Счастливый пеньюар или история одного путешествия

Елена шла с работы быстрым шагом. Несмотря на усталость, она понимала, что только набранная скорость способна покончить с её мучениями: она быстрее придёт домой, а там, наконец, долгожданные уютные тапочки…
Она перешла Манежную площадь и, собрав всю силу воли, прибавила шагу.  В последнее время нешуточно стали болеть суставы и ступни ног. Поэтому прежде любимую дорогу – от метро Гостиный двор к Моховой улице – Елена теперь терпеть не могла, и всё по одной причине: далековато идти.
Если говорить объективно, то весть этот путь не любить было просто невозможно, ведь он проходил по историческому центру Петербурга, и раньше этот факт доставлял Елене не только много радости, но вселял в неё даже  гордость. Люди со всего мира едут, чтобы просто погулять возле Летнего сада, цирка на Фонтанке, Марсова поля, а она здесь живёт. Квартирка у неё по нынешним меркам была неважная, но она всегда шутливо хвасталась: кто-то покупает метры жилья, а у неё метры исторического пространства России. Выйдешь утром из дома, и сразу в настоящем Санкт Петербурге, а не в каком-то там многоэтажном спальном районе.
Свернув на Караванную улицу, она вдруг увидела перед глазами  вывеску туристического бюро. Собственно, вывеска эта здесь висела всегда, но за ненадобностью в голове не фиксировалась. Мало ли что кругом понавешено! А тут прямо так и бросилась в глаза, вроде как даже зазывает: «Зайди, не пожалеешь!» Елена заколебалась, может, и правда, зайти, купить какую-нибудь экскурсию дня на два-три. Надоело всё! Вся эта обыденность! Все эти болячки! И она решительно поднялась по ступенькам. Любезная девушка, выслушав её просьбу, спросила:
- Может, Вам круиз? Как Вы переносите морские путешествия?
- Нормально переношу, - ответила Елена, один раз уже благополучно плававшая на пароме до Хельсинки и обратно.
Тогда агент предложила ей купить более основательный круиз – теперь по трём столицам: Хельсинки, Стокгольм и Таллин. Время в пути – около четырёх суток. Елена обрадовалась, тем более, что в столице Швеции ей бывать ещё не приходилось. Она выбрала день отправления, выкупила двухместную каюту (одноместных не было), расплатилась банковской картой и довольная отправилась восвояси. А девушка ещё вдогонку сообщила её: если она, дескать, найдёт себе попутчицу, стоимость за каюту автоматически можно разделить на два. Сообщение это её порадовало. Елена всю дорогу домой размышляла, кто бы мог составить ей компанию? Трудность заключалась в том, что поездка захватывала рабочие дни, а далеко не все её подруги были, как она, фрилансерами. Наконец, выбор свой она остановила на Регине. Та жила в Выборге, была хозяйкой небольшого салона красоты и своим временем могла распоряжаться, как хотела. К тому же, характер имела золотой, поэтому раздражать в путешествии не будет. Загвоздка, правда, заключалась в том, что Регина была замужем. Но Елена тут же рассудила, что в их возрасте мужья уже перестают быть ревнивцами и отсутствие жены в течение нескольких дней  воспринимают, скорее, как подарок судьбы, чем как драму. Поэтому, придя домой, Елена решительно набрала номер подруги.
На её счастье та согласилась быстро.
- Вот здорово! – кричала она в трубку. – Это то, что мне давно надо. Своя каюта, многоэтажный паром, рестораны, бары, варьете, много новых людей… Поеду! Поеду, Ленка! И гори всё синим пламенем!
- Ну, слава Богу. Тогда до поездки обязательно созвонись с агентством и переведи им портовый сбор. Свяжемся ближе к отправлению, чтобы уточнить детали.
На том и расстались.
***
Елена была женщиной одинокой. Давно одинокой. Но – самодостаточной. То есть, из таких, кто от одиночества не страдает и о сильном плече мечтать давно позабыл. А интерес к мужскому полу испытывает эпизодически. Ну, например, на каком-нибудь праздничном  фуршете пококетничать – это можно. Или на чьём-то дне рождения согласиться на медленный танец с чужим мужем. Но задача тут ведь заключалась не в том, чтобы соблазнить, а, скорее, чтобы проверить, есть ли у неё ещё порох в пороховницах. Наслушавшись комплиментов о своей «невозможной красоте» и «тонком чувстве юмора», она успокаивалась: порох имеется. А, значит, если захочет, то так ещё взорвёт ситуацию, что мало не покажется. Всем. И участникам, и зрителям. Но она не хотела. Пусть живут. Однако, если признаться, от поездки Елена положительных эмоций всё-таки ждала. И пусть они обрушатся на неё в каком угодно виде: в виде принца на белом коне, или в виде бодрости духа, а можно в виде новых впечатлений – всё это не имело значения.
***
С Региной они встретились на морском вокзале. Отстояли часовую очередь, зарегистрировались и получили электронные ключи от каюты, которая на ближайшие четыре ночи обещала быть их домом родным.
Каюта оказалась обычной – без окон и размерами совсем как в песне: два шага налево, два шага направо, шаг вперёд и поворот. В остальном здесь было всё как в обычном двухместном номере гостиницы: душ и туалет, работал кондиционер, и кровати оказались не двухэтажными, а располагались напротив, так что бороться за нижнее место подругам не пришлось. Телевизора не было, зато в их распоряжении был огромный, подобный айсбергу, многопалубный лайнер с ресторанами и саунами, барами, просторными смотровыми площадками и множеством других удовольствий. И сейчас он, глухо урча, уже медленно разворачивался в водах Финского залива, держа курс на северо-запад.
Елена и Регина быстро разобрали чемоданы, разложили туалетные принадлежности, переобулись в домашние туфли и вышли из каюты. Сначала решили купить экскурсии. Обе были «безъязыкими», и просто наворачивать километры в чужих столицах не хотели, поэтому беспрестанно рекламируемые  по местной радиоточке сообщения о русскоязычных экскурсиях восприняли с облегчением и благодарностью. Они подошли к стойке с надписью «рецепшн» и купили себе по две обзорных экскурсии – в Хельсинки и Стокгольме. А ещё проплатили завтраки и ужины в ресторане парома. Потом обе поспешили на верхнюю палубу.
