Завещание Павла I. Семейная драма. Действие 2

Действие второе

Авторский текст: В сентябре 1796 года в Санкт-Петербург прибыл шведский королевич Густав, сын погибшего от рук заговорщиков Густава III. Императрица Екатерина II намеревалась выдать свою старшую внучку, Александру, за будущего короля Швеции. Однако сватовство было неожиданно расстроено Густавом, который в последний момент отказался подписать брачный договор. Несостоявшаяся помолвка сильно ударила по престижу Императрицы. Шестидесятисемилетняя Екатерина II захворала.

Сцена 1   

Сентябрь 1796 года, Санкт-Петербург, Зимний дворец.

Спальня императрицы; Екатерина II в домашнем платье  сидит на канапе, пишет.

Екатерина: Буде я умру в Царском Селе, то положить мне на Софиенской городовой кладбище. Буде – в городе святаго Петра – в Невском монастыре в соборной или погребальной церкве. Буде на Москве – в Донской монастырь или на ближнем городовом кладбище. Носить гроб кавалергардам, а не иному кому.

Слышаться тихий стук в дверь, Екатерина убирает бумагу в стол.

Екатерина (с досадой): Входи, генерал!

Входит Платон Зубов, в руках поднос с микстурной рюмкой.

Зубов: Хорошо ли почивали, матушка? (целует Екатерине руку)

Е: Почивала как прежде - ни лучше, ни хуже, но мухи в глазах опять … Что это?

З: Доктор нацедил, чтобы изволили принять, матушка.

Е: Раз доктор велел, надо слушаться (выпивает лекарство). Фу, какое горькое! А что ты в кавалергардском мундире ныне?

З: (смущенно) Так намедни сами, Ваше Величество, изволили говорить, чтобы  Его высочество Павла Петровича позвать на прощание с королевичем  шведским… Так я и…

Е: Так зачем тебе самому? Я велела послать в Гатчину кого-нибудь, а не тебе ехать…

З: Изволила говорить, матушка, чтобы Павла Петровича не рассердить, кого поважнее послать. Так я и подумал…

Е (раздраженно): Да зачем тебе самому скакать, чтобы Павла уговаривать не дуться на молокососа шведского. Пустое придумал, или … (подозрительно смотрит на Зубова)

З (поспешно): Да и я сам сомневался, но потом…

Е (сердито): Ты, генерал, мне здесь нужен будешь. Сходи-ка к Александру, узнай, что они с братом поделывают. И потом…  Впрочем нет, коли ты в парадном мундире, лучше поезжай к гостям нашим и изволь узнать, что этот мальчишка, королек шведский?! Как он ныне расположен себя вести... Есть же при нем твой конфидент?

З: Конечно, матушка, есть - все узнаю и …

Е (перебивает): Ну иди с Богом (протягивает Зубову руку для поцелуя).

Зубов целует руку, забирает поднос с рюмкой, уходит. Екатерина смотрит ему вслед, качает головой.

Е: Генерал, а словно дите малое. Мундир одел кавалергардский…  К Павлу нужно в прусском мундире являться.

Екатерина достает из стола бумаги, продолжает писать.

Е: Положить тело моё в белой одежде, на голове венец золотой, на котором означить моё имя. Носить траур полгода, а не более, а что менее того - то лучше.

Звонит в колокольчик,  входит камердинер.

Е: Поди к Его высочеству Александру, скажи, чтобы ко мне пришел тотчас. Только так скажи, чтобы никто не слышал, и чтобы … Впрочем он сам догадается. Да, и вот что – приведи  фельдъегеря, да не дежурного, а офицера того… который. Ну ты сам знаешь, ступай!

Камердинер кланяется, выходит. Екатерина продолжает писать:

Е: Библиотеку со всеми манускриптами и что в моих бумагах найдется моей рукою писано, отдать внуку моему, любезному Александру Павловичу, также разные мои каменья, и благословляю его моим умом и сердцем. Копию с сего для лучаго исполнения положется и положено в таком верном месте, что чрез долго или коротко нанесет стыд и посрамление неисполнителям сей моей воли.

