Глава 17. Конец - делу венец

Дон Кондор вернулся в камеру часа через два, целый и почти невредимый: в полумраке не заметно было, что на скуле у него изрядная ссадина.
- Ну, что? – нетерпеливый гасконец бросился к нему.
- Пить дайте, - попросил Александр Васильевич, нетвердой рукой принимая кружку, протянутую Арамисом. Пил он долго и шумно: хотел привести себя в порядок за время, пока утолял жажду. Четверо французов молча ждали.
- Нам сделали предложение, - сказал он, поставив наконец кружку на край убогого стола.
- Принять которое было бы бесчестьем, - закончил фразу Атос. – Они предложили обмен?
- Да. Но они никогда не поверят, что мы не знаем, где дети и вообще – живы ли они.
- Это все, что они требуют? – уточнил Арамис.
- Не только. Видите ли, они прознали про синтезатор.
- Что это? – спросил Портос, которому понравилось незнакомое слово.
- Такая машинка: загружаем опилки – получаем золотые монеты. Можете себе представить, как это для них важно!
- Откуда они смогли узнать о нем? – поразился Атос, которого сам факт получения золота никак не взволновал.
- О нем прознал еще дон Рэба: Антон вскользь упоминал в одном из последних донесений, что Рэбу поразила чистота исполнения самих монет: тут мы явно перестарались. Они не нашли синтезатор во время обыска у Руматы, потому и требуют, чтобы я выдал его местонахождение. Попади он в руки этих … - дальше последовало непонятное слово, - это окажется пострашнее выдачи принцессы.
- Золото в преступных руках может обрушить не только власть в стране, но и уничтожить все и всех.
- А как работает этот синтезатор? Даже если они найдут его, научиться получать из мусора золото – это не для их мозгов.
Кондор промолчал: он подумал, что тайну эту не следует знать не только Ордену, но и мушкетерам, время которых не многим лучше и человеколюбивее времени Арканара. Лучше уж пусть каждый живет по своим законам и своим возможностям.
- Синтезатор синхронизирован с биополем своего менеджера, - туманно ответил он, от души надеясь, что неопределенный ответ отобьет охоту разбираться в проблемах управления замысловатым прибором.
Портос только присвистнул: у него наука вызывала живейшее желание ретироваться подальше. Д’Артаньян остро взглянул на дона Кондора: он понял, что этот человек не доверяет им до конца. Арамис, все еще нервно потиравший руки, насторожился: недоверие дона Кондора заставило его напрячься. Один Атос понимающе улыбнулся: что ж, он принимает нежелание выдавать хоть кому-то тайну, которая сделала бы владельца этой машины всемогущим.
- Золото нам ни к чему, - грустно сказал он. – Не думаю, что наша жизнь представляет для них хоть какую-то ценность, они, не получив сведений от вас, сударь, примутся, скорее всего, за нас. А я не уверен, - добавил он как бы про себя, что смогу устоять, если они примутся пытать кого-нибудь из моих друзей.
- Атос, до этого не дойдет: они же прекрасно понимают, что мы ничего не знаем, - попытался его успокоить Арамис, но Атос только улыбнулся так, как он один умел: насмешливо и нежно.
- Как бы то ни было, друзья, выход у нас только один: молчать. Так мы сможем потянуть время. Может быть, нас успеют найти и вытащить отсюда ваши люди, дон Кондор, - предположил он, сам не слишком веря в свои слова.
- Он что-то задумал, - шепнул д’Артаньян Арамису. – Мне не нравится его улыбка.
- Мне тоже что-то не по себе, - признался Арамис. – будем настороже.
Дверь, как всегда, открылась резко и шумно, впуская с десяток монахов. Клобуки были откинуты, полы длинных плащей подоткнуты под широкие кожаные ремни, закатанные до локтей рукава ряс обнажали мощные руки мясников, привыкших к тесаку и ножу. В их одинаковости было что-то страшное и отталкивающее. По знаку старшего два человека подошли к д’Артаньяну, и не слова не говоря, заломили ему руки назад.
- Вы не того взяли, - звонкий, какой-то мальчишеский голос Атоса, заставил сержанта обернуться.
- Что? – он шагнул к Атосу.
- Я говорю, что этот юноша не может знать того, что могу вам сообщить я, - Атос властным жестом толкнул в грудь монаха, оторопевшего от этих слов. – Отпусти его, я готов идти с вами.
То ли монах соображал медленно, то ли колебался, не решаясь нарушить приказ, граф де Ла Фер вырвал д’Артаньяна из рук стражников прежде, чем они успели ответить на его действия.
- Уходи же, я знаю, как задержать их, потянуть время, - прошептал он на ухо другу, становясь на его место и сцепив руки за спиной. Этого было довольно: сержант подал знак, Атоса скрутили и потащили к дверям, не дав никому опомниться. Они были уже в дверях, когда стены сотряслись от громового удара и яркая вспышка высветила каждый камушек, каждую щель в камере. Пол затрясся, заходил ходуном, монахи, бросив Атоса с воплями, отталкивая друг друга помчались к дверям. Камера наполнилась странным, мерцающим светом, а лежащие на полу тела четырех французов медленно истаяли, исчезли, растворились в этом свете. Лишь тело дона Кондора осталось неподвижно на холодном полу камеры. Свет погас и ничто более не напоминало, что в тесной камере минуту назад было столько людей.

