Глава 15. Пленники

Дон Кондор попался в лапы Ордена по доверчивости, которую теперь не без основания считал глупостью. Прожить столько лет на этой проклятой планете и не усвоить элементарных норм поведения с этим сбродом? Поистине, если они не думают покидать Арканар, они обязаны переосмыслить не только концепцию развития планет в условиях феодализма, но и пересмотреть всю систему подготовки Прогрессоров!
Вместо того, чтобы организовать оборону столицы, призвав на помощь силы КОМКОНа, немедленно запросить помощь у Земли, он самонадеянно решил вести переговоры. Какие могли быть переговоры после того, как он, в порыве гнева и омерзения убил посланца Ордена? И не менее самонадеянно остался в своем дворце вместо того, чтобы тут же сменить местопребывание. Он считал себя такой важной персоной, что никто не посмеет посягнуть на его свободу, не то, что на его жизнь. А Ордену было наплевать, что он считает, у него свои представления и никаких ценностей.
Дона Кондора взяли ночью, и дали убедиться, что в распоряжении монахов имеется уже и стрелковое оружие. Откуда – предоставили дону Кондору гадать и перебирать варианты. Неплохое времяпровождение, когда до твоей камеры доносятся вопли пытаемых. Если бы Александр Васильевич мог видеть себя в зеркале, он бы лицезрел совершенно седого, изможденного человека, заросшего чуть не по самые глаза седой щетиной, босого, в разодранной одежде. Но он мог только догадываться, что от прежнего дона Кондора осталась жалкая тень.
Это было поражение и позор. Его мучили мысли об оставшихся на милость Ордена местных жителях, мысли о Румате и его сподвижниках, мысли о четверке мушкетеров, неведомыми путями попавших на планету и взявшихся спасти Ниру с баронетом. Но не от монахов же было ждать новостей! Скорее всего, кто-то из их когорты явится к нему для каких-то переговоров, иначе его бы давным-давно отправили в мир иной.
Грохот отодвигаемых засовов заставил его вскочить: если это смерть, не дело встречать ее лежа. В открытую дверь втолкнули четверых связанных мужчин. В полумраке он не разобрал, кто они, но по непонятному проклятию, сорвавшемуся у одного из них, признал французский. «Откуда тут французы?» - подумал отвлеченно, и тут же вздрогнул всем телом: мушкетеры!
Кондор подождал, пока дверь закроют и наощупь нашел одного из вошедших. Веревки, тонкие и прочные, которыми был он связан, удерживали его руки вывернутыми за спиной. Дон Кондор попытался их распутать, но бесполезно: узел был хитрым.
- У меня в голенище нож, - едва слышно прошептал человек. – Эти идиоты нас не обыскали как следует.
- Это - ваше счастье, - пробурчал бывший Хранитель Печатей, доставая нож и не без труда перепиливая веревки на руках француза. – Вы кто?
- Мое имя д’Артаньян, - не слишком охотно ответил тот. – А вы кто?
- А я – дон Кондор.
- Вы? – темнота скрыла бледность мушкетера. – Как вы оказались у них, сударь?
- По собственной неосмотрительности. – дон Кондор занялся веревками на остальных пленниках: руки у них повисли как плети после долгого пребывания в путах. – А вы как попались, друзья мои?
- Не беру грех на душу обвинять дона Рипата, потому что его прикончили, едва открыли дверь из подземного хода, но сдается мне, что у него был договор с Отцами.
- А… Нира и мальчик? – решился спросить землянин, которого и беспокоило, и радовало отсутствие этих двух.
- Мы знаем только, что они не попали в плен вместе с нами. Об их дальнейшей судьбе мы можем только догадываться. Они были внизу, когда нас связали, в туннеле их было не заметить.
- Если эти дети живы, их надо увезти с Арканара, - скорее для самого себя, чем для французов сказал Кондор. – Я рассчитывал, что они смогут уйти с вами, господин Атос.
- Эти дети могут стать знаменем борьбы для тех, кто хочет вернуть мир и порядок в страну, - Атос тяжело вздохнул. – Имеем ли мы право лишать их и этот мир законного будущего? Короли – не простые люди, дон Кондор, они рабы своего долга.
- Монахи не дадут им такой возможности, Атос. Ни вы, ни мы не представляем, кто пришел к власти в этой стране. Это не дикие жители гор, это нечто, с чем мы еще не встречались в феодальной формации. Это – фашизм, нашедший свое место в Средневековье.
- Мне сложно принять ваши формулировки, дон Кондор, я вырос на античной истории и литературе. Но и история более поздних времен мне не чужда. Стройные теории человеческих взаимоотношений не раз разбивались вмешательством чуждых и мрачных сил.
- Так кто такой этот Орден? - Арамис, старательно растирая кисти рук, остановился напротив Кондора. С него стащили камзол в драке, он мерз с непривычки в сырой камере, но не подавал виду. – Чтобы бороться с врагом, неплохо было бы узнать о нем хоть что-то. Откуда он вообще взялся?
