Большие сказки. 15

Сказки-рассказы  для взрослых и детей старшего возраста.

Содержание
-После школы в зимний день
-Дороги
__________________________


После школы в зимний день

ШКОЛА. СНЕГ. ГОРЮШКИН

Иду из школы Сегодня  отзанимался нормально. ГОрюшкин почти  не приставал. Пообещал, правда, избить меня после уроков, но мы возле школы так и не встретились… Должно быть, он с кем-то другим сцепился или просто забыл…
Интересно, снегоуборка еще продолжается, или уже все убрали?
Схожу-ка, посмотрю. Все равно, крюк небольшой.

Иду  очень медленно. Не иду, а бреду. Еле волочу ноги.
Во-первых, за ночь навалило много  снега, поэтому идти тяжело, ноги застревают.
Во-вторых … Вспоминаю школу. Думаю о ней не спеша.
Кстати, я еще ничего не рассказал вам о ГОрюшкине! ГОрюшкин — противный хулиган! Не дает  мне  спокойно   учиться! Неуютно с ним рядом. Небезопасно даже! Контуженный он какой-то:  то учебник выхватит и обратно никак не отдает,… То портфель мой куда-нибудь закинет. То мою соседку по парте, Таню Дудареву, за волосы дернет или  толкнет….

А я боюсь за нее заступиться!  Вон он какой! Огромный.   Весь круглый, как кот.  Шея толстая. Морда тоже  толстая. Только усов еще нет. Скоро будут. Руки  медвежьи какие-то.  Да он меня одной рукой, одной лапой! Бац!
С таким  драться просто  бесполезно!
И словами его нельзя  победить, потому что слов он совсем не понимает.
С лица  у него никогда не сходит дурацкая ухмылка.  Он улыбается, потому что  всегда всем доволен, даже двойкой! Даже колом,  и голову свою всякой ерундой, вроде учебы, не забивает.
Зовут его  Игорь, кстати.
Игорь ГОрюшкин — моя самая большая нерешенная  проблема в нашей школе.  Из-за него я не хочу  в школу ходить, хотя и отличник!  Не люблю из-за него нашу школу! Плохо, что на детей не все учителя внимание обращают. Им, вообще-то,  некогда с нами разбираться. У них бумаги, отчеты разные, служебная переписка... Они с ней-то разобраться не могут, не то что с нами!  Поэтому никто за меня, бедного,  не заступается!  Никто не замечает, что Горюшкин меня и других детей обижает!

Как ни странно, учителя считают хулиганом не его, в меня.
 За то, что я  написал фломастером на стене:
"ЧЕРТИ  ВЫ  ПОЛОСПАТЫЕ!"

Меня  обсуждали за это,  осуждали, разбирали, всего разобрали на запчасти, даже исключить из школы хотели, но потом решили записать меня в хулиганы и тем ограничиться. Вот так я с тех пор, с начала  второго класса, то есть, в хулиганах и хожу.

А на Горюшкина никто  внимания даже не  обращает.
Потому что все знают: обращай-не обращай,
он лучше учиться все равно не станет!
С Горюшкиным связываться,  —  только нервы себе портить.
Ему  же ничем нервы  не испортишь.  У него нервов нет!

На Восточной  улице работают мои любимые снегоуборочные машины.
Они захватывают снег длинными механическими руками, проталкивают его по  железному столу, выталкивают на ленту транспортера.

Снег поднимается по ленте высоко-высоко и падает в кузов  медленно крадущейся сзади грузовой машины… Удивительное зрелище. Целый день так бы стоял и смотрел.  Вообще, интересно смотреть, когда  что-то движется!
==========================


КЛЮЧ

Вдруг в снегу перед машиной  что-то блеснуло.
Ключ!  Огромная лопата  наехала на кучу снега. Железные руки, быстро сгибаясь и разгибаясь,  стали наваливать  снег на штык лопаты — железную пластину с  бортиком.   Еще миг, —  и ключ со снегом окажется на ленте и  заскользит наверх, а потом упадет в кузов самосвала. Там его уже не найти!

