Беляковские купцы

В селе Беляковском жил купец Затыкин Иван Дмитриевич. У него была жена Евдокия Евграфовна, умная, скромная женщина. В семье было шестеро сыновей и две дочери.
Дом его и сейчас стоит рядом с магазином, большой, полукаменный, двухэтажный. В нижнем каменном этаже со стороны двора находилась кухня, жилье для прислуги. А со стороны улицы – большой магазин на две двери, в котором было все, что нужно беляковскому покупателю.
Сейчас здесь хозяйственный магазин.
Купец Затыкин, пока не запьет, вел свои торговые дела нормально. Во время запоя становился совсем другим человеком. Пьяным идет в кабак (благо он недалеко от его дома), собирает всех пропойц, которые всегда околачивались около кабака, нищих и всю ораву ведет в дом. Жена перечить не смела. Она с ребятами уходит к комнату свекра и свекрови. А ребятишек было предостаточно (Ванька, Митька, Сетко, Васька, Санко, Вовка, Таська, Тамарка). «В комнату отца и матери Иван Дмитриевич никогда не стучался», - говорила бывшая горничная Васса Михайловна Черепанова.
Подойдя к дому, Иван Дмитриевич кричал: «Девки (в прислугах было всегда несколько крестьянских девушек), открывайте ворота, парадное крыльцо, накрывайте стол в гостиной. Дорогих гостей веду». А приглашенным говорил: «Пожалуйста, дорогие гости, проходите, не стесняйтесь, угощу всем, что есть у меня в доме».
Проводит их на верхний этаж, а девки-прислуги разливают в стаканы водку, вино и готовят закуску. Пьют, едят до тех пор, пока Иван Дмитриевич не уснет. И тогда девки, не стесняясь, начинают выпроваживать «дорогих гостей».
Гремят с высокой лестницы гости, летят мешки с кусками. Кто идет по лестнице, а кто и катится. Нищие подбирают куски. Тогда выходит из укрытия жена с детьми.
Оправившись от запоя, опять начинает купец свою торговлю, то, что пропито, надо восстановить. Ну и приходится накладывать копеечки на продаваемы товар. Крестьяне-покупатели не только восстановят пропитое, а еще увеличат богатство купца Затыкина.
Его отец Дмитрий Матвеевич, будучи молодым, еще больше «зашибал». Еще интереснее выкидывал «номера». Один раз во время запоя, когда все чады и домочадцы, прислуга разбежались, он схватил коляску с находившимся в ней ребенком и выбросил со второго этажа. По счастливой случайности ребенок не выпал из коляски и остался жив. «Добрый был самодур во время запоя», - рассказывала Васса Михайловна Черепанова. Она работала у них стряпкой. Имел Затыкин землю – пашню. Часто у него работали крестьяне на поденной работе. Платили по 15-30 копеек за день изнурительной работы. Имели они батраков, конюхов. В летнее время на полях богача косили, жали, молотили. Дети, когда подрастали, всегда принимали участие в работе по уборке сена, хлеба. Они пахали и сеяли вместе с работниками.
Платил Затыкин за работу аккуратно, не задерживал деньги. Платил различными товарами из магазина. Конюху Носову Ивану Яковлевичу Затыкин срубил дом и на свои деньги устроил свадьбу.
Когда установилась Советская власть в Беляковке, Затыкины добровольно отдали хлеб государству. Сын И.Д. Затыкина Вася был комсомольцем. Затыкин Василий Иванович, в 1927 году был председателем Беляковского Совета.
В 1930 году началось раскулачивание, гонение на зажиточных крестьян, Затыкины уехали из Беляковки в 1930 году, оставив о себе добрые воспоминания.
Жил в деревне Грозиной на берегу реки Мельничной Грозин Иван Фомич. У него было три сына: Григорий, Иван, Сидор. Жили все справно. В народе их называли «Фомичевы», т.к. частенько приходилось некоторым крестьянам ходить к «фомичевским» кладовым и амбарам.
Иван Иванович имел небольшую «лавку» (магазин). В лавке торговал недорогими товарами: мануфактурой, рыбой, пряниками, конфетами, орехами и т.п. За товары брал деньги, давал в долг. Менял товар и на яйца.
Занимался Грозин разведением скота. Имел хороших выездных лошадей, красивую сбрую и красивую паровую кошеву. Имел и экипаж. Экипаж, кошеву хранил под крышей, закрывал пологам.
