Осенняя велопрогулка по салаирской тайге

      Золотая осень, бабье лето...

      Эти слова в сознании каждого или почти каждого человека вызывают воспоминания о пейзажах с изображением этого времени года,  увиденных на репродукциях или полотнах живописцев. Вспоминаются впечатления от событий, происходивших когда-то в жизни в период между завершающимся жарким летом и наступающей промозглой осенью. Этот временной промежуток оказывает большее эмоциональное воздействие на человека, скорее всего, потому, что на смену летней гаммы цветов с преобладанием миллионов оттенков зелёного приходят цвета других спектров радуги: багряно-красных осенних листьев  осин и клёнов, солнечно-жёлтых оттенков созревающих пшеничных полей, свинцово-фиолетовых туч на небосводе, предвещающих продолжительный моросящий дождь.  Эта палитра цвета побуждает людей творческого склада характера к написанию картин, стихов и прозы,  музыкальных произведений, а других людей, лишённых глубоких талантов, просто созерцать окружающую природу и получать от этого разноцветья спокойствие и душевное удовлетворение. Особенно красивые пейзажи можно наблюдать в холмистой или предгорной местности. Там складки земной поверхности придают окружающей панораме объёмность и расширяют горизонт, а  наличие деревьев хвойных и лиственных пород создаёт контраст изображения.

      День первый

Одним из таких живописных мест, расположенных сравнительно недалеко от моего города Барнаула является  тайга предгорий Салаирского кряжа. Эти места я посещал многократно и в одиночку, и в группе друзей во все времена года. Зимой и ранней весной на широких туристических лыжах, в бесснежное время пешком, а в последние годы пристрастился  использовать велосипед. Конечной точкой маршрутов чаще всего бывает таёжная избушка, построенная группой друзей-туристов в районе некогда существовавшего полустанка с поэтическим и уменьшительно-ласкательным названием Тогулёнок. Поселок возник при прокладке и эксплуатации в первые десятилетия железнодорожной ветки, по которой бесконечным потоком круглосуточно идут длинные эшелоны с «чёрным золотом» Кузбасса – каменным углем. Лет двадцать назад в связи с механизацией обслуживания железной дороги исчез, но остановочный пункт по настоянию туристов администрация РЖД сохранила и даже благоустроила небольшую посадочную платформу. Добраться до избушки можно с одного из трёх ближайших остановочных пунктов электрички: Тягун,  Тогулёнок, Аламбай. Расстояние, которое следует преодолеть,  в метрической системе составляет от девяти до восемнадцати километров. Но для измерения расстояния в горных и таёжных условиях удобнее использовать время. Потому что скорость преодоления отдельных участков пути в зависимости от состояния снежного покрова и густоты зарослей травы и кустарника порой снижается до полукилометра в час. И тогда время движения даже от самого ближнего остановочного пункта, Тогулёнка, увеличивается с двух с половиной часов до пяти-семи. Бывает, что пройти за светлое время суток это расстояние не удаётся, и тогда приходится использовать навыки по разведению костра в таёжных условиях и организовывать ночёвку под открытым небом.

На этот раз я разработал вот такой  маршрут. Старт от станции Тягун, переезд  на велосипеде по щебёночной дороге двадцать пять километров до станции Аламбай, далее ещё пятнадцать километров по лесовозной дороге вглубь тайги до ручья, в верхнем течении которого находится наша избушка. Заключительный отрезок пути вдоль ручья без тропы по таёжным дебрям на велосипеде не проехать, а вести велосипед с рюкзаком на багажнике было бы чрезвычайно трудно. Поэтому я предполагал оставить велосипед близ дороги у приметного дерева и передвигаться пешком. В виртуальном чате, в котором мы общаемся с друзьями-туристами, я изложил это сообщение с предложением присоединиться, но никто не изъявил такого желания, дали только несколько замечаний о состоянии таёжных дорог в тех местах в этом сезоне. А это состояние постоянно меняется в зависимости от того, какой лесоучасток в этот период вырубается.  Да я особо и не надеялся на положительные ответы, потому что знал, что кто-то занят подготовкой своего жилища к зиме, кто-то уезжает на другие осенние туристические мероприятия, а на тех, кто уже по возрасту и состоянию здоровья вообще отошёл от активного туризма, я и вовсе не рассчитывал. В полупустой утренней электричке в пятницу я ехал без компаньонов.

