Вниз по мередиану

ВНИЗ ПО МЕРИДИАНУ


Прямо перед ноябрьскими у Леши в общаге нарисовался Гена.
- Махнем на праздники домой?
- Ни фига себе, - грустно усмехнулся Леша.
Он о таком и не мечтал. Какой тебе дом, когда контрольными забросали. Ладно, общаговские из Подмосковья могли себе позволить такую роскошь. А ему - крест. Не ближний свет. Полторы тысячи километров. 
Гена указал на окно. За темным стеклом проскальзывали редкие снежинки
- А дома тепло. Мы с Игорем решили, летим. Десяток градусов вниз по меридиану
  Географичка повторяла им, что их город тем и замечателен, что находится на одном меридиане с Москвой. Десять градусов вниз. А это значит часто, что у них частенько как минимум на десять градусов теплее, чем в Москве. Всего десять градусов.  Словно, ухватился за меридиан, соскользнул и ты дома.

   А этим летом Леша и Гена и Игорь вскарабкались вверх. Из дома в Москву. Попробуй. Им повезло.  Вскарабкались. Поступили в московские вузы.  Но как-то очень ненадежно Леша себя чувствовал на покоренной вершине. Соскользнуть грозит в любой момент. И после столь тяжелой работе Гене шибануло соскользнуть вниз по меридиану? Внепланово. Соскользнуть - то просто. Но какие последствия?  Ведь постоянно запугивают, что первый семестр - это еще не институт, это институтский курс молодого бойца. После первой сессии половина отсеется. 

Стращали ли так Гену и Игоря, Леша не знал.  Зато он знал Игоря, которого хоть пугай, хоть убеждай, ничего не проймет. Что в голову втемяшится то и будет делать. Леша знал Игоря. Проучился с ним в одном классе немало.  И в голову Игорю большей частью приходили глупости. Если бы ему втемяшилось поступить. А то хихоньки.  И как он умудрился поступить в серьезный вуз, оставалось для Леши загадкой. Леше было понятно, что у Игоря пропеллер в заднице.  А у Гены что?  гена серьезный человек. Но завелась у этого серьезного человека в голове магнитная аномалия.  Завелась давно. еще в девятом классе.  Светка.  Леша удивлялся, что Гена в ней нашел.   Ни кожи, ни рожи. Других тьма. А уж в Москве – глаза разбегаются. Но, как видно, аномалией Гену тянуло домой.

  Ну ладно, у Гены и Игоря собственные тараканы в голове. А ему, Леше, рваться куда?  Вот сдаст он спокойно сессию и махнет на заслуженный отдых, на зимние каникулы. Но Гена стоял у темного окна и ныл. Агитировал: впереди столько выходных, что пожертвовать парой занятий - безболезненно. И получится неделя дома. Леша не торопился, как Кутузов после Бородина.  Молча, взвешивал, чем может обернуться бегство из Москвы.

- А билеты? – спросил он.
- Игорь зуб дает, что билеты не проблема. С билетами все решено. Он три билета заказал. Правда, такая штука, у Игоря денег не хватает. И у меня не густо. Ты как? Дашь Игорю в долг?
 Вот оно в чем дело! Вот зачем они зовут его в компанию.  Тому, что у Игоря денег нет, и он все же собрался лететь, Леша не капельки не удивился. Леша тоже не был Рокфеллером, но субсидировать мог.
-   Денег немного дать могу. Но что значит с билетами решено? Это как?  В предварительной?  Без паспорта?
- Ну, я точно не знаю, - ответил Гена, - Заказал как-то. У него все схвачено. Мы занесены в какой-то реестр. Когда придем в кассу, там уже знают, мы уже вписаны. Все заполнят.
- Интересно, с сомнением произнес Леша.
 - У него в кассах блат. Он же в институте транспорта. 
- Великий блатной.  В институте без году неделя, и уже блат, - усмехнулся Леша, -  И заметь транспорта железнодорожного. Вы что, поездом ехать решили?
-  Самолетом.  Но Игорь говорит, что все транспортники имеют связи. Потом он кто-то там в ДНД. 
- Кто- то там? С каких это пор? И при чем тут ДНД? Где ДНД и где билеты?
-  По крайней мере у него корочка есть. Я видел. А с корочкой везде зеленый свет.
 В корочку Леше не поверилось. Где Игорь, а где дружина? А он какую-то еще корочку умудрился приобрести. Но двое с корочкой, - перевесили одного без корочки. И Леша сдался.
   Гена сказал, что он с Игорем уже предварительно по рейсам пробежались. И выбрали тот, что поближе к их городу. В Геленджик. Правда ночной. Но дома отоспятся. С посадкой в Краснодаре. Самолет вылетал из Быкова. Про аэропорт Быково Леша услышал впервые. Он ехал поступать в институт поездом. И с момента сдачи экзаменов из общаги никуда не рыпался. Так ему посоветовали опытные товарищи: если ты в общаге до начала занятий перекантуешься, то потом тебя трудно вытурить. А если уедешь домой, - а они проверяют, - то по возвращении, тебя просто не вселят. Скажут, снимай, дорогой первокурсничек, угол. Институту мест на всех не хватает. Первый год перекантуешься. По причине зависания в общаге Леша в московских транспортных узлах мало разбирался. К ноябрьским знал только Казанский вокзал, куда он приехал летом. Чтобы поступать. Ну, и на картинках видел Внуково.
 
 Великий транспортник Игорь, как выяснилось, тоже не шибко ориентировался в кассах аэрофлота. Поэтому покупать билеты решили на центральном аэровокзале у метро «Аэропорт».  Игорь заверил, что там верняк, железобетон. Именно там у него блат. Едва Леша увидел толпы у касс, увидел армию утомленных, помятых людей, ожидающих своих рейсов, усомнился в верняке и расхотел лететь. Но Игорь, сказав, что им до очередей дела нет, сложи в стопку паспорта и студенческие и подошел к служебному окошку. Леша видел, как он сунул в окошко руку со стопкой. Затем ему стопку вернули. Тогда он просунул какое-то красное удостоверение. И его вернули.  Игорь говорил в окошко что-то.  Мало.  Ну сейчас, с надеждой думал Леша, скажутся слова которая после каждого сочинения им говорила русачка, о том, что краткость сестра таланта. Но по тому, с каким видом Игорь отошел от окошка, было понятно, что краткость свидетельствовала, что талант не оценили. Но и при плохой игре нужна хорошая мина. И Игорь произнес деловым тоном:

 - Все путем. Становимся в кассы. Сразу в три. Кто первым подойдет, подает сигнал. Там и будем покупать.

