Дом на воде. Глава 18

Глава 18

Окончательно проснулась Люси лишь утром. Проснулась и немедленно испугалась, что Роберта рядом нет. И не то, что бы он просто взял и ушел, бросив ее одну. Просто встал раньше, не стал будить и пошел принять душ или еще что-нибудь в этом духе. Ей чудовищно не хотелось оказаться сейчас одной!.. Она медленно повернулась, открыла глаза и... увидела его спящим подле нее. Взлохмаченный, совершенно спящий и от этого такой же беззащитный.
-Роберт! - прошептала она, не зовя его, не пытаясь разбудить. Она просто произнесла его имя, млея от радости, что он рядом и это вовсе не сон. - Робби...
Осторожно она придвинулась к нему и поцеловала в щеку. Помедлила и коснулась губами его виска, лба и, наконец, губ. Она искренне любовалась им, и сердце сладко щемило от сознания, что теперь они вместе, от воспоминания о прошлой ночи, о страсти его и нежности...
-Ты что же, решила, что если я сплю, то можно делать со мной все, что заблагорассудится? Да? - Роберт рассмеялся, не открывая глаз. - Целуешь тут меня, как хочешь...
-Тебе что-то не нравится?
-Просто решил спросонья, что меня посетила ночная фея...
-Куда уж мне до ночных фей! - сварливо заметила Люси, подыгрывая его тону.
-Конечно! Ты — просто маленькая хулиганка, разбойница, крадущая у мужчин их сердца! А феи никого не трогают, не обижают.
-Тогда и ищи себе фею, а я, пожалуй, пойду отсюда! - заявила Люси, вставая. И немедленно оказалась схвачена за плечо и повалена обратно.
-Феи мне не нужны! С ними скучно. Только и умеют, что таращиться на тебя своими глазищами и нести всякую ахинею. Любимое колдовство — сведение с ума скукой! А вот разбойницы в самый раз. Никакого колдовства — только непредсказуемый, легкий нрав и... большое, сильное, честное сердце, - добавил Роберт уже совершенно серьезно. - Мне так хорошо с тобой, Люси! Ты — не только женщина, которую я бешено хочу и нежно, искренне люблю, но и мой маленький друг, который никогда не подведет, не бросит, не подставит. И всегда поймет. А если и не поймет, все равно, поддержит. Ты совсем, как Фрэнки. Ни с кем и никогда мне не было так легко, весело и тепло на душе, как с ним! Я люблю и Донни, и Гая. Они такие же дорогие мне друзья, как и Фрэнки. Но он... Он был особенный. Впрочем, об этом ты знаешь не хуже меня.
Роберт притянул ее к себе, прижал крепко-накрепко и глубоко вздохнул.
-Как-то все слишком хорошо... - пробормотал он. - Так долго продолжаться не может...
-Ты считаешь, что одна, первая настоящая ночь вместе — это долго?! - воскликнула она, испугавшись на самом деле проклятой ясновидящей правды его слов, о которой слишком хорошо знала по собственному опыту. И надо же ему было вытащить это на свет божий!
-Иногда это целая вечность по своей значимости и в то же время, только один миг. Каким и бывает истинное счастье. Остается лишь молиться, что бы он продлился как можно дольше... Только не пугайся моих слов, детка! Пожалуйста!.. На самом деле я из тех людей, которые не думают о последствиях. Они просто идут по жизни и если чувствуют, что хотят чего-то больше всего на свете, то и делают это, не задумываясь, чем это может закончиться для них...
-...и что за все приходится платить, - закончила она.
Он поглядел ей в глаза и прижал к себе еще крепче.
-Что бы ни было, Люси, я не отпущу тебя. Ни за что! И я женюсь на тебе, чего бы это ни стоило. И мне глубоко наплевать на возможные скандалы со стороны Салли, на ее возможные выходки. Лишь бы тебя уберечь от них!.. Но ты действительно этого хочешь? Не смотря ни на что?
-На что, например? Если ты о Салли... о своей жене, то нет, я ее не боюсь. Я знаю, Гай рассказывал мне о том скандале в больнице. Это ужасно неприятно, но не потому, что мне за себя обидно. Она — чужой мне человек, а такой человек обидеть не может. Мне обидно за твой стыд, за то, что ты чувствуешь в подобный момент.
Люси прижалась губами к его щеке, его бороде. Потерлась.
-Мешает? Хочешь, я сбрею?
-Не-а, не надо. Тебе очень идет борода!
