Портрет- satyricon

  Записано со слов неизвестного. На достоверность не претендует. Это было недавно, это было давно.
               
                «Человек, рожденный
                женою, краткодневен
                и пресыщен печалями.
                Как цветок, он выходит
                и опадает; убегает, как тень и   
                не останавливается»
                Книга Иова. Глава 14               
   
 1.Свердлов Александр Анатольевич, псевдоним Дедушкин или просто – Дедушка, к сожалению как обыкновенный человек, а тем более писатель, известен лишь ограниченному кругу лиц.
   Про Дедушкина можно сказать,  что он даже  и  не писатель в полном смысле этого слова и не дилетант. Все его произведения – странные выплески, каких- то отрывочных мыслей и впечатлений, чувств и фантазий, периодически возникающих в его голове, и, несомненно, отражающих всю его жизнь, изобилующую бурными историческими событиями.
    Его, так сказать, стихи и проза говорят о том, что он плывет по реке жизни, то, приближаясь к ее берегам, то удаляясь от них к самой середине потока, держась на поверхности, или погружаясь, в глубину прозрачных или темных вод времени.
    Иногда, когда река жизни хочет прибить его к берегу, затянуть в прибрежную отмель- трясину бытия, важных, казалось бы, для него событий, но, на самом деле, не влияющих на его жизнь, он отталкивается от берега изо всех сил руками и ногами, как только может. Лишь бы дальше от берега хотя бы на миллиметр. Только так он ощущает свободу своего существования в водах времени, в которых иногда ему доставляет удовольствие искупаться.
   Но для этого надо иметь сильные руки и ноги и, конечно же, голову, способную навивать или напевать ему мысли о вечном. Писатель пытается каждое утро делать зарядку, чтобы его мощные мышцы не подвели его в самый последний момент, когда он должен будет сделать решающий гребок.
    Недавно сделанная ангио грамма  головного мозга писателя на томографе не выявила ничего сверх естественного по сравнению с другими людьми. Наблюдается небольшая патология в гидроцефальном отделе головного мозга и остроугольные сосуды шейного отдела позвоночника.

      Лежа  привязанный  внутри футляра томографа  и слушая стуки, жужжание и шипение своих мыслей, излучаемых его головой и преобразованных аппаратом в магниторезонансные колебания, он понял, что его мозг находится в удовлетворительном состоянии и реагирует на элементарные сигналы.         
   Находясь внутри аппарата, писатель захотел писать и выкрикнул свое желание оператору, находящемуся в другой комнате. Но женщина оператор оказалась садистской и постоянно повторяла:
   - Еще немножко подождите! Еще немножко!
   Писатель готов был сорвать пластмассовую решетку с головы, но его вынули из футляра томографа, и он бросился бежать на третий этаж, куда указал ему оператор. Железная  дверь туалета была заперта на замок. Тогда он выбежал на улицу, увидел кусты и вздохнул с облегчением. Все было кончено.
    На следующий день его жене сообщили, что у мужа все в порядке, учитывая его адекватные реакции на неожиданные обстоятельств.

 2.Его ощущения себя в сумятице жизни очень любопытны и зависят, как подтвердили врачи невропатологи и психологи, от всех возможных внешних факторов: солнечной активности, давления атмосферы, фаз луны, ясной или пасмурной погоды, психологического состояния близких ему людей, от психологического состояния общества в целом.
       Не смотря на то, что кроме его скромного дома, среднего здоровья, любимой жены, сына, невестки и внука у него ничего нет, он чувствует себя очень богатым человеком - миллионером в долларовом исчислении, которому все нипочем. На работе, когда писатель начинает робко возмущаться о задержке заработной платы, его сослуживцы, с удивлением глядя на писателя, говорят:
- Вам ли, товарищ писатель, говорить о деньгах? Видимо, богатство и достаток отпечатаны на его лице.
   Для него в этот момент самым лучшим жизненным принципом, которого он придерживается, является  принцип графа Монте - Кристо – «Ждать и надеяться». Этот принцип симпатичного богатея очень нравится писателю и позволяет ничего не предпринимать, что заставляет выдумывать сложные жизненные конструкции. Писатель, с позволением сказать, считает, что к умному человеку нужное дело придет само. Только иногда, плывя в лодке времени по реке жизни, направление движения надо регулировать легким взмахом весла. И тогда можно затратить всю скопившуюся энергию на осуществление задуманного или внезапно появившегося ниоткуда интересного предложения, неважно приносит оно прибыль или нет.
   Он пытался продать: золотосодержащие материалы для вторичного получения золота, вагоны с алюминием, турбинные лопатки для атомной станции в Иране, циркониевые стержни, хранящиеся на таможенном складе, устройства  сжигания водорода в контейнерах для хранения отработанного ядерного топлива, карамель из Донецка. Все его начинания в области бизнеса прибылей не принесли, а может быть, так сказали его партнеры, а он поверил. Весь перечисленный перечень его начинаний, пусть  и оставшийся только на бумаге, свидетельствует о колоссальном потенциале его возможностей.

 3.Довольно часто он ощущает себя в окружающем мире неким сторонним наблюдателем. Он вдруг остается один вне реального пространства, впадая в нирвану. Ему кажется, что он плавает в бесцветной жидкости, налитой в голубой шар.
 Такое состояние может овладеть им в любой момент его жизни:

  -  Он идет на работу по улице Маяковского и по Ковенскому переулку. Придя на работу и возвратившись в реальное состояние, он не может ясно вспомнить, что с ним происходило в течение двадцати, тридцати минут, пока он шел на службу. Единственно, что он запомнил: голубя, сидящего на огромной из красного гранита голове поэта и пожилую женщину, попавшую под трамвай на углу Маяковского и Некрасова. Под колесами трамвая лежала ее нога. Бежали любопытные и толпой окружили трамвай. Но это зрелище осталось в его памяти, как деталь задней кулисы в театре, как немое кино. В голове его постоянно возникали фрагменты атомной станции в трехмерном пространстве – железобетонные перекрытия, балки, колонны, переплетение труб, электрических и контрольных кабелей, блочный щит управления, звуки работающей турбины, гул насосов, мигание сигнальных ламп и женщина, лежащая под трамваем. Тут же возникают какие-то решения, тепло гидравлические процессы, изменения параметров сред и голубь, какающий на голову Маяковского.

- Писатель сидит на рабочем месте и вдруг застывает, смотрит в пространство, будто видит что- то интересное, необычное и важное, чего не видят другие. В такие моменты отрыва от реальности писатель начинает смотреть на все то, что его окружает – на людей, дома, деревья, как аналитик смотрит на нечто необычное странное, первый раз увиденное: Ему, например, кажется странным, тяжелым, грузным сооружением Преображенский собор, который виден из окон его квартиры, освещенный желтыми болотными огнями фонарей. И  он, неожиданно для себя, замечает, как случайная звезда прилипла к кресту над куполом собора. Далее его рассеянный взгляд скользит по ночной площади и застывает на фонаре. Фонарь на проволоке болтается, как бес, холодным блеском тьму и свет ломая.
На площадь въехал черный Мерседес, зловещим цветом антрацитовым сверкая. Писатель вдруг ясно себе представил в лунном свете: ветвей причудливый изгиб, застывшее в цепях ограды время, на пушках бронзовых слезою снег налип, заснувший город, тусклый свет под аркой, напротив его окна громадный дом, распухший эркерами своею тяжестью провис над тротуаром, и черные провалы красных окон едва мерцали зеркалами. Он  не выдержал этого ужаса, вздрогнул, на башне колокол пробил глухим ударом.
       
                Вьется черная дорога,
                Вдоль дороги - фонари,
        Затаилась в ней тревога -
        Светят желтые огни.
 
        Та дорога с фонарями -
        Черно-желтый червячок,
        Темно-синими тенями
        Заползает мне в зрачок.

        По дороге мчусь куда-то,
        А дорога – за тобой,
        Словно синий конь крылатый
        Мчится тенью вслед за мной.

        Конь крылатый – мое время,
        Огни желтые -  глаза,
        И пришпоренный тревогой,
        Распластав по небу крылья,
        Мчит прожитые года.               
               
