Первая смерть

1.
Говорят, что у каждого врача - своё кладбище пациентов. Наверное, это так... Невозможно быть врачом и, хотя бы раз не столкнуться с той самой Дамой, имя которой не принято называть всуе. Пусть даже из страха... Или из других соображений... Например, уважения... Действительно, почему бы не отдать дань уважения тому, кто стирает неравенство между людьми? Кто выравнивает шансы Президентов и бомжей, Гениев и идиотов, Поэтов и убийц? Кто одним своим видом даёт понять, что дематериализация живой материи не предполагает дематериализации имущественных ценностей, накопленных индивидом за свой отрезок существования на Земле? И, следовательно, абсолютной невозможности забрать их с собой в иную реальность. Властительницу извечного перехода из бытия в небытие... Которую во все времена представляли то безобразной старухой, то прекрасной Дамой в расцвете своей женской красоты и обаяния. Наверное, каждый представляет её  по-своему и каждый по-своему прав... Впрочем, это предмет для дискуссии...

2.
Доктор Рощин не любил Осень...
-Я же не Пушкин...
Говорил Вадим Владимирович друзьям... Хотя Поэзия была ему близка. В ранней юности он и сам писал пылкие стихи девушкам. Но, по прошествии лет, повзрослев, стал иногда рифмовать под настроение житейски-мудрые мысли.
А Погода что? К смене времён года надо относиться философически. Это неизбежность и она также естественна, как Жизнь и Смерть.
И, однако, невзирая на приобретённую с годами мудрость, Осень доктор Рощин всё равно не любил.
Она напоминала ему об одном грустном событии, имевшим место в те годы, когда он - студент второго курса медицинского института дежурил ночами в одной из его клиник, набираясь опыта в будущей профессии.
В сырые, пасмурные и промозглые дни, обычно соответствовавшие второй декаде октября, сердце наполнялось такой щемящей тоской и чувством безысходности, что доктор не находил себе места.
Хуже всего, если это выпадало на дни дежурств Рощина в клинике. Тогда дверцы Памяти раскрывались и поток воспоминаний усугублял и без того тревожное состояние его Духа.
В один из таких дней много лет тому назад на дежурстве он познакомился с Савичем... Пациент поступил к ним в клинику в порядке плановой госпитализации. И сразу же обратил на себя внимание персонала открытым лицом, добрыми, лучистыми глазами и широкой улыбкой.
Рощину он понравился ещё в тот момент, когда заполнял на него историю болезни в приёмном покое клиники.
Вадим поинтересовался, не родственник ли он той белобрысой, миловидной и худой девочки с первой парты в его классе, носившей ту же фамилию?
Как и следовало ожидать, родственниками они не были. Но чувство симпатии к пациенту оставалось, а в дальнейшем - от дежурства к дежурству оно только крепло.
Савич, как и сам Рощин, хорошо играл в шахматы. А после того, как увидел у Вадима шахматную доску, и предложил сыграть партию, их отношения перестали быть формальными и постепенно переросли в дружбу.
На дежурствах Рощина они играли с Савичем в шахматы после отбоя и много беседовали.
Во время бесед Вадим много узнал о Жизни своего партнёра по игре.
В свои 44 года тот мальцом пережил войну, был в оккупации, остался круглым сиротой, скитался, беспризорничал, за что в итоге отсидел за кражу несколько лет в колонии для несовершеннолетних. Жил в детдоме-интернате. Потом отслужил в армии, женился, впоследствии схоронил жену, погибшую в автокатастрофе.
Единственным светлым пятном в Жизни Савича была дочка 11 лет, в которой он видел и свою погибшую жену и мать.
Любил он дочку безумно, не представляя себе даже кратковременной разлуки с ней. Да и сама девочка постоянно сидела в палате возле отца до самого вечера, приходя к нему сразу после школы и оставаясь рядом, насколько это позволял регламент посещений больных в клинике. Уходила она из клиники всегда позже всех и, возможно, не уходила бы, вообще, если бы об этом её не просил сам отец, волновавшийся за то, как дочь доберётся домой.
Эта взаимная и чистая Любовь не могла не вызывать восхищения у других больных клиники и всего медперсонала.
Потому и Рощин восторгался подобными отношениями между отцом и дочерью, видя в них идеал семейной Жизни.