Очень трудолюбивая, старательная, умная была у Грозина жена Наталья Петровна. Любую работу в хозяйстве она выполняла быстро и качественно. Не раз видела ее на работе Бардакова Наталья Федоровна и давала высокую оценку ее труда. Быстро жала Наталья Федоровна, но успеть за Натальей Петровной не могла.
Во дворе стояла каменная кладовая. «Чего только в ней не было», - вспоминает Грозин Федор Никитич.
Специально на реке Мельничной Иван Иванович насыпал остров. Он приспустил пруд на реке Мельничной. На обнаженном берегу реки срубил из дерева ряж (сруб) вокруг будущего острова. На середину ряжа стал возить землю, чтоб образовался в реке остров. Помогали возить землю жители Грозиной, особенно должники. Остров огородил палисадом, посадил вокруг острова тополя. В дальнем конце острова построил амбар для хранения зерна. Много возил земли Иван Иванович, надорвался и после болезни умер. Тополя выросли и стали хранить амбар от пожара, если загорят дома в Грозиной. Хранили зерно в амбаре уже сыновья Феоктист и Максим.
После смерти отца они с сестрами стали вести хозяйство. В летнее время брали на лето «пострадок», а зимой обходились без помощников. Семья Ивана Ивановича Грозина жила в достатке, в дни коллективизации ее раскулачили.
Колхозники колхозы им. Калинина называли остров садом. В нем весной коллективно отмечали праздник «Красной борозды». Сейчас пруд увеличили, тополя вырубили, остров скрылся под водой.
Брат Ивана Сидор Иванович был более богат. Он имел двухэтажный деревянный дом и двухэтажный флигель. Во дворе стояла каменная кладовая. Вокруг дома добротная постройка. Имел хороших лошадей. Особенно была красивая тройка вороных коней. Был у него ходок на рессорах и крытый экипаж, большая кошева. Запрягали в нее пару лошадей.
Были у Сидора Ивановича дома на станции Юшала и в городе Ирбите. На станции Юшала имелись у него двухэтажные амбары. Он скупал зерно у крестьян Рамыльской волости и других близлежащих деревень. Зерно ссыпал в амбары и продавал по более высокой цене.
Вяткин Иван Григорьевич рассказывал об амбарах Сидора Ивановича, что построены на станции Юшала. Сусеки, где хранилась пшеница, были восемь метров глубиной. Однажды одни крестьянин ошибся и упал в сусек. Его покрыла пшеница, засосала в свои объятья. Пока откапывали из пшеницы крестьянина, он умер.
Сидор Иванович закупал пушнину у охотников, продавал ее в Новгороде и в других городах. Грозин закупал лес, шпалы у крестьян Рамыльской волости.
Срубит крестьянин дерево, распилит, обработает шпальным топором лесину и свезет шпалы продавать на станцию Юшала. Деньги нужны всегда, а в лесу в своей делянке немного. Берегли крестьяне лес для своих сыновей, поэтому ездили они за лесом в угодья помещика Поклевского, которые раскинулись за деревней Грозиной.
Егерь Грозин Иван Сергеевич охранял угодья Поклевского и порою обнаруживал незаконную порубку леса. Для наказания виновного собирали сход и крепко наказывали крестьянина.
Бушманов Иван Терентьевич работал на погрузке шпал, которые отправлял Сидор Иванович Грозин по железной дороге. Он рассказал, что в 1908 году материальная необеспеченность в бедной крестьянской семье вынудила его пойти работать на железную дорогу станции Юшала в поисках заработка. Там грузили шпалы. Пришлось принимать участие в забастовке.
За погрузку шпал рабочие получали две с половиной (2,5) копейки за штуку. Из этой суммы удерживали в пользу подрядчика Ласкина по грошу за шпалу. Рабочие считали, что это несправедливо и в знак протеста устроили забастовку: отказались от погрузки шпал в железнодорожный состав. Промышленник Грозин Сидор Иванович уступил, стал выплачивать подрядчику Ласкину не по грошу, а по полушке (1/4 копейки) за шпалу.
В 1919 году Грозин Сидор Иванович ушел с белой Армией в Сибирь. Вещи свои закопал в сундуках, в бочках в землю. Закопал посуду, красивую сбрую. Вещи нашли уже в годы войны (1942 году), все погнило.