-Ну да, для старика в самый раз!
-На комплимент нарываешься? Они тебе за всю жизнь еще не надоели?!
-Чего бы это они мне надоели?! Такие вещи не надоедают!
-А ты честолюбив!
-Вот нисколько!.. Знаешь, на самом деле все удивлялись и больше всех я сам. Все вечно мне твердили, какой я красавчик, дамы млели от меня еще со времен школы, а уж когда родился «Крест», просто сумасшедший дом начался. Мы все, в общем, получились в нем очень привлекательные — возьми любого! Но Фрэнки и я просто отбоя не знали от поклонниц. Тем не менее, каждый раз глядя на себя в зеркало, я никак не мог взять в толк, что во мне такого находят. Да, я старался одеваться ярче, начал красить волосы, укрепляя репутацию рокового блондина, хотя собственный цвет моих волос был далек от настоящего блондина. Они даже летом не выгорали. Но однажды, уж не помню, кто, заявил, что мне пошел бы светлый цвет волос, да еще в контраст со жгучим брюнетом Фрэнки. Так вот и получилось, что много лет я жег и жег волосы, часто совсем неудачно. Пока они были длинные, они еще мало-мальски смотрелись. Но когда мы подстриглись, они вовсе перестали слушаться. Вечно торчали в разные стороны! Вот и имей после этого завышенную оценку своей внешности! Только глаза и удались. Но это от мамы. Так что...
-Обычно люди видят в зеркало только черты своего лица, волосы. Но они не видят, не могут видеть своего обаяния. А у тебя его всегда с лихвой было. Оно-то и делало тебя «солнечным мальчиком» в группе, а вовсе не твой яркий блонд!
И с этим вот потрясающим обаянием Роберт глянул на нее и улыбнулся:
-Вот умеешь ты настроение с утра поднять!.. И ты думаешь, что я до сих пор все так же бронебойно привлекателен?.. Хотя, что я спрашиваю — ты слишком пристрастна.
-Представь себе, до сих пор! И если уж ты не доверяешь моей пристрастности, то я, например, слишком хорошо видела, как на тебя смотрят те же молоденькие девчонки. Не говоря уж о твоих более зрелых поклонницах!
-Так ты ревнуешь?!
- А это как — льстит твоему самолюбию или раздражает?
-Смотря как ревновать! Если по любому поводу и без повода устраивать скандалы — это одно и только злит. Но когда я вижу... Да черт его знает! Всегда видно по глазам, когда ты дорог и тебя боятся потерять. И это не имеет цены. Если тебе, конечно, этот человек тоже небезразличен... А не пора ли нам  одеваться, завтракать и приводить себя в божеский вид? А? Все-таки, сегодня еще работать! А то Гай потеряет, а когда кто-нибудь не на месте, у него просто крышу срывает.
-Но ведь концерты твои! А не «Креста»! - поразилась Люси и тут же пожалела о своих словах.
Тень моментально набежала на лицо Роберта.
-Я знаю, Люси. Знаю. Но привычка работать именно, как «Крест», так сильна, что не оставляет и по сей день.
Это была наша жизнь — работать вчетвером, спорить, ругаться, ждать друг друга в студии, переживать друг за друга, в конце концов. Хотя, после всех этих гастролей, туров, когда по концерту в день, и так месяц, а то и больше, уже видеть друг друга не могли!.. Но сейчас Фрэнки нет, а значит, нет ТОГО «Креста», НАСТОЯЩЕГО. И знаешь, я страшно рад, что оба они, и Гай, и Донни,  приняли участие в концертах. Пусть не во всех, пусть только сейчас, но это так здорово — снова хоть немного почувствовать нас группой. Особенно меня Донни порадовал! После его отказа выступать без Фрэнки, я почти потерял его из виду. Созванивались время от времени, виделись вообще редко. Он ведь в провинцию перебрался, лошадей разводит... Мы с Гаем поняли его решение тогда. Нам ведь и самим тошно было работать без Фрэнки. Да даже не тошно, а как-то практически невозможно, ведь группа не могла больше развиваться, не могло быть новых песен – мы ведь со Смайлом исполняем лишь старый репетуар, поддерживая, наверное, прежде всего, для себя ощущение, что «Крест» еще жив, что Фрэнки не унес его с собой... Мы работали группой, создавая музыку, исполняя ее, всю сознательную жизнь и как жить по-другому, понятия не имели... Хотя, пришлось научиться. И эти концерты тому подтверждение. И все же...
