Прокол времени. Рассказ. 2

2

Архивная служба Земли объединила  все фонды и коллекции вплоть до семейных собраний. После периода катаклизмов, во время которого многие прибрежные города Земли ушли под воду, а материковые – пострадали от землетрясений, долгое время мало кто задумывался о сохранении культурного слоя новейшей истории. По традиции берегли и спасали архивы прошлых веков, создавали уникальные по собраниям «Армагеддоны», а настоящее по сути дела выпало из поля зрения тех, кто должен был выявлять и хранить ценности цивилизации. Этому были объективные причины: помимо природных катаклизмов цивилизация переживала глубокий миграционный кризис, связанный с Внеземельем, которое только начинало писать свою собственную историю. «Внеземельных» архивов не было вообще, у внешних поселений были только сетевые библиотеки-информатории, некоторым удавалось «разжиться» с Космосклада автономными мегаинформаториями, которые создавались для так и не начавшихся экспедиций землян в Дальний Космос. Повсеместное распространение личных регистраторов и памятных кристаллов привело к тому, что крупные корпорации и фирмы стали создавать у себя «Центры памяти», в которых собирали поступающую с регистраторов сотрудников информацию, выявляли ценные сведения и документировали их в корпоративных базах знаний. Последние представляли собой динамичные структурированные логико-семантические модели проблемных областей знаний, которые интересовали ту или иную фирму. Эти модели знаний давали актуальные срезы состояния исследований и разработок и имели чисто производственное или научное значение. Архивы отказывались принимать их на хранение, указывая на нарушение принципа историзма. Однако архивная парадигма тоже изменилась: на смену хранению источников информации пришло хранение самой информации – знаний и фактов, создание мощного и интеллектуального научно-справочного аппарата.

Принцип историзма братья Петерсы особенно не любили, потому что из-за него приходилось рассматривать с таким трудом найденные факты в историческом контексте, а он, словно издеваясь над трудами молодых в ту пору офицеров Службы безопасности Земли, часто сводил результат на «нет». Голый факт он и есть лишь «факт»;  «оживает» он только в системе, а её понять удавалось не всегда.  Так, в деятельности небезызвестных братьев Меер – фирме «MAS Corp. Ltd» – были факты, корни которых было бесполезно искать в прошлом. Создавалось впечатление, что исследователи и разработчики фирмы заглядывали в будущее, получая оттуда неожиданное озарение и идеи. Если, скажем, появление подземных поселений и формирование «подземных народов» можно было объяснить исторически, показать на примеры раскопок целых городов в скалах, то «Марсианскую Автономию», которая ни с того, ни с чего стала мелькать в базе знаний фирмы MAS за тридцать лет до её реального появления на Марсе, можно было объяснить только научным предвидением.   Шокировало то, что в разработках фирмы данное предвидение фигурировало как свершившийся факт, поставляя «оттуда» экспертные оценки, а иногда, и технологии. Откуда, скажем,  они знали про синие марсианские кристаллы задолго до их открытия на самом Марсе? Прокололи время и посмотрели?

Личные кабинеты в архивах выглядели старомодно. Никакой видепластики на стенах, светлые панели «под дерево», мягкий пол, окна с жалюзями или шторами,  столы с большими экранами терминалов для просмотра материалов, кресла… Выделенный Петерсам кабинет ничем особенным не отличался, кроме стоящей около столов тумбы мегаинформатория. В помещении было прохладно, даже свежо,  но братья скинули куртки, поделили принесённые Орсерорм кристаллы и затихли за столами. 
 
Работали братья по-разному. Ион плотно втискивался в кресло, ставил локти на стол, подпирал сомкнутыми руками подбородок и замирал перед экраном в такой напряжённой позе на несколько часов, отвлекаясь лишь на экстренные служебные вызовы своего коммуникатора. На экране перед ним, как река, плыла информация, в которую он уходил весь, то быстро просматривая и переводя взглядом страницы, то останавливаясь на каком-то абзаце, графике или рисунке. Результаты поиска он формировал в голове и диктовал свои выводы через обруч мыслеречи. Зет, напротив, выглядел за работой расслабленно и свободно. Он разваливался в кресле, откинувшись на спинку и даже расширял подлокотники, чтобы сидеть под углом к экрану. На стол он ставил пирамидку из ханнерита. Просмотр досье Зет начинал с обзора семантической сети запросов, выделяя цветами важные, по его мнению, понятия. Они потом автоматически подсвечивались системой при просмотре им основного материала, отчего экран переливался цветами радуги. Зет любил активировать встроенные в подлокотники сенсоры и время от времени шевелил или постукивал по ним пальцем, управляя просмотром. 
 
– Архив! – вдруг поднял голову к потолку Ион где-то через час работы. – Прошу консультации старшего архивиста Орсера!

Из стола бесшумно выдвинулся вспомогательный экран с невозмутимым лицом архивиста.

