Официанты и бандиты. Сборник Персона заднего плана

            Зазнайство наказуемо всегда. А среди массовки эта формация еще и вредит долгосрочно. Как говорится в пословице «Всяк сверчок знай свой шесток», даже если он временный. Но человеку свойственно поддаваться тщеславию. А, тщеславие, даже если оно временное, надолго оставляет свой пыльный след. И никакой губкой или тряпочкой быстро его не удалить.
            Теперь по описанному факту на конкретном примере с моим участием.
            Эвелина, бригадир массовки, своим мягким, но убедительным голосом предложила мне поработать в массовке в роли дальнобойщика. В это время я уже был практически штатным эпизодником и такая работа меня как-бы снижала по статусу. Но плюсом было то, что съемка проходила почти рядом с моим домом, можно было быть в простой, обычной, бытовой одежде и можно было не бриться. Наоборот, щетина на лице поощрялась. Ведь на съемочную площадку актер должен являться выбритым. Даже если ему потом будут клеить мужицкую бороду, применяя жуткий, крепкий клей на гладкое лицо.   Деньги обещали «так себе», , но все перечисленное мною, плюс обаяние самой красавицы осетинки Эвелины, решили вопрос. Тем более я был не занят.
           На площадке шла обычная, даже немного сонная суета подготовки людей, реквизита и места основной съемки. В ожидании чая, с которым очень затягивали, народ собравшись в одном месте, судачил о разном. В таких местах, где актеры массовки в основном знали друг друга, говорили о вчерашних съемках, сколько кому платили, о будущих великих планах, кто кого знал поближе, могли и о личном.
           И вот, как-то не сразу, но вполне одновременно, мы начали обращать внимание на отдельно стоявшую группу из четырех человек. Они все были одеты в черные кожаные куртки, черные брюки, у них были короткие стрижки и высокий рост. Хотя мы их знали, как своих, они держались обособленно. А, когда один из нас окликнул своего знакомца, из «четверки», тот кривовато ухмыльнулся и сделав вид, что не слышит, очень выразительно сплюнул в сторону.
          «Наш» немного стушевался, но мы, кто с таким поведением уже сталкивался, объяснили человеку, что наверняка у «черных кожанок» серьезная групповка, вот они и держат фасон, трутся в сторонке. Мол, не у унывай друг, кино еще не началось. Но, самим, все это не понравилось. Чванство в нашей среде не поощряется. Вот именно они, и стали, «героями» моего рассказа.
          Когда, наконец, площадку подготовили и всех расставили по своим местам, все стало понятно. Четверка была по замыслу бандитами. Они  должны были в определенный момент действовать согласно сценарию, - нагло и дерзко. Переворачивать столы в кафе, где стояли за столиками мы, простые работяги- дальнобойщики, палить из полученных реквизитных пистолетов, и гоняться за героями фильма. А это были очень известные, медийные актеры: Епифанцев, Ефремов, Трахтенберг и другие мастера своего жанра.  Да и гонорары у «бандитов», конечно, от наших отличались серьезно. Отсюда и гонор. Но, как уже было сказано: Кино еще не началось!
          А началось оно с долгой подготовки самого процесса. Бесконечные споры режиссера и продюсера (они были муж и жена), продлевали эту подготовку. Чая все не было, мы немного продрогли, это была уже ранняя осень, и настроение портилось у всех. Ближе к вечеру все- таки начали репетировать и потихоньку снимать, но кое- кто уже «подогрелся», а кое- кто, просто исчез из кадра. В результате режиссер, уставший и прилично раздраженный, попросил всех прийти на следующий день. Ему нужно было все отсмотреть и понять, что получилось, и что делать дальше. Так нам и сказали, «мол, ребята, не обессудьте, всех приглашаем на завтра и деньги тоже завтра». Ситуация так сложилась. Ребята поворчали, но согласились.
         А «завтра» принесло много сюрпризов. И они начались уже с утра.
         Режиссер, Виктор Гинзбург попросил всех встать в шеренгу. И, обаятельно улыбаясь, подошел прямо ко мне, еще к одному парню, и попросил выйти «из строя», так сказать. Дал мне в руки пистолет Макаров, мол покажи умеешь ли его держать и тоже самое с другим пареньком. Паренек был, кстати бывшим сотрудником Хабаровского ОМОНа. Мы, очевидно, его не разочаровали, потому что остальным дали команду «разойтись». Кого-то оставили на сегодняшний день, кого-то рассчитали с учетом сегодняшней поездки, и, начался серьезный кинопроцесс.
         Надо было видеть лица зазнаек. Теперь мы с напарником, другим парнем, переворачивали столы, стреляли по убегающему герою Епифанцева, который, кстати, очень отчаянно, но, по-спортивному, прыгал на рельсы, перед идущим поездом,- и все это, на протяжении нескольких съемочных дней. Гонорар мой, конечно, вырос очень существенно. Эвелина, наш бригадир, с тайной улыбкой, мол я же знала, что так и будет, с удовольствием мне его выдавала.
         А что бандиты? Они были полностью уничтожены решением режиссера. Когда они, слегка надувшись, спросили: «А нам что делать?» Виктор Гинзбург, в своей обаятельной, легкой манере ответил: «А, ребята, вы все высокие, подстриженные, будете отлично смотрится в кадре официантами. И бабочки им дайте - будет эффектно!» И вот эта, ряженная в обслугу компания, разносили по столам еду и напитки. И даже тому «подавали», с которым и общаться то не хотели. А ему, не очень опытному человеку, стала понятна фраза: «Кино еще не началось!»