- Глядя на людей, он удивляется этим странным существам, стоящих на двух конечностях, с отверстиями в  разных частях тела, с двумя оптическими устройствами – глазами, приемниками звуков  ушами, конструкцией для хватания – руками. Его поражает маниакальное стремление этих существ, состоящих на три четверти из воды, как и вся земля, белковых соединений, солей кальция, магния, натрия, железа, меди, серы и других веществ, создать нетрадиционным способом себе подобных. Эти существа создают   андроидов, пытаются  клонировать себя, собрать  себя  из отдельных частей тела, выращенных из  клеток, клонированных зародышей человека или внутренних органов свиньи.
 Но больше всего его удивляет способ общения этих странных созданий – сочетание странных звуков, редко встречающихся в природе, вылетающих изо рта, способных вызвать любовь, ненависть или убить. Писатель начинает препарировать отдельные слова в звуки, пытаясь понять их смысл,  откуда они взялись и зачем.
  Он может долго повторять одно слово, например, в-о-р-о-б-е-й, ж-а-р-е-н-а-я к-у-р-и-ц-а, к-о-р-о-в-а, с-о-б-а-к-а или: х-о-ч-у е-с-т-ь, в-о-д-а, я т-е-б-я у-б-ь-ю, п-и-и-ть и т.д. Он хочет вникнуть в каждый звук, наблюдая одновременно поведение каждого индивидуума в отдельности,   в группе, в толпе, слушая их щебетание и бормотание.
 Такое состояние писателя зафиксировано исследователями его творчества, и, как они считают, оно связано с периодами активности солнца. После чего он становится раздражительным, гневным, обидчивым. Но одновременно у писателя наступает озарение, и он начинает писать, именно писать, ударение на «а», после чего на него спускается благодать. Он полон любви ко всем, нежности и всепрощения.

 4.Одновременно его маниакальное желание « творить», хотя он прекрасно знает, что великим или, по крайней мере, известным за пределами его квартиры или его дома он не станет, делает его жестоким. В этот момент писатель с явным злорадством говорит окружающим его близким родственникам и знакомым:
-Искусство требует жертв!
Намекая не на себя, а на других.
   
  Его сентиментальная  жестокость проявляется в его опусах. Например, в рассказе «Черная кошка» он с удовольствием описывает, как его герой с наслаждением бьет доской по пальцам человека, ухватившегося за борт лодки. В рассказе «Бабино» он явно с интересом описывает, как сгорела девочка в избе. В стихотворении «Собака из Акко» проявился его садизм по отношению к животным. За это стихотворение общество защиты животных подало  в суд на писателя. В стихотворной форме он описывает, как, прогуливаясь со своим внуком по древнему городу Акко, они засунули свою собаку в картонную коробку, чтобы она не мешала их прогулке. Апофеозом  жестокости явилось его стихотворение «Гавана». Одурманенный тропическим солнцем он пишет:

   
          Смотрю в раскрытое окно отеля,
          Застыл напротив в небе Альбатрос,
                И с высоты свободного полета птицы
          Я вижу солнце, океан,  цветной хаос,
          Внизу дома, прижатые друг к другу.
          Дышу густой воздушною волною
          И от тепла ее и душной влаги
          Во мне всё кружит и волнует,
                От радостного света, от Гаваны я хмелею,
                Глаза слепит от голубого неба
          И золотого, солнечного круга.

        Спускаюсь в ресторан, звучит рояль,
        В хрустальных люстрах сверкает солнце,
                Цветные всполохи на белых стенах, занавесах белых,
                Чуть, дребезжа аккордами и переливом клавиш,
                Звучит рояль, седой маэстро страстно и печально танго играет,
                И пальцы тонкие на клавишах, глаза его закрыты
        Как будто весь он в прошлом, устремленный вдаль.          
        Мелодия танго так   грустно здесь звучит, 
        Внезапно тихо, сладко, угасая, умирает,
        В застывших клавишах и неподвижных пальцах,
                Исчезнув звуками в раскрытых окнах

Что можно сказать?! Утонченная жестокость! Писатель явно представляет, как крышка рояля падает на тонкие пальцы пианиста, и писатель не прочь надавить на крышку сильнее. После такого  насилия пианист, бесспорно, закроет глаза, и мелодия зазвучит еще грустнее и печальней.
  Но это лишь поверхностное чувство, никак не свидетельствующее о  настоящем « Я « писателя. На самом деле он очень сентиментален, готов любить весь мир и преувеличивает значение многих событий на его жизнь. Он не любит думать о плохом. Писатель стремится пропустить  свои чувства как бы через мембраны,    молекулярные сита, пропускающие из потока жизни только хорошее в разных количествах и разного размера, вплоть до минимальной величины, сопоставимой с молекулой, не допуская плохого в своих мыслях, особенно, в отношении     близких родственников, друзей и знакомых. Даже зная что-нибудь плохое о ком-то, он не может в этом сознаться. Одна мысль согласиться с этим приводит его в неописуемую ярость. Он заболевает.

 5.Писатель-человек символист. Для него различные предметы, включая его тахту, на которой он спит со своей любимой супругой тридцать девять лет, а также  деревья, камни, горы, реки моря, океаны, отдельные события большие и малые, картины, фотографии, пространства в которых он существовал, являются символами его этапов жизни, его опорой. Через них, проникая в глубинный смысл символов, он ощущает время, путешествует во времени, плывет по реке жизни по одному только ему известному фарватеру. По мнению его критиков, символам писатель уделяет слишком много внимания. Они заводят его иногда в нереальный мир, в некотором смысле делают его рабом, но ему приятно быть в этом рабстве. Всему, что он видит вокруг себя, писатель придает свой затаенный смысл.
               
          Воздух – символ жизни.
          Вода – символ энергии.
          Деревья – символ силы и жизненной стойкости.
          Пространство – символ свободы.
          Горизонт – символ бесконечности
          Тишина – символ пространства и света.

               
           Как сладко слушать тишину,
           Закрыв глаза, и погрузиться
           В мир света, будто в глубину,
           Где только звуки могут отразиться.
               
  Ему всегда не хватает: чистого, свежего воздуха, пространства, где бы он ни находился, воды и водной поверхности, линии горизонта, деревьев и травы, хотя бы одного деревца или одной травинки. Вот почему утром вместо того, что бы идти на работу, он часами лежит в ванной по шею, погруженный в чуть теплую воду. А, находясь в помещении, как собака, принюхивается к сквознякам и хочет вырваться наружу и ловить носом запахи деревьев и  трав. Остальные второстепенные предметы, события, физические явления, ощущения, связывающие его с окружающим миром, являются для него временными вехами, с помощью которых он ориентируется в жизненном пространстве, чтобы в нем  не заблудиться, как в лесу, и вернуться к отправной точке своего путешествия. 
  Но в своих символах он запутался, как в паутине, и, боясь превратиться в кокон, писатель ищет новые, неожиданные для читателей его опусов символы, пытаясь привязать себя к ним и вытащить сам себя из болота бытия, как лендровер вытаскивает себя из трясины за трос, привязанный к корявому дереву.
Ярким примером этого явления служат  два его стихотворения «ВЕСНА» и «ОСЕНЬ».    
   
                ВЕСНА

                Мы гуляли по пляжу. Солнце грело слегка.
                Синим холодом неба набегала волна.
                Гулял я и две дамы, внемля речам друг друга,
                Две прекрасных Елены – жена и подруга.

                Мы болтали о разном – о судьбе и о Боге.
                По песку с наслаждением топали ноги.
                Мокро камни блестели у кромки прибрежной,
                Сонно булькали волны, ласково нежно.
 
                Вдоль по желтому берегу голубого залива
                Кроны сосен шумели, качаясь стыдливо.
                Словно, чувствуя прелесть своей наготы,
                Прильнув к ветру, ласкались, дождавшись весны.   


                Так мы шли, упиваясь природой и звуком
                Голосов наших странных, уловленных ухом.
                И слова, вылетая из нашей гортани,
                Вместе с чайкой летели, паря над волнами.
               
                Тихо гулко летели и сплетались с другими
                Голосами чужими, голосами людскими.
                Долго, долго летели и ясно звучали,
                Пропадая вдали, в сине-белой печали. 

             
 В стихотворении описана каждая деталь весеннего дня, до мельчайших подробностей. Особенно удалось писателю описание ручья, в который он свалился, увлекая за собой любимую жену, держа в своей руке ее теплую ладонь. Здесь  обязательно надо отметить, что  по жизни они шли  след в след, без малого сорок лет. Падая в глубокий и холодный ручей, он отпустил теплую ладошку своей супруги, представляя себе, что они две прекрасных влюбленных сирены лежат в прозрачных водах ручья. А мгновение спустя, писатель мучился, что чуть не утопил свою супругу. Но самое главное, почему он свалился в ручей? Когда они решили перепрыгнуть ручей, писатель неожиданно остановился, как вкопанный, уставился в журчащий ручей и отключился, отошел как бы от бытия. А подруга жены успела перепрыгнуть на другой берег. Далее писатель, вдохновленный, как ему показалось, необыкновенным приключением, пишет:               
               
   Глядь, пред нами ручей – солнце в нем растворилось,   
   Золотыми огнями в ручье заискрилось.
   И ручей – невелик и не очень широк,
   Что лучилось потом, было нам невдомек.

   Вдруг подруга Елены вспорхнула слегка,
   Над ручьем промелькнула рука и нога,
   И мгновенье – на том берегу очутилась,
   Но опять в этот миг ничего не случилось.
               
   Я к ручью подошел, и на дно бросил взгляд,
   А на дне лишь песок, и песчинки летят,
   Там, у самого дна, где струится вода…
   И в ладони моей очутилась рука.

               
   Она была тепла, она была нежна -
   След за мною к ручью шла Елена-Жена.
   Так случилось, не счесть нескончаемых лет,
   Друг за другом шагаем всю жизнь след во след.


