолько близко знаком с ним, сударыня, чтобы он посвящал меня в свои планы.
- Я не сомневаюсь, рыцарь, что он вас в этот план посвятил: он сам рассказал нам об этом, - Нира наморщила брови. – И мне не очень этот план нравится, я никуда не хочу отсюда уходить.
- На данный момент никто и не собирается вас отсюда уводить: вы еще слишком слабы для любого путешествия, - Атос, успокаивая Ниру, присел, повинуясь ее жесту, в кресло рядом.
- Тем лучше: я не стала спорить с Руматой, все равно все сложится так, как сложится, а не так, как ему хочется, - заявила Нира с такой невероятной убежденностью в неотвратимости случая, что Атос посмотрел на нее с удивлением: эта девочка поражала непредсказуемостью, вела себя то, как сорванец то, как фаталист, уставший от жизни.
- Вы правы, - кивнул он на ее слова, пряча от нее взгляд: не хватало, чтобы она увидела, как он поражен ее словами.
- Я всегда права, благородный дон, когда говорю о будущем, я давно знала, чем все кончится.
- О чем вы, принцесса?
- Когда при дворе появился Рэба, все женщины сначала презирали его, говорили, что он похож на дохлую рыбу. Только донна Окана вздыхала в его присутствии и закатывала глаза. Дура! Она решила, что выгодно помещает свои прелести, посещая альков нашего первого министра. Пока ее черт не дернул строить глазки Румате, она ничем не рисковала. Зато потом! Дон Рипат лично отвез ее в Веселую Башню. Долго она пыток не выдержала: это же не любовью заниматься!
- Её казнили? – ничем не выдавая своих эмоций равнодушно спросил Атос.
- До этого дело не дошло, она не выдержала пыток, но это был сигнал для тех, кто умеет делать выводы: дон Рэба способен на все. Если бы не Арата!..
- Пожалуй, Румата прав, - сделал свои выводы Атос. - Чем быстрее мы отсюда уберемся, тем лучше. – Нире он сказал вслух примерно то же: - Мы уедем, принцесса, как только вы сможете сесть в седло. Ни днем раньше, ни днем позже. И не думайте, что вам удастся меня обмануть: у меня еще свежи в памяти собственные подвиги по бегству с уроков, которые я не любил, - предостерег он сорванца, сидевшего в девице.
Девушка отчаянно покраснела, но упрямо вздернула подбородок.
- Я не привыкла, чтобы мной командовали, - гордо заявила она.
- А я привык, чтобы к моим словам прислушивались, - отпарировал мушкетер. – Договоримся так: или вы – Ниро-сорвиголова, или вы Нира – наследная принцесса этого государства, которой грозит смерть. Выбирайте, ваша светлость. От вашего выбора зависит и наше поведение.
- Ниро! – коротко выдохнула принцесса.
- Тогда слушайте мой приказ: вы никого без моего ведома не принимаете, вы никуда, без нашего сопровождения не выходите из комнаты.
- А баронет? Ему скучно без меня.
- Пока – поскучает. А если совсем ему невмоготу – пусть приведут его к вам. Барон, его отец, или баронесса будут рады вас посетить. Они для вас не представляют опасности.
- А ваши друзья?
- Мои друзья и я будем по очереди дежурить в ваших покоях.
На том и порешили: девушка поняла, что в роли, которую она для себя избрала, лучший путь – послушание.