Но я не унывал. За окном электрички постоянно сменяли друг друга один живописнее другого пейзажи золотой осени, ради которых я и затеял эту прогулку. Отмечу, что год назад примерно в это же календарное время я совершил подобную поездку, отчёт о которой изложил в новелле «Велопоход Тягун – Аламбай». Но тогда при более плотной облачности краски золотой осени были менее яркими. В этот раз все три предстоящих дня по прогнозу обещали быть малооблачными. Слабый дождик с интенсивностью осадков менее миллиметра ожидался лишь в субботу на восходе.  Степень подготовки деревьев к изменению цвета листьев и сбрасыванию их по всему двухсоткилометровому участку железно дороги по направлению на северо-восток изменялась в соответствии с микроклиматом проезжаемых мест. Наибольший процент пожелтевших листьев наблюдался в середине железнодорожного маршрута в районе Заринска и ближе к концу, к Тягуну.  На других участках пути в зелёных кронах берёз выделялись лишь отдельные пожелтевшие ветви. Такое свойство перехода берёз на осеннее убранство я заметил лет тридцать назад и отобразил это свойство в стихотворении, слова которого можно исполнять как романс:

Осенний романс
      Ты вплела в зелёные косы
      Золотые пряди седин.
      Незаметно настала осень,
      Я хожу до сих пор один.

      С листьев капает дождь в ненастье,
      Как слезинки текут из глаз.
      Мы мечтали летом о счастье,
      Но оно прошло мимо нас.

      Скоро ветер порывом резким
      Лист последний сорвет с ветвей.
      И тогда тебе будет не с кем
      О красе шептаться своей.

      Снегом землю зима укроет –
      Проложу я следов строку.
      Холод сердце мне успокоит,
      Заморозит мою тоску.

      Но настанет весна, и снова
      Трели птиц зазвучат с небес.
      И тогда, уж поверь на слово,
      Я приду не один к тебе.

      Мы придем с подругой прелестной,
      Тихо сядем под сень листвы.
      Нас укроет шатер небесный,
      Убаюкает шум травы.

      Ты вплела в зеленые косы
      Золотые пряди седин.
      Незаметно настала осень,
      Я хожу до сих пор один…

  Я наблюдал за изменяющимися пейзажами то с одной стороны поезда, то с другой. Фотографировал их на фотокамеру и телефон. А с телефона отправлял снимки друзьям в чаты, пытаясь вызвать у них чувство белой зависти от увиденного мною, и от упущенного ими. А ещё под стук колёс у меня в памяти всплывали воспоминания о подобных поездках в далёкой по времени, но близкой по ощущениям юности. Тогда мы, едва устроившись большой группой в двух-трёх  соседних купе электрички, проводили три с половиной часа дороги в общих играх и исполнении туристических, народных и лирических песен.  Впоследствии под впечатлением подобных воспоминаний я написал такую песню:

Дорожная
Застучали по рельсам колёса,
Электричка уносится вдаль.
За окошком мелькают, мелькают берёзы,
И растаяла в дымке печаль.

А вокруг всё знакомые лица,
Тихо струны гитары звенят.
И со мной ничего, ничего не случится,
Потому, что ты есть у меня.

Мы пройдём по дорогам и тропам,
Доберёмся до края земли.
А когда в мире грянут, нагрянут потопы,
Мы построим свои корабли.

Вместе мы одолеем невзгоды
И дождёмся цветущей весны.
Пожелай мне хорошей, хорошей погоды
И чтоб не было в мире войны.