  И вдруг неожиданно для себя он внимательно прислушался к журчанию воды в ручье. В этот момент его действия были похожи на окончательное погружение в подсознание, и доброжелательный читатель должен был озаботиться его здоровьем. Но факт есть факт, писатель явственно услышал вопрос ручья: « Ты откуда? Ты чей?» И писатель вступил с ним в контакт, высшая степень неосознанной медитации, ответив саму себе на фундаментальный вопрос своей жизни:

     Я на камень вступил и услышал ручей,
     Он журчал, он шептал: Ты откуда? Ты чей?
     - Я ни чей, я из плоти прожитых времен,
     Я из плоти земной, ставшей явью и сном.   

 В это мгновение наш писатель уподобился золотоискателю, который в ручье промывает золотоносный песок. Но в данном случае, полноводный ручей, впадающий в Финский залив, олицетворял один из рукавов реки жизни, ручей времени, а частицы золота в промывочном сите олицетворяли частицы прожитых счастливых лет.
          
              Я на камне стоял, хотел в вечность войти.
              Оглянулся назад. Что там было в пути?               
              Я увидеть хотел за журчащим ручьем,               
              Где та жизнь, что прошла? Что случится потом?

              Замерев, я смотрел в холод бездны небесной,
              Облака проплывали прозрачной завесой,
              И блестели частицы на сите времен,
              Как песок золотой, промытый ручьем.

              Лишь секунду стоял. Поскользнулся и … ух!
              С камня в воду свалился в ручей с шумом плюх!
              И я падал в ручей, держа руку Елены,
              Мы лежали в воде, две прекрасных сирены.
               
              Мы лежали в воде, а Елена смеялась!
              От волненья в груди сердце замерло, сжалось,
              Я боялся, застынет в холодной ручье,
              Вот дурак! Фантазер! Нет прощения мне.

  Очнувшись от своих поисков, и вытащив свою смеющуюся женушку из ручья, писатель ощутил прелесть настоящей жизни. В ней он ощутил весь смысл своего бытия.
               
                Мы сидим на бревне, отбеленном ветрами,               
                Сохнут джинсы на ветках, паря над кустами.
                Чуть зажмурившись, смотрим на солнце сквозь веки,
                И вплывают в глаза золотистые реки
      
                Рядом с нами подруга Елена стоит,
                Разговором прелестным о чем-то журчит.
                И под плавную музыку наших бесед
                Из ручья с наслажденья пьет воду бассет.

                Длинноухий, длиннотелый, бело-желтый барбос,
                От воды заблестел, почернел его нос.
                Убежал от хозяев. И как счастлив сейчас!
                Во всю пасть, улыбаясь, не сводит с нас глаз.

                Вдруг услышали шорох. Из зеленых кустов
                Появился мужчина кошмар наших снов!
                Был он черен, как смоль, с головы и до пят
                - от виденья такого ночью люди вопят.
               
                Черный волос до плеч, черна борода,
                Из-под черных бровей сверкают глаза.
                В черных мятых одеждах – брюках и куртке,
                Казалось, не мылся он целые сутки.
               
                - Вы не бойтесь меня, - гражданин говорит,
                Не чеченец я вовсе, не страшный бандит,
                И в кустах я сидел совершенно один,
                Из Армении я, я простой армянин.

                Президент Петросян – мой двоюродный брат,
                С вами встречи такой я несказанно рад.
                Армянин в моих дам вперил ласковый взгляд,
                Будто в райском саду он увидел наяд.

                И воскликнул: О Боже! Слез сдержать не могу!
                Я  подругу Елены  люблю, как сестру,
                А Елену жену полюбил я, как мать, - 
                И он бросился, дам целовать обнимать.
               
                Продолжал Армянин: Где-то дней через пять
                Принесите мне мяса кило этак пять,
                Будем жарить шашлык, у костра песни петь,
                пить коньяк и вино, и на море глядеть.

                Мы сидим в комнатушке пансионата,
                За окном лапы елей играют сонаты.
                И волшебную музыку мощных ветвей
                Ветер в небо уносит в вихре синих теней.

                Мать  подруги Елены сидит между нами,
                Смотрит в пол, улыбаясь слепыми глазами,
                Словно видит знакомого нам армянина,
                Молвит, глядя сквозь нас: Вот это мужчина!
               
                Вагон электрички под стуки колес
                День весенний и странный в город с нами увез,
                День под вечер исчез, растворился в ночи,
                Смыли с крыш на асфальт городски дожди.

                День исчез навсегда, будто не было вовсе
                Желто-белого пляжа, бронзовых сосен,
                Голосов наших гулких над гладью залива
                И пришедшего к нам из кустов армянина.


                С. Петербург. Май – декабрь 1997г.

  Все, что написано в этом стихотворении, чистейшая правда, - говорит писатель. Он вспоминает этот день с наслаждением. И лишь до сих пор у него вызывает беспокойство армянин, который целовал и обнимал его жену и ее подругу. Писатель опасался, не был ли армянин болен туберкулезом или герпесом. К счастью все обошлось. Но иногда писатель сомневается: «На  самом ли деле он и его любимая супруга пережили счастье того дня или им все происшедшее, включая армянина, привиделось?» Но он точно помнит, что посетившее его видение или явь были связаны с приездом внука и сына в С. Петербург.    
   
Стихотворение «Осень» приводится без комментариев.
               
                ОСЕНЬ
               
                Пронзило осенью,
                И ветер ледяной
                Кинжалом вырвался
                Из кромки голубой.
               
                Мгновенно, молнией
                Возникнув из-за туч
                На лезвие поймал
                Блестящий, яркий луч.

                Сверкнув на солнце,
                Ветви лип срубил,
                Клинок холодный
                В спину мне вонзил.

                Неву вспорол,
                И в миг волну поднял,
                Тяжелой рукоятью
                Сердце сжал.

                И вдруг исчез…….   
               

                Вновь теплая воздушная волна
                Согрела тело, душу. И меня
                Уже не холодит тоскою и печалью,
                Хотя на дне души за близкой далью
                Остался холодок- себе напоминанье.

                Но осень не ушла, в Неве не утонула,
                И ветром ледяным она мне намекнула,
                Что с ней я совершил не первое свиданье,
                Пронзенное стрелой моих воспоминаний,
                Мелькающих средь сломанных ветвей….    
      
 Из приведенных стихов видно, что писатель  так и не выбрался из ямы жизни, наполненной  вперемешку  различными образами - символами. И, Боже, сколько их? Он в них тонет, захлебывается, задыхается.  Для писателя все то, что его окружает и все то, что он чувствует, является символами: стихия, природа, собаки, голоса, армянин, слепая женщина, птицы, камни, вагоны, колеса, стуки, дождь, дома, фонари, крыши, бревна, холодное оружие, пронзительный холод, черный Мерседес и т. п.  А может быть это не так уж и плохо, накрепко привязать себя к земле грузом ощущений.

6.  Писателю часто снится, что он летает, несмотря на почтенный возраст. Он испытывает следующие состояния полета:
 - Полет 1. Вертикальный. Он пытается вертикально взмыть вверх. После каждой попытки писатель-символист поднимается выше и выше до уровня крыш домов, не  более, отталкиваясь от земли после каждого приземления.
 - Полет 2.  Горизонтальный, над самой поверхностью земли, в сантиметрах 10-20 над землей. Он летит над черной поверхностью шоссе среди несущихся автомобилей.
 - Полет 3. Полет на уровне гор с предварительным разбегом на земле. Во время полета видит землю сверху и парящего рядом с ним орла.      
 Каждый вид полета, происходящий во сне, связан с неимоверным приложением физических усилий. Физическое напряжение во сне писатель ощущает во всем теле вплоть до кончиков пальцев на руках и ногах. Он чувствует тяжесть тела своей любимой жены, с которой он медленно взлетает в небо  после длительного и тяжелого разбега.
 Может быть, кольца воспоминаний,  символов, образов,    образующие невидимые цепи, удерживают его на земле, а то улетел бы, Бог знает куда.

