Понятно...

Галстук красного цвета был аккуратненько сложен в коробочку. Гена решил  на встречу  надеть красный в чёрную полосу. Мол, скорблю, но верю в  красное  (красивое) будущее страны, за которое  воевал отец.  Определённого  цвета носки красноречиво говорили о том, что «коммунизм шагает по планете».  Чёрные туфли с округлыми носами сглаживали воинственный порыв хозяина. Красный платок в нагрудном кармане еле заметно высовывался из  пиджака, серого, как будни страны катящейся в пропасть. Всё это многообразие красно-чёрного цвета настраивало Гену на скорбно - решительный лад, на борьбу за дело коммунистической партии в условиях глубочайшей конспирации. Десант, высаженный на Пушкинскую  площадь во главе с Рашей, призывал народ идти до конца, только какого, никто не понимал. Слова звучали грозно. Их заглушали  жизненные, из громкоговорителей – «дядя Вова, мы с тобой»,  с которыми, КТО ПОНИМАЛ,  трудно было поспорить. 
 Гена, наглаживая галстук, поплёвывая на него, чтобы не сжечь, готовился к встрече, от которой зависело не только его будущее, но и будущее соратников и стойких  продолжателей дела Ленина в Государственной Думе, результаты  выборов в которую были явно сфальцифицированны.  С решимостью поднять страну с колен и подсобить тем, кто против «расшатывания лодки», он умело  вычерчивал «загагулины», призванные сгладить острые углы противоречий, антагонизм которых был явным, но не очевидным. Как так? А вот так. Любить страну не означает стоять за правду, можно и нужно говорить правду, но стоять за неё или сидеть  - не наш метод,  - ни раз народу доказывал Гена. Усвоив крылатую фразу «обещать жениться и жениться – разные вещи», можно неплохо жить и холостяком. Гена холостяком не являлся, но в политическом смысле, холостыми патронами стрелять – было его единственным  хобби, в котором, надо признаться, он был на высоте. Высота предполагала выступления с трибун.  Убедительный тембр голоса,  отсутствие миллионов и счетов за рубежом позволял ему говорить с народом на простом, понятном языке. Но... дальше дело не шло. Поговорили – разошлись по домам,  по кухням с пустым холодильником. «Разруха и нищета?  У нас есть программа по преодолению». «Идите –ка вы с этой программой… в Сибирь, -  высказался известный персонаж со стажем. -  От Пушкинской площади -  в автозак и далее… на место сгоревших лесов, где уровень углекислого газа зашкаливает, а образовавшиеся озоновые дыры смогут поглотить всё протестное население.  В резервации без права на помилование!» От этого заявления политика у Гены зашумело в голове, утюг приклеился к красному в чёрную полосу галстуку. «Не допустим,- решительно произнёс Гена.- Есть за что бороться. Есть, чем рисковать. Не допустим»,- ещё решительнее произнёс он и стал собираться на видеоконференцию по итогам выборов в Государственную Думу.
 
Конференция началась, вопреки ожиданиям, вовремя.
 
Гена заверил главу избиркома  Эллочку, что к подсчётам голосов  претензий нет. Выборы признаем.  «Да и что с неё взять? Два-три слова в лексиконе..зато, сладенькая такая, с первого взгляда не скажешь, что людоедочка. Обижу её недоверием, подаст в суд на меня, манды, извините,  мандатов не увидим, и кто будет возвышать свой голос за справедливые компенсации детям войны или за возвращение прежнего возраста ухода на пенсию?  А ведь за этим стоят люди страны, надеющиеся на меня, на КПРФ. Нельзя перед ними оказаться крокодилом… Эллочку – ни-ни! А вот Веня Диктов…»  Сделав любезную мину во имя грядущих побед,  лицо Геночки обрело благостное выражение. «Поддержим,  будем работать над процветанием великой России».

Народ, если ни сказать более чем огорчённо, расходился с Пушкинской площади,  ещё раз убедившись в истинном лице оппозиции, с трудом произношу, коммунистов.… Кто-то вздыхал об известном невиновном узнике, кто-то проклинал тот день, когда отдал свой голос прихвостням, кто-то  сочувстенно выражал симпатию зубастым молодым, попавшим в связку с предателями трудового народа, кто-то,  зайдя в первый попавшийся магазин, купил водочки… Задержаний не было. Стражи порядка явно скучали.

77-летний Гена со свитой, с чувством выполненного долга, ехал домой. Красный галстук аккуратненько лежал в коробочке до очередной встречи с избирателями.