Так незаметно, то погружаясь в глубокие воспоминания, то возвращаясь к наблюдениям в текущем времени, я и доехал к одиннадцати часам до конечной станции Тягун, стартовому пункту моего велосипедного путешествия. Выгрузив поочерёдно рюкзак и велосипед, я пристегнул рюкзак на багажник, используя быстросъёмные застёжки, изготовленные мною по рекомендациям, направленных мне от самого себя  по результатам прошлогодней поездки.  По дороге уже знакомой по прошлогодней осенней поездке и зимней велосипедной поездке этого года,  я направился в сторону Аламбая. За селом Старый Тягун, которое покинули почти все жители, я увидел машину, стоявшую на берегу озерца, образовавшегося в  заброшенном каменном карьере.   Двое местных рыбаков удили там рыбу, а я устроил второй завтрак, или, как принято называть такое мероприятие в кругу туристов - перекус, вскипятив на газовой плитке чай.  И уж, поскольку остановился на берегу этого симпатичного озерца, сделал несколько фотоснимков. Запечатлел, как на глади зеленоватой воды отражаются живописные берега с пожелтевшими деревьями и небо с причудливыми облаками. Цвет воды обусловлен наночастицами скальных минералов, отражающимися берегами и микроорганизмами, которые миллиарды лет назад появились на нашей планете и кропотливо до сей поры преобразуют её, обеспечивая возможность появления, развития и существования высших организмов, включая человека. Вот только есть одно опасение: как бы этот самый индивидуум – человек -  который сам себя относит к категории разумных, в погоне за личным сверхобогащением не уничтожил бы все высокоразвитые организмы, включая себя самого. И тогда этим микроорганизмам сотни миллионов лет придётся заново выстраивать эволюционную цепочку до появления другой популяции разумных существ,  если до этого времени Солнце, израсходовав запасы своего топлива – водорода не угаснет навечно.

Перекусив, я продолжил бодро крутить педали по достаточно ровной щебёночной дороге, проложенной в долине речки Таловка. Там, где на основной дороге находится развилка на туннель, сделал кратковременную остановку для очередной фотосессии и поехал дальше, объезжая редкие лужи и пропуская попутные и встречные машины и тракторы. Ближе к истоку речки подъём стал заметно круче, километра полтора на особо крутых участках я вёл велосипед в руках, давая отдых одной группе мышц и нагружая другую группу. А навстречу мне по мощным высоковольтным проводам, закреплённым на высоких ажурных П-образных опорах, текла электрическая рек а, исток которой был в угольных шахтах Кузбасса. После перевала в долину реки Степной Аламбай ехать стало веселее, потому что дорога пошла под уклон, так что временами приходилось притормаживать, уменьшая скорость движения примерно до тридцати километров в час.   

На окраине Аламбая я свернул с дороги влево и подъехал к пруду, образованному в результате перегораживания плотиной безымянной речушки, протекающей через село. Расположившись на берегу пруда, я пообедал разогретой на газовой плитке рисовой кашей с мясом из военного сухпайка, подаренного мне сыном ещё зимой. На третье был чай с пирожками,  испечёнными накануне мне в дорогу моей женой. Отдохнув и подкрепившись, я около трёх часов пополудни выехал в сторону переезда через железную дорогу, чтобы углубиться в тайгу.  Дорога за переездом идёт на подъём. Я точно знал, что на первой развилке следует взять правее. На второй развилке тоже следовало бы взять правее, но меня ввело в заблуждение, что левая дорога была накатана лучше. Взяв всё-таки правее, я поехал по этой дороге, но метров через пятьсот засомневался. Уж очень слабо она была накатана. Я вернулся на развилку и ещё метров через пятьсот доехал до лесосклада. Водитель работавшего там лесопогрузчика подробно объяснил мне, что именно та дорога, по которой я ехал первоначально, идёт вдоль Северного Тогула и имеет ответвление на питомник. Я снова вернулся до развилки и поехал сначала на подъём, а потом всё вниз и вниз. Иногда я притормаживал, останавливался и делал снимки то на телефон, то на камеру наиболее интересных объектов: живописных склонов, ручьёв и крутых скал, взорванных первостроителями этой дороги более ста лет назад, когда здесь существовали посёлки лесозаготовителей и золотоискателей. 

Часам к шести я доехал до широкой долины, по которой мне предстояло идти вправо уже по абсолютному бездорожью и сплошным зарослям кустарника и травы высотой более двух метров. Расстояние, которое предстояло преодолеть пешком до избы Моторной, составляло порядка двух с половиной километров. За оставшиеся два часа светлого времени я намеревался это сделать. Но: «Человек предполагает, а…», «Не говори «гоп», пока…». Итак, я отошёл с велосипедом от дороги метров сто, припарковал его цепью к берёзе неподалеку от высокой, являющейся хорошим ориентиром, пихты и снял велорюкзак с багажника.  Несколькими лёгкими движениями, прицепив лямки и соединив защёлками две «штанины», я превратил велосипедный рюкзак в обычный. На ноги я надел бахилы из комплекта химзащиты, потому что предстояло форсировать вброд речку Северный Тогул, да и по густой траве в такой обуви идти комфортнее, правда одежда под ней отпотевает.

