Финт ушами

   Есть люди, которые действуют на меня как таблетка снотворного, Геля Ивановна Бяка, например.

   Геля была заместителем главного редактора газеты. Слушая ее монотонное « бу-бу-бу» на летучках, мне стоило огромного труда не впасть в летаргический сон.
   Говорила Геля, как правило, о дисциплине - во сколько надо приходить на работу и во сколько уходить. Что делать в промежутке для нее было делом пятым.

   Работая в отделе и исправно отмечаясь в журнале посещений, я был лишен «счастья» общаться с ней ежедневно, так как «не давал повода». Но лишь только меня назначили ответственным секретарем редакции, Бяка сразу же проявила повышенный интерес к моей персоне.
   Это был плохой для меня сигнал.

   Пригласив однажды в свой кабинет, Геля торжественно сообщила:
  -Понимая, какой груз взвалили на Ваши плечи, я решила взять Вас под свое крыло.

   Все в редакции знали. что «под ее крылом» находились либо спившиеся таланты, либо трезвые бездари. И тех, и других она опекала, словно мать Тереза, понимая, что «подшефные» никогда не смогут составить ей конкуренцию. 

   Больше всего на свете Бяка боялась потерять свою должность. Потому постоянно проводила селекцию в коллективе, безжалостно удаляя «сорняки», то есть потенциальных преемников.
   Поскольку в глубине души я надеялся, что не отношусь ни к спившимся, ни к бездарям, то падать в объятия к «милой» Бяке не торопился.
   По-видимому, это было написано у меня на лице и Геля смогла все прочитать.

   Уж не знаю к счастью или нет, но она почему-то не стала сразу «выкорчевывать» меня из газеты, а принялась терпеливо удобрять мои мозги своим навозом.

 - Как Вы думаете, что я перво-наперво сделала, после того как меня назначили заместителем главного редактора? –c загадочной улыбкой спросила Бяка. И, выждав  театральную паузу, голосом Левитана на параде Победы, раскрыла свою великую тайну: - Я принесла из дома мел и обвела ножки стола, стульев, стеллажей и шкафа в этом кабинете. Чтоб ни на йоту ничего тут не сдвинули. Ибо прекрасно осознавала, что стабильность – залог успеха…

   Ошарашив меня своим признанием, Бяка продолжила.
 - А Вы, с чего начали Вы, став ответственным секретарем?! Вы пытаетесь изменить облик газеты! – с ужасом произнесла она. - Зачем эти крупные снимки на три колонки? К чему эти врезки рванными строчками? А выноски! Неужели они так нужны нашему читателю!? Разве наше издание Доска объявлений?! А аршинными буквами заголовки! Мы что, «Аргументы и факты», «Комсомолка» или, не дай Бог, «Коммерсант» какой-нибудь?

   Да-а, вот тебе и таблетка снотворного! Разбудила так разбудила!
   Вступать в дискуссию с «лучшим журналистом всех времен и народов», каковым считала себя Бяка, было бессмысленно.
   Я скромно заявил, что не согласен с ней.
 - О, так Вы нигилист! И как это я сразу не догадалась! Теперь мне все ясно - за Вами глаз да глаз нужен!

  «Глаз» сразу же нашелся, и не один, что стало для меня полной неожиданностью.

   Из классической литературы каждый школяр знает - доносчики существовали во всех странах и во все времена. Но они, как правило, старались хотя бы не афишировать себя. А птенцы Бякиного гнезда гордились той ролью, которую «мамочка» им отвела.
   Нет, не даром Геля Ивановна пестовала бездарей! Настал час и две особи были призваны отрабатывать свои долги перед ней.    
   
   Каждую из них попеременно, «в связи с производственной необходимостью», она подсаживала ко мне в кабинет. Дабы «недремлющее око государево» оберегало коллектив от «инакомыслия».

   Долгое время меня это напрягало, ибо каждый мой шаг тут же был известен надзирательнице. А та считала, что «не надо ничего придумывать, все уже придумано до нас». И потому старалась блокировать все мои начинания.
 
   Бедная Геля никак не могла смириться с тем, что «допустила непростительную ошибку, когда позволила «вольтерьянцу» (то есть мне) заполучить столь ответственную должность».
   Она денно и нощно искала ответ на вопрос: почему, несмотря на все ее старания, меня никак не удается сожрать?
   Бяка считала, что за мной явно кто-то стоит. "Мамочка" буквально рыла носом землю, чтобы узнать кто этот кто-то.   
 
   Однажды, неожиданно для самого себя, я помог «благодетельнице» и выдал своего «покровителя».

    После очередного "ляпа" в номере, мы с дежурной бригадой проводили в секретариате «разбор полетов». Вдруг раздалась длинная телефонная трель.
  - Не иначе, как из Белого дома звонят, - пошутил кто-то.

    В моем мозгу мигом сложилась комбинация.
    Я взял трубку, приложил палец к губам, показывая присутствующим, чтоб замолчали. И, пока мой приятель, Зиновий Покоцанный, на том конце провода мычал что-то о планах на субботу, не издал ни звука.
    Все в комнате слышали, что кто-то говорил со мной по телефону. Правда, слов было не разобрать. И видели, как я, изменившись в лице, стал по стойке «Смирно».
    Дальше пошла моя   импровизация.

  - Передайте, пожалуйста, премьер-министру мою благодарность. Но, к сожалению, я не могу воспользоваться его любезным приглашением. У меня отпуск по графику в декабре, никто не отпустит меня в июле. Да, так и передайте. Всего доброго! Впредь прошу звонить мне только домой. Нам не разрешают вести личные разговоры по служебному телефону.