 Леша уже не сомневался -  вместо полета получился пролет.  И он предлагал оставить эту затею. Грозил, что он развернется и поедет в общагу. Но Игорь заметил ему, что коней на переправе не меняют, и некрасиво предавать коллектив. Все просто, та касса, где он предъявил удостоверение, с деньгами не работает, билетов не выписывает. Она только дает указания билетным кассирам. А там уже должны быть на их счет в курсе.
   
Быстрее подошла очередь в кассе, в которую стоял Гена.  Жребий оказался неудачным. Кассирша на их счет оказалась абсолютно не в курсе. Никто ее не предупреждал. А если просто так, как простые смертные, так простых смертных много, а билетов мало.  Короче, нужных им билетов не было. Оставалось, плюнуть и разъезжаться по домам. И Леша морально созрел. Но Игорь знал причины невезухи: этих кассиров, наверное, просто не предупредили. Вероятнее всего, на их счет позвонили напрямую в аэропорт. Нужно просто плюнуть на Москву. В этом московском бардаке разбираться – только время тратить. Двигаем прямо в Быково. Там, все спокойненько. Там, народу меньше, кассиры не такие дерганые.  Там, как правило, придерживают несколько мест для своих, насчет которых могут из центра звякнуть.  Короче, верной дорогой идете, товарищи.  Все будет окей.
 
Леша предложил взять билеты до Краснодара. Туда рейсов больше. Но Игорь опять заявил, что коней на переправе не меняют. А с их ночным рейсом и отсутствием билетов день шел насмарку. В центральный аэропорт они приехали в середине дня. Только чтобы билеты купить. А уже к вечеру намечали с вещами приехать в аэропорт. Теперь график отъезда менялся. Переиграли: каждый смотается домой за вещами и снова встретятся у центральных авиакасс. А отсюда автобусом в Быково.

  Пока Леша в общаге окончательно проверял, что взять с собой, а что не брать, к ним в комнату принесло Полину, комсорга группы. Насчет взносов на предстоящее мероприятие. Будут гудеть в комнате у нее. То есть у нее, Литвиновой и Усановой. Нужно закупаться. Леша объявил, что он в пролете. Летит домой. Доказательства прямо перед Полиной: вещи на кровати и портфель. Полина покрутила у виска.

- Что ты там потерял?
- Там тепло, - сказал Леша.
- Тепло ему. А Усанова считала, что ты будешь. В свой Александров решила не ехать. В общаге остается. Вот и думай, где теплее, -  и Полина вышла

  Усанова Леше вовсе не нравилась. Но не в Усановой дело. Этот первый серьезный праздник для их группы мог спаять компанию. А вместо этого, вместо гарантированного тепла общаги, перед Лешей открывали свои неласковые объятия утомленные женщины в кассах, холодная ночь и неизвестность. Все против поездки. Но теперь, как приличный человек, тем более, пообещавший деньги, он уже не мог увиливать и подводить товарищей.


 К десяти вечера они были в Быково. То, что Леша увидел привело его в молчаливый ужас. Захолустье, не достойное священного слова - авиация. На темном поле недалеко от невзрачного здания, недостойного называться аэровокзалом, чуть белели два самолета. Не верилось, что эти недомерки способны рассекать обложенное тучами ночное небо. И главное, он даже мысли не мог допустить, чтобы в эту дыру, Быково, кто-то мог звонить из Москвы. Из подобной глухомани важные персоны не летают. 
  Персон, важных и неважных внутри здания почти не наблюдалось. Только одно окошечко касс было открыто. И ни единого человека у кассы. Подходи и бери. Но брать-то нечего. Рейсов раз-два и обчелся. И билетов на их рейс нет. Красная Игорева корочка кассиршу не впечатлила. Не впечатлили его слова, что они направляются на особое задание. Что на их счет должны были позвонить. Не впечатлила и трешка в середине корочки. Леша с Геной стояли рядом и слышали, как кассирша ответила Игорю, что никто насчет их из Москвы не звонил, а со своей корочкой и вшивой трешкой пусть катит велосипедом. Билетов нет, и разговор окончен.
 Гена поник. Леша разозлился. 
- Без паники, еще час до вылета, - успокаивал Игорь, - Не существует на транспорте такого слова - нет. Нет таких крепостей, которые бы не брали железнодорожники.  Билетов нет, а места найдутся. Кто привык за победу бороться с нами вместе пускай запоет. Природа не терпит пустоты.
- Природа не терпит пустозвонов, - зло подытожил Леша, - Я с тобой не запою.
 - Вдруг кто-то сдаст билет, - предположил Игорь.
- Ну положим, кто-то один и сдаст. А нам нужно три. Жребий бросим?
Такая постановка вопроса насторожила Игоря. Денег-то у него не хватало. Не мог же он взять у Леши деньги, улететь и оставить его. Лететь – так вместе.  А вместе лететь – нереально. Но его настороженный взгляд потеплел и сжатые на миг губы трансформировались в улыбку.
- Не паникуй. Бог троицу любит. На войне паникеров расстреливали, а смекалка выручала, - Все решится.
- Как раз, расстреливали таких брехунов, -  буркнул Леша
 

Их первое студенческое путешествие начинали так как заканчивалась известная басня: как лебедь, рак да щука. Игорь лебедем рвался в облака.  Леша раком тянул назад. Путешествие тем грозило и закончиться. Время шло. Вылет приближался. Леша решил не вешать камни, дать Игорю оперативный простор.  Все равно теперь уже ничего не остается, как терпеливо ждать финала. Вот когда самолет задерет нос в небо, оставив их с носом, тогда и можно констатировать, что путешествие на юг не состоялось.

Игорь то и дело подходил к кассе и спрашивал, не сдал ли кто в Москве билет. Наконец так разозлил своей назойливостью кассиршу, что она достаточно громко, так что и Леша слышал, сказала, отчитала назойливого паренька. Сказала, чтобы он не мельтешил у окошка. У нее и без него под вечер от пассажиров крыша едет. Если сдадут билет, ей позвонят. И она его пригласит.  Но Леша понимал –  может выпасть один билет. Ну, два.  Но три – это чудо.  И нужно сказать, он сейчас не сводил глаз с кассы, как не отводит верующий глаз от чудотворной иконы.  Но в то время, как верующий пропитан любовью к святым образам, Леша кассиршу глухо ненавидел.
Он со злобой представлял, как сейчас она кайфует. Ее рабочее время идет, а никого у кассы нет. Ни одной души, за исключением настырного молоденького чудика. Леше очень захотелось, чтобы чудик, Игорь, не отлипал от кассы. Чтобы он доконал ее своей красной корочкой. Если им плохо и печально, и ей нечего кайфовать. А то вообразила себя богиней. 