  Ему также снятся удивительные сны, на которые читателю рекомендуется обратить особое  внимание:

 - СОН 1. Писатель вместе с женой, сыном, внуком и невесткой едет в вагоне поезда, парящего над землей. Стены, потолок вагона прозрачные. Сквозь них писатель видит удивительный город. За окном мелькают дома в виде голубых блестящих шаров, кубов, пирамид, параллелепипедов. Неожиданно поезд влетает в тоннель, обыкновенный тоннель метрополитена, освещенный тусклым светом ламп, цилиндром из черных тюбингов, несущимся  на встречу поезду.
   Внезапно в вагоне гаснет свет, и поезд останавливается у перрона вестибюля грязно- зеленого цвета. Из репродуктора звучит железный голос: « Граждане, покиньте вагон!» Они вышли на перрон, и направились по направлению к выходу, обозначенному на стене стрелкой, нарисованной мелом. В вестибюле становится темно. Где-то  в конце вестибюля с трудом различим дневной свет. Толпа пассажиров молча двигается к светлому пятну. Писатель его жена, сын, внук и невестка идут вслед за толпой. Вдруг писатель увидел приближающийся свет фонаря. К нему подошел мужчина, одетый в камуфляжную форму с автоматом через плечо.
 -  Послушай, браток, - обратился он к писателю.
 - Помоги включить свет.
 Писатель пошел за ним. Они подошли к электрощиту.
 Мужчина открыл металлические дверцы, достал отвертку и передал писателю.
 - Держи.
И стал копаться в проводах. Вдруг яркий свет залил вестибюль. Писатель оглянулся. Тоннель был пуст. Сердце у писателя заколотилось, и он бросился к выходу. Он вышел из вестибюля и в глаза ударил яркий до боли в глазах солнечный свет.
 Когда он открыл глаза, то увидел перед собой песчаную пустыню, простирающуюся вокруг до самого горизонта, ярко синее небо, солнечный диск, излучающий невыносимую жару. По барханом шли верблюды, покрытые между горбов красно-черными коврами. Поверх ковров сидели мужчины в голубых халатах. На головах белые чалмы.
 - Где мой дом? - отчаянно закричал писатель.
 Один из них, сидевший на белом верблюде, рукой указал ему на желтый шатер, взявшийся невесть откуда. Писатель во сне мог поклясться, что еще секунду назад шатра не было. Он побежал к шатру, открыл полог и увидал почти обнаженную, смуглую, молодую  женщину, восседавшую на цветных шелковых подушках. Ее шею украшали бусы из изумрудов и гранат.  На голове был надет обруч из крупных сапфиров. Бедра прикрывала шелковая синяя  повязка.
- Где мой дом? - сдавленным голосом прошептал писатель.
- Здесь нет твоего дома, - ответила женщина.
Писатель бросился к выходу и побежал, как ему показалось, в сторону вестибюля метро. Но там он увидел глухую кирпичную стену, видимо сложенную кем-то  давным давно, черно-коричневую в выщерблинах.
   
 -СОН 2. Действие происходит в актовом зале школы, где, когда-то учился писатель. Школа на набережной Фонтанки дом 62. В актовом зале ярко горят бронзовые люстры. На задней стене сцены во всю высоту двусветного зала высится бронзовая рама с портретом Ленина на фоне Кремля. На сцене стоит черный рояль. За роялем сидит директор школы по прозвищу «Кашалот». Крышка рояля открыта, но клавиши отсутствуют. Писатель чувствует, что на месте клавишей пустота, пропасть. Руки Кашалота по локоть опущены в рояль. Кашалот улыбается, сверкая железными зубами и бритой головой. Тишина. Вдруг писатель слышит приближающееся рыканье льва. Оно все ближе и ближе. Распахиваются двери. Зал наполняется испуганными людьми.
-Закройте двери! – кричу я.
 Кто-то накидывает на двери крючок. Крючок не выдерживает напора обезумевшей от страха толпы, вырывается из дверей. Двери распахиваются. В зал вбегает лев.

 - СОН 3. Писателю приснился отец, умерший тридцать с лишним лет тому назад. Он испытал великую радость от встречи с ним. Увидев его, писатель спросил:
- Где ты был? Я так долго искал тебя? Его поразило молчание отца и его отстраненность. Как будто он существовал вне связи с писателем и его миром.
-  Я тебе постоянно звонил, но ты не подходил к телефону.               
продолжал писатель, чувствуя невероятную тоску от молчания отца и его пустых голубых глаз. И он заплакал во сне. Им овладела невероятная тоска в душе. Писатель беспрестанно думает об этих снах, он их ясно помнит, несмотря на то, что сны он видел  в   разные годы. Он пытается расшифровать их, установить между ними взаимосвязь. Ему кажется, что он близок к решению, разгадка так близка, но все его усилия остаются безрезультатны.

7. В связи с вышеприведенными описаниями особенностей писателя, невероятно странными являются его взгляды на науку, для человека, занимающегося проектированием атомных электростанций.
Сам он достаточно преуспел в этом направлении научной и инженерной деятельности и неофициально по своему значению входит в состав 10-15 человек в России, обладающих соответствующим универсальным уровнем знаний и объемом информации в области обеспечения ядерной и радиационной безопасности атомных электростанций. Имеет двадцать авторских свидетельств на изобретения в своей области. Обладает даром внушения своих технических решений и анализов   сложных технических систем, которые до сих пор никто не отверг. Почти через сорок лет работы на одном месте писатель посчитал, что все, чем он занимался, шло от дьявола. То ли ему мерещится, то ли он ерничает, и ему все осточертело, но в один прекрасный день, когда он думал над очередным опусом по безопасности атомной электростанции, он неожиданно для себя расхохотался, и ему привиделись дьяволы рогатые и черти полосатые, которые хотят его извести. Они, упершись рогом в трубу, с толщиной стенки пушечного ствола и диаметром почти пол метра,  по которой циркулирует вода, охлаждающая активную зону реактора, хотят продырявить  стенку трубы и перегрызть силовые и контрольные кабели.
Перед его глазами, как рассказывает писатель, возник изобретатель струйно-вихревого конденсатора Барклаев – Булкин –воплощенный дьявол. Чуть скуластое лицо с  голубыми, слегка раскосыми  глазами, обращенными одновременно во внутрь себя и наружу. Глаза излучают мощный интеллект и невероятный холод, словно вместо глаз вставлены кусочки льда с нарисованными прозрачными голубыми зрачками. Взгляд пронзительный и странная блуждающая улыбка, не способствующая человеческому контакту.
  И вдруг под конец жизни, это было днем в солнечную погоду, когда писатель сидел  за своим рабочем столом в институте «Атомэнергопроект», вперив глаза в пространство, как он вспоминает, ему привиделись следующие строки:
   
         ПОДРАЖАНИЕ РУССКИМ БЫЛИНАМ

             Поеду я в Болгарию,
             А там дружки хорошие.
             Мы вместе выпьем ракии
             И песни запоем.

             Потом пойдем по берегу
             Дуная мутноватого,
             Веселою дружиною
             Мы в Козлодуй войдем.

             А в Козлодуе городе,
             В честь дьявола рогатого,
             Есть атомная станция,
             От дьявола она.

            Но мы не испугаемся,            
            Но мы не растеряемся
            Глотнем сивушной ракии,
            На всех судьба одна.
          
            У нас судьба, судьбинушка -
            Поймать дыханье дьявола,
            Дыхание смердящее
            В ловушку СВК.

            И погонь ту вонючую
            Мы вычистим в ловушечке,
            Не серою, а розами
            Запахнут облака.

            А вслед того, как вычисти,
            То зачерпнем по кружечке
            Раствора бора крепкого,
            Что с калием оаш.

            Растворчик тот забористый
            И с ароматом дьявольским,
            С аэрозолью радио –
            Эх, проберет он нас.

            И быстро захмелеем мы,
            Глаза слезой наполнятся,
            И молодость припомнится,
            Ничто нам не указ!

            Перед глазами нашими
            Завьются трубы разные,
            Блестящие и черные,   
            Колена круто бёдрые,
            Как будто на показ.

            И самый главный – кряжистый,
            Здоровый, как дубинушка,
            Диаметра огромного,
            Что не обхватишь в раз. 

            На вид здоров он, кажется,
            На самом деле – хиленький,
            Боишься под давлением,
            Что лопнет он сейчас. 

            Вот мы всю жизнь и маемся,
            Следим за каждой трещинкой,
            Волнуемся и бегаем –
            Ведь изведет он нас.

            Внутри него – все дьяволы
            И черти полосатые,
            Козлятины рогатые
            С нас не спускают глаз.

            То дырочку проделают,
            Или дырищу страшную.
            Упершись рогом в стеночку,
            Хотят нас извести.

            Но мы не лыком шитые,
            Не из трусливой братии,
            Ловушку приготовили
            И нас не провести.

            Ловушка та – затейлива,
            Мудрёна, слишком хитрая,
            Большим учёным сделана,
            О господи, прости!

            Не дай Бог вдруг сработает -
            Аж дрожь бежит по телушку.
            Как закипит, загрохает
            Хоть ноги уноси.

              Примечание: СВК – струйно-вихревой конденсатор.