Задумывается, продолжает писать.

Е. (говорит твердо с ударением): Мое намерение есть  возвести Константина на Престол греческой восточной  Империи.

Громкий стук в дверь, Екатерина морщится, входит офицер  для особых поручений.

Екатерина смотрит на него оценивающее. Запечатывая бумагу в конверт, говорит:

Е: Конверт сей, поручик, стоит более твоей жизни. Скачи сей час в Москву. Отдашь сие митрополиту Платону, в самые его руки. Никому более, уразумел?!

Офицер (громко): Как не понять, Ваше императорское Величество, не впервой!

Е (раздраженно): Тише! Сие, поручик, впервой! Слушай, запоминай. Прямо от меня скачи, в журнал фельдегерский записи не делай, ни с кем не говори. На станциях лошадей меняй за плату. На, получи (протягивает ему кошель с деньгами).

Офицер берет кошель, протягивает руку за конвертом.

Екатерина, тяжело поднимается, сама расстегивает офицеру мундир на груди, убирает конверт за подкладку. Крестит его.

Е: С Богом, да помни – более твоей жизни стоит сие.

О: Будет исполнено, Ваше Императорское ...!

Екатерина делает знак рукой, офицер замолкает, пятясь выходит.

Екатерина (тяжело вздыхая): Более жизни стоит… моей.

Екатерина старческой походкой подходит к секретеру, достает из потайного ящика конверт, раскрывает, достает бумагу, перечитывает:

Е: Господам генерал-фельдмаршалам  Разумовскому, Румянцеву-Задунайскому, Потемкину-Таврическому (вздыхает) – Покинул этот мир друг мой верный – (правит текст, продолжает читать), - Суворову-Рымникскому. Сим повелеваю: во благо Отечества и для пользы подданных наших, буде с нашим императорским Величеством удар или какая другая  болезнь, отнимающая силы выразить монаршею волю нашу, а такмо сама кончина наша, то вам, господа генерал-фельдмаршалы, по получении  такового известия, по старшенству звания вашего, следует тотчас приказать своим офицерам (делает паузу): сына нашего, Его высочество Павла Петровича, а также супругу его, а также  касаемо детей их, кои в малых летах, доставить с того места, где они на то время пребывать будут, под караулом в крепость Лоде, что за Ревелем. Содержать их там до выздоровления нашего, а буде таковое не случится, то до вступления на  престол российский любезного внука нашего, великого князя Александра Павловича, а после присяги воинства и народа ему, как самодержцу, исполнять на сей счет его монаршую волю, как подобает верным слугам престола нашего. Екатерина.

Крестится, слышны слова молитвы, подписывает бумагу, запечатывает в конверт и убирает в секретер, ключ от секретера на шнурке вешает себе на шею. Вздыхая, ложится на кушетку.

Сцена 2 - в то же самое время:
Комната в служебных помещениях Зимнего дворца. На скамейках сидят Валериан и Николай Зубовы. У Валериана – красивого, с тонкими чертами лица молодого мужчины, - по колено отнята нога, он опирается на костыль. Старший брат Николай – крепкий высокий мужчина с грубыми манерами.

Николай (мыча себе под нос  песню, он слегка пьян): Как на ярмарке, да камаринский мужик... Эх, тоскливо-то как!

Валериан: Тихо ты, братец! Ненароком кто войдет… (приоткрывает дверь, прислушивается) Долго же он!

Николай: А вдруг старуха его приласкать захотела?! (грубо смеется).

Валериан (с досадой): Да будет тебе, ведь сама еле жива после выходки этого юнца Густава…

Николай: Дали бы мне волю - я бы этого комара шведского одной рукой прибил! Из-за него, паразита, все пропасть можем…

Валериан: Идет, наконец!

Поспешно входит Платон Зубов. 

Николай и Валериан: Ну что?!