  Тут и без нее хватает. С плакатов на стенах смотрят стройные стюардессы в синих костюмчиках с иголочки. Дарят им, безбилетным, белозубую улыбку, словно сейчас объявят им вылет на Париж. А тут, в забытом богом Быково Леша был бессилен перед лживостью этих фальшивых плакатных улыбок. Он, как оголенный высоковольтный провод, нес в себе отрицательный заряд, и готов был разрядиться в первого попавшегося. Он понимал, что пассажиру, вдруг решившему отказаться от рейса незачем таскаться в Быково. Пассажир спокойненько может сдать билет в Москве. Однако каждый входящий казался Леше потенциальным отказчиком. Ведь случается такая немыслимая везуха, вдруг у кого-то прямо по дороге в аэропорт инфаркт, или у кого-то из родных пассажира. И пассажир откажется от полета.
Однако все складывалось хуже некуда. Ни у кого из летящих инфаркта не приключалось. Только кассирша заявила Игорю, что он доведет ее до инфаркта.
Поняв, что шансы равны нулю, Леша переключился на другую проблему. Он стал просчитывать, как теперь возвращаться домой. Уже поздно. Ходит ли транспорт? Не такси же брать. Ему не по карману. А Игорю так и на такси может не хватить. Права была кассирша. Велосипедом. Или торчать тут до утра на лавочках в маленьком холодном здании, и считать снежинки?

Объявили посадку. Счастливчики выстроились у выхода на поле. Леша наблюдал, как Игорь, пишет вензеля вокруг работницы, выпускавшей на посадку.  Бессильный что-либо изменить, Леша черной завистью завидовал, вылетающим и желал им провалиться на месте, а не счастливого полета.  Как было бы прекрасно, если бы им сейчас вдруг задержали вылет, по метеоусловиям или еще каким причинам. Это хоть как-то уравняло бы счастливчиков с ним. Но полет не отменяли. Даже первый снег не мешал. Игорь продолжал клоунаду рядом с выходящими на посадку. Вообразил, что может стрельнуть лишний билетик?  Тут ем не кино, подумал Леша.

 Леша не сводил глаз с счастливчиков.  Он видел: только последний пассажир нырнул за дверь выхода на взлетное поле, у Игоря в ладони появилась его красная книжечка, как туз в руке иллюзиониста. Женщина что-то сказала Игорю, и он поманил друзей рукой. Они поспешили к заветному выходу. Игорь доложил коротко по-военному: их пропускают на поле. А дальше, как сумеют договориться с экипажем, точнее с командиром корабля. Звать его Виктором Николаевичем.
 
Ну не кино ли? Как можно договориться с экипажем, даже если ты к командиру обратишься по имени - отчеству? Леша о подобном не слыхивал. Не на базаре. Это даже не такси. Но Игорь сказал, что переговоры берет на себя.

Определить, какая машина готовилась в полет, несложно. Около нее трап, и крутятся какие-то служащие аэропорта. Гудел мотор. Светились иллюминаторы. Игорь подбежал к самолету, стал перед кабиной пилотов и скрестил над головой руки. Выглядел он интригующе. В левой руке портфель с вещами. А между большим и указательным пальцами правой руки зажата красная книжица. Леше казалось, он видит, как летчик привстал в освещенной кабине, пытаясь разобрать, что это за придурок выскочил перед готовым к взлету воздушным судном, и что означают скрещенные руки. Показалось, что летчик махнул Игорю рукой, мол, заходи.   

Первый этап преодолен. Но это только первый этап.  Летчик, рассуждал Леша, пока шли к самолету, видел только Игоря.  Одного бы он взял. Но трех? С другой стороны, как Игорю лететь одному, когда он банкрот.  Они подошли к трапу. Игорь со своей книжицей в руке ступил на трап первым.
- За мной, - значительным голосом особы, приближенной к императору, произнес Игорь.
Леша, услышав приказ, стал подниматься следом. Гена замыкал шествие. Вход в самолет находился с хвоста.   
- Молодые люди вы это куда?  - на пути стала стюардесса.
-  К Виктору Николаевичу, - Игорь произнес это так, словно государственные дела вырвали его из теплой постели заставили ехать сюда, в ночь, на заснеженное поле.
- Так. Ты постой у выхода с девушкой, -  скомандовал Игорь Гене, - А ты за мной.
 Те пассажиры, что сидели на задних креслах, услышав эти слова нервно повернули головы. Леша увидел в их глазах напряженный вопрос: что случилось? В этот момент дверь кабины открылась, и пилот махнул Игорю – заходите.

  Русачка не раз говорила на уроках, что вся мировая литература свидетельствует, что в конце концов великие чувства не в силах править миром без денег. И тут. в самолете выяснялось, что она была права.  Великое чувство любовь к родному городу, к девушке, которая осталась в родном городе бессильно без денег. Без денег это флюиды. Без денег туда не долететь. И денег должно быть достаточное количество.  Виктор Николаевич, немолодой дядечка с утомленным помятым лицом, уведомил их, что авиация - не благотворительная организация, не касса взаимопомощи, и ему чихать на их студенческую скидку. Или полный тариф, или ауфидерзейн.  Срабатывала старая поговорка, которую им так часто повторяла в десятом классе русачка. Не говори гоп, пока не перепрыгнешь. Она имела в виду поступление в институт. То, что у тебя пятерки в аттестате, еще не значит, что ты поступил.  И доцент Петрухин, читавший у Леши высшую математику, говорил: то, что ты отсидел на лекциях, еще не значит, что ты предмет освоил. И Роберт Лорьян из Лешиной группы, говорил: то, что ты залез ей под трусики, еще не означает, что отымел.
А вот сейчас, они не могли улететь домой.  Денег не хватало. Получалось: то, что ты поднялся на борт, еще не значит, что полетел.
Денег конечно можно было наскрести. Но выкладывать грабительскую, оскорбительную сумму, немыслимую для студента, не хотелось.   У Игоря даже на льготный билет не хватало. Этот подлый удар ниже пояса Леша принял как плевок в душу, и заявил, что с бандитами не летает. Он уже кинул летчикам в лицо свой ауфидерзейн и развернулся на выход, когда Игорь произнес:
-  Договоримся. Вы из Геленджика во сколько вылетаете?
- В час, - ответил летчик. Которого Лешин решительный ауфидерзейн, как видно, смутил и он был согласен на компромиссы.
 - Ну, этого достаточно, - сказал Игорь, - У нас при себе просто денег в обрез. В Геленджике нас встретит с машиной мой отец. Он заплатит. Даже если у него не будет столько, он смотается, привезет.  Если вы в час улетаете, он три раза обернется. Все уладим. А я в залог, вот, документик отдам.
 И Игорь уверенно - вальяжным жестом извлек из кармана свою красную книжечку. Летчик раскрыл корочку, всмотрелся, подумал секунду и, к Лешиному изумлению, согласился.