3.
То дежурство начиналось как обычно. Ничто не предвещало плохого. В 19.00 Рощин принял отделение у предыдущей, дневной смены, и выполнив назначения лечащих врачей в соответствии с записями в историях болезней, направился в палату к Савичу. До обхода дежурного врача оставалось ещё минут сорок, и Вадим хотел успеть сыграть хотя бы одну партию со своим шахматным партнером. Тем более, что он накануне тщательно изучал книгу известного гроссмейстера и приготовил Савичу несколько оригинальных ловушек в дебюте.
Рощин уже подходил к нужной палате, когда её дверь открылась, и в коридор вышел Савич. Однако, не успел он сделать и пару шагов по направлению к Вадиму, как внезапно рухнул на пол.
Рощин подбежал к упавшему Савичу, рывком распахнул рубашку и положил свою руку на область сердца. Сердце не билось... Дыхание отсутствовало... Вадим приставил другую руку к сонной артерии - пульса тоже не было...
Послав срочно за дежурным врачом, Рощин стал делать Савичу искусственное дыхание и непрямой массаж сердца. Сердечная деятельность не возобновлялась. Прибежавшая на крики дежурный врач - клинический ординатор кафедры, испуганно топталась рядом с Вадимом...
-Вадим, я уже вызвала "03"... Скоро будут...
-Светлана Викторовна, вы здесь доктор или кто? Решайтесь на адреналин внутрисердечно... Видите - другие меры не помогают? Командуйте... Я без вашего разрешения это делать не могу...
-Вадим, я не знаю, имею ли на это право. Я же не реаниматолог в конце концов. И у меня нет опыта подобных манипуляций...
-Светлана Викторовна, больной в клинической смерти. Какой опыт? О чём вы? Счёт идёт на секунды... Да или нет?
-Хорошо, Вадим, делай... Но я тебе это не разрешала. Учти... Это - твоё решение. Так что на свой страх и риск. Если спросит главный - я всё буду валить на тебя. Имей это в виду...
Даже не дослушав до конца клинического ординатора, Рощин сорвался с места и через 10 секунд был уже в процедурном кабинете. Схватив противошоковый набор он помчался обратно...
Подбежав к Савичу, Вадим заметил, что верхняя часть его туловища и лицо стали постепенно приобретать багровую окраску...
-Тромбоэмболия лёгочной артерии... ТЭЛА, как говорят медики...
Мгновенно догадался  он...
-Эх, только бы помогло...
Подумал Вадим... И срочно стал набирать адреналин в шприц...
Всё это время дежурный врач стояла в сторонке и со страхом наблюдала за действиями фельдшера...
Нащупав нужную точку в области сердца, Рощин приставил к ней шприц с иглой и с короткого размаха вонзил его в грудь Савича, одновременно надавливая на поршень.
-Адреналин впрыснул... Так... Вадим говорил вслух сам с собой... Он приложил свою руку к грудине больного. На какой-то миг ему показалось даже, что сердце стало вновь сокращаться. Но уже через несколько секунд он понял, что, увы, ошибся. Сердечная деятельность и дыхание Савича больше не возобновлялись. Его лицо, шея, плечи, руки, верхняя часть груди приобрели яркий, застойный, синюшно-багровый оттенок. На губах появилась пена...
-ТЭЛА... Отек лёгких...
Понял Вадим и посмотрел на часы. Ещё с фельдшерской практики, во время учебы в училище, на подстанциях скорой помощи их научили все свои действия фиксировать во времени. С того момента, как пациент без сознания упал в коридоре и начала оказания ему первой  помощи прошло около 10 минут. Точка принятия решения - разговоры с дежурным врачом - 3 минуты... Бегом в процедурную и обратно, плюс непосредственная подготовка к внутрисердечному введению адреналина и сама ин'екция - ещё примерно 5... Итого - 18 минут... Вряд ли имело смысл дальше продолжать все эти реанимационные меры, учитывая время нахождения больного в состоянии клинической смерти.
По коридору, громко топая тяжёлыми ботинками, шла бригада Скорой помощи...
-А... всё ясно... ТЭЛА, отек лёгких..
Лишь взглянув на Савича, подтвердил наихудшие опасения  Рощина доктор со Скорой...
-Когда наступила смерть?
И услышав ответ Вадима, добавил:
-Что ж, грузите тело на носилки, повезём в морг на Россолимо...
Кто оказывал первую помощь? Вы?
Обратился он к Рощину...
-Пройдемте со мной в ординаторскую... Составить и подписать акт...
Вадим слышал слова врача бригады Скорой помощи. Но сейчас пребывал в состоянии ступора. Поскольку первый раз в Жизни смерть подобралась к нему так близко.
И дело было даже не в том, что умер человек, ставший Рощину близким за последний месяц. Вадим был, честно говоря, в шоке от того, что ещё каких-то двадцать-тридцать минут назад этот пациент был жив. Он жил, активно двигался по палате, что-то желал, вероятно, ждал прихода дочери. И теперь, вот так неожиданно и сразу всё оборвалось... И он - Рощин - не новичок в медицине, имеющий за плечами 3 курса медучилища и два курса института, ничем не смог ему помочь. Бессилие угнетало Вадима... Он медленно поплёлся впереди врача Скорой помощи, показывая тому, куда идти, и где они смогут заполнить необходимую случаю документацию...
Рощин шёл, не представляя себе, что он скажет дочери Савича, когда та придёт навестить отца... Чувство глубочайшей вины перед маленькой девочкой овладело им и, как бы понимая его состояние, доктор из бригады Скорой помощи положил руку ему на плечо, сказав:
-Не переживай, парень... Ты сделал всё, что мог и даже больше. Но так случилось... Знаешь, у Бога на каждого из нас свои планы. А ты - молодец... Не растерялся... Не забыл, как реанимировать нужно. И адреналин в сердце вколоть не побоялся. Студент? Кем стать хочешь? Не решил пока? А то приходи после института к нам на Скорую, там такие ребята нужны. В самый раз... Ну, как?
-Не решил ещё... Подумаю над этим, время есть...

PS.
Дочка к Савичу вечером не пришла. К великому облегчению для Вадима. Он не знал, как смотреть ей в глаза. И что говорить...
Уже потом он узнал, что девочка в тот день заболела ОРВИ и лежала дома с высокой температурой.
Утром следующего дня на врачебной пятиминутке, естественно, разбирали вчерашнее происшествие.
Однако, сейчас, ссылаясь на авторитетное мнение врача бригады Скорой помощи, дежурный врач докладывала директору клиники о том, как она скомандовала фельдшеру сделать ин'екцию адреналина внутрисердечно... И как Рощин блестяще с этим справился.
Не желая вступать с ней в дискуссию, Вадим вышел из аудитории. Он уже сдал ночную смену, расписался в журнале передачи дежурств и шёл на занятия в институте, согласно расписанию.
Потом в его взрослой врачебной Жизни будут разные сложные и щекотливые ситуации. Будут, конечно, и смерти больных... Но этого пациента и его смерть он запомнил надолго. Потому, что она - Первая...