У меня зазвонил телефон

Каждый, кто берет в руки баян, должен быть готов рано или поздно выйти с ним на сцену. Каждый, кто хоть раз читал Достоевского, впрочем, обо всем по порядку...

В этот день я была в отгуле. Мне и мужу он был необходим уже по жизненным показаниям - три недели без выходных в "культуре", где мы работаем, требуют хотя бы пару часов медитации в лесу.

У меня зазвонил телефон: "Кто говорит?"

- Замминистра территорий...

 "Кто говорит?"

- Звукотехник.
- Начальник отдела.
- Главный бухгалтер.
- Отдел маркетинга...

Свои и родственные министерства, отделы и ведомства всегда найдут, что спросить, даже зная, что ты сейчас рассматриваешь с ребенком, который жил две недели у друзей, пупырчатый влажный мухомор.
______________________

Поздним вечером муж паковал в чемодан вещи для очередных гастролей, мы с дочей учили стих наизусть, как вдруг...

У меня зазвонил телефон.

- Юля Александровна...!  - в трубке звучал истошный голос вахтерши, по первым нотам которого я поняла, что у нас на работе ЧП.

Удивляться было нечему. Именно в дежурство Марьи Митрофановны у нас затопило по щиколотку концертный зал, когда я только месяц была директором. Потом в ее дежурство наркоман отломал все таблички для инвалидов у входа, потом в ее дежурство нам написали нехорошие слова на стене и разбили окно.

- Лишь бы снова не потоп...  - промелькнуло в моей совсем не отдохнувшей голове.

- Нам ломают дверь! Спасите!

- Хоть что-то новое, - успела подумать я, натягивая на ходу куртку.

- Милицию вызвали?

- И кнопку тревожную нажала, - рыдала тетя Маша, - мне страшно!

- Ты куда? - поинтересовался муж с носком в руках. Он все слышал, и ему было непонятно, зачем мне лететь по темноте на свою работу, хоть она и в соседнем дворе, если на происшествие едет Росгвардия.

- Там человек..., - я имела ввиду вахтершу.

- Я с тобой.

Как и все артисты, мы умеем одеваться быстро.

- Холли! - за нами припустила наша собака.

Холли - это грифон. Размером с куклу, черная и преданная. Она сразу поняла, что не время сейчас отвлекаться на свои еще не сделанные собачьи делишки. Она неслась впереди нас по мокрому асфальту в тусклом свете фонарей, и ее уши развевались над  мельчащими лапами -  вся подобная черному пламени ночи.

Макс, как настоящий мужчина, все же решил узнать план действий:

- А что мы там будем делать с неадекватом?

- ...Звезды дадим, чтоб не пугал старушек, - исчерпывающе ответила я.

- Это не так просто, как ты думаешь, - бархатно заметил мой юридически подкованный муж, в прошлом боксер.

Больше он ни о чем не спрашивал, ведь даже Холли была готова действовать по ситуации. Все опасения отпали сами, когда мы увидели бравых ребят, окружавших мощную фигуру на крыльце нашего культурного центра, который имеет один вход с детской библиотекой.

- Ты зачем это сделал? - налетел Макс на ломателя двери, помня поставленную мной цель.

- Глаза немолодого человека не были бессмыслены. Они были будто в тумане, то есть, в плену каких-то веществ.

- Достоевского хотел почитать, - с вызовом ответил хорошо одетый мужик, пошатываясь.

Поняв, что процесс направлен верно и будет реализован в максимально адекватной форме, я пошла искать Марью Митрофановну для оказания психологической помощи.

Холли сидела, как человечек, в кольце обступивших наркомана гвардейцев, вытянув заднюю лапку в сторону и наклонив на бок кудлатую голову с блестящими умными глазами. Слушала про любовь к Достоевскому, оценивая сочность трактовок.

Потом мы пришли домой. Наполнение чемодана носками было продолжено, уроки по английскому доучены.

Я налила в чашку темную горькую заварку, которую традиционно пьют мужчины в моей семье,  и пошла в свою комнату. Там, из тьмы, ограниченной рамой, на меня тревожно смотрел портрет гениального каторжника.

Мы поменяли много квартир, выбрасывая каждый раз все, без чего можно обойтись. Но Федор Михайлович всегда переезжал вместе с нами.

- Ну что, Федор Михайлович, у нашей старушки была тревожная кнопка...


И тут, у меня зазвонил телефон...