Рука машины потянулась к ключу, чтобы забрать его вместе со снегом, но  я оказался проворнее.  Скакнул вперед, наклонился, схватил ключ и отпрыгнул от страшной руки. Водитель снегоуборщика показал мне кулак и кажется, собрался уже вылезти из кабины, чтобы надрать мне ухо.

Пришлось действовать срочно. Зажав ключ в кулаке, прижав к груди портфель, я бросился   с улицы во двор, пролетел мимо универмага, парикмахерской в одноэтажном домике и еще одного  дома.
Если я  по-настоящему испугался, то меня невозможно  догнать! Я бегу тогда, как гепард. Быстрее всех! На всякий случай я домчался почти до улицы Ленинская слобода,  выдохнул с облегчением целый клуб пара и  присел на скамейку в  маленьком сквере.
Я снова оказался в школьном дворе. Все пути ведут в школу!
Наконец-то, я разжал кулак и увидел ключ.
На ключе была прикреплена   картонная бирка.
На ней  красовалась аккуратная надпись, сделанная  химическим карандашом.
"Игорь Горюшкин".

Вот это да! Он потерял ключ, а я его нашел! Случаются же чудеса!   
Но что же теперь делать? Я знаю, где его дом. НОмера квартиры не знаю, но это мне знать и не нужно. Горюшкин, конечно, стоит сейчас у подъезда, мерзнет и ждет, когда придут родители… Придут,  откроют дверь, запустят его домой и выпорют хорошенько за потерянный ключ.
У них это единственный  и  любимый  способ воспитания.

Я вскакиваю со скамейки и бегу к дому Горюшкина. Мне его немного жалко! Замерз, небось, растяпа-недотепа!   А тоже мне, строит еще из себя!
Будет знать, как ключи терять!
==================================


БАЛКОН

Подбегаю к его дому.
Это — башня-восьмиэтажная на Велозаводской.  У подъезда никого нет. Ни души. Даже Горюшкина. Может, он пошел ключ на улице искать?

Я поднимаю голову. Смотрю на окна. Вон он-он!   Стоит на балконе пятого этажа и жалобно смотрит на меня.  Трясется весь от холода. Как он там оказался? Почему не идет греться домой?
Кричу ему:
"Что ты там делаешь?"
А он  сверху:
"Отец меня наказал, выставил на  балкон!"
Я кричу:
"Знаю, за что он тебя наказал! За ключ! А я его нашел, твой ключ! Честно! Спустись ко мне!  Я тебе его отдам!"
Горюшкин даже не удивился! —
Так ему было холодно!
"Не могу спуститься! Балкон открывается изнутри, а отец устал и спать  лег! Ему теперь хоть из пушки стреляй!  Поднимись, пожалуйста, ко мне, открой дверь, зайди в квартиру и выпусти меня с балкона!  Квартира сорок!"
Вот это да! Горюшкин сказал: "пожалуйста"!
В стране культурная революция, как в Китае?
Или я ослышался?
"Сейчас поднимусь!"  —  кричу я и бегу прямо в подъезд, а потом стрелой по ступенькам на пятый этаж! Люблю я спасать! Когда  надо кого-то спасти,
я бегу  быстрее целой стаи гепардов!

Взлетаю на площадку,  подлетаю к двери, вставляю ключ, распахиваю настежь дверь, в  сумраке прихожей  делаю шаг вперед  и… спотыкаюсь!
Передо мной целый отряд бутылок.  Не отряд! Войско!
Бутылки   построены, как солдаты, аккуратно, с любовью, все этикетки смотрят  в одну сторону!  Даже  пробками некоторые закрыты, чтобы внутри не запылились,  — так их здесь любят и уважают.

Перешагиваю через  бутылки, стараюсь не упасть, выхожу в гостиную, к которой пристроен балкон.  Из=за двери спальни доносится сочный могучий, ароматный храп  Горюшкина старшего. Почему ароматный? Ах, я забыл сказать про воздух!  Воздух в доме такой, что  можно подбросить удочку, и она не упадет, а повиснет! Почему удочку? Ну, не хотите удочку, можете бросить любой другой предмет на ваш выбор! Он тоже повиснет! Уж такой здесь густой воздух.
Ну, ароматный, короче.

