Эксперимент Филадельфия

               Дите фон Тиз в фотосетах мистера Кена Маркуса
     Шуршание магнитной проволоки с неспешно раскручивающейся бобины заглушало еле слышимый из репродуктора голос агента, пичкающего пентоталом умирающего моряка, и лощеный тип с неизменным моноклем в правом глазу, вполне способный олицетворять незыблемые и столь же замшелые прусские традиции, неискоренимые, несмотря на все усилия Шелленберга, до самого конца, щелкнул верньером.
     " ... они замерзали. Конечно, никакого мороза не было, так, туманная дымка вокруг силуэта. Но Карлос в таких случаях подходил к замерзшему и осторожно  " возлагал "... "
    Шелленберг насторожился. Я перехватил его острый взгляд, но усердный агент, даже не понимающий, что убивает своей любознательностью и торопливостью спасшегося с AR - 15 матроса, по всей видимости, в этот момент вколол тому очередную дозу сыворотки и негромкий хрип, схожий со свистом стремительно выходящего из проколотой покрышки воздуха, прервал допрос. Тип с моноклем вопросительно вздел бровь, но Вальтер поморщился, приказывая жестом унести эту громоздкую новомодную выдумку, названную учеными Рейха магнитофоном. Будто назло ведомству Геббельса ! Взять слово  " фон ", не имеющее никакого отношения к столь ненавидимым им аристократическим проявлениям гнилого пруССачества, словно в насмешку передразнивая американцев, перенявших от нас способность соединять воедино несоединимое.
     - У него пошла горлом кровь, - сказал Шелленберг, протягивая мне сигареты. - Разумеется, агент до конца жизни будет слушать эфир с базы в Новой Швабии, но информация так и не получена. Вы сами слышали, Скорцени, они  " замерзают ". Дымка и возложение.
    - Возложение - это просто, - ответил я, отказываясь от сигарет, - Карлос подходит к зависшему и возлагает руку на плечо или ногу, если моряк завис чуть выше, нежели обычно. Дымка всегда возникает при попытках вмешаться в пространственную координаторику континиума, это еще в тридцать шестом открыли в исследовательском отделе  " Анненербе ", что вам непонятно ?
    Я постарался ограничиться одной фразой, но Шелленберг, прекрасно зная все, что я только что сердито ему выложил, лишь усмехнулся.
    - Суть в том, дорогой Отто, что эсминец, исчезнув из Норфолка, оказался через мгновение на Барбадосе.
    Я пожал плечами, взяв все же сигарету из предложенной пачки.  " Кэмел ". Трофей. Мне хотелось засмеяться, ведь это именно моя группа захватила пару грузовиков в Арденнах, набитых сигаретами, шоколадом и жевательной резинкой, тут же конфискованных ублюдками Геринга. Вот, распределили между своих, крысы.
    - На Барбадосе, - повторил Шелленберг, вставая, - если быть точным, - прошел к окну, - то двенадцатого мая тысяча пятьсот семьдесят третьего года. В полдень.
    Я поперхнулся дымом и внимательно посмотрел на собеседника. Он не шутил. Повернулся и устало присел на краешек стола.
    - Наши люди в Ватикане наткнулись на архив некоего падре, завалившего курию секретными донесениями во второй половине шестнадцатого века. Они провели расследование и поместили его в сумасшедший дом. Конечно, их тогда не было, поместили в какой - то монастырь под Монте - Кассино, морили голодом и били, пока войска анжуйцев не вторглись в папскую область. Падре вытащили из подземелья и отправили к королю. Он не доехал.
     - Зачем вы мне все это рассказываете ?
     Я не понимал происходящего. Фюрер всего лишь час назад приказал мне выслушать Шелленберга и попытаться найти приемлемое решение проблемы, уединившись затем с Гудерианом. Думая, что предстоит операция по ликвидации ремагенского моста, я еще на пути к кабинету начальника разведслужб Рейха связался с Линце, возложив на того ответственность по сбору отряда. Быстро соображавший Кротов выбежал из бункера и, думаю, уже въезжал на территорию школы. Вдвоем они справятся. Но смутные речи Шелленберга ...
    - Никаких диверсий, - вздохнул он, - все кончено. Мы можем взорвать тысячу мостов, но я еще в декабре знал, что нам не справиться с экономической мощью спровоцированных, - он ударил кулаком по колену, - японцами американцев. И если бы не случайная находка в архивах Ватикана, то сейчас мы разрабатывали бы пути отхода, согласовывая с ведомством Риббентропа изготовление фальшивых документов, клянчили бы у рейхсмаршала пару лишних марок на открытие филиалов ИГ Фарбениндустри где - нибудь в Аргентине, но досье падре, кстати, его звали отец Альфонсио, - засмеялся Шелленберг, по - прежнему непостижимый в нашей печальной ситуации конца, - все меняет.
    - Армии Конева рвутся к Берлину, - заметил я, сминая сигарету в пепельнице.
    - Берлин падет, - сказал Вальтер, спрыгивая со стола, - неделей раньше, неделей позже. Фюрер погибнет вместе с городом. А вы отправитесь на Барбадос.
    Я замолчал. Просто сидел в своем кресле - качалке и смотрел на потрескивающее искрами сосновое полено. Дочь тронула меня за руку.
    - И что было дальше ?
    Я посмотрел в глаза Гудрун и покачал головой.
    - Ну вот, - капризно протянула она, потянувшись к чашке со свежезаваренным чаем, - все твои истории заканчиваются на самом интересном месте непонятно чем. Ты вечно недоговариваешь.
    - Как муж лесбийской Калманович, - захохотал я, вспомнив выродка - выкреста, застреленного посреди Москвы, - тот все обещал поведать миру, когда придет время. Проклятый жид, - выругался я, не в силах сдержать дрожь омерзения. - Надо было уже к осени тридцать третьего запустить фабрики уничтожения, а не носиться с Мадагаскаром или коррупционными схемами по незаконному пересечению голландской границы.
    Я знал, что делаю. Разумеется, мне было плевать на плутократию или семитов, но моя идеалистка дочь тут же бросилась в атаку, изо всех сил защищая паразитов, забыв о падре и Барбадосе. Бессмысленный спор похоронил остаточные воспоминания, а на следующий день я рассказывал ей о таинственных ящиках, что мы топили с Кротовым в озере Гарц теплой осенью сорок четвертого.