Речку я преодолел удачно, не попав  на бобровые заболоченные участки. Далее я вышел на колеи – остатки временной лесовозной дороги, проложенной более десяти лет назад.  Сейчас она хоть и слабо, но всё-таки читалась в зарослях кустарника и густой травы.  Сначала я довольно споро двигался, ориентируясь на эти колеи, раздвигая и заламывая ивовые ветки. Без труда я вышел на первый высокий кедр, потом на второй, росшие у подошвы правого по направлению движения склона. Во время вырубок кедры в здешних местах не спиливают, и они остаются хорошо заметными долгие десятилетия, пока их не догонят в росте берёзы и пихты.   Потом я вышел к брошенной лесозаготовителями тракторной кабине. Дело в том, что она не каждый раз попадается на пути, а если попалась, то значит надо отклоняться влево, южнее. Я и стал отклоняться, но переборщил, а когда посмотрел на компас, то с сожалением обнаружил, что двигаюсь на восток, то есть в обратном направлении. Повернув назад, я попал на заболоченный участок ручья, заселённый бобрами, с глубокими прудами. А солнце уже село за горы, стало стремительно темнеть. Повторилась прошлогодняя ситуация. На этот раз я был максимально укомплектован всем необходимым для ночёвки в естественных условиях, а идти по чащобе в темноте, хотя и с фонариком, было опасно, можно было провалиться в скрытые травой промоины и завалы бурелома. Да и хозяина тайги можно было ненароком потревожить, а на то, что он здесь обитает указывали тропы, по которым я иногда шёл, если они совпадали с нужным мне направлением. Я принял разумное решение – готовить место для ночёвки.

Первым делом уже в полной темноте я невдалеке от ручья нашёл подходящее достаточно ровное и сухое место с большим количеством сухостоя и валежника. Не мудрствуя лукаво, костёр  развёл с использованием газовой плитки.  В свете костра стал устраивать лежанку с наветренной стороны от него, чтобы дым не задувало на меня во время сна. Я постелил край большого куска  полиэтилена, который захватил с собой для обустройства прозрачного «купола Егорова», каркас для которого я сплёл из кустарника при предыдущей поездке к избе. Другой конец полиэтилена привязал верёвочками, которые всегда лежат в одном из карманов походной штормовки, к ближайшим деревьям и кустам. Получилась стенка с небольшим уклоном, отражающая тепло но лежанку, устроенную под этим навесом. Закончив с обустройством спального места, я поужинал пирожками и вафлями. Чай греть не стал, запивал еду чистой водой  из ручья. В здешних местах это допустимо. На всю ночь дрова заготавливать не стал, приготовил только на пару добавок тонкие сухостойные жерди и валежник, распиливая их складной ножовкой. Раз пять за ночь, почувствовав дискомфорт из-за уменьшения тепла от затухающего костра, я вставал, отыскивал очередную валежину, подпитывал костёр и быстро засыпал снова под уханье филина, который обосновался неподалёку от меня. Слабый дождик, который по прогнозу, должен был начаться в семь-восемь часов, зашуршал по навесу чуть раньше, ещё до рассвета. Он вынудил меня подправить полиэтилен, увеличив нависание над лежанкой, заодно я добавил в костёр новую порцию веток, и снова провалился в сон до рассвета.  Когда развиднелось, а солнце должно было встать в этот день около половины восьмого, я  перекусил парой вафель, свернул бивак, залил костёр и направился в сторону избы, продвигаясь по долине между левым склоном и ручьём, во избежание попадания на бобровые постройки.  В половине девятого я увидел очередной ориентир, кедр со сломанным когда-то  вторым стволом, росший напротив нашего водозабора, поднялся по семидесяти ступенькам и подошёл к финишной точке - избе Моторной.