Люси лежала в его объятиях, прикрыв глаза и чувствуя себя абсолютно счастливой. Жизнь — штука непредсказуемая и всему всегда приходит конец, но сейчас его объятия были ее миром. Совершенно крохотным, но таким теплым, таким надежным... Впрочем, выйти из него пришлось. Хотя бы, что бы принять душ, одеться, позавтракать.


В ресторане гостиницы они нашли всю честную компанию — Донни, Гая, Лори, Рэнделла, который, впрочем, завидев Люси, быстро допил кофе и поднялся из-за столика. Поздоровался и, извинившись, вышел вон. Роберт удивленный обернулся.
-Что это с ним? - произнес он вслух, не обращаясь ни к кому конкретно.
-Идите, садитесь с нами! - позвал Донни. - А Рэнделл... Да не обращай внимания. Ты же прекрасно знаешь, что это мелочи.
-Это он из-за меня? - шепотом спросила Люси, садясь на отодвинутый Робертом стул. - Он ревнует?
-Вообще-то, не должен... - Роберт сел рядом. - Насколько я его знаю, он вовсе не против моей личной жизни. Более того, бывали случаи во время гастролей, когда он сам намекал, что мне не мешает отвлечься, завести себе кого-нибудь. А тут...
-Может, сейчас он понял, что я — не забавное приключение далеко от дома, а что-то более серьезное, что может обернуться неприятностями для его семьи?
-Наша семья сама по себе в последнее время сильно смахивает на неприятность!.. Впрочем, Сьюзен в больнице. Может, туда рванулся?..
Люси уже было принялась за еду, когда заметила, что Лори делает ей отчаянные знаки. Она задрала брови, кивая в сторону Роберта. «Ну и как?» - кричали ее вытаращенные глаза. Тогда Люси рассмеялась и точно так же кивнула в сторону Гая. Лори густо покраснела, но тут же широко улыбнулась и показала большой палец.
-Так, ну-ка прекращайте перемигиваться! - шутливо рявкнул Роберт. - Вот ведь девчонки!.. Гай, тебе не икается?
-А? - не понял Барроу.
-Да нас с тобой тут вовсю обсуждают, а ты и не чешешься!
-Разве? А я ничего не слышал.
-Ну, еще бы!.. Лори, я так понял, тебе не терпится узнать, все ли хорошо у нас с Люси?
Лори покраснела еще гуще и окончательно смутилась.
-Не надо краснеть! Я к твоему счастью, прекрасно понимаю, что ты любишь Люси и переживаешь за нее. Только это тебя и оправдывает. Тогда смотри внимательно!
И Роберт, взяв Люси за плечи, повернул ее к себе и запечатлел на ее губах крепкий, долгий и очень чувственный поцелуй. Настолько чувственный, что Люси на мгновение показалось, что она вот-вот потеряет сознание... И снова белый песок, тихая отмель в серебре лунного света и его глаза, его сладкие, нежные и страстные губы... Люси вздрогнула и услышала, как все их друзья аплодируют. Роберт оторвался от нее с улыбкой, но заглянув ей в глаза, посерьезнел.
-Что с тобой? Ты побледнела. Что-то не так? Или ты обижена на мою выходку при всем честном народе?
Люси встряхнула головой, попыталась улыбнуться. Потом обняла его и поцеловала в щеку.
-Что ты, Роберт?! Я готова целоваться с тобой даже в присутствии Ее Величества!.. Я увидела ту отмель, твои глаза... Это было прекрасно!..
Он поглядел на нее молча и снова прижался губами к ее губам.
-Я люблю тебя, Люси! - прошептал он.
Впрочем, его и так не было слышно остальным, которые смеялись и возмущались одновременно:
-Прекращайте уже! У вас еще будет время, а сейчас дайте нам спокойно поесть!


Рэнделл вошел в свой номер, достал сотовый и прочел последнее, пришедшее десять минут назад сообщение. Там, в ресторане он только и успел, что посмотреть, от кого оно. Но когда увидел отца и Люси, входящими в двери, подскочил, просто уже не владея собой, хотя, конечно же, мог прочесть сообщение, и никто бы этого не заметил. Прочел только сейчас, оказавшись за дверью своего номера. Сообщение совсем короткое: «Через полчаса буду около вашей гостиницы. Встречай!» Сообщение было от Патриции, родной сестры Рэнделла и младшей дочери Роберта.