***
Стоял тёплый сентябрьский вечер. Ни ветерка, ни дождинки, ни облачка. Солнце садилось, обагряя своими лучами дальние воды Финского залива. Вдали виднелись элитные новостройки Приморского района, а рядом – мощный и весёлый пейзаж работающего порта – с разноцветными кранами и такими же разноцветными контейнерами. Мимо их парома то и дело скользили моторные лодочки и катерки. Они казались игрушечными. Настроение на глазах становилось благостным. Елена с Региной периодически улыбались друг дружке, уже устроившись на белых  пластмассовых шезлонгах и рассматривая медленно удаляющийся от них Петербург.
- Красиво как! – с чувством проговорила Регина. – Каждый день ношусь, как угорелая. Смотрю только под ноги да на дорогу. И совсем забыла, что можно ещё – на небо.
Про небо это она хорошо сказала, потому что его здесь было много. Они и сами словно в небесах парили, сверху наблюдая за серой водой, которая мирно покачивалась далеко внизу.
На палубе сидели долго. И уходить не хотелось. Незаметно к парому подобрались сумерки и на небосклоне уже чётко просматривался  бледный полукруг луны.
 - Не замёрзла ещё? – спросила подругу Елена.
- Нет, - ответила та.
Следующие полчаса они фотографировали на телефон себя и окружающие виды, а потом рассылали снимки по ватцапу. Регина – мужу, а Елена – замужней дочери и друзьям. Фотографии, снятые на палубе среди такого вселенского простора, получились удачными.
Люди вокруг тоже фотографировались. Но не все. Были и такие, кто не6подвижно сидел, укутавшись пледом и задумчиво глядя на воду, словно увозя какие-то жизненные проблемы вместе с собой в путешествие. Между тем, вслед за сумерками на палубу прилетел свежий морской ветер. И от его бесцеремонного стремления проникнуть в рукава и за пазуху люди стали быстро покидать палубу. Наступало время ужина.
***
Они вернулись в каюту. Пока Елена умывалась, Регина натянула на себя полупрозрачную блузку, смело оставив не застёгнутыми несколько верхних пуговиц.
- Эх, Витька не видит! – засмеялась Елена.
- Перебьётся, - так же смеясь ответила Регина.
Они вышли в узкий коридор, по обеим сторонам которого располагались двери других кают. Елену и Регину поселили на четвертом этаже, ресторан находился на шестом. Возле лифта уже столпилось порядочное количество отдыхающих, и, чтобы не ждать, пришлось подниматься по лестнице. Она была широкой, застеленной мягким зелёным ковролином, с никелированными перилами и большими встречными зеркалами. Шагая по ступенькам, Елена с Региной разглядывали себя в эти зеркала, сопровождая смотрины щедрыми, слегка ироничными комплиментами в адрес друг друга.
Официант проводил путешественниц к столу и указал их места. Здесь уже сидела супружеская пара, примерно одинакового с ними возраста. В огромном зале было много иностранцев, но их соседи оказались русскими. Знакомиться они не стали, но несколькими приветственными фразами обменялись. Потом всё внимание переключилось на процедуру ужина.
Глядя на обилие блюд, разложенных на шведских столах, они дали волю своей жадности. Хоть понемногу, но хотелось взять всего. Елена набросилась на морепродукты: красную рыбу – солёную и копчёную, селёдку в майонезе и винном соусе, королевские креветки, мидии, икру (которая разочаровала своей ненатуральностью). Регина, наоборот, предпочитала мясное: набрала жареных свиных ребрышек, острых куриных крылышек-гриль, колбасок, сосисок, тефтелей, мясного ассорти из колбас, языка и сырокопчёных деликатесов. Потом обе принялись за мороженое, маленькие пирожные – птифур и буше, а потом ещё взяли пиво и красное сухое вино. Взяли бы ещё что-нибудь, да как-то застеснялись соседей по столу. Хотя, кажется, напрасно. Не только русские туристы, но и скандинавы тоже тащили и тащили на свои столы сочетаемые и не сочетаемые друг с другом продукты. Поэтому на тарелках они быстро вырастали до размеров горок. Съесть это всё было просто нереально. Да никто и не старался!
Несмотря на то, что насыщение наступило буквально через десять минут, Елене и Регине казалось, что какие-то особенно вкусные блюда они проглядели. Приходилось снова подниматься из-за стола и снова возвращаться с нагруженными тарелками. Это было какое-то безумие! Но всем это безумие нравилось! А когда соседи, наконец, ушли, и стесняться совсем стало некого, Елена начала поспешно собирать со своих тарелок сыры, колбасу, булочки, канапе, брикетики с маслом и укладывать всё это в сумочку. Регина ей помогала. Завтра утром, когда они прибудут в Хельсинки, им целый день гулять по городу. Утолять голод за счёт валюты не хотелось. Проще было насобирать сухой паёк с ужина и завтрака, а в хельсинкском кафе заказывать к своим бутербродам только чай. Натырив продуктов, они со спокойной совестью покинули ресторан.
- Вот это да! – едва переводя дух, с восхищением сказала Елена, когда они вернулись в каюту.
- Давай придумаем, куда девать продукты, чтобы не испортились, - перебила её Регина. – В номере душно.
Они осмотрели все углы, но ничего не придумали умнее, чем, уложив их в целлофановый пакет, пристроить на кафельном полу туалета. Бережливость требует жертв. А на сэкономленные деньги они купят близким подарки.
- Что теперь делать будем? – спросила Регина.
- Ой, не знаю. Ты, что хочешь, а я, наверное, лягу. После такого ужина уже ничего и не хочется.
- С ума что ли сошла?! Выспаться и дома можно. Для того я от мужа вырвалась, чтобы лежать с тобой в душной каюте? Давай поднимайся, пошли хоть в дьюти-фри сходим.
В магазине беспошлинной торговли толкались минут сорок. Купили себе по флакону французских духов, по бутылке ликёра «Моцарт», который обеим нравился, и так, разных мелочей, мимо которых в обычном магазине прошли бы, не оглянувшись. И на текущий момент не забыли сделать заготовку тоже. Им оказался греческий коньяк «Метакса». Вроде, как с ним будет интереснее во время путешествия подводить итоги дня. Елена под конец купила книжку в суперобложке с манящим названием «Через тернии – к звёздам». У книги было, как минимум, одно неоспоримое достоинство – она была на русском языке.
В каюте Регина снова принялась за старое:
- Пошли, прогуляемся. Столько мужчин интересных вокруг!
Но Елена наотрез отказалась.
- Ты бы поберегла силы для завтрашнего дня. Да и несолидно в твоём возрасте одной шататься по барам! Всё равно там только молодёжь. И их программа варьете – исключительно для одноклеточных. Я с ней знакома. Тоска. Дурацкие шуточки, сюрпризы для наивных девушек да концертные номера, подобные дворовой самодеятельности. И снова обжираловка. Только за деньги.
