Вместо осени весна

Осень, а Маша чувствовала себя так, будто пришла весна. В ней словно что-то проросло. Будь она деревом, наверное, вся покрылась бы почками-цветочками и зацвела-запахла. Тело пребывало в истоме и смутных желаниях. По ночам снились сны. Исключительно эротические - после них она просыпалась в горячем поту и липкой влагой между ног. И - с тихой ненавистью к мужу, который всё реже и реже вспоминал о том, что жена – женщина.
В таком состоянии Маша, верная и, как ей всё еще казалось, любящая жена, вдруг стала замечать других мужчин: на работе, на улице, везде. Это ее поразило. Еще более поразительное было в том, как она смотрела: она оценивала мужчин по одному- единственному критерию: «С этим, пожалуй, я смогла бы... и с этим... а с этим нет, хоть и симпатичный» Лучшая подруга Люда, с которой Маша по секрету поделилась своей проблемой, не удивилась: «Поздравляю! Это у тебя с голодухи. Не ты первая. Заведешь любовника - успокоишься». Маша замахала руками: «Ты что?! Как тебе не стыдно?!», а про себя подумала: «Может, она и права?»

То, что всегда представлялось немыслимым, случилось на удивление быстро.
Было утро. Народ ехал на работу.
-Привет!
-Привет!
На остановке Маша встретила Колю. Они работали вместе и жили в одном районе.
-Не опоздаем?
-Не должны.
Подошел троллейбус. Битком. Они всё же влезли - внеслись на чужих бедрах и плечах, и Маша вдруг обнаружила, что полувисит на Колиной груди. Она подняла глаза и увидела близко-близко от своего лица его улыбающееся лицо. Губы... Глаза... «Какие красивые у него глаза!..» Их молодой взгляд обжёг ее. И от этого огня у нее что-то внутри стронулось, и комом скатилось в самый низ живота, где вдруг защекотали-закололи иголочки-мурашки. Лицо и шею залило жаром. Мгновенно Маша осознала значение слов: «перехватило дыхание» и «сердце выпрыгивает из груди». Такие ощущения она испытывала только в первые ночи после свадьбы с мужем.
Модная челка, как назло, упала на правый глаз. Маша стояла: руки к телу прижаты, поправить нельзя, смотрела на Колю левым глазом и не знала, что делать. И тут - чудо! Коля наклонился и своей щекой отвел ее челку в сторону. Это было смело. Чересчур! Маша затрепетала.
-Ты что?! – прошептала она, успев уловить сногсшибательную смесь одеколона, сигарет и теплого дыхания, от которой у нее подкосились ноги, хотя она и продолжала стоять, с ужасом ощущая, как предательски припухают губы, наливается грудь и тяжелеет низ живота. И если грудь и всё, что ниже, были скрыты одеждой, то алеющие губы было не скрыть, они выдавали ее женское волнение.
Опустив лицо, тесно прижатая к Коле, она растерянно рассматривала прямо перед собой гладкий ворс его шерстяной куртки. И тут троллейбус качнуло. Она носом уткнулась Коле в грудь, откинулась, попыталась отодвинуться, но не тут-то было! Троллейбус теперь мотнуло из стороны в сторону, она взглянула на Колю и доверчиво улеглась щекой ему на грудь. И услышала сверху его шепот:
-Правильно!
Троллейбус останавливался, трогался. Народу не убавлялось. И будь ее воля - Маша ехала бы так вечно. Прижимаясь к Коле, она ощущала, как он дышит, и с трудом сдерживала желание прижаться к нему еще сильнее, чтобы почувствовать, как в ответ его грудь вздрогнет и заволнуется от участившегося дыхания. Но такой смелости она не набралась. Ведь до этого между ними ничего не было. Она замужем. И Коля женат. Смущало и другое: ему, если Маша не ошибалась, было двадцать четыре, а ей - уже тридцать четыре.