Рэнделл с шумом выдохнул и тяжело опустился на кровать. Потом, точно, очнувшись, взглянул на часы и понял, что ему вот-вот спускаться вниз, чтобы встретить сестру. Закурил. Он почти не шевелился, забывая даже стряхнуть пепел с сигареты, и тот раза два уже упал на ковер. Наконец, Рэнделл потушил окурок, с силой раздавив его в пепельнице. Поднялся.
-Черт бы побрал все это! – вырвалось у него, и он вышел из номера, хлопнув дверью.
Она стояла недалеко от парадного входа и курила длинную, тонкую сигарету. Ее черные волосы падали густой прямой волной на спину, прямая челка четко отчерчивала красивое, ярко накрашенное лицо. Патриция была из того типа девушек, которым шли и черные, совсем не типичные для Туманного Альбиона волосы, и любая косметика, и прически самых разных стилей. Совершенно точеные черты лица, идеальные в пропорциях. Впрочем, по-настоящему привлекательной Патрицию трудно было назвать. Такие девушки бросаются в глаза, но потом всматриваешься и понимаешь, что совершенно не чувствуешь тяги к ней. Только желание рассматривать ее личико. Не более того. Патриция, как выражаются, взяла у отца и матери все самое лучшее – аккуратный, почти кукольный носик, крупные, четко очерченные губы и идеальную форму лица – от матери, а от отца – его огромные, великолепного цвета глаза. Вот только обаяния глазам этим явно не доставало. Прищур, усмешка и поразительная, порой просто отшибающая от этого красивого лица, самоуверенность.
-А! Вот и ты! – коротким четким движением двух пальцев Патриция отщелкнула окурок куда-то очень далеко. – Привет!
И картинным жестом подставила брату свою идеально напудренную щечку. Он чмокнул ее, почти не касаясь. Огляделся.
-Пойдем! Или ты на улице собираешься говорить?
-Я есть хочу. Тут найдется что-нибудь, где кормят прилично?
-Пат, это вполне современный город и услуги предоставляются в полном объеме. Кормят вкусно везде… Вон, на той стороне кафешка. Тебе подойдет?
Патриция оглянулась, сощурилась и пожала плечами.
-Ладно, сойдет.
Скоро они сидели в уютном зальчике, и Патриция ковыряла вилкой аппетитный горячий омлет с беконом, рядом – тарелка с салатом из свежей зелени, стакан апельсинового сока и небольшой сочный бисквит с яблочным джемом. Все так замечательно пахло, что будь Рэнделл в другом расположении духа, он с удовольствием позавтракал бы еще разок, но он лишь мрачно тянул свою чашку кофе, прихлебывая им сигарету.
Наконец, Патриция прикурила и заказала кофе.
-Черный и побольше сахара! – заявила она официанту. – И стакан воды!
Тот молча кивнул и удалился.
-Ну, и зачем ты явилась? – спросил Рэнделл, потянувшись за новой сигаретой.
-Ты слишком много куришь, дорогой! – заметила сестра и поправила на плечах свои иссиня-черные, блестевшие в свете ламп волосы. – Ты, я вижу, недоволен моим приездом? Надеюсь, хоть папочка обрадуется!
Рэнделл вздрогнул.
-Ты хочешь явиться к нему?
-А почему бы и нет?! Ты меня удивляешь – мы не виделись с ним достаточно долго, что бы он соскучился по любимой дочери!.. Или, может, ему некогда скучать?
-Ну, вообще-то, у него концерты, репетиции и так далее… Скучать не приходится.
-Вот со слов «и так далее» пожалуйста, поподробнее!
Официант принес кофе и стакан воды. Поставил все перед Пат и она критично все это осмотрела.
-Благодарю, - буркнула она и отпила кофе, запив его водой. Затянулась сигаретой.
-Что ты хочешь узнать?
-Не валяй дурака, Рэнди! Думаешь, я ничего не знаю?! И это в наш-то век интернета?! Видела уже! А что же Сью?
-Она в больнице. Скоро выйдет. Придется походить с гипсом, - пробормотал Рэнделл.
-Бедная! – Патриция скуксила жалостливую мордочку. – Но я не о ней, конечно. Так что же, мисс Стряхнутая Голова жива и здравствует, да еще с папочкой выступает? Рэнделл, что у него с ней?
-Все, Пат, - решился Рэнделл, надеясь, не известно, на что. – Он любит ее и ему с ней хорошо. Может быть, впервые за много лет.
