Янтарьцева комната 10 глава

   Самым сложным было вечернее расставание, так как оба чувствовали, что нужно что-то крепкое оставлять до утра в залог любви. Сначала мысль о поцелуе на прощание вызывала у Володьки нечто вроде смешанных нежелания и нерешительности. Но постепенно оба этих чувства таяли, Володьке всё больше представлялся в воображении чудный разрез глаз Алёны, и всё сильнее и сильнее в груди животрепетал огонёк неизъяснимой чистой нежности, желания прижать к своей груди голову Алёны, прикрыть ото всего руками и нежно гладить волосы. Постепенно он чувствовал, что тиски, сжимающие его душу, понемногу отпускают. Он становился вольнее в движениях и поступках, но в них чувствовалось достоинство и благородство. Однажды он принёс ей конфет, которые купил на проданные бабкам два килограмма сахарного песка, который ему дали под зарплату на базе, где он работал грузчиком. Сейчас часто так делали: вместо денег давали продукты.

-Это тебе, подарок, - очень мягко проговорил Володька.
-Что это? - Алёна взяла серый куль, развернула его. - Конфеты. Зачем, Володя?
-Так, в подарок. Приятное захотелось сделать. - По Володьке мёдом растекалось блаженство. В грудь неистово билась любовь. Он улыбался.
-Спасибо. Спасибо, Володя. - Вдруг Алёна шагнула вперёд, правой свободной рукой обняла Володьку, хотела было поцеловать, но вспомнила, что он это избегает и не сделала этого, просто положила ему на плечо голову.
-Володя, ты знаешь, мне иногда кажется, что моя любовь к тебе, как полёт птицы, которая летает выше всех. Вот птица летит, летит и не отдыхает, летит, летит... И тут мне делается страшно, ведь когда она совсем обессилит, то камнем упадёт на землю...
-Глупости какие-то. Я всегда буду с тобой и не упадёт никогда эта птица. - Тут Володька, неожиданно для самого себя, обнял Алёну и крепко поцеловал в губы. Всё позабылось в эту минуту блаженства. Настоящий чистый поцелуй несовместим даже с намёком на порок. Он, как жизнь, которая несовместима со смертью. Если человеку суждено умереть через пять минут, он не должен этого бояться, потому что ни на одну секунду смерть не придёт раньше жизни, и человек эти пять минут должен прожить весело и достойно. Либо одно, либо другое.

   Оба, раскрасневшиеся от смущения, прошли в комнату Алёны. С бабушкой и дедом Алёны Володька для приличия поздоровался, но ни им, ни ему это приличие не доставляло удовольствия. Вот и сейчас, сухо сказав "здравствуйте", бесшумно прошагал вперёд. Оба с шумом повалились на Алёнкину постель. Смеясь, разговорились:

-А давай все конфеты съедим?
-Давай.
-Подожди, я сейчас воды принесу, всухомятку сильно сладко будет.
Алёнка убежала, принесла в литровой эмалированной кружке воды.

-Я уже несколько штук развернул. Ставь между нами кружку. Ложись, я тебя буду кормить. Давай, открывай рот. - Алёна открыла рот, Володька поднёс к её губам конфету, но когда уже Алёна собиралась откусить, отдёрнула руку. - А вот лови... Потом я так же...

   Шалость разгорелась не на шутку. Каждый по несколько раз прикусил язык, а смех и весёлые возгласы были слышны даже через дверь в другой комнате у бабушки и деда.

   После Алёна взяла с полки книжку и рассказывала, рассказывала Володьке, а он, облокотившись, смотрел на неё и слушал. Она была прекрасна! Её глаза блестели, лицо излучало неземную красоту. И Володька снова поцеловал её: спокойно взял книгу, положил на пол и очень нежно, мягко прикоснулся своими губами к губам Алёны, и потом ещё несколько раз касался подушек её губ.

   И вдруг он почувствовал непреодолимое желание взять Алёну, нежно и с огромной любовью войти в неё. Он начал расстёгивать пуговицы на её халате, левой рукой сдвинул бюстгальтер вверх, оголив грудь, которую нежно стал целовать, рука скользнула ниже... Алёна не сопротивлялась, ей очень и очень хотелось этого. Сегодня она позволила ему всё... И всё случилось.

   А ещё через некоторое время в положенный срок у Алёны не наступили месячные.