  Леша, мало в школе общавшийся с Игорем, не переставал теперь удивляться. Удивлялся, когда Игорь деловито демонстрировал свою книжку в кассах. Удивил Игорь и когда, глазом не моргнув, сказал, что за ними приедет его отец. У его родителей и мотоцикла не было. И еще больше удивился, когда он расстался со своей палочкой-выручалочкой, отдав ее под залог. Летчики даже не взяли денег. Сказали, что они не будут сейчас пересчитывать их копейки. Прилетят - рассчитаются.

 Природа, в самом деле, пустоты не терпела. Им билетов не продавали. Отшибали их: самолет заполнен. А два свободных места в самом хвосте самолета словно их и ждали. Худенькому Игорю выпало сидеть попеременно на коленях. То у Гены, то у Леши. Леша боялся, что летчики видели только их двоих. Они еще не знают, что их трое.
- И что теперь они сделают? -  успокоил его Игорь, - Самолет развернут?  Выбросят нас без парашютов?  Нет безвыходных ситуаций. Я уже все продумал. В Краснодаре срубим машину, там на площади много машин дежурит, и сразу дуем на железнодорожный вокзал.
- Не заплатив? -  удивился такой коварности Леша.
- А мы им что, благотворительная организация? Короче, выходим в Краснодаре.
- Подожди, а если они нас из самолета не выпустят? – сказал Леша.
- Как это не выпустят? Выпустят.
- Ну хорошо, заставят портфели в самолете оставить.
- Я же документ в залог оставил. Не плачь прежде времени. Все будет в порядке. В Краснодаре расстаемся с самолетом. Берем ближайший поезд в нашем направлении. Я помню к нам утром пару ночных поездов приходит. Как раз мы можем успеть. Не получится – автобусом приедем.   Возьмем общий вагон.  Так что может быть это путешествие нам в копейки выйдет.
- А как же твоя книжка? – спросил Леша.
- Оставим им на вечную память.
- Но тебя же вычислят? 
- Пусть вычисляют. Ты думаешь оно им надо? Жалко, конечно, документ. Но ничего не поделаешь. Документом больше – документом меньше.
- А откуда у тебя документ такой? 
- Военная тайна.
- Все равно он не сработал. Билетов не дали, - вздохнул Леша.
 - Как это не сработал?  Вот сейчас сядем в Краснодаре, и он заработает. Останется у них, как хвост ящерицы. А мы дальше поедем.
 
В поезде, пробуя заснуть на голой полке общего вагона, Леша удивлялся, как все так удивительно получилось. Домой приехали затемно.  Городской транспорт еще не ходил. Им от вокзала до дома чуть больше получаса пешком. Если уж на полторы тысячи километров как на саночках соскользнули, то пройти полчаса знакомыми спящими улицами – удовольствие. Тем более, что это не совсем обычное ранее утро. Это теплое, после холодной Москвы, дышащее морем южное утро. К тому же, город уже украшен в предвкушении праздников.   

Леша вспомнил: отсюда он уезжал робким зашуганным абитуриентом. Из жаркого пыльного вокзала, заполненного суетливыми отъезжающими. Ехал как на Голгофу. А возвращается воскресшим. Московским студентом. Пусть сейчас нет фанфар и оливковых ветвей. Вместо оливковых ветвей флаги. А послезавтра с утра будут и фанфары. Ладно, подумал Леша, Игорь хоть и еще тот прохиндей, но благодаря ему они получили внеплановые каникулы.

 Как Леша ни старался не шуметь, разбудил мать.  Мать испугалась.  Выгнали? Но он, уставший с дороги, успокоил: не выгнали, все в порядке.  И завалился досыпать на диване.  Спал недолго. Мама разбудила. Пришел Гена.
Оказалось, у Гены нет ключей от его квартиры. Он и звонил, и стучал. Никто не открывает. И попилил к Леше.  За советом.
- Давай отваляемся, -  предложил Леша, - Утро вечера мудренее.

Но Гена ворочался. Поспать не дал. Когда они встали, было уже светло. Лешины родители уехали на работу. На кухне ждал завтрак. Леша собирался сегодня прямо перед праздниками найти кого-нибудь из класса и договориться, где завтра отмечать. Но теперь все изменилось. На первое место вышел Гена.

Гена жил на втором этаже трехэтажного дома.  Осмотр его окон и балкона ничего не дал. Те соседи, кого удалось расспросить, понятия не имели, куда делись Генины родители. Гена поникший, говорил о записной книжке, что лежит рядом с телефоном. Если проникнуть в квартиру, он обзвонит всех знакомых.  И тогда ситуация может проясниться.  А кроме того, и это важно, дома хранятся дубликаты ключей. Он знает, где. Добраться бы до них, и можно вздохнуть спокойно. И нужно это делать сегодня. Потому что завтра, когда забушует демонстрация, людям будет уже явно не до его проблем.

- А больше ни у кого нет ваших ключей? Иногда отдают хорошим знакомым, на всякий случай, –  кинул шальную мысль Леша.
- Ну, можно у тети Оли спросить, - с сомнением проговорил Гена, -  Но к ней нужно ехать.  Она живет на Солнечной.

 Солнечная, считай, окраина города. Город сначала застраивался по низине вдоль берега бухты. И уже в последнюю очередь дома поползли на возвышенности. Солнечная – это частный сектор, на высоком протяженном бугре. Бугор, или назовите его холмом, так подставил свою макушку солнцу, что, когда город накрывали вечерние, тени от холмов, над Солнечной еще светило солнце. Потому и Солнечная.
 Не близкий свет. Но есть другие предложения? Отправились к этой самой неведомой Леше тете Оле. Она, как дорогой объяснил Гена, мамина закадычная подруга. С детства. Они из одного села.  И сейчас дружат. Так что, возможно, мама запасные ключи и дала ей. 
 На Солнечной, особенно на переулке куда они свернули, не было ни флагов, ни транспарантов. Тихо.  Тут не пахло морем, не шумел город, как рядом с домом Гены. Ничто тут не напоминало о приближающемся празднике.

- Ой, Геночка, - всплеснула руками тетя Оля, -  Случилось что?
- Со мной –ничего. Приехал домой – никто не открывает. А у меня ключей нет. Не знаю, в чем дело.
- Так твои родители, вроде бы, планировали на праздники в Москву поехать. С тобой повидаться, - сказала тетя Оля.
- Вот тебе бабушка и Юрьев день, - мрачно усмехнулся Леша. Замаячили осложнения.
- А мама у вас ключей не оставляла?
- Да уж не припомню. Может и оставляла.  Да у нас кавардак. Все ключи валом лежат в шкатулке. Поди разберись. Ты свои сможешь различить?
Тетя Оля достала из тумбочки маленький ящичек, в которой было с десяток разных связок. Стало ясно, что придется подбирать на месте.