Платон  (садится, с досадой): Не пустила! Не'чего, говорит, тебе самому к Павлу скакать… Иди, говорит, узнай как сумасброд этот - королевич шведский, не передумал? Да какой он передумает, болван, каналья, гнус!

Валериан вздыхает. Николай мечется по комнате, бьет кулаком о ладонь.

Валериан: Не ровен час, опять у Её императорского величества удар случится…

Николай: Да, совсем плоха старуха!

Платон Зубов (с неодобрением глядя на Николая): Сегодня лучше ей! Я доктора упросил двойную унцию микстуры накапать, небось поправится.

Валериан: В её годы каждый день нового удара ждать можно, а то ещё жаба грудная задушит.

Платон: Типун тебе! Что ты раньше себя матушку-государыню хоронишь?!

Николай: Так что делать-то? Кому к Павлу ехать, и что есть у нас, чтобы его милость купить? А!? Надо было мне самому раньше …

Валериан: А что у тебя есть, чтобы он тебя слушать стал? Что мы против фельдмаршалов можем? Князь Рымникский на той неделе послал роту солдат в крепость, что под Ревелем, что это вдруг?!

Николай (злорадно осклабился): Князь Рымникский (передразнивая)! А что Александр Васильевич - тесть мне, забыл?! А что дочка любимая его, Суворочка, жена мне, забыл?! Так что вот где у меня Александр Васильевич! (сжимает кулак, подносит к носу брата).

Валериан (машет рукой): Суворов - солдат, любой приказ императрицы…

Платон: Да хватит вам собачиться, чай не у папеньки на лужайке в горелки играем. Есть у нас кое-что.

Братья замолкают, смотрят на него вопросительно.
Платон расстегивает пуговицу мундира, достает шнурок, на нем – ключ.

Валериан: К чему ключ этот?

Платон (после паузы, со значением): Ключ к спасению нашему, за этот ключик Павел нам такую индульгенцию составит и на все четыре стороны отпустит, а может и наградит…

Николай (передразнивая): Наградит…

Валериан в раздражении замахивается на него костылем. Платон делает знак следовать за ним. Братья Зубовы уходят.

Сцена 3 - это самое время: спальня императрицы.

Екатерина приподнимается с кушетки, оглядывается по сторонам, словно не понимает, где находится. Встает, старческой походкой подходит к окну, отодвигает портьеру, снаружи доносятся строевые команды, полковая музыка.

Екатерина: Семеновцы на площади, развод караула уже! Заснула, и как легче стало.

Звонит в колокольчик, входит камердинер.

Е: Что Александр? Был у него?

Камердинер: Их высочество уже с полчаса дожидаются, да я не смел…

Е: А генерал?

Камердинер: Их светлость Платон Александрович давно убыли, должно скоро вернутся.

Е: Пусть его высочество войдет, да чтобы никто не беспокоил нас!

Камердинер пропускает Александра, закрывает двери.

Александр: Ваше императорское величество!
Поспешно подходит, припадает на колено, целует  Екатерине руку. Та целует его в лоб.

Е: Александр! Внук мой любимый!
Отойдя на шаг, любуется внуком.

Е:  Присядь рядышком, потолкуем с тобой как раньше, когда маленький был…, помнишь?

Екатерина садится на канапе, Александр хочет сесть рядом, но потом неловко садится подле ног Екатерины на пол.

А: Конечно помню, Ваше величество!

Е: Ну что ты, какое ещё величество?! Бабушка я тебе, твоя старенькая бабушка.

Александр хочет возразить.

Е: Да, старенькая уже бабушка, но такая же любящая…  Скажи мне лучше как сестра, как Александрина? Ты был у неё?
А: Да, был. Сегодня лучше ей, почти успокоилась…
Е: Вот же мальчишка распроклятый этот Густав, такой же балбес, как отец его! Александрину расстроил, да меня чуть не уморил!
А: Костя хотел пойти к нему, на дуэль вызвать, насилу удержали!
Е: Костик, на дуэль королевича шведского вызвать!? (смеется) Да горяч! Настоящий император подрастает!
А: Костя – император?! (удивленно смотрит на Екатерину).
Е: Ну это я так…  Впрочем, конечно, император, но греческой империи - в Константинопле …  Бог даст.
А: Но, ваше величество, бабушка! Я, право, не совсем понимаю…

Екатерина встает, поднимает Александра, берет за руку, направляется с ним к секретеру.

