Воины - насекомые. Глава 5

К счастью, лось нисколько не пострадал, только оголодал, устал и испугался, я побыла немного рядом, пока не смог подняться, пожевать не ного растительности и ушёл в лес. Теперь найти чистый ручей, умыться и можно двигаться дальше. Да, время потеряла не ало, враг может уже половиной кругляшей завладеть, но нельзя отказываться от добрых дел, ради других правильных деяний. Есть же такой закон в единобожии, что за то, чего ты сделал не так, простят, особенно коли раскаяться искренне и попросить прощения, в идеале, ещё и исправишь то, чего натворил, а вот за то, чего ты должен был, а не свершил, накажут с гарантией. Все одно у недруга колоссальное преимущество, помимо артефактов, потому один у него или одиннадцать, разница невелика, мне все одно или побеждать как-то надо, с имеющимся в наличие, или в гроб ложиться. Если подумать, сверхсильных это ещё далеко не все необходимое, враг и до того показывал мощь равную десяти смертным, однако, проигрывал. Будь я чуть менее доверчива, почти сравнялись. С такими мыслями зашагала дальше, с куда более позитивным настроением, тем более, до места осталось не так и много, не прошло и половины дня, как Серебрянка заволновалась, потянула куда-то, ухватив зубками за край юбки, услышала, чей-то плачь. Ускорилась и вскоре между деревьями блеснула вода, деревья расступились, и оказалась у небольшого круглого озера. На бережку плакала неизвестная девушка, примерно моего возраста.


— Доброго вам времени суток, — я кашлянула, — простите, что беспокою, не могу ли чем-то помочь?
 

— Мне никто не помо—о—ожет, — простонала бедняжка, — пришла топиться, да и на то духу не хватает.


— И слава Б—гу, — я поморщилась, — последнее дело себя жизни лишать. По какому хоть поводу?


— Жених бросил, — пояснила бедняжечка, — да ради кого, спрашивается, тощей уродливой дочери старейшины!


— Так и радоваться должна, что от такого негодяя избавилась, — я пожала плечами, — наверное, на богатство или власть позарился. Ты на себя посмотри, такая прелестница любого соблазнит, плюнь на него и разотри. Вот в меня один мужичок недавно, бревно бросил, чудом не зашиб, то было жутковато.
 

— Мне другого не надо, к тому же, не праздная, — бедняжечка размазывала слёзы по лицу, — кто возьмёт блудную?
 

— Это совсем другое дело, — я сощурилась недобро, — пойдём.


— Куда? — девочка сразу перестала плакать.


— Вразумлять твоего милого, — я стукнула кулаком по ладони, — поверь, могу быть очень убедительной. Он живо о своей костлявой забудет. Но, для начала, приведём тебя в порядок, посмотри, глаза красные, опухла вся. Пусть вспомнит, кака ты у него красавица, легче пройдёт процесс уговаривания.
 

Новая знакомая сразу повеселела, успокоилась, даже слишком быстро, вперёд меня норовила бежать. Серебрянка меня лапой потрогала, привлекая внимание, а когда нагнулась, зашептала, едва слышно.


— Не то чего-то с этой девушкой, — пояснил зверёк, — от неё сыростью пахнет и рыбой, не очень свежей.


— Может, рыбачка? — предположила я.
 

— Возможно, и так, но спиной лучше не поворачивайся, от греха, — посоветовала подружка, — кругляши всем нужны, не только Донатору, могут подослать кого, а ты у нас такая доверчивая и чистая душой. Мимо чужой беды никогда не пройдёшь. На сим и сыграют обязательно.


— Не так уж я безнадежно наивна, скажу по секрету, — возразила я, — но, за предупреждение спасибо огромное.


И вот показалось впереди поселение, сразу приметила, что оно было отгорожено от внешнего мира, рвом, на ещё вал насыпали внешний, в него колья воткнули и свящённые символы начертали.


— Вот мой дом, — девушка повернулась ко мне, — только, есть у нас весьма странная традиция, прошу, не смейся, коей ни одна тысяча лет, требуется друг друга пригласить войти, я тебя, а ты — меня.