- Какая же ты скучная, некомпанейская! – стыдила её Регина, освежая макияж. – Прямо мизантропша. Знала бы, что ты такая, ни за что бы не поехала с тобой. Ну, и лежи тут!
Она снова переоделась – теперь в синюю кофту с розовыми стразами.
- Господи, да я просто богиня! – восхитилась собой Регина, взбивая перед зеркалом свои белокурые волосы.
***
Оставшись одна, Елена, не раздеваясь, плюхнулась в постель и раскрыла книжку. Примерно полчаса она добросовестно вникала во всё, что было там написано, потом стала читать, пропуская по несколько страниц. А потом и вовсе отбросила книгу и разразилась нехорошими словами в адрес автора, а заодно и себя – за то, что купила. Книга оказалась чтивом для мужчин, её сюжет был щедро снабжён эротическими сценами. Героев, то есть альфа-самцов, было сразу два. Они, не скупясь на подробности, хвастали друг перед другом своими победами на любовном фронте – вот и весь сюжет. Не сказать, чтобы Елена считала себя ханжой, просто тема в этой поездке ей была не интересна. Другая мотивация. Очень было жалко выброшенных на ветер денег. И подарить ведь некому! С таким-то содержанием без ущерба для репутации одинокой женщине сделать это никак невозможно. Потом она всё-таки сообразила по приезде вручить её мужу коллеги, которого знала, и который, несмотря на предпенсионный возраст, по-прежнему воображал себя мачо.
- Где её носит? – подумала Елена про Регину. И ещё подумала:
- Поесть, что ли?
Она принесла заветный пакетик. Однако, не успела дожевать и первый бутерброд, как вернулась Регина. Глядя на разложенные продукты, она восторженно произнесла:
- Ну, ты сильна!
- Присоединяйся! – великодушно разрешила Елена.
- Тогда давай откупорим коньяк что ли?
Они разлили «Метаксу» по стаканам и чокнулись.
- За качественный отдых! – произнесла Елена.
 Выпили. Регина закусила сыром, а потом как-то игриво промолвила:
- Ах, похорошело! Слушай, у меня для тебя сюрприз. Выйди на пять минут.
Елена обрадовалась и удивилась: надо же, какая заботливая у неё подруга! Сюрприз приготовила к началу путешествия. А вот она не догадалась!
- Куда, в коридор или душевую?
- Можно в душ, - разрешила Регина.
Через три минуты стояния в тесной душевой Елена услышала нежное приглашение:
- Про-о-сю. Мо-о-жно!
Она шагнула в каюту и от неожиданности увиденного стала медленно сползать на пол. На кровати в позе русалочки Андерсена, точь-в-точь, как она изображена на скульптуре в Копенгагене, сидела Регина. На ней был надет шёлковый пеньюар леопардовой расцветки с немыслимым количеством рюшечек, отороченных искусственным мехом.
- Ты где его купила? Не говори, что в дютике! - Елена не просто смеялась, она хохотала с какими-то истерическими повизгиваниями.
- Я думала, тебе приятно будет видеть подругу в таком романтическом прикиде. Увы, я ошиблась, - притворно загоревала Регина.
- Где ты такую пошлятину приобрела? Леопардица! Кого ты собралась в этом наряде совращать?
- Эх, ничего ты, Ленка, не понимаешь, - Регина нежно поправляла рюшечки пеньюара, - Мне его купил в Турции мой Витечка, когда мы там были. Сказал, что на счастье. Правда, с тех пор он без пользы валялся в кладовке. А тут, собираюсь в поездку и натыкаюсь на него. Дай, думаю, возьму…Заодно и проверю: вдруг и правда счастье привалит!
- А ты что, несчастливая?
- Откуда я знаю. Может, он не мне, а тебе счастье принесёт.
- Заботливая какая! Уж не любовника ли в этом погребе ты собралась принимать?
- Может, и любовника. Как карта ляжет. Может, познакомимся и правда с кем путёвым!
- Мечтай! Путёвый, как только увидит тебя в этом пеньюаре, сразу пойдёт и повесится вон там, в душе, на змеевике. Ну, и вкус у твоего муженька!
- Не кати бочку на моего Витеньку. Заведи своего! Ладно, хоть сфотографируй меня в нём. В память о поездке.
Елена взяла телефон Регины и стала щёлкать её.
- Где ты научилась этим ужимкам? - смеялась она, глядя, как подруга меняет позы для очередного снимка.
Регина сняла пеньюар, но убирать в чемодан не стала.
- Пусть повисит тут, на вешалке. Как талисман всей нашей поездки. Мне почему-то кажется, что он себя ещё покажет. Смейся-смейся, потом ещё спасибо скажешь.
После такого сюрприза они снова вспомнили про «Метаксу». Но пить уже расхотелось. Решили просто хорошо выспаться перед Хельсинки. А пеньюар и правда остался висеть. Кому он мешает? Пусть вдохновляет. Неведомо, на что.
***
О том, что наступило утро, они поняли по шуму в коридоре.
- Лежим тут, как замурованные, - сонно проговорила Регина. Она включила ночник у изголовья и уже бодрее сказала:
- Подъём! Восемь утра! Через пару-тройку часов Хельсинки. А нам надо ещё на завтрак сходить.
Елена поднялась и включила общий свет. За стенами вовсю слышались голоса. Видимо, их соседи справа и слева тоже уже бодрствовали.
- Можно выйти пораньше и перед завтраком постоять на палубе. Полюбоваться красотами, - сказала Регина.
- Нечем пока любоваться. Кругом – одна вода. Разве что, на солнышко пощуриться. Если оно есть. В этих краях чаще дождь и тучи, чем ясные дни, - на правах знатока ответила Елена.
Они вышли из номера. Поднялись на шестой этаж. Через огромные, словно витрины торгового центра, окна увидели, что их паром движется в безграничном водном пространстве. И ещё увидели, что утро – солнечное.
- Ну, пока как-то всё складывается удачно. Денёк будет хороший, - обрадовалась Регина.
***
Перед пограничным контролем выстроилась длиннющая очередь пассажиров. Но им повезло. Тех, кто купил обзорную экскурсию по Хельсинки, обслуживали в отдельном окошке. Пройдя паспортный контроль, женщины вышли в город, отыскали экскурсионный автобус и заняли удобные места.
Через несколько минут автобус плавно двинулся в центр города.