Е: Вот что хотела сказать тебе, Александр! Давно уже хотела, а сейчас - Бог подсказывает, - пора…

Сцена 4

Парижский кабинет князя Чарторыйского. Входит пожилой Чарторыйский и его секретарь. Чарторыйский начинает диктовать.

Чарторыйский: После вступления на отцовский престол молодой император Александр Павлович, помятуя нашу прежнею дружбу, вызвал меня из Италии к себе. Я, оставив все дела, немедля отправился в Россию.
«По мере моего приближения к Петербургу я сильно волновался, находясь под влиянием двух противоположных чувств: с одной стороны, я испытывал радость и нетерпение при мысли о свидании с людьми мне близкими и дружественными, с другой же — тяготился неизвестностью, размышляя о могущих произойти в этих людях переменах вследствие изменившихся обстоятельств и их нового положения.
Наконец я снова увидел Александра, и первое впечатление, которое он произвел на меня, подтвердило мои тревожные предчувствия. Император возвращался с парада или учения, как будто бы его отец был еще жив. Он казался бледным и утомленным. Он принял меня чрезвычайно ласково, но имел вид человека печального и убитого горем, чуждого сердечной жизнерадостности…»

Сцена 5

Апрель 1801 года.
Зал в Зимнем дворце, входит Александр в гвардейском семеновском мундире с андреевской лентой через плечо, за ним – граф Пален, граф Никита Панин и адъютант Александра. В зале его ожидает молодой Чарторыйский.

Александр (быстро подходя к Чарторыйскому): Как я рад, князь, что вы, наконец, здесь!

Чарторыйский: Я выехал, как только получил письмо Вашего Величества. Позвольте засвидетельствовать вам мою преданность, сир!

Александр оглядывается на сопровождавших его придворных, те отходят в сторону, Панин недоброжелательно смотрит на Чарторыйского.

Александр: Ах, Адам, «если бы вы тогда находились здесь… всего бы этого не случилось! Будь вы со мною, я никогда не был бы увлечен таким образом...».

Александр отводит Чарторыйского в сторону, говорит, понизив голос.

Александр: Меня уверяли, что я стану регентом при батюшке… Что ему будет позволено жить в его замке, совершать прогулки, заниматься науками и прочим. Но … Сейчас я раскаиваюсь, что позволил  (оглядывается на придворных)…, что позволил им увлечь меня. Они же, воспользовавшись моим доверием, совершили то, что противно природе сыновьей и человеческой….
(продолжает шепотом говорить с Чарторыйским).

Пален (обращаясь к Панину): Я полагаю, что тот указ, который Его Величество изволил повелеть подготовить, не совсем ко времени сейчас. Я считаю, что Его Величество изволит торопить события…  Как вы на счет этого думаете, граф?
Панин (говорит сухо, с высокомерной усмешкой): Если Его Величество изволил приказать, то нам следует это исполнить. Впрочем, как я полагаю, Его Величество сам не совсем уверен… Посему, граф, я полагаю, следует еще раз изложить наши резоны… Чтобы Его Величество имел, так сказать, возможность… ээ… взвесить все про и контра…
Пален (поспешно, с раздражением оглядываясь в сторону Александра и Чарторыйского): Должен согласиться с вами, граф. Я вот тут подготовил записку для Его Величества, извольте взглянуть граф, пока… (оглядывается на Александра и Чарторыйского, делает знак адъютанту в их сторону).
Адъютант направляется в сторону Александра, тот заканчивает говорить с Чарторыйским.