Некогда мне! Бегу к балкону. Открываю дверь. Втаскиваю Горюшкина. —
Сам он идти не может. Уже посинел от холода!

Уф! Садимся за стол. Молчим.  Горюшкин говорит:
"Пойдем, я тебя провожу. А то отец еще проснется и вздует тебя тоже!
"А меня-то за что?!"
"Так. За компанию!"
"А что случилось?
Как ты оказался на балконе?"  — спрашиваю я.
"Ничего не случилось! — сердито отвечает Горюшкин.
Не хочется ему про отца плохое рассказывать.
Но все же приходится выложить  правду!
"Наказал меня  отец за потерянный ключ! Вывел на балкон, закрыл дверь, прилег на минутку, как всегда, и заснул, как младенец. Сколько он теперь проспит, — никто не знает.   Может  быть, сутки!

Связался он крепко с этими бутылками! Я, говорит, Зеленого Змия уничтожаю!  Видел в коридоре что делается? Это он бутылки сдать собирается в "Прием стеклотары". Любит он это бутыльё проклятое, — а я ненавижу!   Отец, вообще-то,  хороший у меня. Работящий! И на работе его все уважают!  Так уважают, что даже не увольняют, когда он в рабочие часы гуляет!
"Как гуляет!" —  переспрашиваю я.
"Ну, прогуливает….Эх, ты! А еще отличник! Жизни не знаешь!"

Опять сидим  молча.
Игорь говорит:
"Ну! Давай ключ, что ли! А то забудешь еще!"
Я отдаю ему ключ,  и мы идем к выходу. Игорь уже согрелся.
Он очень здоровый и крепкий. Хорошим солдатом  может стать. Или матросом!

Мы перелезаем через бутылки. Игорь спускается со мной во двор.
Вот может же быть вежливым, если захочет!
Вдруг он говорит:
"Ты мой спаситель, Сережка. Если б не ты...   Я хотел бы с тобой дружить!"

Чуть помедлив,  отвечаю на предложение:
"Почему бы и не  дружить?!  Дело хорошее! Знаешь, Игорь, о чем я тебя только попрошу…  Не дергай больше Таню за косичку!
Она же девчонка! Нельзя обижать!
Не будешь?"

Игорь отвечает  коротко и серьезно:
"Не буду!"
Мы, жмем   другу руки  и расстаемся до завтра.

Пришел я домой, вынул учебники из портфеля,
разложил их на письменном столе и включил радиоприемник.
Как раз передавали  прогноз погоды.
К вечеру   обещали похолодание до двадцати градусов мороза.
Повезло Игорю, что я вовремя нашел его ключ…
И мне тоже повезло! Может быть, полюблю, наконец, мою школу!


Дороги


ГОРКА

Я еще совсем маленький мне лет пять-шесть. Я мчусь на санках с горки, что перед мостом через окружную железную дорогу.
Свистит ветер, летят снежинки из-под полозьев санок.
Вдруг: «бац!» Я влетаю в рытвину, и санки резко останавливаются. Меня выкидывает из санок. Я падаю, ударяюсь обо что-то лбом.
Мне страшно, больно и весело!

Да не беспокойтесь вы, дорогие читатели! Я всю жизнь обо что-нибудь бьюсь головой, даже о собственную коленку ей натыкаюсь, когда моюсь в ванной, представляете!