    В комнате воцарилась мертвая тишина.
    Покоцанный ничего не понял и конечно же перезвонил.
    Я, как ни в чем не бывало. «по секрету» поведал приятелю:
   -Только-только разговаривал с начальником охраны моего дядюшки. Тот передавал приглашение от САМОГО прибыть на его юбилей. Оказию обещал организовать. Но мне пришлось отказать, не время сейчас.

    Бедный Зяма решил, наверное, что я сошел с ума. Он бросил трубку.
 
    Сделав этот «финт ушами», мне осталось только ждать, как аукнется операция «Дядюшка», которую я так внезапно начал.
    Ждать пришлось недолго.

    Минут через десять Геля вползла в секретариат. Она присела на гостевой диванчик и, не промолвив ни слова, стала рыскать глазами по комнате, надеясь увидеть нечто из ряда вон.
    «Мамочка» была явно не в себе, потому как даже не посчитала нужным объяснить причину своего появления.
    Позыркав мощными окулярами по сторонам, начальница вскоре так же молча испарилась.

    Кто бы другой не придал новости о «дяде» никакого значения. Но только не Бяка, которая страшно боялась «дворцового переворота» и во всем видела козни конкурентов.
    В свое время Геля немало потолкалась локтями, чтобы занять кресло зама и была твердо уверена, что в борьбе за власть все средства хороши.
    Потому-то ей теперь всюду мерещились заговоры против нее.

    Я засек время. По моим расчетам, в ближайшие полчаса должен был как-то проявить себя наш Главный.
    Этот человек мог руководить и банно-прачечным комбинатом, и галантерейным магазином, и шашлычной одновременно. Однако, он предпочел оказаться в кресле редактора газеты, считая, что здесь его место.
    Весом более ста пятидесяти килограммов, «Хозяин» жил медленно. Предпочитал постоянно советоваться с кем-то «наверху» прежде чем высказать «свое» мнение.

    Однако, Бяка, как выяснилось, неожиданно   нарушила заведенный порядок.
    Она сперва доложила в «куда следует», что у меня, оказывается, имеются «родственники заграницей», да еще и «высокопоставленные». А уж оттуда «новость» дошла до нашего Главного.

    Признаться, я не ожидал, что информация о «дяде» выйдет за пределы редакции. Но благодаря «бдительности» Гели Ивановны, моей родословной заинтересовались компетентные органы.

    К концу дня Бяка положила передо мной чистый бланк с казенным названием «Личный листок по учету кадров» и предложила заново заполнить его. Объяснила, что «так надо».
    Ну, надо так надо, извольте. Графу «Имеете ли родственников за границей?» я, конечно же, «не заметил».

    Утром следующего дня редактор вдруг пригласил меня «покалякать», чего никогда прежде не делал. И даже собственноручно угостил пиалой душистого чая.
    Вот оно, началось, - подумал я, -«Дядя» сработал.
    Поболтав ни о чем, испив три пиалы ароматного напитка, как требуют законы восточного приличия, я уже намеревался уходить, но был остановлен вопросом шефа.
  - В связи с производственной необходимостью (куда же без нее!) мы перекраиваем график отпусков. Вам на какой месяц запланировать?

    Я ущипнул себя, дабы убедиться, что это не сон. 
    Повернувшись к начальнику и глядя ему в глаза, нагло соврал.
   -Мне все равно. Предпочел, чтобы Вы отозвали меня из отпуска. Деньги очень нужны.

    Толстяк стал синим, как баклажан. Не дожидаясь пока я закрою за собой дверь, рявкнул кому-то в трубку:
   -Зайдите ко мне!

    В коридоре встретил бледную Бяку, которая неслась, как наскипидаренная, навстречу своим неприятностям.
    Что ей говорил «Хозяин» мне неизвестно. Но выйдя от него Геля срочно призвала к себе своих соглядатаев.

    На следующий день все участники «тайной вечери» неожиданно заболели.
    По-видимому, «Хозяин» дал Бякушке слишком большую порцию слабительного. А она щедро поделилась «лекарством» со своими "птенцами".

    Всю неделю,пока бюллетенила Геля Ивановна, толстяк был подчеркнуто вежлив со мной. Даже публично высказал на планерке свое «фе» в адрес сотрудников, «которые взяли моду поперед батьки в ПЕТЛЮ лезть».
    Он так дословно и сказал! 
    Из чего   я сделал вывод, что редактор не смог простить Бяке ее инициативу обратиться «куда следует» через его голову. 
    На Востоке начальство обычно такое не спускает.

    Однако, тучи над Гелей Ивановной быстро рассеялись.
    Из «Откуда надо» последовал спасительный для Бяки звонок «Кому следует» и «лучшего журналиста всех времен и народов» оставили в покое.
    Полагаю, она не только ножки мебели в своем кабинете обвела мелом, дабы все железобетонно стояло на местах, но и свои ножки тоже.

    Моя операция под кодовым названием «Дядя» на какое-то время остудила пыл бдительной Бяки, но ненадолго.
    Не зря же говорят, что привычка –вторая натура.
    Вскоре она с новыми силами принялась уничтожать «метастазы нигилизма» в газете и выносить мне мозг ежедневным повторением своего заклинания: «Не надо ничего придумывать, все уже придумали до нас».

    Начинать операцию «Тетя» я не стал, ведь снаряд два раза в одно место не ложится.