- Чем-то мне Хельсинки напоминает Петербург, только, как бы это выразиться, в более бюджетном его варианте, - тихо проговорила Регина. – А воздух свежее. Прямо хочется дышать полной грудью. Правда?
- Это воздух свободы, - шепнула в ответ Елена.
Гид – молодая женщина, много лет живущая в Хельсинки – это она сама сказала – сообщила, что автобус сейчас будет проезжать мимо центрального железнодорожного вокзала, одной из главных достопримечательностей города, потому что вокзал является образцом аутентичного скандинавского архитектурного стиля.
- Что такое аутентичный? – спросила Регина.
- Подлинный, не копия. Дай послушать. Вопросы – гиду, - огрызнулась Елена.
- Да, боюсь, когда можно будет их задавать, я всё позабуду.
Автобус медленно проезжал по привокзальной площади, и его пассажиры, дружно повернув головы, рассматривали скульптурную композицию с монументальными мужскими фигурами, которых финны называют охранниками вокзала.
- Ежедневно вокзал принимает примерно двести тысяч пассажиров, - сообщила гид.
- Двести тысяч – это четыре Выборга, - опять шепнула Регина.
Елена ничего не ответила. Её неожиданно стало клонить в сон. Все силы теперь были направлены не на то, чтобы смотреть по сторонам и воспринимать новые знания, а на то, чтобы отогнать сон. Но тот наглел всё больше. Голос гида уже стал плавать, словно на волнах – то туда, то обратно. Елена разозлилась на себя: стоило тратить сорок евро, чтобы на первом километре экскурсии позорно заснуть? Это увещевание подействовало не на долго. Автобус теперь проезжал мимо национальной галереи финнов – Атенеума.
- Надо запомнить это место, - шепнула она Регине. – Когда будет свободное время, сходим сюда. Мне его хвалили.
- Коллекция музея включает финское искусство с середины восемнадцатого до шестидесятых годов века двадцатого, - услышала она голос гида.
Проехав по Университетской улице, автобус выкатил на Сенатскую площадь. Здесь была запланированная остановка, и Елена обрадовалась возможности проветриться, чтобы окончательно проснуться. Она выползла из автобуса в числе последних. Гид уже рассказывала о главном символе Хельсинки – кафедральном соборе, который возвышался над площадью и к которому вели десятки ступеней. Регина стояла в первых рядах и внимательно слушала, а до Елены только и долетели слова о том, что собор был открыт в 1852 году и что его назвали в часть святого Николая – заступника императора Николая 1, тот стал инициатором строительства храма. Потом толпа экскурсантов перешла на другое место – к памятнику русскому императору Александру 2. Памятник был создан ему благодарными финнами за либеральные реформы, которые произошли на их родине в годы его правления.
- Им и парламент разрешил, и конституцию, а у себя в России так на это и не решился, - проворчала Елена.
Послушав рассказ экскурсовода о том, как в Финляндии почитают царя-освободителя, все снова вернулись в автобус и отправились кататься по тихим улицам, некоторые из которых носили русские фамилии. Здесь в основном располагались старинные виллы и особняки нынешней финской знати.
- Прибалты уже давно всё переименовали, - сказала Елена Регине, - а эти, смотри-ка, до сих пор оставили русские фамилии.
- Они при Сталине и в СССР не жили, репрессий и социализма на себе не испытали, потому и терпимы к русским, - высказала предположение Регина.
Возражать Елене было лень. Тем  более, что автобус снова остановился. Желающим предложили пройти к памятнику композитору Яну Сибелиусу. Памятник всем понравился своей необычностью. Шестьсот стальных труб разной длины сварены вертикально в единый монолит. А на мраморном постаменте установлена бронзовая голова композитора с полузакрытыми глазами – то ли он слушает уже созданную музыку, то ли сочиняет новую.
- Для того, чтобы понять смысл памятника, - рассказывала гид, - нужно вспомнить, что музыка Сибелиуса наполнена шумом прибоя, журчанием ручьёв, свистом бурь, грохотом гроз. И здесь порывы ветра извлекают из этих труб странные звуки. Прислушайтесь!
- Действительно, трубы выдувают какую-то мелодию, - восхищённо заметила Регина.
Последним пунктом двухчасовой экскурсии была церковь в скале. Войдя в помещение, экскурсанты увидели, что попали на венчание. Правда, молодые ни у кого не вызвали одобрения: какие-то обыденные наряды, какие-то унылые физиономии.
- Да, уж…красавцы, - съехидничала Елена. – Особенно невеста. Где только откопали такое сокровище?
- Злая ты, - ответила Регина, - может, у неё душа хорошая.
- Церковь в скале славится своей неповторимой акустикой. Мстислав Ростропович считал, что здесь самая лучшая акустика в мире, - тихо завершила экскурсию гид.
В церкви Елена с Региной  пофотографировались и у органа, и на фоне свадебной церемонии, и у плачущих стен. Потом просто посидели на скамье, готовясь к долгой пешеходной прогулке.
А через полчаса они уже брели по центру финской столицы – в сторону Атенеума. Желание познакомиться с галереей не прошло, но когда подошли к зданию, то увидели километровую очередь, которая практически не двигалась. Люди терпеливо стояли на жаре. Тут Елена поняла, что не настолько любит живопись, чтобы следовать их примеру.
- Нет, давай сюда приедем в другой раз, на маршрутке, как это делает одна моя знакомая, - стала уговаривать она Регину. – В Атенеум порой привозят европейские классные выставки, которые почему-то не доезжают до Питера.
- Вот и славно. Давай просто побродим по городу или посидим в кафе, - согласилась Регина.
Но вместо кафе они нашли пустынный скверик, где уселись на скамейку и, открыв сумку, стали уплетать заготовленные  бутерброды. Теперь куда-то идти совсем расхотелось. Нравилось просто сидеть и нежиться под лучами осеннего солнышка.
- Вставай, - со вздохом произнесла Регина, - пора по магазинам. Может, себе пальто куплю.
- А мне зонтик нужен. Прозрачный.
Пришлось покинуть насиженное место. Гуляя по городу, увидели ещё один музей – современного искусства. Решили не проходить мимо.
***
В кассе музея им почему-то никак не хотели продать билеты. При этом кассир, что-то яростно им хотела доказать. Отчаявшись понять причину такого негостеприимства, Регина оглянулась.
- Простите, здесь никто не говорит по-русски? – обратилась она к стоявшей неподалёку группе молодых людей.
К ним подошёл парень. Выслушав работницу музея, он с улыбкой повернулся к нашим путешественницам:
- Русские дамы уже пенсионного возраста?