Александр: Прошу простить меня, князь! Дела… Прошу вас, Адам, быть сегодня вечером. Её Величество будет рада…

Александр уходит, за ним адъютант. Пален и Панин следуют за ними, проходя мимо Чарторыйского, сухо кивают в ответ на его поклон.

Молодой Чарторыйский смотрит вслед Александру, вздыхает.

Входят братья Зубовы. Подходя к Чарторыйскому, становятся вокруг него, произнося реплики, то наступают на него, то отходят.
Валериан опирается на костыль, Николай слегка пьян, Платон утратил былой шарм, говорит сдавленным голосом.

Платон: А князь Адам, вот и вы!
Николай (осклабившись): Милости прошу к нашему шалашу!
Валериан (ухмыляется):  Позвольте, князь, как старые друзья, засвидетельствовать вам...
Платон: Хотя, князь, здесь вовсе не все так милостивы к старым друзьям…
Николай: Да не так уж и рады верным слугам его величества…
Валериан: И не все ценят заслуг воинов, покалеченных на поле брани...
Платон: По секрету скажу вам, князь, что Его Величество быстро охладевает к тем, кто …
Николай (поднимает руку словно для удара): Своими руками …
Валериан (делает движение костылем): Положил скипетр великой императрицы к ногам её внука.

Чарторыйский: Прошу простить меня, господа, я право… Я тороплюсь засвидетельствовать свою преданность Её императорскому величеству Елизавете Алексеевне…

Платон (насмешливо): Преданность?!  Преданность здесь ныне не в моде, князь!
Николай (развязно): Здесь ныне дуют другие сквозняки, князь! А впрочем…
Валериан (язвительно): Впрочем, Её Величество, Елизавета Алексеевна, должно быть вспомнит былые заслуги князя Чарторыйского…

Чарторыйский (с вызовом): Я не совсем понимаю, граф…!

Платон (берет Валериана под руку): Не смеем вас задерживать, князь. Просим простить, впрочем, мы рады вам…
Николай: Прощайте, князь! Даст Бог, свидимся…
Валериан: Должно быть, Её Императорское Величество, Елизавета Алексеевна, будет опять рада видеть князя Чарторыйского!

Зубовы смеясь уходят, молодой Чарторыйский  презрительно смотрим им вслед, затем уходит.
 
Пожилой Чарторыйский продолжает диктовать:
«Я убедился, что государю, как я и ожидал, по-прежнему не были чужды его былые мечты, к которым он постоянно возвращался; но уже чувствовалось, что он находился под давлением железной руки действительности,— уступая силе, не властвуя еще ни над чем, еще не сознавая пределов своего могущества и не умея еще им пользоваться.
Поведение императора Александра являлось результатом его характера, его чувств и его положения, и изменить его он не мог…».

Перебирая листы, продолжает: «В те тяжелые для всей царской семьи минуты, среди царившей во дворце сумятицы, молодая императрица Елизавета была, по отзывам всех очевидцев, единственным лицом, сохранившим спокойствие и полное присутствие духа. Впоследствии император Александр не раз вспоминал об этом. Нежная и любящая, она утешала Александра, поддерживая его мужество и самообладание».

********



Сцена заключительная.
Ночь с 11 на 12 марта 1801 года.

Кабинет Павла в Михайловском замке, в углу сцены дверь в спальню. На рабочем столе лежат исписанные листы. В углу, на туалетном столике – позолоченная табакерка.

Входит семья Павла.
Мария Федоровна  ведет за руку младших сыновей - Николая, четырех лет, и Михаила, трех лет.
Елена Павловна, шестнадцати лет, ведет за руку Анну Павловну шести лет.
За ними Екатерина Павловна, двенадцати лет, Мария Павловна, пятнадцати лет, за ними - Константин, последним входит Александр.

Николай подбегает к столу:

Николай: Маменька, я порисовать хочу!
Берет перо, начинает рисовать на листах, Мария Федоровна  отбирает у него листы.

Мария Федоровна: Николенка, это папина рука (читает): «Любезные дети мои!». (Оборачивается) Дети, это вам (протягивает лист).