Ни один пожилой колхозник не высказал обиды на Сидора Ивановича.
Он с людьми был в хороших взаимоотношениях. А может и забылись обиды.
Жил в деревне Грозиной Михаил Егорович. Рано умерли у него родители. Жил у дяди, а много работал у купца Грозина Сидора Ивановича. Сидор Иванович не забыл труд Михаила Егоровича.
Когда Михаил Егорович стал совершеннолетним, то купец женил его и наделил жеребенком со своего двора.
Михаил Егорович всегда был благодарен купцу Грозину Сидору Ивановичу.    
Безземельные, безлошадные крестьяне всегда в душе носили неприязнь к зажиточным мужикам и купцам. У них чаще на устах была пословица: «Хвали сено в стогу, а барина в гробу». Это, конечно, так.
В деревне Бельковой жил зажиточный мужик Епанчинцев Григорий Прокопьевич. Имел кузницу. Ковал все, что нужно для крестьянского хозяйства. Заказов было много, не успевал их выполнять. Имел два работника: кузнеца и плотника. Плотник изготовлял телеги, дровни, сани, колеса, кадки, лагушки и т.п. Вместе с кузнецом оковывали деревянные поделки. Ремонтировали сохи, бороны, а в годы НЭПа ремонтировали плуги, сеялки, молотилки, жатки и другие орудия труда.
Имел Епанчинцев в городе Ирбите постоялый двор. В город съезжались купцы из многих городов России на ярмарку. Так за аренду постоялого двора Епанчинцев имел хороший доход.
«В доме у Епанчинцевых было нарядно, - вспоминает девяностолетняя Антонина Петровна Епанчинцева. – На стенах висело три зеркала. У каждого зеркала висели красиво расшитые полотенца. На столах дорогие скатерти, вытканные из красного, синего, желтого, малинового гаруса».
Летом Епанчинцев брал работников для выполнения полевых работ: пахать, боронить, сеять, а затем жать и молотить хлеб. Работала на него Епанчинцева Антонина Петровна. Не у всех крестьян был хлеб. Часто его не хватало у некоторых крестьян до Рождества (7 января). Вот и приходилось идти к чужому амбару, чтобы не умереть с голоду. Иногда весной у крестьянина не останется зерна для посеву. Вот и шли на поклон к Епанчинцеву. Всем давал, никому не отказывал. Знал, что летом потребуются рабочие руки, отработают за услуги. Работали юноши и девушки, т.к. занимали хлеба, денег для своей свадьбы.
«Своя была работа в поле, - рассказывала Епанчинцева, - а идем работать на поля к богатому мужику, потому что задолжались».
Мало было земли у крестьян, т.к. они ее отдавали в аренду богатым мужикам, а в своем хозяйстве по-настоящему не трудились. Вот и не хватало хлеба не весь год. Русская пословица гласит: «Долго спать – долгу насыпать».
Вот и получается, что некоторые крестьяне нерадиво вели свое хозяйство, и нужного достатка в семье не было. А семьи зажиточных крестьян не вели праздный образ жизни, а трудились на своих полях от зари до зари, создавая благополучие.
«Что припасешь, то и на стол принесешь», - говорили крестьяне.
В полукилометре от центра села Беляковки, в поле, стояли два высоких, длинных амбара. Крестьяне называли их магазины. Амбары строили крестьяне Беляковской слободы. В амбарах хранилось зерно. Эти общественные страховые фонды зерна предназначались для пользования крестьян. Крестьяне всегда могли воспользоваться этим страховым зерном в случае неурожая, пожара и других несчастных случаев.
Магазины охранял сторож, который жил в избушке недалеко от амбаров. В избушке было два окна на различных стенах.
Амбары были опечатаны круглой печатью, которая хранилась у старосты волости. Каким-то образом она оказалась в правлении колхоза Ленина. Ее передали пчеловоду Грозину Василию Всеволодовичу для опечатывания ульев в осеннее время на пасеке. Было это в шестидесятые годы. Он помнит, что на печати были слова «страхфонд». Сейчас печать утеряна.
Последним сторожем был Тегенцев Илья Моисеевич.
В пятидесятых годах в амбарах хранили колхозное зерно. Сейчас амбаров нет.
Материал нашел среди разных подборок, оставшихся за последние годы, Кто сбросил, не помню. Дом этот я помню. В Беляковке был на картошке в первом курсе.