8.После метафизического анализа своей трудовой деятельности писатель стал внимательнее присматриваться к окружающим его на работе сослуживцам. Ему через сорок лет отсидки на одном месте почудилось, что он находится в центре невидимого круга, парящего в сигаретном дыму. По кругу, в круговороте жизни идут толпой люди-мужчины и женщины, поднимая клубы сигаретного пепла. Постепенно они меняются - тускнеют глаза, мнется одежда, становится неуверенной походка, сутулятся плечи, усыхают их лица, на лицах появляется невидимая печать некоторой отрешенности, безразличия, и  они уходят куда-то. На их месте появляются новые, молодые. В один прекрасный для писателя день, в обеденный перерыв, зайдя в столовую, он никого не узнал. Новые сильные молодые люди, опьяненные победой над жизнью, стояли в очереди к раздаточному окну за котлетами с темной подливкой. Свежие лица, блестящие глаза, а через год, два и они начинают меняться, готовиться к походу по кругу. Писатель, глядя на них со стороны, осознает, что с ним происходит то же самое. И ему захотелось вырваться из этого круга или хотя бы увеличить его диаметр. У него появилось больше чувства юмора. Он стал мистифицировать, и заметил, что ему верят. Он так расслабился, что с ним стали происходить необычайные встречи и приключения:

- ВСТРЕЧА 1. под названием « НЕГР». В морозный,  зимний петербургский день писатель с супругой стояли на остановке трамвая. Они ждали трамвая номер 90, чтобы на нем доехать до оптового рынка «Апраксин Двор», в народе «Апрашка».
Подошел трамвай, и они вошли в вагон, самый обычный замызганный с заиндевелыми от промозглого воздуха стеклами, вагон петербургского трамвая.
Его внешний и внутренний вид не менялся, наверное, лет тридцать. Поэтому ничего неожиданного не приходилось ожидать. Но какого же было их удивление, когда на встречу к ним в ободранной шапке-ушанке из серого кролика,  в коричневом заношенном драповом пальто, шел улыбающийся негр в валенках. На плече висела катушка с билетами.  Из его розового рта валил пар, блестели зубы, плоские лиловые губы расплылись в улыбке до ушей.
- Нам еще негра кондуктора не  хватает, - подумал про себя писатель.
И писателю  вспомнились строки из романса Вертинского: «ЛИЛОВЫЙ НЕГР НАМ ПОДАВАЛ  МАНТО».
- К добру ли такая  встреча?  - подумал он.
 
- ВСТРЕЧА 2. под названием «ПОПРАШАЙКА». Однажды с супругой писатель ехал в вагоне метро. На одной из остановок в открывшиеся двери вагона расплывчатая баба с монгольским лицом, в грязном до пят зипуне вкатила инвалидную коляску. В ней сидел мальчик лет семи, в засаленном тренировочном костюмчике. В тренировочных  шароварах проступали тонюсенькие полиэмилитные ножки. Черные жадные глазки зырили во все стороны. Баба вынула из под зипуна икону, подняла ее вверх, и что-то бормоча, двинулась по вагону, катя перед собой коляску с мальчиком. Периодически из ее бормотаний доносилось чуть слышно, скороговоркой:
- Господи помилуй! Господи помилуй!
Пассажиры нехотя давали ей мелочь. Глаза ее сверкали злобой. Мало давали, и не каждый  пассажир давал. Она поравнялась  с писателем и остановилась, выставив икону. Писателю стало тошно и его чуть не стошнило от ее мерзкого вида и смрада,  идущего от зипуна. Писатель буркнул:
-Иди, иди, баба прочь!   
Она ткнула ему в лицо иконой и прошипела:
- У-у-у-у  гермафродит проклятый!
И покатила коляску к выходу.

-ВСТРЕЧА 3 под названием «УЗБЕК». На Мальцевском рынке писатель бродил в поисках дыни. Хотел порадовать свою любимую женушку. Подошел к толстому громадному узбеку с большой головой,  глазами – маслинами, налитыми кровью.
- Купи дыню, - прохрипел узбек, вылупив на писателя глаза насильника.
 Писатель подошел к прилавку и  сказал:
- Вырежешь, будет хорошая - куплю.
Узбек нехотя сделал треугольный надрез, вынул корку. Дыня была пустой.
- Берешь? - спросил узбек
- Такая дыня мне не нужна, - ответил писатель.
- Еврей! Я сейчас тебя убью! - проревел узбек, наливаясь кровью, размахивая длинным острым ножом, - Задешево хочешь купить?!
- Выходи на середину, мудак! - твердым голосом сказал писатель.
- Да не связывайся с ним, - тихо  обратился  к писателю  сосед по прилавку. Он сам узбекский еврей, хочет иммигрировать в Израиль.
Вспотев, писатель, как ему показалось, с достоинством покинул рынок.
 
- ВСТРЕЧА 4 под названием «ПЕВЦЫ». Гуляя  по городу, писатель, как правило, встречал двух уличных певцов - мужчину и женщину. Женщину-певицу писатель встречал у церкви Спаса на крови только ночью. Она стояла напротив церкви у ажурной чугунной  решетки в длинном сером пальто. На голове старая шляпа. Ей было лет пятьдесят, может быть, шестьдесят. Певица  мелодично выла арии из опер и оперетт в желтом сумеречном свете уличных фонарей при полном отсутствии зрителей. Лишь изредка кое  где маячили припозднившиеся прохожие.
Мужчина-певец, которого писатель встречал в любое время суток, стоял на Дворцовой площади зимой, весной летом и осенью. На нем была старая военная форма, украшенная боевыми орденами, на ногах стоптанные сапоги. Рядом с ним стоял плакат, с каким- то текстом, исполненным вручную красными печатными буквами. Он не пел, а дико выкрикивал тексты советских песен. Зимой из его луженой глотки вырывались клубы пара. И писатель приходил в ужас, опасаясь за состояние легких и горла певца.

- ВСТРЕЧА 5 под названием «КОМЕТА ГАЛЛЕЯ». Середина июля. Четверг. Конец рабочего дня. Писатель сидел за столом в полном одиночестве и испытывал наслаждение. Все его сослуживцы  ушли в летние отпуска. Он с удовольствием читал отчет, выполненный по его заказу « Устойчивость АЭС  Хурагуа в республике Куба к запроектным авариям». Он с удовлетворением смотрел на цветные пучки  кривых, по которым исследовал физические процессы, происходящие в реакторе и в герметичной оболочке, где расположен реактор:
- Разорвалась труба циркуляционного контура, через тридцать секунд не включились системы безопасности – насосы, гидроемкости, дизель генераторы.  Выкипают остатки воды из активной зоны реактора.
 Пока есть пар, топливные стержни  из двуокиси урана охлаждаются, сохраняют свою целостность, но их циркониевые оболочки треснули, и через трещины выходят радиоактивные газы, особенно страшен радиоактивный иод, интенсивно и быстро поглощаемый щитовидной железой. Охлаждающая вода в активную зону так и не поступила. Через три часа плавятся стержни из двуокиси урана. Температура плавления  3000 градусов по Цельсию. Взрывается водород, выделившийся из радиоактивного теплоносителя и циркониевых оболочек топливных элементов. Взрыв водорода приводит к разрушению герметичного железобетонного объема здания реактора с толщиной стены 1000 мм и выходу радиоактивных газов и аэрозолей во внешнюю среду. Плавятся конструкционные материалы,  и образующаяся радиоактивная магма, проплавляя днище корпуса реактора, стекает в бетонную шахту с толщиной железобетонной  плиты 1500 мм.
И через сутки, разрушив железобетонную плиту, попадает в землю – конец, тепловой взрыв с непредсказуемыми для целого региона, а может быть и для всей планеты последствиями, перед которыми Хиросима, Нагасаки, Чернобыль вместе взятые померкнут.    
  Размышления писателя прерывает стук в дверь.
- Войдите,- говорит он.
- Здесь женский туалет? – и в дверях появляется Вечный сантехник Вася с вантозом в руках.
Вася неопределенного возраста мужчина от пятидесяти до семидесяти лет. Таким писатель видел его последние сорок лет. Помятое, одутловатое серое лицо, черная шапочка, натянутая почти до глаз, старый ватник, невнятная отрывистая речь. Вася продолжал:
- Я должен в женском туалете поставить новый унитаз.
- Я вам русским языком отвечаю, - стал кипятиться писатель, -  здесь    нет женского туалета, здесь служебное помещение.
- А мне сказало начальство, что здесь женский туалет, - настаивал  Вася.
- Где же тут унитазы!? - заорал писатель, - звоните своему начальству!
- Да, на самом деле здесь нет унитазов, - задумчиво промолвил Вася, и стал звонить по телефону. Положив трубку, и бормоча про себя, что унитазов здесь нет, удалился.
На следующий день, придя на работу и открыв двери комнаты, писатель остолбенел. На стуле сидел Генка Полуянович -представитель  Главного конструктора, инженер от бога. В народе его называли Полупьянович.
- Ты, что здесь делаешь? Ты же должен быть в Подольске!
- Я  тебе передал последние проектные предложения!
- Где они? – возмущенно воскликнул писатель.
- Да, ты понимаешь, - отвечал Генка, вечером, перед поездом  зашел перекусить в ресторан, повесил сумку на стул, сделал заказ, полез за деньгами, а сумка тю-тю.
Писатель сразу понял – напился и не помнит, где сумку  с проектными материалами оставил. 
Умер Генка, царство ему небесное, в Керчи  у брата, сразу после приезда к нему в гости, за столом, с  пригубленной рюмкой водки.  Много с ним сделали хороших дел. Любил он разные песни о белых офицерах, которые стреляли в краснопузых и в свои седые молодые виски.
Писатель шел домой по Греческому проспекту. Вдоль проспекта шумели старые тополя. Пока он здесь ходил каждый день, они стали доставать небо, а стволы их было не охватить. После дождя по всему проспекту стоял терпкий тополиный запах.   На трамвайных рельсах стояла черная собака и выла. Собака квадратной формы, с сильной мощной грудью, поджарым животом, с  маленькой чуть заостренной головой и острыми небольшими ушами, хвост черным кольцом. Черная собака была здесь всегда. Казалось, она существовала столько, сколько десятков лет писатель ходил по проспекту на работу. Она жила на плите  теплового центра.
  В субботу писатель с супругой гуляли по аллеям Каменного острова. Их окружало обилие изумрудной зелени, воды, застывшей в мелких каналах  и прудах. В  их водяных зеркалах сине - зеленой тенью отражались  липы, ивы, дубы и клены. Просвечивало сквозь прозрачную воду песчаное дно. Стал накрапывать дождь, кругами разбегаясь по зеркальной поверхности воды. Они сели на скамейку под ветвями старого дуба и слушали, как падают капли     дождя на листья и воду, как вдалеке погромыхивает гром, смотрели, как клочья мокрых облаков несутся по голубому небу.
  Войдя  в дом, они включили телевизор. На экране появились современные монстры  в генеральских формах, золотых позументах, огромных фуражках, с кроваво-красной тульей, в громадных черных очках. Внезапно их изображение исчезло, и вместо него, вспоминает писатель, возникло, переливаясь желто-зелено-сине-ярко-красным цветом, нечто, неограниченное конкретной формой, объединяющее все наши чувства и ощущения жизни – комета  Галлея. Она неслась в космосе по поверхности телевизионного экрана, оставляя за собой сверкающий шлейф.