- А вы берите всю шкатулку. Там и попробуете, - предложила тетя Оля, - А потом вернете. Или даже лучше я с вами Людочку отправлю. Она и в город собиралась. Развеется с молодежью. Взбодрится. А то, что ей со мной куковать? А потом она шкатулку и обратно принесет. Люда, - крикнула тетя Оля.

Из комнаты вышла девушка. Леша даже удивился, как это Гена никогда не упоминал, что среди его знакомых, таилась такая.  Ни словом сказать, ни пером описать.  Бесподобная. И эта драгоценность таилась в неказистом домике на окраине города, где туалет на улице. Но уж с какой стати подобной красотке куковать?  Да ей, наверняка, поклонники пороги поистерли. 
Леша удивился, что Гена словно и не заметил, как девушка озарила собой все пространство. Понятно, сейчас ему главное – ключи. Но почему он раньше про такую молчал? И зачем ему Светка, когда рядом такая? Впрочем, это и хорошо, рассудил Леша, что Гена нацелен на Светку.

- Людочка, тут такая петрушка получилась, - сказала тетя Оля, - Гена приехал домой, а ключей от квартиры нет. А Валюша с Сашей уехали в Москву. Сходи с нашей шкатулкой. Может, Валечка мне свои ключи и оставляла. Не помню.
- Сделаем, - согласилась Люда, - Повезло вам, студенты.  Мне в город надо.  Только придется подождать.
 И Люда вышла. Но Леше теперь казалось, что сияние осталось.   Сияние озаряло комнату. Впрочем, там нечего было озарять. Все очень просто. Особое место занимал телевизор.  И напротив него мягкое глубокое продавленное кресло.
- С твоего института? – спросила тетя Оля, кивнув на Лешу.
- Вы чего? Это же Леха из моего класса. Мы с ним вместе прилетели. Он тоже в Москве учится.
- А я его не знаю.  Молодцы вы, - тетя Оля печально вздохнула, -  Вот что значит, родителей слушали. Ты вот инженером станешь. Говорила я ей: готовься, поступай.  А она уперлась.  Вот теперь и мается. Она вчера с рейса. Вся раздерганная. Не успевает оклематься, снова в рейс.
- Она стюардесса?  - спросил Леша, вспомнив стюардесс с плаката.
- Куда там. Проводница. В поезде. Работа хуже некуда. Приезжает домой сама не своя.

Конечно, думал Леша, проводница - это не бортпроводница. Но, что такого тяжелого в труде проводницы? Не кирпичи тягать. И пока он об этом размышлял, довольно быстро, вернулась Люда. Положила в холщовую сумку шкатулку.
- Ну попилили?  -  и ее улыбка была такой -  куда там плакатным стюардессам.
По пути Люда расспрашивала, как они живут в Москве. Она ведь там бывает. Но как дурень на ярмарке. Все на вокзале. Поезд проходящий. Не разгуляешься.
 
Дверь Гениной квартиры имела два замка. Гена нервничал, не попадал ключом в скважину. И его сменил Леша. К счастью, оба нужных ключа нашлись. Звук срабатывания механизма в первом замке, промурлыкал Леше, что вырисовывается прекрасная картина. Свободная Генкина хата без предков. Открывается простор для отрыва по полной программе.  Конечно, отрыв по полной программе Леше рисовался в чинной компании одноклассников.  Только каких? Ну, Генка, понятно, Светку притянет. А еще?  Кто из их прежней компании в городе?
 Но второй замок упирался. Наверное, дубликат был сделан топорно. Леша нервничал, боялся сломать ключ.
- Ну, дай - ка я -  предложила Люда, -  У нас бывает случается замки в поезде заедают. Так что, я опытная. 

Замок противился. Гена глядел на ключ. А Леша наблюдал за Людой.  Она присела перед замком. Лицо ее, сосредоточенное, стало еще краше. Есть в музее греческая скульптура, думал Леша, мальчик, вынимающий занозу. А почему никто не догадался вылепить девушку отпирающую заевший замок? Люда могла бы стать превосходной натурой.
  Замок открылся. Вошли в квартиру. Гена убедившись, что в квартире порядок, ринулся к холодильнику, отметить одоление замков. Холодильник оказался пуст. И хлеба не было. Только в шкафчике печенье и шпроты в масле.
 - Люда, я тебя только чаем могу накормить, с печеньем. Ты как?
- От печенья полнеют, - сказала Люда, - А чаю я перепилась.  Кофе найдется? 

 Утренний кофе на кухне счастливый хозяин квартиры сопроводил коньячком из папиных запасов. По граммульке. Не заметит.  А потом Гена подхватился, помчался к телефону проверять, кто из старой компании остался в городе. Оставил Лешу напротив Люды.  Леша не торопился ни с кофе, ни с коньяком.  Сидел и тонул в ее глазах. «В этих глазах напротив чайного цвета». Песня в самую десятку. Этих глаз, граммульки из запасов Гениного папы, и вспомнившегося ритма вальса о глазах чайного цвета хватило, чтобы замутило голову. И Леша сделал красавице дерзкое, не по чину, предложение. Пригласил на завтрашнее праздничное мероприятие.  Она усмехнулась недоверчиво, задумалась и вдруг сказала.
- А почему бы и нет.
Гена прилип к телефону и забил на то, что девушку, тем более, пошедшую им навстречу, положено проводить. Когда Леша сказал, что берет этот крест на себя, Гена крутанул пальцем около виска, затем прикрыл ладонью трубку и прошептал.
- Ты сдурел?  Ей двадцать два.
- Хоть сто двадцать два? –   с деланным равнодушием парировал Леша, - Проводить положено.
- Провожать – провожай.  А приглашать - рехнулся? – Гена, оказывается, слышал, -   У нее, кстати, есть кто-то там. Или был. Мрачная личность.
- Мне какая разница? 
 - Ну ладно, разберемся, -  и Гена продолжил в трубку, - Тут Леша тебе привет передает. Он тоже рассчитывает, что ты придешь.