Около избы меня встретила хранительница её – деревянная скульптура женщины. Несколько лет назад при заготовке дров была отпилена большая рогатина. Её перевернули рогатиной вниз, приколотили руки, а Виталий А., обладающий навыками резьбы по дереву, выстрогал голову. Первое время она стояла обнажённой, потом ей сделали набедренную повязку из ёлочной мишуры, а полгода назад и вовсе приодели, накинув римскую тогу из занавески и повязав платок из полотенца. В руки ей приладили веник и лопату – символы чистоты и трудолюбия.

Сколько раз я, преодолев трудные километры пум, я открывал дверь этой избы?  Сколько раз делал это мысленно или во сне? Сколько воспоминаний хранится ы памяти об этих местах? По следам этих воспоминаний я написал несколько стихотворений. Вот одно из них. Его, как и некоторые другие можно исполнять как авторскую песню.

Таежный дом
Есть в таёжном краю старый дом.
В диких дебрях далёких.
Люди редко бывают в нём.
Он стоит одиноко.

Лишь усталый охотник порой
В этот дом забредает,
Да туристы его гурьбой
Иногда навещают.

Из трубы не идет тёплый дым,
Не скрипит по утрам дверь.
Только филин кружит над ним,
Да пройдёт стороной зверь.

А когда в доме есть человек,
Сразу всё оживает.
Словно время свой мерный бег
В те часы ускоряет.

Так и наши текут мирно дни
Без серьёзных событий.
Не приносят побед они,
Не приносят открытый.

Но момент наступает, когда
Всё меняется круто.
Как в пустыне нужна вода,
Так нужны мы кому-то.

Расположив рюкзак на левой половине нар, я быстренько рассортировал по категориям продукты, принесённые материалы для хозяйственных работ, одежду и спальные принадлежности. Первоочередным делом была необходимость растопить печку и прогреть избу от пяти градусов до более комфортной температуры. Открыв дверцу печки, я с удивлением обнаружил, что мои предшественники, посещавшие эту избу, осваивали неведомую мне технологию протапливания печки, используя вместо дров пивные банки. Я не обладал такими знаниями и навыками, поэтому извлёк из почки ведро банок, а заполнил обычными дровами. Пока ходил за водой, в избе заметно потеплело, а потом и прогрелось до комфортных двадцати пяти градусов. Вторым по значимости мероприятием было приготовление полноценного завтрака, обеда, и, если останется, то и ужина. На улице я расположил в районе костровища печку-щепочницу, изготовленную мною весной и принесённую в предыдущий раз. Тогда я её не испытал в полной мере, а сейчас при минимальном расходе мелких дров приготовил борщ с курицей, причём свёклу, морковку и лук пассировал отдельно на сковороде во избежание  вываривания свёклы и потери ею малинового цвета, так важного для этого блюда. Завтракал, как я предпочитаю это делать на природе, не в избе, а на уличном столе под навесом. А ещё я приготовил салат из помидоров, и все блюда приправил зелёными листочками петрушки. Вкусно? Вот и мне тоже понравилось.

После завтрака я занялся хозяйственными делами, которые всегда можно найти на объекте недвижимости, чтобы поддерживать его в более-менее нормальном состоянии. Конопатил паклей щели между брёвнами в стенах и зашивал их с помощью степлера полосками пластика, чтобы впредь птички не вытаскивали паклю из щелей для постройки своих гнёзд. Тут «зелёные» могут возмутиться – жалко птичек! Но ведь, если бы этой избы не было, птички всё равно не остались бы без гнёзд, они находят материал для гнезда в привычных для них природных условиях. Кстати, птиц здесь обитает достаточно много. Например, когда в начале лета мы приезжали сюда для заготовки дров, то всю ночь наслаждались трелями соловьёв, раздававшимися с разных сторон, им вторили другие птицы, песни которых для меня менее различимы. Скосил во внутреннем дворике траву, отросшую за полтора месяц отсутствия здесь посетителей. Начал обшивать полиэтиленовой плёнкой каркас купола. Фотографировал приглянувшиеся пейзажи. Отыскал метрах в двухстах по водоразделу точку, на которой можно уловить сигнал сотовой связи и пообщался с родственниками, сообщив, что почти всё идёт по плану.