- Да, - ответили русские дамы.
И тогда он сообщил, что работница музея пытается втолковать им, что платить за вход не надо. Билет у них бесплатный. Это стало приятным сюрпризом. Елена с Региной ещё долго улыбались кассирше и несколько раз с чувством произнесли: «Спасибо!»
После этого они поднялись на второй этаж и вошли в первый зал. Увы, первый зал, как, впрочем, и второй, и третий их совсем не впечтлил. Пусто. Скучно. Убого. Закрепляя для истории этот визит, Елена сфотографировалась возле какого-то зубастого уродца, а Регина – на фоне абстрактной картины.
Всё оставшееся время они бродили по улицам, заглядывая в торговые центры. То, о чём мечталось, купили быстро. Вдобавок, набрали нарядной одежды для внуков. И до пристани потом шли тоже пешком. День разошёлся по-летнему. Длинный бульвар, название которого они не запомнили, повёл их прямо к берегу. Здесь праздно гуляли семьи. Было много стариков и молодёжи – крикливой, невоспитанной. Зато каким свежим был воздух! Его и правда хотелось вдыхать полной грудью. На набережной остановились у знаменитого фонтана «русалка», или по-другому: морская нимфа. Елена прочитала в интернете, что финская русалка совсем не то, что датская. Та, хоть и обнажена, но скромная, целомудренная, а эта – раскованная, бесстыжая. Недаром на открытии фонтана – в самом начале двадцатого века – шокированные её видом благочестивые дамы даже падали в обморок. И мужчины, далеко не все, конечно, тоже были нешуточно возмущены. В том числе и тогдашний мэр. Потому что главная особенность фонтана заключалась в том, что эта нимфа была обёрнута голым задом прямо на окна мэрии. Словно в отместку за то, что мэр, обалдевший от такого модернизма, не полностью оплатил скульптору его работу.
***
Прибыв на паром, они долго отлёживались в своей каюте, лениво перебрасываясь словами. Поднялись только на ужин, по которому обе очень соскучились.
- Вот, что это, скажи на милость, - недоумевала Елена, - старость только начинается, а вкусно поесть и поспать становится самым сладким из всех других удовольствий?
- Быстро ты сдаёшься. С такими ценностями зачем ездить далеко? – смеялась в ответ Регина.
Во время ужина они снова отложили в сумочку сухой паёк на завтра. С набитыми желудками с трудом добрались до каюты. Снова полежали, «чтобы завязался жирок», а потом пошли на палубу смотреть закат солнца.
Здесь было тихо и безлюдно. И почему-то навалилось чувство одиночества. Огромный паром казался маленькой песчинкой в мироздании. В какую сторону ни глянь – везде серая унылая вода. Елене стало очень тревожно. Словно живёт она накануне чего-то важного. Всё-таки на земле привычнее. Она по зодиаку земной знак, и привыкла в жизни ощущать твёрдую почву под ногами. На воде же от себя совсем не зависишь. Полагаешься на удачу и профессионализм людей, которых в глаза не видел.
Регина, по натуре более спокойная, тоже как-то приумолкла. Да и погода стала портиться. К вечеру море заволновалось. На паром накатывали тяжёлые волны, со всего маху ударяя по его борту. Удары были такой силы, что паром стало покачивать.
- Я пойду в каюту, - сказала Елена.
- Я тоже с тобой.
В этот вечер они легли пораньше. Регина, кажется, уснула сразу, а Елене не спалось. Она включила ночник. Море разгулялось не на шутку. От сильной качки в каюте стали падать вещи. И только леопардовый пеньюар оставался на своём месте. Правда, его качало так, что в полутьме он стал походить на расшалившееся привидение. Елена вдруг вспомнила рассказ о том, что на паромах очень опасно находиться в шторм: они могут запросто перевернуться и камнем уйти на дно – буквально за считанные минуты. А из-за огромной воронки, которая образовывается на месте катастрофы, спастись практически невозможно. Она вспомнила висящие на палубах лодки, прикинула их количество, сравнила с числом пассажиров. Никак не получалось, чтобы лодок хватило на всех. И сон пропал окончательно. Каюту же продолжало качать так, что порой приходилось хвататься рукой за поручень.
- А этой всё нипочём! – с завистью подумала Елена о своей соседке. Потом она перевела взгляд на пеньюар.
- Одна надежда на этот символ счастья. Она попыталась взять себя в руки, но получалось плохо. Перспектива окончить жизнь внутри многоэтажной дуры да упокоиться с миром на дне Балтийского моря пугала не на шутку.
***
Проснулась Елена в хорошем настроении. Утром ночные страхи казались глупостью. Но о шторме неожиданно напомнила подруга, которая бодро соскочив с постели, тут же со стоном побежала в туалет. Рвота её была долгой и изматывающей. Шторм достал её только утром. Видимо, во сне сильно укачало. На завтраке Регина выглядела бледной и осунувшейся. Елене стало её жалко.
Зато этим утром их места за столом оказались у окна, за которым хорошо просматривалась панорама шведского архипелага. И небо было голубым, и вода Балтийского моря – тоже голубой, и, ах, мимо проплывали  эти чудные островки, описать которые нет никакой возможности! Первый раз за всё путешествие они постарались долго не задерживаться за завтраком, стремясь побыстрее выйти на палубу.
Сегодня здесь было многолюдно. Паром медленно продвигался среди маленьких скалистых островков. На тех, что побольше, умещались небольшие поселения, похожие на наши дачные посёлки. Но встречались островки столь малой величины, что на них ютился только один дом с крошечным приусадебным участком. Вместо машины к самому крылечку был «припаркован» катерок. Регине и Елены всё казалось необычным. И они фантазировали:
- Представляешь, купить такой домик и говорить всем, что ты владелица собственного острова!
- Да, за какие-то хорошие поступки они живут в этих райских местах, а мы за какие-то грехи – в тесных квартирах наших загазованных городов.
- Успокой себя тем, что им тут, наверное, бывает скучно. Даже огород не посадишь.
- Разве от такой красоты можно заскучать! Смотри-смотри, и деревья как-то ухитряются на этом клочке скалы закрепиться.
- Ну, день посидишь здесь, на море посмотришь, другой день посидишь, а потом что? Тут, наверное, даже интернета нет…
- Зато есть камины, пледы и книги. И долгие разговоры под пляску каминного огня.
- А представь себе, каково тут находиться во время сильного шторма? Впору фильмы ужасов снимать, - сказала Елена, вспомнив свои ночные страхи.