 -ВСТРЕЧА 6 под названием «ПОХОРОНЫ БАНДИТА». Июль. Пасмурная погода. Облака низко висят над городом. Громадина Преображенского собора желто-белым тортом с шоколадным куполом темной меди всей тяжестью давит на мокрый грязно серый асфальт Преображенской площади. Гудят колокола. Вся площадь забита черными мерседесами. Около каждого автомобиля стоят группами бритоголовые молодые парни с бычьими шеями. Все в длинных черных кашемировых пальто. В соборе отпевают их главаря. Писатель все действо , происходящее на площади, видит из окна своей квартиры. Накануне отряды бандитов блокировали больницу, где в реанимационном отделении  после тяжелого ранения, полученного в бандитской разборке, лежал новоявленный гангстер. Отряд бандитов не допускал милицию и представителей прокуратуры в больницу. Колонна черных автомобилей двигается со стороны литейного моста. Один из бандитов регулирует движение по Литейному проспекту. Колонна делает левый поворот и направляется к Преображенской площади. Впереди колонны похоронный автомобиль, как в американских фильмах, невероятно комфортабельный, черный и блестящий. На переднем стекле фотография молодого человека в траурной рамке. Неожиданно в колонну  невесть откуда  въехал старенький Жигуленок с бородатым интеллигентом за рулем. К нему наперерез, изрыгая отборную матерщину, бросился бандит-регулировщик движения. Приблизившись к машине, он изо всех сил стал колотить по дверям и капоту ногами. Потом через открытое окно ногой в тяжелом башмаке начал бить водителя. Тот нагнул голову и закрыл ее руками. В заключении ударом ноги бандит вышиб зеркало бокового вида. Водитель ни жив, ни мертв, не соображая, что случилось, остановился у тротуара.
         
 ПРИКЛЮЧЕНИЕ 1 под названием «КОШЕЛЕК». Конец декабря. Писатель, потрясенный результатами выборов в Государственную Думу, в которых одержал победу Жириновский Владимир Вольфович, а  писатель  сдуру болел за демократов, в обеденный перерыв ушел  с работы, побродить  по городу. В голову не лезли никакие вероятностные анализы безопасности атомных станций. Его не покидала мысль о выборах. Перед его глазами стояла нелепая картина.  Демократы, стращавшие население страны Жириновским, изображавшие его Адольфом Гитлером среди молодых фашистов, предвкушали победу и в честь такого случая устроили себе шикарный праздник в банкетном зале Кремлевского дворца съездов,  не дожидаясь окончательных результатов. Но обосрались, а денег наворованных вбухали немерено. Победитель Жириновский в сопровождении бритоголового мужчины, теневого министра внутренних дел, барином ходил по банкетному залу среди столов и пугал демократов. Указывая пальцем на растерянные личности, рассеяно жующие семгу и икру, напыжившись, как Муссолини, поджав губы, Вождь либеральных демократов, словно спустившийся с неба мессия, провозглашал:
            -Этого и этого на Колыму.
            -Этих двоих расстреляем.
            -Этих в столыпинские вагоны и на север.               
            Хватит пить народную кровь.               
 Писатель пошел по Суворовскому проспекту, свернул на Первую Советскую, где среди ларьков с харчами и тряпками, зазывалы приглашали олухов поиграть в наперстки или в беспроигрышную лотерею. К писателю подбежал мужчина с лицом кавказской национальности в черной турецкой кожаной куртке,  в черной шерстяной шапке, распущенный и наглый. Он истошно закричал с акцентом, обращаясь к толпе:
- Вот кому можно доверять. Он может быть судьей, если вы мне не верите.
Писатель выдернул руку, которую крепко держал кавказец, и вышел на Знаменскую площадь. Вдруг он почувствовал, что ему на пятку упал какой- то предмет. Он оглянулся. На тротуаре лежал толстый из дорогой кожи бумажник. Писатель остолбенело смотрел на бумажник, не смея до него дотронуться. Для него брать чужое - величайший грех.  Он думал, что с этим бумажником делать, кому отдать. Писатель вспомнил, что мимо него стремительно пробежал молодой человек по направлению к метро.
-Наверное, он потерял бумажник. Как бы его догнать? - размышлял писатель, - и вернуть ему бумажник.
 Неожиданно, рядом с писателем, возник юркий, модно одетый молодой человек в белой вязаной шапочке, зеленой пуховой куртке, дорогих джинсах и кожаных светло коричневых сапогах. Он тут же поднял бумажник, раскрыл его, заглянул вовнутрь и воскликнул:
- Да, здесь хорошие деньги! Пятьсот долларов и триста тысяч рублей!  Давай поделим!
-Надо найти владельца кошелька, - пролепетал слабым голосом писатель, он только что бежал в сторону метро.
- Ему деньги не нужны, если теряет такие кошельки, - заметил незнакомец.
-На меня нашло затмение, -  вспоминает писатель, - как будто меня заколдовали.
-Будет хороший подарок Леночке к новому году, - мелькнула мысль в его затуманенном алчным наслаждением мозгу.
-Давай делить, - пробормотал парень.
-Нет, только не здесь, - как ширнутый  наркотиком, сказал вяло писатель, не сопротивляясь.
    В распавшейся на  несвязанные мысли голове у писателя возник план - пойти в скверик , расположенный  рядом с его институтом. Раньше, при коммунистах, там росли шикарные кусты сирени, отделяющие сквер от мерзкого, провонявшего выхлопными газами и наполненного  шумом  автомобилей проспекта. Новая власть выкорчевала кусты и на их месте повесила информационные плакаты, которые никто не читал. И они двинулись к заветному скверу. Проходя мимо ларька с фруктами, их окликнула продавщица:
-Ребята, ко мне подходил какой-то молодой человек и спрашивал не находили ли вы кошелек с деньгами.
- Мы ничего не находили, - оборвал новый знакомец продавщицу, ты этот кошелек сама взяла, а нас спрашиваешь.
-Пошли быстрее, - торопил он писателя.   
  Не  успели они выйти  на Суворовский проспект, как их нагнал парень и закричал:
- Мне   сказала продавщица бананов, что кошелек у вас!
 - Она и украла кошелек, а теперь врет, падла, - ответил  соучастник    дележа.
 - Ну, смотрите, если кошелек у вас, вам двоим, не поздоровится! – угрюмо посмотрев на них, орал невесть откуда взявшийся пострадавший.
У  писателя, как он рассказывает, екнуло сердце, ноги стали  ватные.
Почему-то он не мог плюнуть на этот кошелек, и вернуться на работу. Писатель продолжал покорно идти за своим подельником, словно на ватных ногах, как загипнотизированный, но кошелька в руки так и не взял.
- Ну, будем делить? - нетерпеливо забормотал парень.
- Нет, не здесь, - ответил писатель и  продолжал идти.
В голове у него мелькнула мысль о пустыре на Второй Советской, ближе к Греческому проспекту. А в это время пострадавший, якобы потерявший кошелек, иногда маячил позади них, вспоминает писатель. Писатель понял, что дело здесь – нечистое. Он шел будто в тумане. Единственно, что ему запомнилось в это момент очень ясно и четко, женщина, одетая в черное пальто до пят с красным платком на голове, повязанным под шею. В руках она держала батон вареной колбасы, и периодически поднося его ко рту, безмятежно глядя в никуда, зубами рвала колбасную мякоть. Писателю стало жутко. Ему казалось, что он попал в другое измерение.
   В этот момент подбежал парень, у которого украли кошелек. И писатель узнал в нем бежавшего к метро мужчину!
- Кошелек у вас, я знаю, - заорал он истошным голосом.
- Я буду вас обыскивать, и не дай Бог, найду!
Он подошел к писателю.
- Показывай! Что у тебя в карманах?
Писатель вынул бумажник и показал его содержимое. В кошельке было сто рублей.
-Больше у меня ничего нет, - сказал ему писатель и распахнул куртку.
  Разгневанный пострадавший прощупал ее изнутри. Писатель стоял, не шелохнувшись.
Потом, якобы пострадавший, подошел к  случайному знакомцу, у которого хранился украденный кошелек, но куда он его спрятал, писатель не догадывался.
- А что у тебя в газете, - спросил он угрожающе.
Взял газету, а в газете был кошелек.
- Ну, все пацаны, вы у меня попались.
- Что я с вами буду делать сейчас, вы не представляете!
 Писатель быстро двинул по Греческому в сторону  дома. Пересекая  Преображенскую площадь, он постоянно оглядывался. Не идет ли кто за ним следом. Войдя в квартиру, писатель закрыл двери на все запоры и посмотрел на площадь проверить, нет ли за ним слежки. Убедился, что нет. Потом посмотрел в зеркало и подумал:
- А может быть на время изменить внешность, сбрить бороду?
Но передумал. Решил надеть другую куртку, шарф  кепку и вернулся на работу. Вечером, зайдя на рынок по пути домой, писатель увидел  молодого человека, предложившего поделить деньги. Он покупал семгу.
    Вечером от своей жены Леночки писатель узнал, что аналогичный случай был показан по телевидению. Жулики провоцируют жертву, подбрасывают ей кошелек, подбирая жертву, по их мнению, богатую. Опять писателя подвела печать несуществующего богатства на его лице. А потом, они, поймав ее с поличным, доказывают, что в кошельке была большая сумма денег, которую жертва должна отдать. Если у жертвы денег не находят, бандиты идут к ней домой. К счастью для писателя интуитивно он не притронулся к кошельку.   Так и разные либеральные и простые демократы, прочие партии и политики, считает писатель,   подбрасывают  людям  «кошельки» своих избирательных программ, якобы полные рублей и долларов, а люди – лохи, поднимая эти кошельки, как им кажется, полные денег, потом всю жизнь расплачиваются, а эти типы жиреют, пляшут  и ерничают.
      Такую  историю рассказал наш писатель. С ним происходили и другие приключения, но это уже другая тема для исследования. Можно для примера привести суть некоторых из них:
  - Приключение 2. «ВЫСТРЕЛ» Писатель рассказывает о том, как случайно  выстрелили в окно его квартиры. Он и его супруга в этот момент находились в другой комнате и  смотрели по телевизору, как разряженные в византийские одежды попы вели рождественскую службу.
   -Есть бог на свете, - подумал писатель, подобрав расплющенную пулю от пистолета Макарова  рядом   со стулом, за которым он обычно сидел,  внимательно разглядывая отверстие в стекле окна..
   Писатель позвонил в милицию. Приехала бригада следователей, и стали выяснять, что за люди живут в квартире, и почему в них стреляют через окно третьего этажа. Один из следователей задумчиво осматривал сплющенную пулю, повторяя периодически: Да, это пистолет Макарова. Потом переводил подозрительный взгляд на писателя и его супругу и спрашивал: Кто мог в вас стрелять? Писателю не приходило на ум ни одной знакомой фамилии. Компания следователей просидела за  круглым столом до  половины третьего ночи, составляя протоколы на изъятие пули. Один из следователей догадался позвонить в районное отделение милиции, и потом радостно сообщил писателю:
- В вас случайно попал постовой милиционер. Он стрелял в преследуемую машину, но почему-то попал в ваше окно. Вам повезло, что так вышло. Так легко бы не отделались. По следователям бы затаскали.
    На следующий день, утром раздался звонок в дверь. На пороге стоял детина в милицейской форме метра под два ростом, в чине старшего лейтенанта,  перепоясанный портупеей с автоматом на перевес. Пришел извиняться. Мол, он не хотел, у него дети малые. Тоже говорил, что нам повезло, никто не убит, потому что он стрелял из пистолета, а не из автомата, а так бы….. Услышав его рассказ, и, учитывая грозный вид блюстителя порядка, писатель с супругой дружно и радостно закричали, что никаких претензий к нему не имеют и подписали соответствующую бумагу.
- Приключение 3. «МИНА» Писатель рассказывает о том, как соседка по лестничной клетке, увидав кучу говна на площадке, позвонила в ЖЭК, и заявила, что ей подложили мину. На вопрос начальника ЖЭК, откуда звонят, она дала телефон писателя. Утром, открыв двери своей квартиры, он увидал вооруженного до зубов милиционера, который бодро заявил, что под дверью его квартиры заложена мина, которая якобы находится в коробке из-под торта. Писатель был по настоящему взволнован, т.к. вел тяжбу с новым русским, который крушил квартиру над квартирой писателя. Писатель подумал, что неизвестный владелец квартиры решил ему отомстить.