Так, чередуя одни дела с другими, а также вклинив в череду событий обед, я дотянул до времени, когда следовало ожидать гостей, если кто надумал приехать  в субботу. И действительно, примерно в половине пятого со склона за ручьём послышались голоса, а через несколько минут на тропинку от ручья с радостным приветственным лаем выскочила миниатюрная колли в оранжевой курточке, снижающей опасность прицепления к шерсти репейника и клещей. За давно знакомой мне колли по кличке Лялька  шли её более знакомые хозяева Михаил с женой Ларисой - частые гости этой избы. Обычно они приходят сюда с внуками младшего школьного возраста, сейчас были без них. Моё одиночество завершилось, предстояло провести дальнейшее время в коллективе. Мне нравится и то и другое, поскольку всё хорошо в меру. Я разогрел борщ, предложил отведать его пришедшим. Отведала только Лялька как добавку к своему корму. Дело в том, что Лариса использует систему приготовления пищи в домашних условиях на весь период посещения, расфасовывает порции по контейнерам, а здесь только разогревает, чтобы ничто не отвлекало её от общения с природой – главного повода для поездок.  Остаток дня и вечер прошёл в продолжении хозяйственных дел, обмене информацией о событиях прошедшего лета, ужине. В заключение рабочего дня я закончил подшивку пластиковых плинтусов, которые начал прибивать в предыдущее посещение. Мыши, возможно и прогрызут их, но поступление холодного воздуха зимой точно уменьшится.

Тепла натопленной с вечера печки хватило до утра при температуре на улице плюс пять градусов.  Проснувшись с рассветом, я занялся приготовлением плова всё на той же печке-щепочнице из оставшейся после приготовления борща половины курицы, стакана риса и прочих ингредиентов.  Понятно, что получилось больше необходимого для завтрака. Миша с Ларисой отказались разделить со мной мою трапезу, ибо принесённого с собой провианта им в избытке хватало. Немного помогла мне Лялька, но и она предпочла свой сухой корм. Остатками свежеприготовленного плова я почти доверху наполнил солдатский котелок – моего постоянного спутника в подобных прогулках, в надежде, что этот плов будет использован во время перекуса на маршруте или на традиционном обеде после посадки в электричку. Забегая вперёд скажу, что на маршруте необходимости подкрепиться не было, в электричке со мной поделились мои попутчики Миша с Ларисой, взяв из заначки около станции припасённый для этого паёк. Так что пловом я ещё сутки питался дома по возвращении, немного доведя его до кондиции в микроволновки, а аромат таёжного дымка он сохранил. 

В половине десятого я попрощался до встречи в электричке с моими коллегами и стартовал с некоторым запасом по времени на двадцатикилометровый отрезок пути, на пешей части которого предстояло преодолеть заросли, бурелом, а на велосипедной части дороги – несколько крутых подъёмов. Для обратного пути я выбрал пространство долины между ручьём и подошвой правого склона. Двигаясь по тропам,  проложенным неведомыми зверями я то приближался к склону, то к ручью, а то и приходилось перебираться через него там, где склон был крутой. И вот, переходя ручей в очередной раз, я обратил внимание, что это место уж очень знакомое. Ба! Да ведь здесь я коротал ночь сутки назад, вот и остатки затушенного костра! Редко, но такое случается в бесконечных таёжных лабиринтах. Через какое-то время я перешёл к подошве левого склона долины. Потом вышел и на колею заросшей дороги с заметными заломами ивовых прутьев. Увлёкшись, я прошёл по этой колее лишних метров сто. А когда перешёл через Северный Тогул, то попал на заболоченный участок реки с глубокими каналами, прорытыми обитающей здесь семьёй бобров. Пришлось возвращаться назад, сделав крюк, хотя приметная пихта, близ которой был припаркован велосипед, уже виднелась над кустами. В результате на дорогу я вышел чуть дальше, по подсёту шагами, в пятистах метрах от парковки. И тут я совершил ещё один (для данной прогулки последний) прокол. Решил быстренько сбегать до велосипеда налегке, приехать на нём сюда и загрузить рюкзак. Через пять минут я был уже около велосипеда. Но….  Как догадался мой проницательный читатель: ключ от замка остался в рюкзаке. Так пятьсот метров превратились в полтора километра. 