 Люда решила совместить полезное для Гены с полезным для себя: прошвырнуться по магазинам. Вдруг, что-нибудь из шмоток выкинут к празднику. Так делают. Леша ходил за ней как пришитый. С огорчением увидел, что как только Люда переступила порог магазина, глаза ее устремились на полки, как глаза музыканта впиваются в ноты перед концертом. Он, всего-то полчаса назад пригласивший ее в компанию, для нее перестал существовать. Так он и стоял немного отрешенный от толкущегося у прилавков мира, когда встретил Таньку Попову.  Одноклассницу. И не просто одноклассницу, из их старой школьной компании. Танька, едва пару слов успела сказать, как подошла Люда.
- Ну что, почесали дальше? – сказала Люда.
Танька замолчала на мгновение.  Потом, окинув незнакомую девушку удивленным взглядом, сказала.
-   Гена мне звонил, сказал, что ты рядом с ним стоишь, привет передаешь. А ты чешешь куда-то.
- Я слышал, как он с тобой говорил, - сказал Леша.
- А что же он не сказал, что ты не один приехал? – и она обратилась к Люде, - Я с Лешей в одном классе училась. Ты с Лешей в институте учишься?
- Нет, - усмехнулась Люда, - Я очень даже местная.
- Вот как? – удивилась Таня. И Леша прочитал в ее глазах весь ход мыслей: если эта девушка очень даже местная, а Леша в Москве всего два месяца, и приехал только что, следовательно, он встречался с ней раньше. А как так получилось, что она, Таня, которая знает все, об этой стороне Лешиной жизни только сейчас узнает?
 
 
 В свою очередь и Леша удивился. Неужели прежде в городе Танька не видела Люды?  Удивительно. Вот что значит Солнечная. Другой мир. Вообще, думал Леша, все сложилось удивительно! Наперекор всему. Сначала Гена уломал его лететь домой. Потом складывалось так, что они не улетят. Но Игоревы махинации привели к тому, что полетели. А потом, на счастье, у Гены не оказалось ключей. Не будь трех этих факторов – не встретить ему Люды. И это пока они только вместе по магазинам ходят.  Еще не вечер. Точнее, еще не завтрашний вечер.  Танька завтра вечером стопудово будет. Вот и хорошо. С Людой уже познакомилась. Теперь понятно: не напрасно Игорь пожертвовал своей красной книжечкой.

Люда накупила по мелочевке. Леша настоял, что доставит ее туда, откуда взял. Люда не противилась, согласилась, пожала плечами: мол, вольному воля. Солнце поднялось и стало так тепло, что Люда сняла кофточку. Тут Леша отметил, что и фигурой его спутница не хуже плакатных стюардесс. Люда заявила, что пилять в горку она не подписывалась. Только автобусом. Леша мог бы разориться и на такси. Не денег было жалко. Хотелось дольше побыть с Людой.

Автобус на Солнечную ходил редко.  Пришлось долго ждать на остановке. Людей набилось по завязку.  Люда не могла ухватиться за поручень. Пришлось держаться за Лешину руку. И он, удерживая ее свободной рукой, обхватил красавицу за талию. 

Какая-то женщина впереди заголосила, что ей торт раздавят.
- С тортами в такси ездят, - ответили ей.
- Где хочу там и езжу, -  сердито ответила женщина, - У нас демократия.
- Ну так и ешьте свою демократию с помятым тортом, - ответил ей тот же голос.
 Люда засмеялась, в глазах заплясали солнечные зайчики. Веселые глаза красавицы опаснее динамита. И они находились в угрожающей близости от Леши.  Глядя в такие глаза, можно ехать хоть до Москвы. Но, Люда оказалась практичной девушкой

- Тут и сплющат, не хуже торта, весь крем выдавят, - сказала она, -  Прижимаются всякие
Она посмотрела на него, словно под словом всякие его и имела в виду. Конечно, с одной стороны, он и есть всякий. Он моложе. Намного моложе. Но с другой стороны, он на голову ее выше. И она, в автобусе, чуть откинув голову, так смотрела ему в глаза. Совсем не как на всякого.
 -Я тут часто хитрю – пояснила Люда, - Сейчас въедем на бугор -  выйдем. Дальше можно пройти и пешком

 Они так и сделали. Леша, идя рядом с ней, вспомнил, как Роберт Лорьян говорил о женщине, запрокидывающей голову, что чем дальше она голову откидывает, тем сильнее у нее пережимаются артерии, ведущие к мозгу, и сильнее мозги отключаются. 
 
Но, провожая ее, Леша не заметил у Люды никаких признаков отключения мозгов. Она шла, не торопясь.  Снова расспрашивала его об учебе.  А Леша рассказывал.  Хотя рассказывать то было не о чем. Разве ей дифференциальное исчисление интересно? 
- А девочки? – спросила Люда
– А девочки у нас совсем не интересные. Отстой.
- А может быть, они тебя считают отстоем? Ты не задумывался?
Он не задумывался. Насчет институтских девочек не задумывался. А вот теперь насчет Люды - его очень интересовало, что она думает о нем, о его приглашении, о завтрашнем вечере, а может быть о том, что будет в следующие дни после вечера.  Хотя, что будет? Он слышал, что она собирается в рейс.
- Ты скоро уезжаешь? - спросил Леша.
- Да.  Такая вот жизнь, между небом и землей.
- А если ты вдруг заболеешь?
- Подмена поедет.
 - А нельзя сделать так, чтобы ты как бы заболела? Дни такие хорошие. Тут тепло. а в Мурманске снег. А потом мы даже твоим поездом и поедем до Москвы.
- Денег не хватит, студент. Я в купированном вагоне.
- Денег хватит. Так можешь ты внезапно заболеть?
- Нет, не могу. на здоровье не жалуюсь.
Люда сказала, что пошла проводницей, потому что была дурой. Думала: не всем же учиться. Кому-то и работать нужно. На прощанье Леша задал самый главный вопрос: так может он на завтра рассчитывать, осчастливит ли она компанию своим присутствием?
- А разве осчастливлю?  - с сомнением спросила Люда.
- Осчастливишь! -  твердо заявил Леша.  И взял ее за локоть, так, чтобы большой палец оказался на вене. Так учил Лорьян. Большой палец на вене в локтевом сгибе – стопроцентный контакт, стопроцентный залог успеха. Твои флюиды через палец уже пошли ей в кровь.  Чуть погодя пять сантиметров выше локтя, и ты увидишь, как она тает. И Люда, как видно, почувствовала контакт. Руку не вырвала, а сказала:
  - Хорошо, приду. А где собираетесь?
- Я точно не знаю, думаю, что у Гены, - Леша переместил ладонь на пять сантиметров выше, - Предки - то его отчалили. Даже если не у Гены, я тебя у его двери подожду. И мы пойдем туда, где будем собираться.  Приходи пораньше, где-то к пол пятому. Поможешь накрыть стол.

Она улыбнулась. И, как Леше показалось, глаза ее блеснули обещающе. И Леша подумал: почему бы не поцеловать ее.  Ведь в автобусе минут пятнадцать, почти обнимал. А поцелуй будет смотреться естественным прощальным поцелуем. Ничего обидного. Вышло у него до обидного неуклюже. Люда усмехнулась.
- Ишь какой резвый. Все вы одинаковые.

