Осень. часть 6

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ

Мы не писали уже тридцать дней. В течение тридцати дней мы не
был здесь, в нашем туннеле. Нас поймали. Это случилось в ту
ночь, когда мы писали в последний раз. В ту ночь мы забыли понаблюдать за
песок в стекле, который сообщает нам, когда прошло три часа и
пора возвращаться в Городской театр. Когда мы вспомнили об этом,
песок уже кончился.

Мы поспешили в Театр. Но большая палатка стояла серая и
безмолвная на фоне неба. Улицы Города лежали перед нами,
темные и пустые. Если бы мы вернулись, чтобы спрятаться в нашем туннеле, мы бы
будьте найдены, и наш свет будет найден вместе с нами. Итак, мы направились к Дому
Дворников.

Когда Совет Дома допросил нас, мы посмотрели на
лица членов Совета, но на этих лицах не было ни любопытства,
ни гнева, ни милосердия. Поэтому, когда самый старший из них спросил нас:
“Где ты был?” мы подумали о нашей стеклянной коробке и о наших
свет, и мы забыли обо всем остальном. И мы ответили:

“Мы вам не скажем”.

Старейший больше не задавал нам вопросов. Они повернулись к двум
младший, и сказал, и голос у них был скучающий:

“Отведите нашего брата Равенство 7-2521 во Дворец исправления
Задержание. Бейте их, пока они не скажут.”

Итак, нас отвели в Каменную комнату под Дворцом Исправления
Задержание. В этой комнате нет окон, и она пуста, за исключением
железный столб. Двое мужчин стояли у столба, голые, если не считать кожи
фартуки и кожаные капюшоны закрывали их лица. Те, кто привел
мы удалились, оставив нас двум Судьям, которые стояли в углу
из комнаты. Судьи были невысокими, худыми людьми, седыми и сгорбленными. Они
подали сигнал двум сильным людям в капюшонах.

Они сорвали одежду с нашего тела, они бросили нас на наши
колени и они привязали наши руки к железному столбу. Первый удар
плети был таким, словно наш позвоночник перерезали надвое. Второе
удар остановил первого, и на секунду мы ничего не почувствовали, затем
боль ударила нас в горло и огонь пробежал по нашим легким
без воздуха. Но мы не кричали.

Плеть свистела, как поющий ветер. Мы пытались сосчитать
удары, но сбились со счета. Мы знали, что удары обрушиваются
на нашей спине. Только мы больше ничего не чувствовали на спине. A
пылающий гриль продолжал танцевать перед нашими глазами, и мы не думали
ни о чем, кроме этого гриля, гриля, гриля из красных квадратов, а
потом мы поняли, что смотрим на квадраты железа
решетка в двери, а также каменные квадраты на
стены и квадраты, которые плеть разрезала на наших
назад, пересекаясь и вновь пересекаясь в нашей плоти.

Затем мы увидели перед собой кулак. Это заставило нас вздернуть подбородок, и мы увидели
красная пена у нас изо рта на иссохших пальцах, и судья
спросил:

“Где ты был?”

Но мы отдернули голову, закрыли лицо связанными руками
и прикусили губы.

Плеть свистнула снова. Мы задавались вопросом, кто разбрызгивал горящие
угольная пыль на полу, потому что мы видели красные капли, мерцающие на
камни вокруг нас.

Тогда мы ничего не знали, кроме двух голосов, непрерывно рычащих один
за другим, хотя мы знали, что они говорили много
с интервалом в несколько минут:

“Где ты был, где ты был, где ты был
где ты был?..”

И наши губы шевельнулись, но звук просочился обратно в наше горло,
и звук был только:

“Свет... Свет... Свет...”

Тогда мы ничего не знали.

Мы открыли глаза, лежа на животе на кирпичном полу
ячейка. Мы посмотрели на две руки, лежащие далеко перед нами на кирпичах,
и мы пошевелили ими, и мы знали, что это были наши руки. Но мы
не могли пошевелить нашим телом. Затем мы улыбнулись, потому что подумали о
свете и о том, что мы его не предали.

Мы пролежали в нашей камере много дней. Дверь открывалась дважды в день,
один раз для людей, которые приносили нам хлеб и воду, и один раз для
судей. В нашу камеру приходило много Судей, сначала самых скромных, а затем и
самых уважаемых Судей Города. Они стояли перед нами в
своих белых тогах и спрашивали:

“Вы готовы говорить?”

Но мы покачали головой, лежа перед ними на полу. И они
ушли.

Мы считали каждый день и каждую ночь, пока он проходил. Тогда, сегодня вечером,
мы поняли, что должны бежать. Завтра
в нашем городе состоится заседание Всемирного совета ученых.

Сбежать из Дворца исправительного заключения было легко.
Замки на дверях старые, и вокруг нет никакой охраны.
Нет причин иметь охрану, потому что люди никогда не бросали вызов
Советам настолько, чтобы сбежать из того места, где они были
приказано быть. Наше тело здорово, и к нему возвращаются силы
быстро. Мы навалились на дверь, и она поддалась. Мы украли
по темным коридорам, и по темным улицам, и вниз
в наш туннель.

Мы зажгли свечу и увидели, что наше место не найдено
и ничего не было тронуто. И наша стеклянная коробка стояла перед нами
на холодной плите, как мы ее оставили. Какое они теперь имеют значение, эти
шрамы на нашей спине!

Завтра, при полном свете дня, мы возьмем нашу коробку,
оставим наш туннель открытым и пойдем по улицам к Дому
из Ученых. Мы преподнесем им величайший дар, который когда-либо был