Анна (берет лист и читает по слогам): До-стиг я до то-го ча-са в ко…

Елена (принимает у Анны лист): "Любезные дети мои! Достиг я до того часа, в который угодно Всевышнему было положить предел жизни моей. Иду отдать отчет всех дел своих строгому судии, но правосудному и милосердому".

Екатерина (принимает лист): "Конец жизни побуждает меня сложить все обязательства и должности по лучшему разумению моему и чистой совести на вас, детей моих".

Мария (принимает лист): "Сии причины побудили меня вам сию последнюю мою волю написать".

Мария Федоровна (читает с листа): "Живите между собою мирно, помните все, что одна в вас кровь".

Константин (принимает лист): "Бо'льший люби своих меньших и помни, что если Бог предопределил тебе прежде на свет произойти, то сим самым приблизив тебя к престолу, возложил бо'льшее обязательство любви и снисхождения к брату твоему, которой твой лучший друг".

Александр (принимает лист): "Меньший люби также бо'льшего своего и помни, что предопределено Богом тебе второе место; и так имей свято почтение к воле Божией, сохраняя оное к брату твоему".

Мария Федоровна  (принимает лист): "Помните оба, что вы посланы от Всевышнего к народу, а не народ к вам, и для его блага; и так пекитесь о нем, сохраняя его, …. Пример подавайте вы между собою, ибо вы пример всему".

Елена: "Осталась у вас Мать вселюбезнейшая, достоинствами и добродетелями преисполненная, которою я любил, как самого себя и ни в чем ее с собою не различал, то, по долгу к ней бо'льшему, нежели ко мне, ибо она вас на свет произвела, и, помня наш союз и любовь, отдавайте ей то, чем вы мне должны были".

Мария: "Любите и почитайте ее и согласуйтесь во всем с волею Ея".

Константин: "Новые обязательства возложены на вас к ней! Вы ей не только жизнью одолжены, но и состоянием. И так удвойте любовь и благодарность вашу теперь к ней".

Екатерина: "Призываю на всех сих благословление Божие и Имя Святое Его".

За кулисами шум, топот ног, голоса гвардейцев.
В глубине сцены на возвышении появляется силуэт императрицы Екатерины. В её руках скипетр, им она указывает в сторону спальни Павла.

Елена: "Да направит он стопы ваши на путь истинны".

Мария: "Да пошлет вам дух Разума, Премудрости и Ангела мира, верного наставника и Хранителя душ и телес ваших".

Мария Федоровна: "Исполнив долг мой последний, даю вам свое благословение".

Константин: "Простите меня, если в чем волею, или неволею согрешил; я же прощаю вас от чистого моего сердца".

Александр принимает лист. Доносятся возгласы и шум из спальни Павла. Николай Зубов выходит из спальни, берет с туалетного столика табакерку, возвращается за кулисы.
Александр порывается пройти в спальню Павла. Гвардеец преграждает ему путь. Слышатся звуки борьбы.

Возглас Павла: «Воздуху, воздуху!».

Дети сбиваются вокруг Марии Федоровны, Константин загораживает собой мать и младших.

Императрица Екатерина протягивает руку со скипетром в сторону Александра. За кулисами слышен удар и все стихает.

Александр (выходит на авансцену, читает, оглядываясь на дверь в спальню Павла): "Будьте счастливы щастием земли вашей и спокойствием души вашей. Бог вам да даст его, как меня сподобил в жизнь свою оным наслаждаться".

Входит Пален, за ним толпятся братья Зубовы, офицеры-гвардейцы.

Александр пытается отойти в глубь сцены. Пален ему препятствует.

Пален - Александру: Будет ребячиться! Идите царствовать!

Голоса гвардейцев: Да здравствует император Александр Павлович!

Александр, падает на колени, крестится, дочитывает завещание.
 
Александр: "Будьте счастливы щастием земли вашей... Ваш навсегда благосклонный ПАВЕЛ".

Занавес