 Тихо переговариваясь между собой, они беспрестанно фотографировали встречные и уходящие островки. И себя, конечно, на фоне этого чуда. Стоящий рядом с ними мужчина сказал своей подруге:
- Шведский архипелаг на шестьдесят километров растянулся.
Пора было собираться, но уйти с палубы не хватало решимости. И только когда показались окраины Стокгольма, они спустились в каюту, чтобы через десять минут снова вернуться сюда и теперь рассматривать окраины шведской столицы до самой остановки парома.
***
День в Стокгольме начался по уже накатанному сценарию. Сначала обзорная экскурсия по городу, потом прогулка на своих двоих. Красный экскурсионный автобус дожидался их у пристани. Погода была пасмурной, ветреной, но с прояснениями. Пришлось надеть платки. Стокгольм показался более красивым, чем Хельсинки. Они узнали, что город расположен на архипелаге – четырнадцати островах. Конечно, подъехали к Королевскому дворцу – официальной резиденции, где монарх проводит большинство  официальных приёмов и решает повседневные дела. Жалко, что на хвалёную смену караула их автобус опоздал. Потом рассматривали Стокгольмскую ратушу и её стошестиметровую башню. Гид рассказала, что в залах ратуши проходят не только заседания властей, но и банкеты после очередного вручения  Нобелевской премии. Очень понравилось в Гамла Стане – историческом центре Стокгольма. Здесь проходила пешая часть экскурсии. Она началась с Большой площади, которую окружают цветные фасады средневековых зданий, украшенных скульптурными композициями. На самом деле, Большая площадь оказалась очень маленькой и уютной. Большой её сделали не размеры, а исторические события. Елене, когда она попала сюда, совсем расхотелось идти куда-нибудь дальше. Устроиться бы просто в мягком кресле напротив здания Нобелевского музея, пить кофе и просто глазеть по сторонам! Регина, наоборот, бегала с одной стороны площади на другую, уговаривала прохожих «щёлкнуть» её то у старинного колодца-фонтана, то у здания со светло-серым фасадом, считающегося самым красивым в городе, то у ярко-красного, про которое их гид рассказала жуткую историю. Оказывается, этот дом стал печально известным со Средневековья, после так называемой Стокгольмской кровавой бани. В шестнадцатом веке вступивший на трон Кристиан 2 позвал на свою коронацию всех влиятельных людей города и утроил им праздник. Три дня гости ели и пили, а на четвёртый он велел запереть все двери. Этот король на самом деле был датским и на престол взошёл после победы над Швецией. Все его приглашённые гости воевали против него – вот он и задумал их умертвить. Тогда были повешены и обезглавлены девяносто два человека из числа, как сейчас бы сказали, шведской элиты. Завершая печальную историю, гид сообщила, что с тех пор в сильные ливни вода, стекающая с фасада этого дома, имеет красный цвет, она окрашена кровью тех несчастных.
Продолжалась экскурсия по узким мощёным улочкам Старого города. Вместе с другими Елена с Региной ласково погладили по голове маленького мальчика, смотрящего на луну – самую крохотную, по словам гида, скульптуру в мире.
-Наш чижик-пыжик меньше, - заспорила Елена. Его величина всего одиннадцать сантиметров.
- Ну, может быть, - недовольно отозвалась гид.
Похоже было, что этому пятнадцатисантиметровому  мальцу доставалось от туристов! От того, что они его постоянно гладят по головке, та блестела у него, как лысина старого дядьки. И не гладить тоже нельзя, иначе желание, которое можно на этом месте загадать, не сбудется. Застигнутая врасплох, Елена как-то пожелать ничего не успела, и мальчика погладила впустую – так, из любви к искусству. Зато по сосредоточенному лицу Регины она поняла, что та к ритуалу отнеслась очень ответственно.
Потом они прошлись по самой узкой улочке города, ширина которой чуть больше вытянутой в сторону руки. Они часто отставали от группы, фотографируя себя то на заброшенной лестнице, то у окон старинной аптеки, то у причудливых горшочков с цветами, а то и просто у полуразрушенной каменной стены. Потом все снова уселись в автобус и поехали на смотровую площадку, откуда открывался живописный вид на город и его водоёмы с катерами и яхтами, на готические соборы, устремлённые в небо и чуть-чуть напоминающие ракеты. Снова подъехали к Королевскому дворцу. Здесь экскурсия заканчивалась. Отсюда же в назначенный срок их пообещали забрать, чтобы отвезти к парому.
Теперь Регина и Елена брели по главной пешеходной улице с трудным названием – Дроттнинггатан. Пошли по ней просто потому, что она была длинной, прямой – не заблудишься. Здесь громко играла музыка, у обочин сидели немытые бородатые попрошайки, которым никто не подавал; бойко торговали сувенирами и хот-догами лотошники – в общем, всё было почти так, как на московском Арбате. Смотреть на товары давно стало скучно, от них уже рябило в глазах и покупать ничего не хотелось. Впрочем, кондитерские магазинчики, зазывавшие на пробу ручной работы конфет и пряников, их заинтересовали. В одном таком магазинчике они выпили по чашке чая, заедая его вынесенными с парома бутербродами. Попробовали и шведские конфеты. Вкусно, но не очень. Решили, что наш шоколад вкуснее да и дешевле. Потом уже на улице купили магнитики. На этом их покупательский интерес окончательно иссяк. Стали просто глазеть по сторонам.
- Ты заметила, как много здесь велосипедистов?
- Ну, да. Шведы за здоровый образ жизни.
- Какой же это здоровый образ жизни, если они дышат выхлопными газами от машин? Были бы дороги ровными – ещё куда ни шло. Но тут сплошные спуски и подъёмы. Машины газуют нещадно. И велосипедисты рядом с их колёсами крутят педали.
- Может, у них бензин чище…не знаю. Всё равно Стокгольм считается самой экологически чистой столицей Европы. Я читала, что в их городских водоёмах спокойно можно ловить рыбу себе на стол.
- Мне ещё понравилось, что у них много дешёвого жилья в пришвартованных к набережным корабликах.
- Мне – тоже. Только, говорят, там зимой очень холодно.
В пять часов вечера они уже были на пароме. В Таллин двигались на вечернем закате снова вдоль сказочных островков. И снова не было сил оторваться от этих  идиллических картин чужой жизни.
***
Следующим утром за завтраком, глядя на хмурое дождливое утро через окно, Регина недовольно произнесла:
- Вот сколько раз приезжаю в Таллин, всегда он встречает меня плохой погодой.