-Даже так! – протянула Патриция. – Чудненько! Радуешься, да? А как же мы, как же мама? Не подумал?
-А что мы, Пат?! Нам-то с тобой что до этого? Разве мы обделены чем-то? Папа как любил нас, так и будет любить. Я уверен!.. Что же касается мамы…
-Вот и именно, что он ее совсем не касается! Никак! – вспыхнула Патриция.
-Но тебе-то какое дело?! Это их заморочки. И сдается мне, у них уже давно никаких отношений, которые хотя бы мало-мальски напоминали супружеские!
-Ну, зная папочку, ничего удивительного! – заметила Пат. – Всю жизнь только и делал, что за юбками бегал.
-Это не твои слова, Пат.  И не тебе судить отца. Тебе от него ни в чем отказа не было и ты сейчас такая, какая есть, вся упакованная, только благодаря ему! Согласись… Мне даже говорить об этом не хочется. Надоело.
-Папочкин сынок! – огрызнулась Патриция.
-А ты не боишься?
-Чего это?
-Что станет известно о том, что ты натворила.
Патриция расхохоталась. Правда, смех ее был несколько нервный.
-Кто узнает-то?! Если только ты разболтаешь.
-Ты прекрасно знаешь, что нет. Я просто не смогу нанести отцу такой удар… Он любит тебя, Патриция! Неужели для тебя это ничего не значит?! Неужели тебе наплевать на него, на эту девушку, которая, кстати, спасла ему жизнь и вернула нам отца?! Неужели ты даже не думаешь о том, что могла убить ее тогда?!
-Вообще-то, я и собиралась. Но этот слизняк, Тони… Духу видно не хватило. Слабак! Знала бы, сама бы все сделала.
Рэнделл поднял на нее глаза, в которых было столько разочарования и горечи, что даже она заметила.
-Ну, и чего ты? Чего киснешь-то?
-Я боюсь.
-Чего?!
-Боюсь теперь, что ты захочешь завершить незаконченное, что ты просто рехнулась на почве ревности, отравленная мамочкиным ядом, Пат! Как ты не понимаешь, что папа сам волен распоряжаться своей жизнью. Как, впрочем, и мама. Мы ведь даже судить не можем с тобой, что творилось в их жизни, за дверями их спальни, наконец. Как же ты можешь, как ты решаешься…
-А вот так, Рэнди! Вот так и решаюсь, если больше никто в этой семейке не решается даже попытаться ее спасти!
-Боюсь, что нечего там уже спасать… Я понимаю тебя, Пат. Я очень хорошо тебя понимаю! Но не нам пытаться что-то исправлять, да еще таким способом. Всех не перебьешь!
-Ну, это мы еще посмотрим!
Рэнделл вытаращил глаза – в душе он все еще надеялся, что выходки Пат на том нападении на Люси и закончились. Неужели нет?!
-Ты что имеешь в виду, Пат?! Ты вообще соображаешь?! Ты не понимаешь, что попросту можешь оказаться за решеткой?
Патриция поглядела на Рэнделла, усмехнулась и хлопнула его по плечу через стол.
-Братик, успокойся! Пошутила я. Пошутила! Слышишь? Ну, наехала на меня тогда большая дурь, разозлилась я сильно. Ты же помнишь все эти снимки в интернете? Взбесило ужасно! А сейчас… Да хрен с ней, с этой девчонкой! Пусть папаша развлекается. В конце концов, мужик – он и есть мужик. А мама уже давным давно привыкла к этим его приключениям – один фиг домой возвращается и никуда не девается…
-Но… - Рэнделл осекся.
-Что?
-Да нет, я просто хотел сказать… Вернее спросить – ты же и с ним увидеться хочешь?
-Ну… наверное. Раз уж прикатила сюда. Хотела и на нее взглянуть. Что за птица такая.
-Птица, как птица, - буркнул Рэнделл. – Ничего особенного.
-Это-то я заметила. Потому и непонятно стало, чего это папаша за нее так вцепился.
-Она спасла ему жизнь, если ты помнишь.
-Ну и что? Что теперь? Всю жизнь ее на руках носить, что ли? Подарил бы ей что-нибудь, денег дал…
-Вот уж по истине, вы с мамой одного поля ягоды! – рассмеялся Рэнделл. – Слово в слово!
Патриция пожала плечами и поднялась из-за стола.
-Ладно, пойду, пожалуй, предстану перед Робертом Великим. Ты со мной?
-Пойдем. Тебя же еще поселить надо.