9.После всех приключений и необычных встреч, продолжил писатель, я стал философом. Он считает, что каждый человек в этом мире должен быть философом, способным сделать хотя бы маленькое обобщение из простых истин.
      Его философия может быть несколько наивна, несовершенна, но приближается к оригинальности, которую он определил для себя сам. Сам писатель критически относится к своим философским изысканием и думает, что все то, о чем он размышляет, давно известно. И тут же вспоминает ученого Циолковского. Циолковский, будучи абсолютно глухим, не имел возможности общаться с другими учеными, его современниками. Циолковский самостоятельно сделал несколько открытий  в математике и физике, которые были давно известны в мире. Только  сейчас выяснилось, что Циолковский известен больше, как философ, а не  ученый в области  звездоплавания. Его философия оригинальна, метафизична, агрессивна, и где-то носит  человеконенавистнический, националистический характер.
     Писатель не глухой,  не хромой. У него очки плюс два, язва двенадцатиперстной кишки, спиралевидные сосуды шейного отдела позвоночника, небольшой склероз, но, тем не менее, он только сейчас стал размышлять и делать для себя маленькие открытия. Видимо, таково свойство его организма, который в интервале 55-62 лет только  начал размышлять, творить. Но девиз писателя – лучше поздно, чем никогда.
      Его философские взгляды очень просты и базируются на следующих  постулатах, которым он сам  к величайшему его сожалению не всегда следует, не считая себя святым:

- Не думай о плохом. Все   будет хорошо, иначе будет еще хуже. Так он определяет формулу духа.

- Своевременно или немного позже. Все пройдет. Воспринимай все, как оно есть. Так он определяет формулу времени.

- Без костей бывает только картошка. Так он определяет линию жизни.

- Не упоминай в гневе черта. Скажешь «черт», а он у тебя уже сидит  на плече. Так он защищает себя от дьявола.

- Не догоняй отходящий от остановки трамвай. Так он предохраняет себя от несчастного случая.
 
- Не проклинай своих врагов. Проклиная их, ты подпитываешь их своей энергией. Так он экономит свою драгоценную энергию.

       Исходя из вышеуказанных постулатов, писатель делает    для себя ошеломляющие выводы:

1. ДОБРО И ЗЛО. Однажды, путешествуя по северу России в городе Белозерске, расположенном на реке Сухоне, он захотел есть. Зашел в местную столовую и купил пирог с рыбой. От голода он быстро запихнул пирог с рыбой в рот и чуть не отправился на тот свет. Оказалось, что в этой местности целую рыбину с костями запекают в тесте. Такое кулинарное изделие назвали пирогом с рыбой. Кости вонзились в его горло. Писатель с трудом вытащил изо рта целого, крупного речного окуня с плавниками.
Это было ЗЛО? Буфетчица специально не сказала о качестве пирога, или она просто не подумала о последствиях? Такие пироги в этой местности были обыденным делом? Или она специально не сказала, надеялась насладиться моими мучениями. Поди, разбери! 
     А старик инвалид  с  перевязанной щекой,  головой и орденами за боевые заслуги на лацкане полосатого пиджака дореволюционного покроя? Наблюдая за моими мучениями, вместо того, что бы принять участие в моей беде и спросить, как мне помочь, ехидно сказал:
- Без костей только картошка бывает. Что он имел в виду? Выразить сочувствие или предупредить, что, мол, тебе еще мало, и всех вас интеллигентов закормил бы такими пирогами. Где  ДОБРО И ЗЛО?
      Или в рассказе «КОШКА» Васька кошколов ловил и убивал  кошек,   чтобы из кошачьих шкурок сделать шапки. Вроде бы явное ЗЛО. Убивать животных ради шапки. Но люди зимой в мороз, надев кошачьи шапки, с большой любовью думают о Ваське. Он согрел их головы в зимнюю стужу. Где ДОБРО? А где ЗЛО?
     Или писатель вспоминает случай, произошедший с ним недавно. Он встал на табурет, чтобы ввернуть новую лампочку  в люстру. Табурет опрокинулся. Писатель  повредил себе одновременно две ноги. За что? – воскликнул он, глядя на синяки и кровоподтеки. И сделал вывод, что это – настоящее материализованное зло для его ног. Но тут же засомневался и решил, что, что добро и зло в головах людей.
     Добро или зло каждый человек понимает по своему, и материализует то или  другое по своему усмотрению, уговаривая себя, что в данный момент он делает зло, что бы оно потом перешло в добро или,  что зло это и есть добро, или добро причинит зло. Для писателя зло обезличено, виртуально, как злодей из компьютерной игры, сошедший с экрана телевизора. Добро - материально и человечно. Источник добра-душа и сердце. И писатель приходит к заключению, что  даже одним человеком, а тем более группой людей,  как системой, стремящейся к самосохранению, двигает только целесообразность. Только ограниченный круг людей пытается понять для себя, что есть добро и что есть зло, и потому они обречены на вечные сомнения и скитания мыслей.