И ничего, пока памяти не теряю, и мне до сих пор еще очень хочется рассказывать сказки. Не уверен, правда, что это никак не связано с тем, что я часто подвергал голову внешним воздействиям…

Так какую сказку придумать для вас? Быть может, о дороге? Ведь дорога это что-то очень важное для каждого человека. Нет у человека дороги, значит, нет и судьбы. Нет и самого человека, если говорить о его развитии и совершенствовании.
Извините  меня за то, что иногда путаю мысли старого  со снами малым!
Столько лет ведь прошло!
======================================


Итак, дорога!
Я сижу рядом с папой на переднем сидении нашего голубого «Москвича». Я счастлив. Я всегда счастлив, когда Папа рядом. В машине я счастлив вдвойне! Все мне там интересно, непривычно! Все-таки я, хотя и маленький, но все же  уже мальчишка! Только мальчишки способны отделить настоящие ценности от ерунды. Поездка в машине, без всякого сомнения, представляет собой особую ценность!
Да еще какую!

…Ранний вечер. В туманном густом воздухе горят огни. Много огней. Золотые окна домов, огромные одуванчики фонарных столбов, круглые глаза светофоров и семафоров… Когда они в хорошем настроении, их глаза зеленеют, а водители радуются зеленому свету, потому что можно ехать, пока светофор опять не рассердился и не покраснел!

Быстро сменяется настроение у этих капризных существ. Вот уже  все глаза действительно стали красными, и вся улица стоит и ждет, пока они подобреют и разрешат машинам продолжить свой  путь.

Москва — город вечерних огней. Свет от них разливается в густом сыром воздухе, соединяется с темнотой и превращается в волшебные сумерки, в таинственный вечерний полумрак.

Я лечу к огням: за ними, рядом с ними, впереди них. А что может лететь быстрее света? Только сказка. Только в ней человек свободен от времени и бесполезных обид на него, за то, что уходит;  автор независим от земной тяжести и боли от царапин и ушибов.

Я мирно дремлю рядом с Папой. Мне снится сказка о дорогах…
==========================


МАНЕКЕНЫ

Голубая машина летит по мокрой мостовой на крыльях света. Недавно прошел дождь, и свет отражается и от мокрого асфальта, и от луж на тротуарах, и от мокрых дождевых труб.

Сережа спит и во сне проезжает по Улице Больших Магазинов.
Странная улица. На ней нет людей. Люди исчезли. Из огромных стеклянных витрин выглядывают манекены.
Сережа почему-то боится манекенов. Сам не знает причину своего страха. Манекены — высокие, стройные, хорошо одетые: какие на них красивые костюмы; что за модные платья с цветочками и горошком!

Почему же так страшно смотреть на них? Потому что — не живые? Потому что не понять, что у них на уме? Потому что даже не знаешь, есть ли у них ум?..

А что если…
Если манекенам надоест сидеть в витринах, и они выйдут на пустую улицу?
Что тогда будет?
Тогда улица, понятное дело, будет принадлежать манекенам.
Улицы принадлежат тем, кто по ним ходит!
На улице будет дуть сильный ветер, и она станет витриной для гордых кукол, — манежем, где можно без конца показывать себя!

Манекены станут покупать продукты, продавать детям мороженое на перекрестках, работать в банях…
Хотя нет, вот этого точно быть не может! Бани закроются! Вместо них откроются банки! Ведь манекены такие совершенные существа, что им даже мыться не надо: стер тряпочкой пыль, и хоть под венец иди!

Под венец? Скажите, а зачем манекенам жениться? Ну, по крайней мере, жениться по любви у них точно не получится: ведь для любви нужно иметь сердце. А сердца для манекенов не предусмотрены. Какому чудаку придет в голову  вставлять сердца в их пластмассовую грудь!? Зачем эти лишние расходы!
Да и им самим жить без сердец  спокойнее, проще, дешевле!

А в кого и во что будут верить эти новые люди в  новом городе? Странный вопрос! Конечно, в арифметику, вернее  в два арифметических действия: в сложение и умножение. Они станут молиться словам «больше» и «лучше»!

Вообще, с умными и теплыми словами дело у них будет обстоять крайне плохо:
ведь слова — дети удивительных родителей,  Сердца и Ума. Если  слова не воспитывали, не растили в умной и сердечной семье как детей, то они вырождаются, становятся пустоцветами, ложными грибами, фальшивой нечестной монетой. Они не способны тогда нести в себе смысл,  обесцениваются,  теряют содержание, становятся глупым и надоедливым шумом.

