Воины - насекомые. Глава 1

Очень прыткий попался торговец и упорный, пришлось очень потрудиться, чтобы от него убежать, перемахнула через несколько стен, наконец, последний поворот, и окажусь в родном воровском квартале, натолкнулась на какого-то старичка, едва не сбила с ног.


— Ах, простите — простите, пожалуйста, — затараторила я, — с вами все в порядке, добрый господин?
 

— Меня не так-то и просто покалечить, — незнакомец хмыкнул и подмигнул, — но будь осторожнее, юная леди, вдруг, в следующий раз, уронишь в пыль какого-то сердитого грубияна, так недолго и тумака заработать.
Старик уже успел сделать несколько шагов в сторону, когда я заметила на земле какой-то кругляш, похожий на монету, но зелёный, подняла его.


— Кажется, вы что-то выронили, — крикнула я прохожему, — это ведь ваше?
Незнакомец повернулся, заулыбался ещё шире, буквально расцвёл.


— Нет, девочка, теперь это твоё, — возразил старик, — береги и не отдавай никому, ибо может принести все, славу, богатство, любовь и счастье, или же погубить, в зависимости от того, как используешь.
 

Я покрутила подарок, не очень понятно из чего сделан, с одной стороны изображена стрекоза, с другой непонятная руна или иероглиф, не очень в подобном разбираюсь. Но, времени мало, меня ждут и с нетерпением. Поспешила дальше, громко свистнула, особым образом, из домов высыпала целая стайка малышей, окружила, дала им мешок.


— Только чур не драться и делить на всех поровну, — я погрозила пальцем, — должно хватить. Помните, нищим, да сирым надо вместе держаться и помогать друг другу, а иначе пропадём. А отнятое у своего брата или сестры по несчастью на пользу не пойдёт.
 

Но, малышня, конечно, все одно передралась, пытались отобрать друг у друга украденный мною хлеб, пришлось самой делить и проследила, чтобы при мне все съели и никто ни у кого не забрал. Прямо, как бездомные щенки, честное слово. Закончив с этим, вспомнила о подарке. Не то, чтобы приняла слова незнакомца всерьёз, скорей всего, он просто посмеялся или выжил из ума, однако... проверить стоило. Всех скупщиков краденного и оценщиков знала хорошо, выбрала самого порядочного, из тех, кто не отберёт добычи и заплатит за неё хоть сколько-то честную цену. Поспешила в его лавчонку, постучала в дверь, сбитую из старых досок. Створка со скрипом приоткрылась, высунулась небритая сорная физиономия неопределенного возраста.


— Доброго вам времени суток, — я поклонилась, — простите за беспокойство, просто хотела знать, стоит ли вот это хоть сколько-то монет?
Мужчина принял кругляш, покрутил в пальцах, понюхал, попробовал на зуб, да и бросил его обратно.


— Ни грамма драгоценного металла, — пояснил он, — скорей всего, какая-то безделушка, лучше оставь себе и закрепи на фибуле плаща, или на пряжке ремня. Лучшее, что с этим можно сделать, а юные девицы, даже сиротки и воровки, нуждаются в украшениях.
 

— Спасибо и на этом, — я вздохнула, — значит, богатства с её помощью, точно не заполучить, посмотрим, как насчёт счастья. Вдруг, приносит баснословную удачу? Ограблю какого-нибудь богача и смогу накормить всех в квартале, не только детей.
 

Пояс у меня отсутствовал, заменяла обычная веревка, не очень представляла, как можно прикрепить, к счастью, под ноги попалась скорлупка грецкого ореха, не знаю, как сюда попала, оставалось наскрести немного глины с земли, размочить в луже, заполнить и воткнуть кругляш, высохнет, проделаю две дырочки, веревку просуну и вот тебе «пряжка».
 

Однако, дел на сегодня ещё полно. Обошла всех стариков в квартале, больных и тех, кто уже не мог о себе заботиться, каждому помогла, чем смогла. А как иначе, кто ещё поможет бедняку, кроме такого же нищего? Говорят, моя мать так же поступала, пока сама не заболела и не умерла, взяла на себя её обязанности сразу, как повзрослела достаточно. На своей шкуре познала, каково это, когда некому стакан воды подать и угостить куском хлеба. Уже почти закончила, когда прибежал один из моих самых юных питомцев, перепуганный и взъерошенный.