Он шел вниз в город и в который раз вспоминал Роберта Лорьяна. Тот говорил: если женщина говорит, все вы одинаковые, и улыбается, это значит, продолжение гарантировано.


 Из старой компании в городе почти никого не осталось.  Причина вполне объяснима.  Старшеклассники обычно сбиваются в компании по успеваемости. В их компании было человек семь-восемь. Все отличники.  Даже золотой медалист.  А отличникам дорога в институты. Игорь, как раз, не был в Лешиной школьной компании.  Это его теперь занесло. Разве золотому медалисту   втемяшится, как Игорю, ехать на ноябрьские домой? Короче, в городе из старой компании присутствовала только Светка. Она не поступила. А Танька Попова училась в Краснодаре. Поэтому приехала. Хотя это означало, что она в Краснодаре компании себе не нашла.

  Собирались у Гены. Пришли и Света, и Танька, и Игорь. Леша то и дело выходил из квартиры в подъезд и даже во двор. Ждал Люду. Шло к шести. А Люды нет. Он разорился на такси. Доехать до Люды заняло меньше времени, чем убедить ее, что она прекрасно впишется в компанию. Ей даже не нужно особый марафет наводить. Все равно, будет красивее, чем девочки.

Но оказалось, он не учел мудрые слова Лорьяна, который говорил: хромая соперницу видит и в балерине. Танька и Света при виде Люды посуровели. Причина банальна. Им с такой красоткой не тягаться. И Люда, заметив скрытую неприязнь, немного поникла. Но Леша ей шепнул: все нормально.  И добавил слова, которые буквально недавно слышал от Игоря: «кто привык за победу бороться, с нами вместе пускай подпоет». Слова предназначались Люде. Но отреагировала Танька.
- Это ты к чему?
- Это так Игорь пел, когда мы сюда летели.
И Леша решил, что сейчас самое время рассказать об их недавней одиссее.  Специально, чтобы с дамы за столом сняли оковы недоверия друг к другу.  Рассказал и про Игореву красную книжечку.
- А что это у тебя за документ такой? – поинтересовалась Танька
- Так, - ответил Игорь подчеркнуто небрежно, словно документ, не больше, чем комсомольский билет.
- Ну покажи.
- Нет его. В самолете остался.  Ничего. Мавр сделал свое дело.  Приеду, думаю, он меня уже дожидается.
- Где дожидается? – пристала к нему Танька.
 - Где надо, там и дожидается.
-  Тебя что завербовали? 
- Этот вопрос не дискутируется, - голос Игоря отдавал солидностью оружейной стали.
  Теперь после того, как Лешин рассказ сделал Игорю рекламу, Люда, сидевшая напротив, с нескрываемым интересом посмотрела на человека с таинственным документом.
 
 Что по этому поводу говорил Лорьян?  Леша не помнил. Но Высоцкий пел так: «У тебя глаза как нож. Если прямо ты взглянешь, я заговорю кто я есть и где мой дом».  И Игорь заговорил. Понизив голос, он сообщил, что студентам их института, - не всем, конечно, отдельным -   дают задание: когда ездят в поездах или электричках, должны собирать информацию.

 - Какую информацию? – спросила Танька
  Игорь многозначительно усмехнулся.
- В дороге развязываются языки.
- Никогда в поезде таких не встречала, собирающих информацию, - сказала Люда.
- Так они тебе и признаются, - сказал Игорь.
-  Просто, я проводницей работаю. Через меня много людей проходит.
- Так мы родственные души! 

  И тут Игорь зафонтанировал. Нашел золотую жилу.  Запел оду железной дороге.  Собственно говоря, ничего нового. Из школьного курса. Начал с братьев Черепановых. Вспомнил, как царь прочертил линейкой путь из Петербурга в Москву. Попробовал процитировать что-то из Некрасова. Насчет затылков, которые чесали они.  Упомянул Кагановича, в ведомстве которого работал когда-то его дедушка. Рассказал историю, как на электричке во время войны поймали немецких шпионов, потому что они боялись проехать Москву, которую невозможно проехать, так как это конечная станция? В то время, как Берлин электрички проезжают насквозь. Вот так их благодаря железной дороге и разоблачили. И сделал заключение, что без поездов немыслим прогресс.  И сам Маркс сказал, что железные дороги - залог прогресса. 

- А почему ты не подаешь документы на международные рейсы? – обратился он к Люде.
- Я как-то об этом пока не думала, -  видно было, что такая мысль даже не приходила Люде в голову.
- А надо бы подумать, -   произнес Игорь бархатным баритоном человека, знающего тайные пружины отрасли.
- Так там нужно в партии быть?
Игорь на момент сфокусировал взгляд на лбу девушки, словно там было написано, достойна ли она зарубежных поездок.
- Не обязательно, но желательно, -  согласился он, -  Ты ведь комсомолка?

Люда согласно, даже как-то покорно кивнула. Ее кивок Лешу больно уколол. Он явился показателем, что Игорь своими намеками да туманами обаял, опеленал девушку.

 - Ну так в чем же дело? –  Игорь развел руками, -  Нам и комсомольцы нужны.
- Кому это нам?  -  вскипел Леша.
- Неважно, -  небрежно бросил Игорь так, словно Леша незванно вмешался в серьезный разговор, который – не его ума дело. Он улыбнулся Люде, - Членство в партии – не решающий показатель. Главное другое. Сам человек. В человеке, как нас учили, должно быть все прекрасно.
- Тебя что ли учили? –  резко перебил Леша, - А тебя не учили, что молоть языком не прекрасно.
-  Кстати, а как с языком? – вспомнила Люда, - Я иностранного не знаю.
- Разве язык проблема? –  Игорь посмотрел на нее удивленным взором полиглота, - Садись и учи. Во-первых, зная язык, ты сможешь объясниться с иностранными пассажирами. Во-вторых, ты можешь услышать, о чем они говорят. А это иногда архиважно, -  сделав паузу, добавил, - Для Родины.
- В меня язык не влазит, и времени нет? 
-  Все говорят, что времени нет.  Кто ищет, тот всегда найдет, - Игорь сделал глоток красного и посмотрел на фужер, словно там, на дне осели все неправильные глаголы - Жаль, я в Москве. А то бы помог тебе с языком.
- Ты бы?  -  изумленно воскликнула Танька, и добавила, - И вырвал грешный мой язык. И д и лукавый.

Теперь Игорь Таньку задел за живое. Она была лучшей в классе по английскому. И этим гордилась. Можно не уродиться Афродитой, и в точных науках не волочь. Зато знать наизусть несколько стишков на английском. И ты королева. Танька даже на вечерах художественной самодеятельности эти стихи читала. И она поступила на языковое отделение. А туда, как она говорила, поступить ой как непросто. А тут какое-то чмо, у которого английский по складам, строит из себя невесть что.