- И меня тоже. Что делать будем? – спросила Елена. – Такой противный дождь, что даже паром покидать неохота. Говоря так, она всё равно складывала в сумку несъеденные за завтраком продукты.
…Несмотря на то, что уже полным ходом шла высадка пассажиров на берег, в каюте они не спеша приводили себя в порядок, словно в этом городе обеим предстояло романтическое свидание.
- Давай-давай, старайся! – командным тоном произнесла Регина. – Я хочу, чтобы ты выглядела красоткой.
- Это ещё зачем?
- У меня для тебя сюрприз, - игриво ответила Регина.
- Как? – Елена даже замерла с кисточкой в руках. – Ещё один?
- Да, я хочу пригласить тебя на обед!
Елена недоверчиво посмотрела на подругу:
- Я с ума сойду от твоих сюрпризов! Тебе всего этого мало? – она  обвела рукой стол, где лежали упакованные в салфетки и пакетики продукты.
- Ты ничего не понимаешь! Побывать в Таллине и не посетить «…хаус» - просто преступление. Тебе понравится. И главное – за всё плачу я.
- А далеко это?
- Нет, в двух шагах от Ратушной площади.
***
Они шли по центру города. Из-за погоды он выглядел пустынно. Заходили в попадающиеся на пути салоны, торгующие предметами народного промысла. Одуревшие от скуки продавцы радовались редким покупателям, но удовлетворить запросы Елены не могли. Она мечтала о длинной, тёплой юбке в полоску или клетку. Только в одном магазинчике девушка-продавец пригласила её зайти к концу недели. Дескать, привезут новый товар.
- Обязательно зайду, сердечно пообещала ей Елена.
***
«…хаус» занимал несколько просторных залов. Интерьер заведения был выдержан в стиле пивных домов Австрии и Германии. У самого порога гостей приветствовало жутковатое своей натуральностью чучело медведя. Путешественницы прошли в одну из уютных кабинок, напоминавших кузницу и камеру средневековых пыток одновременно. Этот закуток украшали какие-то массивные цепи, на печи лежали мощного вида кусачки и здоровенные гвозди. На стенах висели чёрно-белые фотографии, запечатлевшие быт эстонских фермеров и их семейные застолья. Здесь было тепло и уютно, почти не слышно музыки, можно было спокойно разговаривать. К ним быстро подскочил симпатичный паренёк в национальном костюме и положил перед дамами несколько карт с меню. Но Регина изучать их отказалась, сказав, что по памяти назовёт всё, что нужно принести. Ну, во-первых, конечно, пива. Обязательно - по большой кружке. Во-вторых, утку на вертеле. Обязательно чесночный хлеб с соусом из пряных трав. И ещё – сырные шарики. Но главное, чем она хотела угостить подругу, - это свиные ушки и, пожалуй, копчёные ребрышки с луком.
Елена из-за спины мальчика-официанта давно уже крутила Регине пальцем у виска: куда, мол, столько, но та была невозмутима.
- Сидеть придётся долго. На улице дождь. А я хочу, чтобы ты попробовала всю эту вкуснятину. Что не съедим, заберём, Витьке отвезу.
Несмотря на такое обилие заказанных блюд, Елена есть категорически не хотела. И ничего с этим поделать не могла. От нечего делать она стала снимать то, с каким аппетитом Регина уничтожала свиные ребрышки. Потом сфотографировала весь стол, потом повернулась лицом к залу и сделала его панораму. Отложила телефон и попробовала есть сама. Бесполезно! Завтра она точно будет жалеть и не верить сама себе, что могла отказаться от таких деликатесов. Но сегодня не было на свете силы, которая бы заставила её сделать это.
- Как тебе поездка? Не жалеешь? – спросила она.
- Что ты! Такой релакс!  Столько положительных эмоций! Животно-растительная жизнь в умеренных количествах очень не вредит нам, женщинам, - смеясь, отвечала Регина.
К ним снова подошёл мальчик-официант. Спросил, не хотят ли дамы ещё чего-нибудь заказать? Вместо этого одна из дам решительно попросила у него расчёт и контейнер для оставшихся нетронутыми блюд. Официант повиновался. Расплатившись по счёту и оставив чаевые – десять процентов, как положено, - они вышли на улицу.
***
Дождь кончился, но было мокро и пасмурно. Однако стало заметно оживлённее. Раскрылись настежь двери магазинчиков, из которых, собственно, и состоял весь квартал. Прямо на тротуар выкатывались деревянные тележки, с которых торговали сувенирами, мёдом, недорогой бижутерией и шерстяными вещами. На одной из таких тележек Елена выбрала для подруги  брошь, удачно составленную из меховых и кожаных кусочков и украшенную янтарём. Регина тут же нацепила её на свитер. Обеим понравилось.
Худенькая девушка, почти девочка, остановилась рядом с ними и не спеша вытащила из чехла скрипку, оставив сам чехол у ног раскрытым – для вознаграждения. Несколько секунд настраивалась, а потом вдруг заиграла «Песню Сольвейг» Грига. Ах, как она играла! Душу Елены тут же кто-то словно стал пощипывать – всё больнее и больнее.  И всё равно было очень хорошо! Это так действовала на неё  пронзительная и волнующая мелодия.
Они вышли на Ратушную площадь и медленно побрели среди людей. По-русски практически уже никто не разговаривал. Скоро тридцать лет, как единое государство рассыпалось вдребезги. Уже новое поколение успело не только народиться, но и вырасти.
- Неужели ещё недавно мы были одной страной? – грустно произнесла Елена. Потом улыбнулась:
- Всё-таки полезно периодически выезжать из России, чтобы смотреть, как они без нас тут, бедные, перебиваются.
***
Во время ужина Елена с Региной взяли себе много красного вина: как-никак прощальный вечер. А, вернувшись в каюту, напоследок чуть было не поругались.
- Если бы наши чиновники когда-нибудь решили вопрос дешёвых перелётов по стране, - начала Елена, - я бы с бОльшим удовольствием путешествовала по России. Мы же её почти не знаем. Про то, какая она великая, только в книжках читаем. Конечно, мы с тобой здорово отдохнули, провели несколько беззаботных дней, но в какой-то момент я поняла, что мне совсем не интересно слушать про их королей и полководцев. Все они удачно перемешались у меня в голове. Теперь там из них каша. А рассказы гидов о своей стране я бы слушала с удвоенным вниманием.
- Тебя никто не просил заказывать экскурсии, могла бы просто бродить…
- Чтобы что? – перебила подругу Елена. – Языков всё равно не знаем. Что это был бы за отдых? На этих русских экскурсиях нам хоть что-то рассказали.