2.РЕАЛЬНОСТЬ и НЕРЕАЛЬНОСТЬ. Далее писатель делает для себя еще более поразительные открытия. У каждого человека своя реальность. Для писателя РЕАЛЬНОСТЬ – все то, до чего ты можешь дотронуться физически или через свою душу, доставляющее наслаждение, вызывающее  у тебя приятный озноб в теле и мыслях, невероятно  счастливое удовлетворение в душе и сердце.
 Реальность – твой дом, близкие тебе люди, твои мысли, движения, доброжелательность и любовь, твоя природа, твоя земля, твое восприятие мира.      
     Все остальное, состоящее из материализованной мысли человека, связанное с отрицательными эмоциями, против которого восстает все твое существо – нереально. От  НЕРЕАЛЬНОСТИ к РЕАЛЬНОСТИ идешь, преодолевая препятствия  нереальности своих ощущений, словно проходишь через упругие прозрачные экраны, за которыми ты видишь свою реальность, к которой стремишься всю жизнь.      
      Далее писатель мысленно прослеживает свое физическое перемещение от реальности к нереальности: Дом на горе. Темно синий купол звездного неба накрыл дом и все видимое пространство, освещенное зелено-желтым ровным неподвижным светом луны. Пышущее резким жаром солнце. Жгучий ветер, замешенный на солнце и синем-пресинем небе. Лимонное дерево. Огромные теплые камни желто- коричнево- синие.     Дом полон родных голосов, теплом и энергией столь любимых и ужасно близких ему людей. Их энергия то сплетается в общую гармонию мыслей, чувств и  ощущений. То вдруг наэлектризованная, словно атмосфера перед грозой, наполняется электрическими разрядами и шаровыми молниями. Разочарование, обиды, слезы, опустошительная буря, ураган в  душе, сомнения.   Снова легко и ясно на сердце.
 Наступает блаженство покоя. Дорога  от дома спускается вниз и вьется среди гор, кое - где поросших корявыми оливами. Сине-желтые горы с зелеными мазками травы. Арабские деревни и минареты на вершинах плоских гор, голоса муэдзинов,  эхом летящие  по горам и долинам.
Кажется, что его реальность не изменяется, она постоянна, но глубинная тревога нереальности,  как  коварный враг, тихо вползает в его душу и разрушает в ней ограду безмятежности. И вот она граница – экран между реальностью и нереальностью жизни – БЛОК ПОСТ! Солдаты в касках и в камуфляжной форме. Их автоматы нацелены в автомобиль. Рядом тяжелый джип с крупнокалиберным пулеметом, ствол которого солдат просунул в окно автомобиля. И мы проскакиваем этот экран  и снова попадаем в свою реальность, мгновенно забывая, какую границу мы преодолели.
    Граница между РЕАЛЬНОСТЬЮ и НЕРЕАЛЬНОСТЬЮ в жизни писателя присутствует повсеместно. Она пересекает его жизненное пространство в разных направлениях, образуя лабиринт ощущений НЕРЕАЛЬНОСТИ, через который пробирается писатель. Эта граница возникает и приближается   к нему со всех сторон: с экрана телевизора, с улицы, из газетных публикаций, от разных людей.

10.И писатель задумался: В чем нет таких понятий, как ДОБРО или ЗЛО? Он долго мучился, прежде, чем ответил себе на поставленный вопрос. Неожиданно он увидел перед собой   японский сад камней и мраморные скульптуры Микеланджело   Давида и Моисея.
 - В камне, дереве и воде, - решил писатель.
 - В них сосредоточена только положительная энергия вечности. В понимании короткой человеческой жизни они были всегда. Притрагиваясь к ним, человек ощущает реальный мир своего существования, чувствует божественную гармонию мироздания. Поэтому он так привязан к этим понятиям. И писатель готов смотреть на камень, воду и дерево долго и каждый день, обретая душевный покой и гармонию в своей душе. Камень, дерево и вода не разрушают  личность человека. Они лишь дают ему жизнь.
      И это – правда, его жизни. Даже грязная большая лужа перед окном его дома в С. Петербурге так привлекла и потрясла его, что ему пришло на ум увековечить лужу, посвятив луже стихотворение. Ниже приводится   его стихотворение « ЛУЖА».
               
                ЛУЖА
                Я смотрю на лужу за окном -
                Площадь в грязной пелене дождя,
                Колокольных переливов звон,
                Зимний сумрак  смотрит на меня.
               
                Жирной лужей я заворожен,
                Лимузины давят лужу враз,
                Я бациллой лужи заражен,
                К ней невольно тянется мой взгляд.

                Я смотрю на лужу днем и ночью,
                Лужа, как живое существо,
                Растекаясь по асфальту сочно,
                Словно в ней таится естество.

                То внезапно скорчится от боли,
                Бурой жидкостью плеснется на асфальт,
                Будто шприцем лужу прокололи,
                Наслаждаясь ее мукой всласть.

                Под луной застынет тусклым блеском -
                Глаз растекшийся, зрачок – фонарь,
                Ветер дунет и беззвучным треском,
                Лопнет, превратится в хмарь.

                Солнце выглянет и в миг заголубеет,
                И проглотит снежную муку,
                На морозе вдруг остекленеет,
                Превратится в мерзлую труху.
               
                Только небо облака накроют,
                Дождь закрапает, расплавя стужу,
                Кажется, что наваждение порою!
                Лужа вылезла из-под земли наружу.

                Что с той лужей люди не творили,
                И в асфальт, пытаясь закатать,
                Тяжестью катков катали и давили,
                С яростью хотели затоптать.

                Но, похоже, лужа будет вечной.
                Будут вечно шины в луже вязнуть,
                Лужа будет очень человечной,
                Как желудок, пораженный язвой.

                И невольно мысль одолевает,
                Лужа лезет в голову сквозь стены,
                Лужа мои мысли отражает,
                Как Солярис Станислава Лемма.
               
                С. Петербург. Март – апрель 2000г.               
               

                ВОЛОСОК
               
                Положи мой волосок
                В книжку записную,
                Запиши мой телефон,
                Там, где волосок

                Вспомни нашу молодость-
                Бурную шальную,
                Пляжи на Карибах,
                Золотой песок.

                Тихие лагуны,
                Ласковые ночи
                И любовь бесстыдную,
                Господи, прости!

                Все начнем сначала,
                Если ты, захочешь,
                Крепко поцелуй меня
                И нежно обними.

                Если же не так-
                То пистолет и точка,
                И тебя не будет
                В памяти моей.

                Для тебя останется
                Лишь тонкий волосочек,
                Чуть в крови засохший
                Между двух бровей.               
               
                Если не получится-
                Хуже не бывает.
                Счастья и любви
                Кто ж пожелает нам?
               
                Полюблю бандита,
                Если он красивый,
                Улечу с ним завтра
                На остров Валаам.
         
                Израиль. Наале. Февраль 2001г.
               
    Вот такой, какой есть, домашний новоявленный творец. Анализируя особенности его мысли, его философию, весь его сумбур восприятия жизни, можно ожидать создания нечто гениального в виде прозрения всего сущего в мироздании -  абсолютной истины. А может быть, его вообще перестанут понимать, даже его внук, который, слушая внимательно  сентенции и байки писателя, поначалу верит ему, а потом вдруг восклицает:
  - Дед! Откуда ты, все это взял? В газетах опять прочел? Или придумал снова?
  А писатель не хочет раскрывать источник своих знаний. Источник его знаний -  тайна за семью печатями. Тем не менее, его близким необходимо понять, что гениальность – граница между нормальностью и сумасшествием. Поэтому либо надо сдать его произведения психоаналитику, либо продать за большие деньги с аукциона Сотбис, как высоко художественную библиографическую редкость домашнего производства.

                Израиль – Наале, январь 2002.
.