Перед закреплением рюкзака на багажник я решил чуть себя порадовать и выпить бутылочку йогурта, которую я брал с собой, чтобы на завтрак испечь оладьи. А поскольку в графике питания произошёл сбой из-за изменения места ночёвки, то йогурт оказался невостребованным.
И вот, беру я баночку йогурта и обнаруживаю, что крышка откручивается без характерного щелчка(?).
Открутив крышку, вижу, что жидкость имеет светло-коричневый оттенок и негустую консистенцию(??).
Неужели расслоилась от долгого встряхивания во время движения?
А память тут же подсказывает, что в далёкой юности было нечто подобное. Одному из парней нашей большой группы туристов АМЗ наш бессменный и опытный завхоз Роза поручила для похода выходного дня в этот район купить и принести три литра сметаны для салата, борща и прочих блюд. Напомню, что тогда сметану продавали на разлив. Когда по приходу на место лагеря парень открыл банку, там оказался кусок отлично сбитого масла и сыворотка. Всё равно, всё пошло в дело.
Из открытой баночки ощущается запах простых спиртов и сивушных масел(???) .
Неужели от длительного встряхивания произошло ускоренное брожение йогурта с образованием спиртов, как это раньше в анекдотическом варианте рассказывали, что для ускорения сбраживания пива применяют стиральную машину активаторного типа?
Проба на язык показывает, что жидкость имеет вкус коньяка кустарного изготовления. Мыслительный процесс в голове перестраивает версии в новую, более правдоподобную цепочку.  По ошибке, ничего не подозревая, я взял не свою баночку с йогуртом, а похожую внешне баночку Михаила с неким раздражающе-согревающим эликсиром!
Сразу же воображение подсказывает картину сбора в избе в обратный путь и разборок с пристрастием Михаила с Ларисой по поводу пропажи этой баночки. Теплится слабая надежда, что до пыток дело не дошло.
Обратный путь на велосипеде по дороге я, опираясь опять же на опыт прошлого года, старался проделать на максимально возможной скорости. Останавливался только три-четыре раза для фотосъёмки на телефон. На особо крутых для преодоления на велосипеде подъёмах вёл его в руках, отдыхая таким образом. В результате, когда я подъехал к переезду, от которого до станции один километр вдоль железнодорожного полотна, у меня в запасе оставалось полтора часа до отправления электрички. За это время я доехал до пруда, отмыл от глины немного перепачканные велосипед, обувь и брюки. За полчаса до отправления был на платформе и, отстегнув рюкзак,   готовился к посадке во второй вагон электрички. Добрые люди помогли мне занести велосипед, и я устроил его вертикально, пристегнув цепью к полке. На станции Тогулёнок сели в этот же вагон мои коллеги по совместному отдыху. Первое, что я сделал, извинился перед Ларисой за оплошность, связанную с перепутыванием баночек от йогурта. События в избе при сборах протекали по предполагаемому мною сценарию, но в мягкой форме, потому что в этой семье  всегда царят добрые отношения и взаимопонимание. Михаил был доволен обретением потери. После традиционного перекуса мы вели беседы на темы отдыха. А за окном проплывали те же осенние пейзажи, но они уже не вызывали такой восторженности, потому что мы были свидетелями большего.

Барнаул встретил нас заметной вечерней прохладой, контрастирующей с теплотой солнечного дня в тайге. Да, «бабье лето», оно только при поддержке солнышка ласковое.

-  *  -
Возможно, кому-то покажутся излишними подробности в описании моей прогулки, кто-то примет информацию к сведению, и она поможет ему избежать ошибок, совершённых мною. Правы будут и те, и другие. Для сомневающихся в правильности моего суждения по восприятию прочитанного приведу такую притчу.

Некий странник, проходя по древнему городу, остановился около двух яростно спорящих людей. Не придя к единому мнению, спорщики пошли к судье на базарную площадь. Странник последовал за ними. Судья выслушал первого из споривших и сказал, что тот прав. После выслушивания второго спорщика, судья констатировал, что он тоже прав. Тогда странник возмутился, что так не может быть. Судья, усмехнувшись, ответил, что и странник прав…

Я же, описывая события своей велопрогулки, снова и снова с удовольствием окунался в те три обычные дня.

сентябрь 2021 г.