— Что-то случилось? — забеспокоилась я. — Надеюсь, никто не заболел и не попал в беду, снова?


— Хуже, тебя ищет какой-то мужчина, — пояснил кроха, — огромный, как скала и жутко злой, из скупщика краденого, к которому ты всегда носишь добычу, едва душу не вытряс. Не знаю, что хочет, но тебе лучше спрятаться.


— Спасибо, малыш, — я потрепала спасителя по голове, — если выживу, жди какого-нибудь подарка.
 

Я точно запомнила бы огромного и сердитого мужчину, если попыталась ограбить, но, точно никого, подобного, не встречала. Разве торговцы, которым надоело терять ежедневно, хлеб, овощи и фрукты, кого наняли. Лишь бы не из наших, не из воров, от них не сбежишь. А чужаку в квартале ничего не светит, кроме ножа в спину, да хороших тумаков. Будь у меня деньги, оплатила убежище, в таком и сам король не сможет отыскать со всеми своими войсками, но я кошельки не срезаю, потерю продуктов ещё стерпят, простят сироте, а полноценную воровку могут поймать и вздернуть, не смотря на возраст. Придётся использовать собственные укрытия, не столь надежные. Обогнула одну из хижин, открыла крышку корзины, у которой не имелось дна, под ней вполне удобная норка, пересидеть можно, даже сутки. Фляга с водой всегда при себе, а к голоду не привыкать, не впервой. Хуже, что ещё к парочке нуждающихся не поспела, к счастью, один из них так стар, что и не осознаёт, где находится, не помнит, кто к нему приходит, а второй уже выздоравливает. Если попадусь, вообще никому не смогу помочь, как вариант, никогда. Пока же, чтобы не скучать, можно закончить украшение. Ножиком проковыряла дырочки, потом, гвоздем, которым, при необходимости, вскрывала замки, ещё, и в глине, вдела веревку, красота. Кругляш в скорлупе намертво застрял, будто его специально для этого и изготовили. Снаружи послышалось какое-то громкое и злобное рычание, будто в квартал забежал дикий лев. Ну, и пусть себе, ко мне протиснуться затруднительно, нора выкопана для худенькой и жилистой шестнадцатилетней девушки, больше похожей на подростка, ничто крупное не проникнет, а полезет, так познакомиться с моим ножиком. Пусть ржавый, без ручки, но заточен остро и не подводит никогда.


— Выходи, грязная воровка, — пробасил кто-то снаружи, — или я всех здесь прикончу, от стариков до детей и начну с твоего благодетеля!
 

Слова точно не могли относиться ко мне, грязных воровок в квартале не меньше, чем крыс. И ещё, не имела ни одного благодетеля, кроме разве Творца, но ему никакие злобные типы не могли грозить в принципе. Потому и не собиралась показываться. А насчёт местных, так ещё ухитриться надо их поймать. Да и жизнь наша такова, что потерять не жалко, скорее освобождение, чем несчастье.  Но, тут случилось кое-что. Кругляш завибрировал, как живой, словно требуя чего-то, потянул руку, в которой держала, и достаточно настойчиво. От испуга едва не выронила. Это что, какая-то волшебная штука? Ну, тогда понятно, отчего незнакомец в таком бешенстве, артефакты стоят целого состояния. А скупщик краденого, по понятным причинам, не мог опознать, он же обычный человек и с магией не сталкивался. Тогда и старика вполне можно считать моим добрым ангелом. Если, скажем, выбраться и попробовать договориться, поторговаться. Если хочет получить свое, пусть платит, смогу купить себе хорошую одежду, лекарства для больных. В более приличном виде и на работу устроиться, чтобы не пришлось еду таскать, нищенку, конечно же, никуда не берут, даже на самые грязные работы. Эх, так не хочется удобного убежища покидать. Полезла наружу и тут же об этом пожалела. Недруг оказался вправду огромным, я едва достала бы ему до груди, если бы встала на цыпочки и вытянула руки вверх. Облачен в кольчугу, шлем — ведро, массивные наручи и поножи. На перевязи громадный двуручный меч. Все изумительно украшено чеканкой и серебряной проволокой, но рисунки весьма агрессивные и пугающие, все демоны, чудовища, скелеты и прочее. Просто олицетворял собой ужас и смерть. В данный момент, ещё и удерживал в руках того самого старика, что подарил мне кругляш.