Итан в задумчивости ходил по своему коттеджу, переставлял стулья, перекладывал подушки на диване, составил грязную посуду в посудомойку, потом обнаружил, что у него закончились капсулы Фейри для нее и мытье откладывается. Он старался себя занять хоть чем-то, но это мало помогало: мысли ходили по кругу, все время возвращаясь к четверке французов. Что-то пошло не так, он это ощущал каким-то шестым чувством. Беспомощность угнетала, он отчаянно хотел помочь, но о какой помощи можно говорить, если не знаешь, что вообще случилось.
Как всегда, в минуты сомнений, он зашел в комнату, целиком отведенную под библиотеку. Книг было больше шести тысяч, тут была еще библиотека, которую вывезли его родители, считавшие, что самое главное, что они должны забрать с бывшей родины – это книги. Это было их главное богатство, которое они тщательно пополняли везде, куда не заносил их ветер туристических странствий. Книги выстроились вдоль стен в строгом порядке: по странам и по языкам, и порядок этот соблюдался неукоснительно. В любой момент, протянув руку, Итан мог найти нужную книгу в своей библиотеке. Он погладил корешки собрания Дюма: 98 томов, добытых благодаря знакомым. А вот знакомый затрепанный корешок «Трех мушкетеров» еще с той, самой первой Библиотеки приключений! Рядом – «20 лет спустя», хотя нет, что это? Рядом стоял томик «Трудно быть богом» Стругацких. Не менее любимых, но Стругацкие должны быть в другом шкафу, где советская фантастика. Кто-то рылся в его библиотеке, переставил книги… Итан решительно вытянул том советских классиков, плотно зажатый между трилогией Дюма… что-то мигнуло, погас свет, ощутимо качнуло пол… землетрясение?
Когда включился свет, на полу, рядом с выпавшей из рук Итана книгой, слабо светил экран мобильника. Итан еще успел увидеть, как на нем высветилось имя д’Артаньяна.
Вынув книгу, Итан разомкнул цепочку, которую установил Арамис, по рассеянности вернувший «Трудно быть богом» на место, ему не предназначенное, и замкнувший две Вселенные в одну цепь.

В дверь стучали: настойчиво и властно. Стучали долго, потому что стук сопровождался уже и руганью. Д’Артаньян с трудом сел, потом, качаясь, как пьяный, встал и пошел открывать дверь: на пороге стоял Рошфор.
- Вы что, с ума сошли, лейтенант? – граф был взбешен и не считал нужным скрывать это. – Что за вид? Вы что, успели так перепиться за то время, что ждали его светлость? Немедленно под арест!
- Рошфор, вы нам не командир, нечего тут командовать за Тревиля! – пробасил Портос из какого-то темного угла. – Мы ждали его преосвященство тихо и мирно.
- Погодите, Рошфор, - Атос, в свою очередь встал на ноги, - дайте сообразить, что произошло.
- Произошло то, что я уже битых четверть часа не могу попасть в эту комнату, чтобы пройти к ждущему меня наверху человеку. Вы срываете важную встречу, нас могут не так понять! – Рошфор поспешно прошел мимо мушкетеров в полуоткрытую дверь. Спустя минуту за ним проследовал кардинал, сделав вид, что не заметил четверку друзей.
- Что это было? – тихо спросил Портос, вопреки обыкновению задав вопрос по существу.
- Это будет нам знатная трепка! – меланхолично ответил ему Арамис. – Все, господа, сидеть нам в Бастилии.
- Ничего не помню! А ведь что-то случилось за то время, что мы ждали здесь кардинала! – воскликнул Атос, оглядывая товарищей. Но все выглядели более-менее обычно: потрепанные и уставшие, как после хорошо и весело проведенной ночи.