- Тебя не поймёшь, и слушать тебе неинтересно, и просто гулять – неэффективно.
- Так вот я и говорю, по своей стране надо путешествовать. Я, например, много лет мечтаю о теплоходном турне по Енисею. И чтобы каюта классная была. С окнами, а не такая пещера. Чтобы плыть среди скалистых берегов, поросших вековыми деревьями, чтобы посещать скиты, знакомиться с сибирской культурой, дышать свежим воздухом. Но я знаю, что эта мечта никогда не сбудется, потому что стоит это удовольствие триста тысяч рублей. Нас просто выталкивают в Европу по дешёвым путёвкам. Кому-то, видать, выгодно, чтобы о своей стране мы знали понаслышке.
- Ты себя вообще слышишь? – раздражённо заговорила и Регина. – Что за мания – во всём видеть заговоры! В отличие от тебя я как-то и не рвусь путешествовать по России. Мы сейчас с тобой возвращаемся довольными, потому что не встретили ни одной проблемы. Что нам было обещано, то мы и получили. В Европе меня обслужат добросовестно согласно прейскуранту. А в России не обошлось бы без накладок.
Тут уж Елене не на шутку стало за державу обидно.
- Ты когда последний раз ездила по стране? Сейчас и у нас отличное обслуживание, и гостиничные номера в порядке, и кормят хорошо. И то, о чём рассказывают, душе близко, потому что этим рассказам сопереживаешь, ведь это рассказы про своё.
- Ты вот эти свои мысли оставь, пожалуйста, при себе. Сейчас и без тебя появились желающие снова перекрыть кислород, и шенгенские визы выдавать только чиновникам. Своим, дескать, России для путешествий хватит. Покатались по европам, почувствовали себя людьми, пора и честь знать. Прям, будто тебя услышали.
- Ладно, - сказала Елена миролюбиво. – Пора остановиться, а то завелись не на шутку.
- Теперь и осталось ссориться только из-за любви к родине, потому что тема мужиков отпала за ненадобностью, - рассмеялась в ответ Регина.
Говоря это, она сняла с вешалки леопардовый пеньюар и заботливо уложила его в чемодан.
- Твой секс-символ так и остался невостребованным, - съехидничала Елена. – Не бери его больше с собой.
- Ещё не вечер, - огрызнулась Регина.
Упаковав вещи, они улеглись в кровати и долго потом рассуждали, что выезжать за рубежи России обязательно надо, потому что полезно знать, как она выглядит в сравнении с другими государствами. Ночь прошла без приключений. Паром ровно гудел, и кто-то там, за сотней дверей и стенок, честно делал своё дело, приближая их к границам родины.
…После завтрака подруги последний раз вышли на палубу и стали сосредоточенно всматриваться вдаль – туда, где в туманной дымке уже появились очертания Санкт-Петербурга.
- Тоже красиво! – с чувством сказала Регина. – Простор какой! И мощь!
Вдали показался морской вокзал. Порывы ветра стали доносить до них обрывки какого-то старинного марша. Минута-другая, и они рассмотрели на пустом перроне военный оркестр. Это в его исполнении звучала музыка. Пусть и не Григ, но тоже здорово. Паром медленно приближался к вокзалу. Елена уже могла рассмотреть лица музыкантов. Они сидели, строго выпрямив спины. Издалека казалось, что совсем не двигались, словно какие-нибудь стойкие оловянные солдатики. Среди других она выделила одного трубача – красивый брюнет, стройный.
- Бывают же такие, - сказала она Регине. – И наяву, не в кино.
- Какие-такие? – не поняла Регина.
- Да, вон, посмотри! С краю, слева.
- Надо же, усмотрела, - засмеялась Регина, - а ещё говорит, мужчины её не интересуют.
Белая форма очень была к лицу этому музыканту. Елена ещё некоторое время любовалась им. В какой-то момент ей даже показалось, что и он увидел её, выделил среди редких пассажиров, стоящих на верхней палубе. Елена вздохнула:
- Чего зря глазеть? Пошли. Приехали.
***
Пассажиры бодро спускались по трапу, и, кажется, все до единого улыбались, потому что там, внизу, их торжественным маршем встречал военный оркестр. Есть в северной столице такая традиция. В числе последних на берег спускались Елена с Региной. Елене снова показалось, что трубач смотрит на неё. От этого почему-то стало весело, и она, не ожидая от себя такой прыти, помахала ему рукой. Спустившись на перрон, они прошли мимо оркестрантов совсем близко. Инструмент трубача уже лежал у него на коленях, а сам он сидел неподвижно и (теперь она, наконец-то, убедилась в этом) не сводил с неё глаз. Настроение у Елены взлетело вверх. «Есть ещё порох!» - пронеслось у неё в голове.
А и в самом деле, как хорошо приезжать домой! Особенно, когда тебя вот так встречают!
***
…Они почти пересекли привокзальную площадь, когда услышали, что им кто-то кричит. Вроде бы, окликает. Обе обернулись и замерли. К ним бежал трубач из военного оркестра. Он остановился напротив Елены и, волнуясь, зачем-то сначала расстегнул, а потом снова застегнул верхнюю пуговичку на кителе:
- Разрешите, я помогу Вам?
И, не дожидаясь ответа, он взялся за ручку чемодана Елены…
***
Кажется только к вечеру, уже добравшись до своего Выборга, Регина снова обрела дар речи. Потому что такое благообразное и размеренное путешествие им скомкал неожиданно сумасшедший финал. Сидя с мужем на кухне, она возбуждённо рассказывала ему, какое было лицо у Ленки, и что говорил ей трубач, и какое у него было выражение лица, и как вообще такое возможно, что с ходу, с лёту…; и как она, Регина, чувствуя себя дура-дурой, смотрела на удалявшиеся от неё по проспекту фигуры подруги и трубача…
- Витька, а всё дело ведь в твоём пеньюаре! Ты меня понимаешь? Я говорила ей, что эта покупка приносит счастье. Что ты хлопаешь глазами?! Думаешь, я с ума сошла?! Да, ты ешь-ешь! Вкусно, правда? Специально для тебя из «…хауса» вынесла…Твой пеньюар, говорю, помог! Леопардовый!...с рюшечками…Он счастливый. Ты вообще, понимаешь, что я тебе говорю?!
Витька с аппетитом жевал свиные ушки и таращил на жену глаза. Потому что он ровным счётом ничего не понимал. Ни-че-го-шень-ки!!!