— Вот и ты, крыса помойная, — прошипел великан, — а ну, отдай мне мое сокровище, пока я этому типу голову не отрезал.


— Боюсь, ты попутал, добрый господин, — я усмехнулась, — «крыса» не мое имя, его носят два десятка других местных ловкачей. Можешь называть Эрой. И этот старый человек для меня никто, видела лишь несколько мгновений, да перекинулись парочкой слов. И, уж не знаю по какой причине, ещё надумал и жизнь подпортить, добавить трудностей. Хочешь свою вещицу, прекрасно, сто золотых монет и забирай.


— Милое дитя, за такую вещь тебе любой правитель заплатил бы сто верблюдов, груженных золотом и драгоценными камнями и, приняв, сильно продешевила, — вмешался в разговор старик. Был спокоен, будто ему и не угрожали гибелью.


— Такой, как я, никто не даст столько, — отмахнулась я, — нельзя требовать больше, жадность до добра не доводит. К тому же, столько сокровищ не спрятать, немедленно отберут, а один кошель вполне. Так как, русачий господин, договорились? Но, поторопитесь, вы мне не нравитесь, могу передумать и поискать другого покупателя.


— Ты, чего-то не понимаешь, никуда не уйдёшь, никого не найдёшь, отдай или начну убивать, — гнул своё силач.


— Значит, вот оно как, — я вздохнула и покачала головой, — всегда знала, что большие мускулы с головой не дружат. Вы явно зашли не в тот квартал, здесь большой длинный меч не поможет, люди привыкли выживать, используя голову. Если и выйдет, кого убить, то лишь тех, кому и так давно пора на кладбище, одних никто не уронит и слезинки. Разрушите дома? Они сделаны из мусора, построим новые. А я убегу и спрячусь так, ни с какими собаками не отыщите. Ну, же, при таком вооружении вы должны быть баснословно богаты, сто монет ничто, за артефакт, и не придётся угрожать, проливать кровь и прочее.
 

— Наверняка ведь юной Эре Милосердие хочется знать, что же получила в дар за своё доброе и благородное сердце и любовь ко всему окружающему миру? — пленник злодея улыбнулся. — Ну же, господин Донатор, вызовите девочку на поединок. Пока неопытна, не знает всех своих новых возможностей, и обладает лишь одним предметом, обычному смертному победить ещё можно, в теории, если очень постараться. Но, не советовал бы. Ей есть, кого защищать, как бы ни притворялась равнодушной. А ты девочка, помни, есть люди, с которыми невозможно договориться в принципе. Не зря же, с риском для жизни, добывала еду маленьким сиротам и лечила больных и увечных. Или победишь сейчас и спасёшь их, или все окажется напрасным. И не бойся, сейчас способна на невероятные вещи, надо лишь принять вызов, один раз, а дальше уже достаточно будет простого желания, чтобы пробудить силу.


— Ты слишком много болтаешь, — рыкнул гигант, — смотри, урежу язык, посмотрим, как тогда запоёшь.
 

Думаю, мало, кто отказался бы, от волшебного предмета, услышав о неких силах, какие получил. Быть слабой и уязвимой, всеми обижаемой, это ужасно. Как представила, как ставлю на место всех грубиянов, жестоких мускулистых мужчин, наглых женщин. Всех, для кого являлась лишь отбросами, жертвой. Как встаю на защиту других, слабых и беззащитных, кровь закипела в жилах. Затряслась, не хуже волшебного предмета до того.


— Ну, вы слышали пожилого господина, — я сощурилась, — как насчёт поединка? Посмотрите, я такая маленькая, тощая и хрупкая, плевком перешибить можно. Одолеете, получите свой артефакт и право всех вокруг убить и дома их разрушить. Проиграете, уберетесь прочь и чтобы в наших краях даже не видела, ни живым, ни мертвым! Или так трусливы, что, при виде даже такой противницы, ноги подгибаются? Боитесь запачкаться уличной грязью, но без этого требуемого не обрести. Давай, жалкое ты создание, ничтожный евнух.