Когда выходили, Коля как-то странно придерживал дипломат перед собой, и Маша вдруг сообразила, в чем дело! Куртка у него короткая, джинсы - тесные, скорее всего от их «троллейбусной эротики» у Коли... встал!
На работе Маша была как неприкаянная, думала только о Коле. Низ живота требовательно ныл. Груди было тесно в лифчике. При любой возможности она шла в производственный отдел. Заводила с Колей разговор - по работе, конечно. Смотрела на него и, кажется, ощущала прикосновение его губ. И еще хотела понять: что он думает, как реагирует на нее?
После обеда главбух вдруг объявила, что «вообще-то, не хотела, годы не те, но передумала и решила отметить свой день рождения. Так что всех после работы милости прошу!»
Сабантуи в управлении были привычным делом, собирались по всякому поводу. Обычно равнодушная к таким мероприятиям, на этот раз Маша решила остаться. Позвонила мужу, предупредила, что задержится.
«Гулька» в красном уголке проходила по привычному сценарию: море выпивки и минимум закуски, бесчисленные тосты, музыка из старенького музыкального центра и танцы  - с обязательным чередованием быстрых и медленных. К восьми вечера сознательная часть коллектива разошлась-разъехалась по домам, остались самые «спаенные и споенные»; на этой стадии веселья всем и всё было по барабану, никого не волновало, кто с кем сидит, кто с кем и как танцует, и кто с кем куда уходит.
Коля пригласил Машу на медленный танец. С минуту он молчал, глядя ей в глаза. От этого взгляда, в котором были нежность и желание - Маша не могла ошибиться! - ей стало жарко. Совершенно неожиданно для себя она обвила Колю за шею руками и прижалась к  плечу раскрасневшимся от волнения лицом. Коля сначала замер, а потом стиснул ее в руках так, что у нее перехватило дыхание. Затаившись, она ждала, что будет дальше.
-От тебя обалденно пахнет! - зарываясь в ее волосы лицом и еще крепче прижимая ее к себе, прошептал Коля.
-Осторожно... - пролепетала Маша, - мы не одни.
-А хочешь... будем одни?
Сердце ёкнуло. Ноги начали подкашиваться. Маша молчала, и Коля должен был понимать, что, никогда не изменявшая мужу, она не могла в эти первые мгновения их романа ответить: «Да».
-Давай уйдем отсюда.
-Хорошо, - согласилась она.
Они шли по темному коридору – куда? – Маша не знала. Она вся горела, украдкой смахивая бисеринки пота с верхней губы.
Коля привел ее в свою лабораторию. Сразу обнял и отвел ее руки за спину.
-Коля... – прошептала она, - что мы делаем?!..
Ничего не ответив, он мягко оттеснил ее к большому окну, под которым стоял старый, наверное, еще со сталинских времен, массивный кожаный диван. Обнял ее.
-Неужели так бывает? - спросила она, потираясь щекой о его плечо, - спросила скорее себя, чем Колю, - это всё троллейбус, да?..
Коля нежно поцеловал ее в щеку, глаза, подбородок и, наконец, в губы. Маша плотнее прижалась к нему и ответила на поцелуй. Большие теплые ладони легли ей на спину, пальцы шевельнулись, трогая сквозь свитерок застежку лифчика.
-Ты сводишь меня с ума!- Коля нежно прикусил мочку ее уха. Ее дернуло, словно током. Новый жар разлился по телу, глаза против воли закрылись. Его руки перешли к груди, мягко, но настойчиво поглаживая ее. С губ Маши слетел стон. Коля неожиданно приподнял ее свитер до шеи и стал целовать плечи и грудь через чашечки лифчика. Горячие искорки желания пронизывали ее тело от кончиков ног до кончиков сосков. Прижимая Колину голову к себе, она ожидала его дальнейших действий. Он скользнул рукой к застежке лифчика и одним касанием расстегнул ее. Высвободив грудь, стал ласкать ее ртом. Ощущение сосущих прикосновений горячих губ к соскам было потрясающим. «Господи, что он со мной делает, с ума можно сойти!» - изумлялась Маша, выгибаясь навстречу его губам. А его руки были уже внизу: снимали с нее сапожки, стягивали колготки и трусы. Она  дрожащими руками помогала ему. Когда он раздвинул ее ноги и провел нежно пальцами по влагалищу, желание - острое, нетерпеливое - накрыло ее с головой.
Коля до колен спустил брюки и спиной откинулся на диван. Его член стоял поразительно крепко.
-Иди ко мне, - позвал он.
Маша села на него верхом и, придерживая пальцами член,  медленно опустилась на него влагалищем. Помогая ей, Коля выгнулся вверх и за бедра притянул ее на себя. Член туго проскользнул во влагалище, вызвав у нее восхищенный вздох.
-Какая ты... тесная! - прошептал Коля.
Машу охватил огонь. Голова шумела-кружилась. Сведенные сладкой судорогой стенки влагалища плотно охватили член. От горячей волны наслаждения хотелось кричать. Маша задвигалась, постепенно ускоряясь и всё глубже впуская в себя член. Она не думала о том, что она делает и как делает, ее тело двигалось сами собой, подчиняясь женскому инстинкту.
 Оргазм накатил неожиданно. Не владея собой, Маша содрогалась, приглушенно вскрикивая. С мужем такого сумасшедшего, на грани потери сознания, удовольствия она не испытывала. Казалось, внутри у нее произошел взрыв, осколки которого пронизали огненными стрелами каждую клеточку тела. 
Ослабевшая, тяжело дыша, она лежала на Коле, благодарно касаясь горячими губами его лица, прижимаясь сосками к его волосатой груди, утопая в непривычном для себя блаженстве. Опьяненной этим состоянием, ей остро захотелось отблагодарить Колю теми же ощущениями, которые он только что подарил ей. Ведь он не кончил. Как? Мысль, пришедшая в голову, пугала, но и завораживала. С мужем она никогда этого не делала.
В голове ее еще боролись противоречивые мысли, а сама она, склонившись над Колей, уже покрывала его грудь короткими поцелуями, медленно спускаясь к животу, лаская губами и языком вспотевшую кожу. Коля замер. Маша с кружащейся головой обволокла губами толстую влажную головку члена. Коля сквозь зубы втянул в себя воздух. Тихо застонал, напрягаясь. Маша возликовала. «Ему приятно!» Ощущая губами, как пульсирует в члене кровь, она почувствовала, что ее саму накрывает волна нового желания. Нежно облизав головку, она спросила шепотом:
-Тебе хорошо?
-Да! - выдохнул Коля, запуская руки ей в волосы.
  Минет был нежным и долгим. Дыхания не хватало, губы устали, но Маша не останавливалась; кажется, ничего приятнее в своей жизни она не делала. И вот - всё! Коля вздрогнул, протяжно застонав. Маша растерялась, не зная, что делать: отстраниться или оставить член во рту; а Коля уже кончал! Член дернулся в ее губах, и теплая тягучая сперма сильной струей ударила в нёбо - она сделала судорожный глоток и проглотила... потом еще и еще... Это было бесподобно!
  Муж даже не поинтересовался, как прошло «мероприятие».
-Я спать, - сказал он, почесывая свой пивной животик.
«Вот и славненько!» - подумала Маша.