— Действительно странно, — я погладила подбородок, — только нечисть с нежитью не могут проникнуть в защищённое и освященное жилище без приглашения. Ты о себе все рассказала, ничего не утаила?
 

— Эк какая ученая попалась, — прошипела вдруг спутница, — добром не хочешь,  так я и заставить могу!
 

Из спины девицы выползли щупальца, штук тринадцать, ноги сменил рыбий хвост, из пальцев на руках, снабженных перепонками, когти выросли, волосы больше походили на водоросли, в пасти торчали длинные и тонкие зубы, на шее выросли жабры. На четыре гибкие конечности опёрлась тварь, как на ноги, остальные ко мне потянулись, живо так удлиняясь. Пришлось срочно хватать свой волшебный предмет и в латы переодеваться, взмыла в воздух, не забыв свою зверушку.
 

— А ведь я чувствовала, что с тобой что-то не так, — прошипело чудовище.


— Кто бы говорил, — хмыкнула я, — сама-то врала безбожно. Хоть одно слова правды в сказанном было?
 

— На самом деле, почти не обманула, — возразило порождение ада, — ну, кроме двух моментов. Первое, жених бросил меня триста лет назад, с тех пор мечтаю отомстить, хотя бы, его потомкам, и второе, утопилась-таки, а озеро то чуть ли не вход в ад, потому сделалась не обычной русалкой, а демонической.
 

— Сочувствую от души, — я вздохнула, — с удовольствием изменщику парочку зубов выбила, да он давно в гробу лежит, гниет. Кстати, только что дошло, кладбище же отдельно расположено от деревни, и вряд ли кто его защищает, а если тебе не за живыми гоняться, а умершему все претензии высказать, да труп его выкопать и надавать, как следует, если там чего осталось, конечно.
 

— А ведь действительно, — чудовище себя ладонью по лбу хлопнуло, — и почему раньше до такого не додумалась? Но и туда приглашение требуется, поселяне боятся, как бы кто из мертвых не сбежал, да к ним не пожаловал.
 

И вот поспешили мы дальше, прямо к кладбищу, оно так же огорожено было, но уж на его территорию пригласила с удовольствием. Сама иду себе, вокруг поглядываю, нужное изыскиваю. Везде могильные плиты справные, надписи свежей краской подправлены, даже и те, которым по пять сотен лет, о мертвых предках хорошо заботятся, видать, рядом с таким озером, нечисть с нежитью и вправду стелются да водятся в немалом количестве. Жениха неверного демоническая русалка быстро сыскала, сразу принялась когтями землю рыть, не успокоилась, пока до гроба не добралась, весьма себе подгнившего, отпрянула от него, от рук дым повалил. Оказалось, из осины изготовлен. Попросила меня помочь, как ни противно и страшно было, а сделала, крышку мигом оторвала с силой нечеловеческой, утопленница же сцапала череп, лежавший внутри, подняла, прижала к груди.
 

— Вот и ты, любимый, — нежить вздохнула судорожно, — лишь сейчас и удалось свидеться. Но, дальше уж вечно вместе будем, утащу с собой на дно, силы тьмы душу из ада извлекут, да в это гнилое тело вселят, зато, уж никуда не денешься. Дочку нашу покажу, она у нас миленькая.
 

— Увлечённая своими мыслями и мечтами, несчастная ничего вокруг себя не видела, я же от крышки гроба отделила кусок доски со скошенным краем. Размахнулась и чудовище по голове ударила, заставила упасть на колени. Раненая закричала, тут же ей доску в спину вогнала. Будь тварь живым существом, ничего не вышло, а осина она темные чары разрушает, древесина вошла в гнилую плоть, между костей, из груди вышла.


— Будь ты неладна, предательница! — простонала пострадавшая и рухнула в гроб, оставалось только крышкой накрыть. Пыталась вырваться раненая, в щели щупальца высовывала, только они сразу и сгорали, визг стоял невероятный. Я рискнула обратно преобразиться, в человека, начала отходную молитву читать, пока врагиня не стихла. Глянула, а она опять на девушку обычную похожа, только череп изменщика к груди прижала.
 