Я подняла с земли ком грязи, не спуская взгляда с врага, запустила, тот успел закрыться рукой, глянул на запачканный наруч, взревел от ярости, отшвырнул старика и ринулся на меня, размахивая кулаками. Однако, попадал лишь по воздуху. Конечно, я никакая ни воительница, зато, часто приходилось иметь дело с драчунами, и знала цену мельчайшей ошибки. Не хочешь пострадать, не попадай под удар. К тому же, массивный доспех негодяю весьма и весьма мешал, делал медлительным, сдерживал движения, а я была юна, подвижна и ловка.
 

— Ты забыла сказать, что принимаешь вызов! — крикнул старец.


— Я, — начала я, уходя от очередного пинка огромного сапога, — принимаю вызов!
 

Враг словно рассвирепел ещё больше, совершил фантастический рывок, кулак почти коснулся моего лица, грозя превратить в кровавое месиво, но налетел на некую преграду, а я лишь упала от тычка. Тут же засветилась, как факел в ночи, взмыла в воздух, крутанулась несколько раз. Изрядно подросла, примерно вдвое, мускулы увеличились. На голове возник шлем, без забрала, защиты для носа или нащечников, в виде половинки скорлупы грецкого ореха, Единственно, с круглым углублением в районе лба, как раз по форме кругляша, тело прикрыла кираса в виде того же орешка, добавилась кольчужная юбка и рукавчики в виде листьев орехового дерева, а так же наплечники в аналогичном стиле, поножи и наручи так же походили на упомянутую скорлупу. Вместо кистей явились два ореха фундука. Ступни сапогов тоже скорлупа. На голенищах нарисованы листья. Последней превратилась в широкий кожаный пояс с двенадцатью круглыми углублениями по периметру, веревка, что заменяла ремень. Впереди разместился волшебный предмет.
 

— Скажи ещё: — «Я выбираю стрекозу», — продолжил обучать благодетель.


Противник решил не дожидаться, пока закончу колдовать, снова попробовал ударить, я встретила его кулак своим, заключённым в скорлупу фундука, треск был просто невероятным. По скорлупе побежали трещины, но и здоровяк замахал конечностью, латная рукавица не оберегла.
 

— Я выбираю стрекозу! — воскликнула я.
 

Волшебный предмет вспыхнул, отделился от пояса и перенесся на шлем. Попытка крепыша сцапать его, ни к чему не привела. А у меня, прямо из панциря за спиной выросли четыре могучих крыла, на шлеме, закрыв большую часть лица, явились глаза, как у упомянутого насекомого, сзади ещё и длинный хвост, добавилась вторая пара рук. Скорлупа фундука рассыпалась, и показались кончики лапок, как у стрекозы, вместо пальцев. Подпрыгнула, крылья затрепетали, и взмыла в воздух.
 

— Я летаю — летаю—летаю, — завизжала я от восторга, — посмотрите, как же это здорово! Не знаю, с чем и сравнить.


Соперник вовсе не желал ждать, пока нарадуюсь, прыгнул, сцапал меня за хвост, но, издав возмущённый возглас, я крутанулась в воздухе и отправила здоровяка в полёт, своим телом разрушил стену дома одной хижины, в которой обитал весьма неприятный тип, любитель дармовой выпивки и мальчиков. Почти сразу же выскочил обратно, я успела приземлиться, дождалась, пока накинется, присела, крутанулась, приложила хвостом по ногам, заставив упасть, сцапала за нижнюю конечность, взмыла в воздух с добычей.
 

— Наверное, ты слышал, что стрекозы являются хищницами, — я недобро оскалилась, — а ты — довольно большой и аппетитный кусок мяса, то, что надо, для вечно голодной нищенки, но, пожалуй, помилую, на этот раз, однако, чтобы к моему городу и на милю не приближался и не присылал никого, потому как моего милосердия легендарного надолго не хватит.
 

В городе имелся прудик, в него сливали всякие нечистоты, (после последней эпидемии чумы, выливать из окон на улицу всякую гадость строжайше запретили, только в специальные бочки на улице, кои регулярно вывозили), а так же брали воду, чтобы тушить пожары, в общем, жидкость не самая свежая и приятная, туда и отправила проигравшего, не так глубоко, чтобы утонул, но унизила достаточно. Теперь назад. Стоило приземлиться, как чудесный процесс пошёл в обратную сторону, обернулась девушкой, однако, рост и мускулы остались прежними, а так же, треть от полученной силы и ловкости.