Гипс

В пятницу Таюся сломала руку.
Ничего не предвещало. Ребёнок пошёл гулять на площадку. Через час звонок. Поскользнулась, упала, лежит. Боятся её трогать.

Папа побежал спасать.
Домой пришли грязные, зарёванные, горестные. 

Весь вечер мы всей семьёй её обхаживали. Мыли ручки. Ножки. Одевали. Кормили. Разрешили смотреть "Простоквашино" - все серии. Потом ещё раз сначала - все серии. Гаджеты без обычных ограничений.
Братик устроил ей трон из подушек и одеяла. Носил водичку и конфетки.
Наша страдалица оклемалась. Но всё больше входила в образ «я самый больной в мире человек»(с).

Наутро мы отправились в больницу. Моя принцесса совершенно вжилась в свой новый образ.
Сгорбленная спина. Понурые плечи. Еле слышный голос с придыханием. "Мы" закатывали глазки, охали и раздражались из-за всякой ерунды. Периодически постанывали. Норовили всплакнуть. 

Я поначалу жалела её, как могла: гладила, обнимала, поплакала вместе с ней. Но  вижу - так дело не пойдёт. Надо менять ребёнку настроение.
Вспомнила науку, советы психологов. Бабушек. И стала бодро и с задоринкой, рассказывать случаи из жизни под лозунгами «Не всё так страшно, как кажется!» и «Не такое бывает!» 

Истории про абстрактных, неизвестных ей деток с гораздо худшими повреждениями совершенно не производили на Таюсю хоть какого-то толкового впечатления. Она наблюдала за моими потугами с совершенно взрослым взглядом, повидавшей жизнь драматической актрисы. При этом трагически вещала, что никаких таких детей лично не знает. Ей неизвестно, что там, на самом деле было, существуют ли эти дети вообще и хуже ли им, чем ей.

Раз абстрактные примеры у нас не работают, я решила взять конкретикой. Далеко ходить не стала - взяла в пример себя. Вспомнила, как меня в детстве укусила собака. Потом зашла с козырей и ввернула, что после аварии мне было гораздо-гораздо хуже, чем ей сейчас.

- И что? И ничего - как видишь, доча, всё можно пережить, если на раскваситься!

Но и это её не тронуло. Таюся заявила, что собаки все хорошие, поэтому, если меня кто и покусал в детстве - мне не могло быть  так больно. А авария? Так что ж. Во-первых, ноги - это не рука, которая однозначно важнее для человека. А, во-вторых, она, Таюся, маленькая. А я, в аварии, была уже большая. А большим, это ж все знают, всё и всегда легче даётся, чем маленьким.
Короче - шах и мат мне, со всей моей педагогикой.

За это время мы дождались доктора. Сходили на рентген. И расположились на кушетке в перевязочной, в ожидании медсестры с гипсом. 

Я, уже совершенно не надеясь хоть как-то взбодрить свою Несмеяну, вдруг вспомнила и сказала, что у Семен Семеныча из её любимой «Бриллиантовой руки», оказывается, был точно такой же гипс, как сейчас у неё.

И случилось чудо! 

Мой совершенно горемычный ребёнок, настроившийся ближайшие 4 недели плакать и страдать, вдруг встрепенулся. Оживился. Обрадовался. Заблестел глазками.
На всякий случай, она быстро договорилась со мной сразу же, как доберёмся до дома, пересмотреть фильм. Позвонила папе с этой «потрясающей новостью». Брату. Бабушке в Одессу.

Когда медсестра забинтовывала гипс, Таюся живо интересовалась, когда туда начнут закладывать золото. Я аккуратно заметила, что мы не совсем в той стране, где в гипсы прячут золото. Это, к моему счастью, не испортило ей настроения. Мы срочно вспоминали слова песни про зайцев и живо обсуждали, как лучше поднять руку, когда будем делать фоточки для крёстной. Солнце засветило с новой силой. В дом вернулась радость.

Прошло три дня . Мы, тьфу-тьфу-тьфу, пока держимся. Спасибо Семён Семёнычу и тем знакомым, которые ещё не знают про наше открытие и которых мы собираемся удивлять. Готовим новые оригинальные селфи и репетируем песню про зайцев.

А я всё время думаю.  Вот у меня трое детей, но я так ничего и не понимаю в их воспитании.

Нет. Здесь опыт не работает - нужен талант.