Паника

Переписка застыла на тусклом экране смартфона. Приглушённый свет отбивался в глазах; зрачки застопорились на последнем сообщении:

«Спокойной ночи!» — и миловидное сердечко в конце.

Парень не знал, что это значит: взаправду ли она пожелала спокойной ночи или чисто из вежливости, смайлик стоял по-дружески или по-влюблённому, сказала по привычке или учитывая исключительность собеседника — и неведение медленно убивало изнутри.

Сердце колотилось как проклятое, в животе искрилось, а по спине стекал холодный пот. Трясущиеся пальцы еле удерживали телефон; кончики с трудом успевали нажимать на экран, дабы тот не потух. В голову не лезло ни одной конкретной мысли: они терялись в оживлённой автостраде размышлений, влетали друг в друга на полной скорости и глохли на полпути до цели.

Что-то явно мешало сосредоточиться, отбросить волнение и нырнуть в кровать в поисках утешительных снов, и это «что-то» уже давно сидело взаперти в глубинах чёрствого сердца, привыкшего жить по строгим правилам маскарада: ни эмоции, ни слезы.

Звёздный час наконец настал. Забытое чувство прорывалось наружу, минуя толстые стены и сторожевые башни. Возводившаяся годами крепость пришла в негодность от одного удара любви.

Он постепенно понимал, что на самом деле происходило в душе. Появлялась уверенность. Она расплывалась по телу, опыляя теплом каждый уголок.

Вдруг, точно подсознание захватило контроль, дрожащие пальцы открыли клавиатуру и резко накарябали заветное сообщение. Короткое и точное, совершенно без прикрас, — идеальное по мнению довольного юноши.

Счастье, однако, быстро улетучилось, оставив парня на съедение главному врагу: панике.

Последним здравым решением было отбросить телефон куда подальше, потому как дальше начался настоящий спектакль авторства неподкупного страха: бедный мальчишка метался из стороны в сторону, проклинал всё на свете, пробовал стены кулаками и яростно комкал одеяло в попытках унять ненависть, прежде всего — к себе.

В отличие от его хилого тела, мозг не выдохся так рано и жаждал добавки. Парню ничего не оставалось, кроме как грохнуться на пол, прижаться к коленям и начать качаться, словно неваляшка. С каждым оборотом движения становились резче — и это ожидаемо привело к головокружению.

Когда картинка в голове устаканилась, юноша увидел на полу пистолет. Поднял. Ура, заряженный! Он снял предохранитель — и мокрый лоб принял фатальную дозу обезболивающего.

После выстрела комната ещё долго хранила посмертное молчание. Парень ушёл в мир без страданий с закрытыми глазами, разинутым ртом и глупой дырой в голове.

Внезапно — всего на секунду-другую — запели птицы, наплевав на глубокую ночь за окном, — и затихли.

Тут, словно почувствовав укол от совести, зрачки шустро забегали по белым орбитам. Как только юноша понял, где он, а тело снова вернулось под контроль, пальцы уверенно коснулись лба и погрузились в пулевой кратер. Достали и выбросили кусок свинца.

В жилах заиграла надежда. Он подорвался и начал бегать по комнате, в поисках ломая мебель и кроша стопки давнего хлама. Мальчуган перерыл половину вещей, пока не нашёл источник шума возле батареи. Прежде чем смотреть на экран, он прикрыл глаза и что-то пробурчал. Собрался с мыслями, глубоко вдохнул — и…

«И я тебя.»