- А ну переведи, - и Танька что-то выдала на английском.
- Тут что экзамен? -  Игорь наградил Таньку коротким взглядом-штыком. И снова обратился к Люде.
- Короче, дашь свои координаты. Приеду в Москву и займусь твоим вопросом.
Леша заметил, как Люда от последних Игоревых слов всколыхнулась, словно рожь от порыва ветра. Этот порыв окончательно порвал Лешино терпение.
- Ты лучше собой займись, Черепанов, -  с подчеркнутым раздражением, посоветовал Леша.
- Это ты собой займись. За мой счет сюда прикатил.  Как на саночках. А то бы торчал в Москве.

 Это уже Леша посчитал подлостью. Выставлять его каким-то примазавшимся. Что было дальше Леша в деталях не помнил. По крайней мере, он помнил, что старался держаться в рамках приличий. Это хлюпик Игорь мог себе позволить раздухариться. Леша его махания руками всерьез не принимал. Прижал его чуть-чуть, чтобы Игорь понял, на каком он свете.
И тут Люда резко засобиралась на выход. Леша плюнул на Игоря и вышел с ней. Проводить.

- Вот видишь, а ты говорил, осчастливлю, - посетовала Люда.
- Кого надо, осчастливила.
- Игоря?
- Это ты уж у него спроси.
 - А он действительно может помочь?
- Язык у него как помело, -  не в Лешиных правилах было за глаза плохо отзываться о знакомых. Но сейчас правда была важнее. Важно предупредить Люду.

 Опять ждали автобуса. Но в этот раз, к Лешиному сожалению, людей было мало. И Люду к нему не прижимало.

Так все вроде хорошо развивалось, думал Леша, нет надо же, Игорь встрял.  Люда сказала, что завтра она в их компанию не пойдет.  И он выпросил у Люды встречу. Согласилась на чай у нее дома. Завтра у нее последний свободный день.  И снова в рейс. До Мурманска. 

На следующее утро Леша заглянул к Гене.  И получил отповедь. Мол, вел он себя глупо.  Игорь дурак, потому, что просто дурак. А Леша потому, что ревность ума не прибавляет. И к кому ревновать? Людка еще та особа. У нее, чтобы Леша знал, парни имелись. И не просто имелись.   Последний -  какая-то мутная личность.  Мама Гене говорила, то ли он по вагонам в карты играл, то ли что.  А потом слинял. То ли потому, что его милиция ищет. То ли где-то проигрался, и поэтому в бегах. То ли уже посадили его. Дело темное. И Леша в эту клоаку ввязывается. Ничего хорошего из этого не выйдет.
 
Леша   слушал вполуха. Он прикидывал, когда отправиться на Солнечную.  Время Люда не назначила. Сказала просто – вечерком.

 Когда он пришел в середине дня, дома никого не оказалось.  Калитка заперта. Потом пришел вечером. Снова никого. Весь день был перечеркнут. А завтра все. Завтра ей в рейс?

Сюрприз. Ничего. Он преподнесет ей свой сюрприз. Гену, а тем более Игоря, Леша в свои планы не посвящал. Родителям сказал, что в Москве работы непочатый край. Пора возвращаться.

   Казалось, найти в поезде проводницу по имени Люда плевое дело.  В поездной бригаде все друг друга должны знать. Но проводница его вагона, когда он спросил про Люду, и описал ее, насторожилась. Сказала, что Люд в бригаде две, но он никак не может быть им братом. Обе ему в матери годятся. 

 Пришлось ему пройти весь поезд.  Но Люду так и не нашел. А если спрашивал проводниц, они тут же начинают спрашивать, кто он такой, да зачем ему Люда понадобилась. Полный облом. Напрасно он размечтался, рисовал себе в мыслях этакий трепетный железнодорожный роман. Любовь под стук колес, протяжением десять градусов вверх по меридиану. 

В общаге ни его исчезновение, ни появление никого не тронуло. Разве что Усанову? Неужто его удел такие, как Усанова? Тоска. Первые дни его подмывало явиться на вокзал к приходу мурманского поезда и все-таки найти Люду. Кто ищет, то всегда найдет. Но он не стал этого делать.  Раз она так его обманула, значит, дала понять: за мной ты мальчик не гонись.

А тут с холодами приближалась сессия. Осталось одно желание и даже священный долг: сдать экзамены. Ни с Геной, ни с Игорем в Москве он не встречался. Не до того. Математика и начерталка стали единственными подругами. Верно Лорьян говорил: дифференциальное исчисление – опиум для народа. Этот опиум хоть как-то отвлекал от грустных мыслей. И Леша так отвлекся, что   все сдал махом, а начерталку -досрочно.
   И поехал домой на зимние каникулы чуть раньше. Без Гены, и Игоря. И все же подгадал билет на поезд из Мурманска.  Но теперь спрашивать про Люду не стал.   Только что на остановках проходил мимо вагонов. Среди проводниц Люды не нашел.  Не судьба, значит.
 Приехав в город, на Солнечную не ходил.  Гена ехал сам, без Игоря. Про Игоря Гена ничего не знал. Сказал только, что после тех ноябрьских они в Москву возвращались порознь. Игорь задержался. Сказал, что приболел, и поедет позже. О Люде Леша с Геной вообще не заговаривал. В этот раз съехалось на каникулы немало бывших одноклассников. Собрались вместе у Сашки Иванченко. Пошли разговоры: кто, где, как.  Светка могла дать ответы на все вопросы. Сказала, что Игорь не приехал. Вроде бы сессию завалил.   
 Потом она подсела к Леше и поведала ему, как она выразилась, - окончание повести.
- Ты тогда уехал в Москву.  Пришла я к Гене. Сидим себе. И вдруг звонок. Является эта Люда. Тебя спрашивает. Ну Гена ей говорит, что ты, по последним сведениям, в Москву уже умотал. Так она, веришь, прямо расстроилась. Говорит: надо же, она специально отпросилась, подмену на рейс себе выпросила. Понял? - Светка посмотрела на Лешу, - Ты с ней больше не встречался?
- Не встречался. 
 Вот оно как! А он искал ее в поезде.  Напрасно искал. И как-то вдруг захотелось ему снова увидеть Люду хоть краем глаза.
- А Игорь сессию завалил знаешь почему? – продолжала Света, - Потому, что он тут вот эту Люду, как он говорил, учил английскому. До декабря тут торчал. Мама моя говорит, что Игоревы родители насилу его спровадили. Они даже к Людиной матери ходили.
После этих новостей Леше мгновенно перехотелось видеть Люду. 
- Так теперь ведь ему армия светит, - сказал Леша.
- Светит.   Каждому свое.  Он вообще не вписывался в нашу компанию. 



    







    


Рецензии