— Ты хотела быть подле жениха и желание исполнилось, — я вздохнула, — поверь, так лучше, чем невинных губить. А вот и мой свадебный подарок.


Вытащила я из кошеля серебряную монету, в щель уронила, так что упала как раз на лоб русалке. Чудовище завопило истошно, рванулось, едва крышку не сбросило, только денежка прилипла к коже, повалил, чёрный дым. Забилась пострадавшая. Серебро вернее осины нежить убивает. Вспыхнуло тело бедняжки, а когда пламя погасло, остался лишь костяк обугленный. Теперь гроб канатом обвязать, не пожалела, чтобы ничего не вырвалось, зарыла землей, утрамбовала. Нацарапала на плите «покойтесь с миром», ещё раз молитву прочитала, на всякий случай. Казалось бы, пора и в путь.


— Так, — я сощурилась, — а ведь русалка поминала, что у ней дочка есть. Из невинных душ самые страшные чудища и получаются. Нельзя же работу делать наполовину. Как говорится, не можешь довести до конца, не стоит, и браться изначально.
 

— Хочешь сказать, что собираешься отправиться к адскому озеру и дать бой? — ужаснулась Серебрянка.
 

— Даже если бы я и не хотела ничего такого произносить, придётся, — я пожала плечами, — для того и получила силу стрекозы, между прочим.
 

— А если пропадёшь, кто станет кругляши собирать? — возразила пушистая подружка. — Да Донатора злого останавливать?


— Послушай, у меня есть долг, и исполняю его, уверена, Творец скорее поможет в моих поисках, коли стану добро творить везде, где можно, да уничтожать зло, чем если сосредоточусь на получении силы, — я покачала головой, — демонические русалки угрожают невинным уже сейчас.
 

Поспешила я в путь обратный, вспомнила, как крестьяне своё жильё оберегали, вырыла ров глубокий, хотя, стрекозы для подобного не очень годятся, из извлеченной земли вал насыпала, поспешила в лес осину искать, лучше, упавший ствол. Волокла такие, колья из них делала, вонзала, да на каждом священный символ вырезывала. Не успокоилась, пока работы не закончила. Осталось проверить, работает ли или лучше поискать того, кто все правильно сделает? Пожертвовала ещё одной серебряной монетой, в воду кинула, принялась громко молитвы читать. Как же повезло, что мама у меня являлась глубоко религиозным человеком, оставила после себя простенький, чуть ли не рукописный, собственноручно, по памяти, молитвенник, а один из наших соседей, спившийся жрец — старичок, как раз по нему читать учил, цепкая память многое запомнила. И вообще, скажу по секрету, средь нищих хватает и набожных людей, которые, побираясь и подворовывать, пьянствуя и убивая друг друга в драках, не забывали по религиозным праздникам посетить наш собственный храм. Иные, зная, что им грозит виселица и плаха, даже чаще праведников молятся, страх — идеальный проводник к Творцу. Когда у человека все в порядке, он, в лучшем случае, исполняет некоторые ритуалы, возможно, поститься, и уверен, так и надо, но истинная вера и желание молиться приходят именно тогда, когда жизнь находиться в опасности. Забурлили воды, потемнели, а после, показались из них щупальца, каждое с человека толщиной, попробовали схватить, те, что оказывались слишком близко ко рву, вспыхивали и сгорали мгновенно, пришлось повыше подняться к небу, где враг не мог достать. Туда — сюда металась, заманивая жертву. И опять за молитву взялась. Пусть преграда и действует, а оставлять нежить в живых нельзя. И вот из озера вынырнула огромная голова с жуткой зубастой пастью, похожая на обезьянью, взревела от ярости. К счастью, пока копала, нашла и отложила некоторое количество больших камней, принялась в монстра метать. Несколько прямо в жадный рот и попали, заставили тварь раскашляться, подавилась.
 

— С удовольствием постучала тебе по спинке, — хмыкнула я, — да не знаю, есть ли такая в принципе?