…Галдят манекены, собираются в сборища, толпы; хотят сказать нечто значительное, а порождают лишь обрывки  куцых мыслей, нелепых «изречений»: «знаковый, культовый, „зарабатывать“ на курсе валют, легендарный, успех, тоталитаризм, либерализм»…
Ребята, а где же ваша Жизнь?
Где вы ее, бесполезную,  потеряли?

Потом только начинаешь понимать: если они для чего-то открыли рот, то это лишь для того, чтобы что-нибудь продать.
Ну, иногда и купить тоже…

Идут по улицам манекены с широко открытыми глазами, пустым нарисованным взглядом;  их движения экономны, как у автоматов: они никогда не распахнут руки, чтобы обнять, к сердцу прижать крепко-прекрепко, на плечи  поднять ребенка, как отец сына!

Что же! Они ведут себя так, как и полагается машинам. Спешат, толкают, не обращают внимания друг на друга, не замечают живых, даже земли под собой не видят: зачем манекенам земля?
Она не нужна, если ее нельзя продать, купить или заложить в банке.

И Родина манекенам тоже не нужна. Если на нее не находится покупателей, то Родина им без надобности. Сердца их там, где сокровища их.

Разбегутся марионетки по всему миру, бросят  без сожаления свои улицу и город
и даже не  вспомнят о витрине,
в которой когда-то показывали модную одежду прохожим.

…Манекены бегут! Разбегаются  во все стороны! Даже оглянуться не хотят,  чтобы не окаменеть. Хотя… Чего уж они так боятся? Чем камень хуже пластмассы?

Манекены торопятся на вокзалы и спешат в аэропорты.
Ведь всегда есть место, где лучше, больше, гуще!

Есть город, где больше платят; есть страны, где сытнее кормят и слаще поят! Скорее туда! Успеть все взять, проглотить и переварить, полениться досыта, наслаждаться потребляйством до тех пор, пока не треснул их пластик,
пока есть еще на земле, что потреблять!
==========================


ПРАВИЛЬНЫЙ ПУТЬ

Сережа просыпается. Ему страшно!
Неужели этот сон когда-нибудь сбудется?

«Что тебе снилось? Ты стонал во сне!» —
спрашивает отец, внимательно посмотрев на мальчика.

Сережа просит отца:
«Папа, поедем скорее в наш район! Что-то мне на этой улице не очень нравится!»

«Сейчас развернемся и поедем назад!
Скоро проедем  Автозаводский мост!
Не спи, Сережа, потерпи, а то ночью не заснешь!»

Папа, быстро доехал до реки, повернул на мост.
А мост огромный, и видно с него далеко-далеко,
до Кремля, до Собора Василия Блаженного,
до Колокольни Ивана Великого,
до Красного флага и Рубиновых звезд над Кремлем.

По тротуарам идут на платформу служащие заводоуправления.
Сияют окна цехов: на Автозаводе в это время трудится вторая смена.

Сережа понемногу успокаивается: в их рабочем районе нет манекенов, здесь живут  хорошие люди. Никому и в голову не приходит, что можно превратиться в подобие роботов, служить деньгам, стать рабом слов «больше и лучше для себя»,
а там хоть трава не расти!

Горят огни в окнах,
горит в свете прожектора красный флаг у райкома Пролетарского района.

А вот и дом.
У дома стоит Мама. Она ждет Сережу и Папу.
Она раскинула руки в стороны, как птица,
словно хочет издали обнять крыльями мужа и сына.

"Мама, ты птичка!"
Сережа узнал бы Маму среди тысячи птиц!
Такой, как она, нет больше на всем белом свете!

…Семья ужинает на кухне.
Сережа есть бутерброд с докторской колбасой и думает о дорогах.
Как важно сразу поехать по правильному пути!!!

Смотри, не сбейся  с дороги, голубой «Москвич!»
Миллион добрых путей открыла тебе твоя Страна!