- Понятия не имеем, - пожал плечами Кондор. – Мы как раз собирались выяснить это, когда события покатились с такой скоростью, что стало не до выяснения.
- Это плохо, - Арамис уселся на какой-то камень, поежился: его начинал бить озноб, он вообще с трудом переносил холод, хотя годы в семинарии должны были бы его закалить. – Вы ведь изучаете историю, вы должны бы знать, что такие ордена из ниоткуда не появляются. Какие у них задачи, у этих монахов? Они чем-то похожи на тех монахов-рыцарей, которые завоевали Иерусалим.
- Похожи, но не слишком, господин Арамис. Это безжалостная машина, отлично вооруженная, с железной дисциплиной и отличной выучкой. Они очень похожи на солдат Великого Рейха, впрочем, это будет намного позже вас, - он хотел улыбнуться, но не получилось.
- И все же, как они появились в Арканаре, вы должны знать.
- Первым появился дон Рэба, серая невзрачная личность, который сумел стать незаменимым у короля.
- Он стал первым министром?
- Соответственно. Этакий кардинал Ришелье.
- Ни в коей мере! - голос Атоса, сильный и звучный, отразился от стен камеры, прозвучав как набат. – Судя по всему, это было серое ничтожество, выскочка, тогда как в лице кардинала, несмотря на все его недостатки и противоречия, мы имеем первого министра, защищающего интересы Франции.
- И, тем не менее, дон Рэба привел в Арканар свой Орден, захватив в нем власть. Он был его боевым епископом, Орден подчинялся ему всецело. Но как Рэбе удалось поднять под свое начало несметное войско, и незаметно построить такой флот – мы не знаем.
- А не могли они попасть в Арканар как и мы – из другого мира? – д’Артаньян озвучил догадку, которая родилась ранее у Атоса и Арамиса.
- Из другого мира? – землянин оторопело переводил взгляд с одного собеседника на другого, благо, крохотное оконце, почти под сводами камеры, начало пропускать свет зарождавшегося утра. – Вы всерьез предполагаете такое?
- Все возможно в этом удивительном мире: мы же попали в эту книгу, и не на Землю, а именно сюда. С тех пор, как мы оказались не в «Красной голубятне», где у нас должна была быть важная встреча, нас кидает с одной планеты на другую, с одного века – в другой. За эти недели или месяцы (считать не имеет смысла, мы все время перемещаемся, потеряв всякое представление о днях недели и месяцах) мы многое узнали, но не скажу, что поняли. – Атос, прищурившись, разглядывал в полумраке лица друзей. – Но скоро все закончится, дон Кондор. Бежать отсюда нам не удастся, а ни на какую сделку мы с этими упырями не пойдем. Остается надеяться, что ваши сподвижники все же найдут, откуда пришли эти чудовища, и дай Бог, сумеют их одолеть, не смущая себя и других излишней щепетильностью и ненужным человеколюбием. Война – вещь жестокая, дон Кондор, но мы к ней привыкли, она часть нашей жизни, и мы смотрим на нее, как на необходимость.
- Вся беда в том, Атос, - Кондор с сочувствием посмотрел на француза, - что такие, как монахи, не появляются в готовом виде, их не выращивают в машинах. У каждого из них была мать, но воспитание их не несет влияния женщины. Эти люди – продукт общества, не знающего снисхождения, жалости и любви. Это машины смерти, рожденные человеком. Это очень трудно понять моему поколению, моим современникам, у которых все существование зиждется на любви к человеку. Мне бы жалеть их, как моральных уродов, убогих людей, а я – не могу. Уже не могу! Тот, у кого руки в крови, не может быть чист душой.
- Истина и любовь рождаются в крови и грязи, как и человеческий ребенок, - негромко, но четко произнес Арамис. – Время быть с чистыми руками еще не пришло. Ни для вас, ни для нас.
- Если вам удастся найти Ниру, постарайтесь увезти ее из этой страны, - попросил Атос. – Принцессе пока нечего делать в Арканаре: она станет добычей Ордена раньше, чем успеет осознать, что никто не станет ее прятать и спасать. Она… - он нахмурился, но надо было сказать все: - она мечтала о жизни в тихом месте, о браке, она…
- Вы ей очень нравились, Атос.
- Это всего лишь девичьи заблуждения. Ей нужен надежный друг, и мир, не похожий на нашу Францию. Заберите ее и мальчика на Землю. Со временем, когда они станут старше, они сами решат, нужно ли им вернуться. А пока… слышите шаги за дверью? Это за кем-то из нас. Прощаемся, на всякий случай?
Пленники обнялись и вовремя: дверь с отвратительным скрипом отворилась и на пороге выросли четыре черных силуэта с клобуками.
- Дон Кондор, пройдемте с нами, - проскрипел голос из мрака, затопившего коридор за дверью.
Дон Кондор встал, и ни слова не говоря, вышел из камеры. Дверь захлопнулась.
Солнечный зайчик дрожал на стене – единственное живое пятно в промозглом полумраке камеры.