Без предупреждения, в воздухе явилась чёрная точка, начала расти, пока не превратилась в жуткое чёрное пятно, из которого вдруг выпрыгнул Донатор, в облике муравья — воина, понёсся к чудовищу, оказался отброшен щупальцем, врезался в невидимую преграду, окружавшую озеро, рухнул на землю, сразу потянулись щупальца, взялся их рубить, сорвался с места, прыгнул, приземлился на голову монстра и вогнал в лоб меч, прости по самую рукоятку. Порождение тьмы заверещало, принялось биться, как безумное. Не знаю, испугалось ли оно обычного клинка, но этот был точно зачарованным. Захрипело и начало погружаться, а убийца обратно на берег вернулся.


— Что это такое было? — пролепетала я.


— Да вот, без тебя никак не выходит кругляш добыть, — пробасил Донатор, — ждал — ждал, пока появишься, а ты куда-то делась, решил проверить и точно, ввязалась в какую-то драку, вместо того, чтобы поисками заниматься. А я не позволю никому отобрать у меня удовольствие прикончить некую стрекозу.
 

— Наверное, такие слова мне должны были польстить, — я ухмыльнулась, — надо же, объявился рыцарь без страха и упрёка. Единственно, в помощи не нуждалась совершенно, более того, была мысль чудовище от тьмы очистить, с помощью молитвы, а не лишать жизни. А тут ты, со своими чёрными методами.


— Нашла, кого возвращать, это уже давно не невинный ребёнок, триста лет людей пожирала, а души в ад отправляла, от прежней чистоты и воспоминаний не осталось, ты могла бы молиться хоть сто лет подряд, без толку, — отмахнулся великан, — поверь темному магу, практиковавшемуся с малых лет. Из тех задач, у которых имеется только одно единственное решение. Итак, следуй за мной, если не хочешь, чтобы устроил бойню и убил все живое в округе. Мне очень нужен кругляш, дарующий силу блохи.
 

— Не поверишь, мне так же, — кивнула я, — только не собираюсь помогать такому кровожадному чудовищу. Интересно, сумеешь ли вырваться из этого барьера?
 

— Он оберегает от нежити, не от колдунов, — возразил собеседник.


— А ты уверен? — я хмыкнула, метнулась к заготовленной кучку камней, принялась в негодяя метать, тот легко отбивал клинком со злобным рыком и совсем не обращал внимания на то, что происходило за спиной. Меж тем, озеро заволновалось, почернело, появилось щупальце, состоявшее из воды, потянулось к гиганту, без предупреждения, сцапало за ногу, дёрнуло, заставив упасть, подняло в воздух, несколько раз о берег ударило, а потом утянуло вглубь. Через несколько мгновений, воитель вынырнул, размахивая руками, закричал, умоляя о помощи, но я точно не собиралась рисковать собой, ещё и запустила противнику камень в голову, когда погрузился и более не показывался, миновала ров с валом, подхватила своего пушистика и в небо.
 

— Ты не станешь выручать того, кто тебе помог? — удивилась Серебрянка.


— Какого-то паршивого гомункула? — я фыркнула. — Ещё не хватало, к тому же, враг вполне способен и предательский удар нанести, просто по привычке. Донатор себе таких ещё сто штук создаст.
 

— А если это был сам маг, собственной персоной? — не унималась зверушка.


— Мне его все одно убить пришлось бы, так чего не сейчас? — я пожала плечами.


— Как же тогда «любая жизнь священна»? — поинтересовалась собеседница.


— Этот злодей сам говорил: — «Есть такие задачи, у которых имеется лишь одно решение», — я поморщился, — и он именно такой и являлся. Не путай милосердие с идиотизмом. К тому же, я абсолютно уверена, что Донатор слишком труслив, чтобы являться лично, чего и доказал неоднократно, и его гомункул вполне способен выжить, в таких-то зачарованных латах и с силой могучего муравья.


Разумеется, теперь следовало поспешить и вплотную заняться кругляшом. В этот раз, его хоть спрятали подальше от людей, обнаружила несколько десятков необработанных камней, выстроенных в круг, в центе располагался алтарь, на котором и лежал артефакт с изображённой на нем блохой.