Манускрипт 2

Медиумический рассказ, записанный при помощи "яснослышания".


   В городе мы остались ненадолго.
  - Я только раз взгляну на документ, – при второй встрече со служителем библиотеки я хотел его успокоить.
  - Смотри сколько захочешь, – он посмотрел на часы, – я ещё здесь два часа буду, – он старался говорить на английском языке.
Я хорошо понимал фарси (заметил, что это его родной язык) и, как бы невзначай, стал отвечать на местном диалекте фарси, но его лицо не изменилось, однако он заметил:
  - Может ещё задержусь.
Моя одежда его не смутила: я был одет по французской моде, но то, что я знал несколько языков, свободно переходя с одного языка на другой – его насторожило, я это заметил.
  - Я учёный, изучаю языки и древние рукописи.
Он только кивнул, показав на стол, где уже расположилась рукопись, больше похожая на глиняную табличку, тщательно защищённую от назойливых глаз, и особенно рук, стеклом: "повертеть" в руках мне бы её не удалось. С древностями в библиотеке обходились бережно, но не скрывали от посторонних глаз, хотя "глаза" за мной следили – я не видел их, но чувствовал на себе. Изучение "таблички" заняло немного времени, остальное время до закрытия я занимался рассматриванием начертания знаков. Так называемая клинопись не соответствовала моим представлениям о ней: что-то настораживало: не подделка? Содержание точно противоположное тому, что мы "извлекли" из предыдущего текста, а именно: здесь говорилось о незыблемости Господа господ, что под его знаменем мир и процветание на веки. Меня ещё более убедил первый манускрипт, а в действиях служителя я усмотрел для себя злой умысел. Я подумал, что он нарочно заманил меня, чтобы "успокоить", сбить с толку – я "поддался". Поблагодарил служителя, прижал руку к сердцу и отметил важность для себя именно этого документа. Провести хитрого перса мне не удалось: по глазам он догадался, что "табличка" на меня произвела ровно противоположное действие тому, что назначалось – успокоить.
На прощанье он спросил на фарси:
  - Вы, уважаемый, можете вот так прочесть старую рукопись?
Пришлось сознаться:
  - Я во многих языках силён, не только в этом. Практического значения этих манускриптов я не нахожу, но интересно...
Вернувшись в гостиницу, которая кишела клопами (специально для европейцев разводили?), я сказал другу:
  - Пора убираться отсюда, пока...
  - Нами не заинтересовались? Что ты им такого наговорил?
  - Этот служитель умён или он не служитель. Возможно он охраняет тайны древней коллекции? Кто спросит, зачем?
  - Ты прав, я уже заметил... – он показал на занавеску, – там, в сереньком пальто, ну ладно, халате, смотрит, как я...
  - Надо собираться. Может, пройдёмся по базару?
Я подумал.
  - Тогда давай так, – я разложил свои вещи перед открытым чемоданом, кинув туда полотенце и бритвенные принадлежности.
Он посмотрел на меня и сделал то же.
  - Думаешь?..
  - Так лучше будет, пусть смотрят – в дороге беспокоить не будут.
Перед хозяином я рассыпался в любезностях, отдал ключи от наших комнат и сказал, что господа путешественники (мы с другом) отбываем рано утром, а до этого времени осмотрим окрестности и посетим знаменитый базар, надо купить сувениры для друзей и наших дам. Отчасти это было верно, но я не хотел грубого вмешательства в наше путешествие с обыском и угрозой жизни (приключений хватило), пусть смотрят – в наших вещах ничего не найдут, кроме несвежей одежды (где стирают бельё, мы так и не выяснили). Большой базар себя не оправдал или мы поздно вышли, или он выглядел намного меньше ожидаемого, как например... но не буду сравнивать. Европейскую одежду мы так и не нашли или ходили не теми переулками, улицами их назвать язык не поворачивается. К вечеру чемоданы были собраны (их действительно немного потрепали, заглянули за подкладку, мои вещи были досмотрены более тщательно).
  - Ну, надеюсь, это последний осмотр, – вздохнул мой приятель.
Гуляя по городу, мы видели за собой "хвост", но не петляли, показывая тем самым, что нам нечего скрывать. Не купили практически ничего, только маленькую статуэтку – показалась интересной, да и ту забыли потом в гостинице.
  - А пусть на память о путешественниках... – сказал друг, вспомнив вещицу.
Зато на границе мы с чистой совестью показали "пустые" чемоданы, чем удивили таможенников. С такой же чистой совестью друг посетовал, что "дорогую" вещь он оставил в гостинице, а ему в ответ посоветовали не возвращаться даже за "дорогой" (пришли к взаимопониманию).
Всё что было в моей голове, я быстро перенёс на бумагу: память хорошая, но долго надеяться на неё не приходится – здесь уже можно, мы дома.
  - Что так и отдадим копию? – спросил друг.
  - С моим переводом и некоторыми неточностями – будут проверять. Больше чем уверен, что оригинал никому после меня показывать не станут, покажут второй документ, подделку: я сразу понял эту хитрость, насторожил... лучше бы не разговаривал... хотя...
Я думал, говорил сам с собой и нуждался в друге. Мой новый друг, спонсор, был неплохой человек, даже умный, но решение должен принять я: в чьи руки попадёт копия манускрипта? Я всё более утверждался в его подлинности.
  - С отцом надо поговорить, посоветоваться.
  - Ну, как знаешь... меня известишь?
  - Извещу.
Мы пожали друг другу руки, наутро сдавать "отчёт", а я ещё не готов к нему.
Мне не поверили, но копию взяли.
  - Тут не всё? – заметил заместитель заказчика.
  - Основную часть получите после полной оплаты. Мы не обещали выкрасть манускрипт, да это и невозможно и так еле ноги унесли только потому, что интересовались древностью. Документ берегут и охраняют, вряд ли ещё покажут кому-нибудь – уверять не буду, но такое возможно. Много у вас специалистов с фотографической памятью, как у меня? Вот то-то, а жизнь терять за это? Может и стоит – как посмотреть.
Деньги мы получили, но это копия – написана по памяти, однако, что нового в ней, кроме того, что угроза нависла над человечеством? Я написал, что грядёт саошиант (спаситель) и спасёт всё человечество от рабства, но такого не было в манускрипте.