– Я к вашим услугам, директор, – сказал он.
– Орсер, я просматриваю ваше досье по тематике Церна. Качественная работа, спасибо. Как понимаю, оно было опубликовано?
– Все материалы, которые делает архивная система, считаются публикациями. Это наша исследовательская архивная работа. Но я понимаю, что вы имеете в виду. Нет, в Службе массовой информации мы архивные материалы не представляем.
– Но я вижу, что Внеземелье приобрело это досье. Как это было, Орсер? Покупатель выходил на вас?
– Да, выходил. Это произошло почти сразу, как только я зарегистрировал досье в архивной системе. Покупатель запросил опись документов, расширенную аннотацию и очень быстро приобрёл пользовательский патент. Вы же знаете, что купить архивные материалы нельзя, это собственность всего человечества, можно только приобрести на них пользовательские патенты.
– Покупатель и зона действия патента вам известна?
– Нет, к сожалению. Продажи не моя функция.
– Кроме этой попытки, были другие приобретения данного досье?
– Нет.
– Спасибо, Орсер. Консультация завершена.

Проводив взглядом убирающийся обратно в стол экран, Ион повернулся к брату.

– Патент на самом деле приобрела Служба безопасности Земли, Зет. Орбитальнй-11, наш офис. Но в наших служебных базах ничего подобного нет. У нас с тобой полный допуск.
– Ты упустил из вида, что там мог быть исключительный патент, Ион. Одно время, после отмены грифования фондов и материалов в архивах были такие патенты. СБ, видимо,  приобрела исключительное право на сей материал, но тогда мне не понятно, почему Орсер его нам с тобой предложил его без бюрократических проволочек.
– Полный допуск, Зет, –   повторил Ион.

Он встал из-за стола и прошёлся по кабинету.

– На самом деле досье Орсера по Церну – образец халтуры. Нет, собрано всё аккуратно, со ссылками на источники, есть комментарии, но нет главного: ответа на вопрос, что случилось в Церне. Информация ради информации. Смысла мало.
– Ты много хочешь от простого архивиста, Ион. Нам даже мастистые физики не смогли толком объяснить, с чего вдруг возникла аномальная зона в Соловье. Вебсик, как ты помнишь, её использовал для проникновения, как хирург использует разрез. Мы только на графиках рисуем время стрелочкой и рады, что его обозначили. Время – атрибут существования, самая сложная и отнюдь не укладываемая в стрелочку категория, – возразил Зет. – Вспомни, Ростислав Петрович нам с тобой не раз говорил, что физики искали «линейное время». Я это себе представляю как плоскость, а не как сферу с объёмом. Послушай, у меня куда интереснее ситуация. Жанна Орк запрашивала бумажные описи фондов, а не их цифровые актуальные версии. Тебе это ни о чём не говорит?
– Искала следы изъятий и корректировок?
– Именно! И она нашла! По архивным правилам научные материалы поступают на фондирование через год после создание в текущем делопроизводстве. Это отчёты исследователей, протоколы экспериментов, телеметрия и многое другое. Они передаются по приёмо-сдаточным описям, которые традиционно фиксируются на бумажных носителях. Жанна последовательно запросила материалы за первые десять лет после аварии в Церне, с каждым она знакомилась несколько дней, что отражено в статистике использования. Потом у неё было несколько конкретных запросов в фонд, на которые диспетчерская офиса ответила отказом. Мотивировка отказа: утилизация по результатам экспертизы ценности и физической сохранности. Утилизационные архивные справки Жанну не интересовали.
– А микрокопии? Хотя, да, если физически там снимать было нечего…
– Ион, это были документы из другого времени! Ты только представь: наблюдатели добросовестно записывают в блокнотах увиденное, делают рисунки, но они находятся в ином времени, как только возмущение времени успокаивается, то записи пропадают…
– Зет, не фантазируй только! Записи на бумаге? Или блокноты из пластика были?
– У них были блокноты из натуральной целлюлозы, старого армейского образца, с плотной бумагой. Писали и рисовали деревянными грифельными карандашами. Тебе знакомо имя Криса Мейна?
– Нет. Впрочем, в досье Орсера он упомянут как член команды.
– Жанна про него посылала запрос. Оказывается, он был довольно известным художником-графиком в то время. Как он очутился среди тех добровольцев-наблюдателей – не понятно, из того, что мне сообщил мегаинформаторий, известно, что после аварии в Церне Крис впал в кому и умер через несколько лет, так и не придя в сознание. Вероятно, Жанна искала его блокнот, он как раз и попал на утилизацию. Полный тёзка Мейна в конце двадцатого века получил известность как музыкант. Жанна и про музыканта спрашивала, но в архиве запрос отклонили, – сообщил Зет.
– Это могло быть личное у неё, – задумался Ион. – Любовь. Они все тренировались на стенографию и рисунок, возможно, тот Крис был инструктором по рисунку, а девушка была очень привлекательной внешности. Трагедия оборвала их роман, вот она и искала следы, это понятно… Ха, она не могла искать лазейку, как вернуться назад?
– В архиве?! Брат, теперь моя очередь тебе говорить про фантазии?
– Ладно, квиты.

Неожиданно экраны на их столах высветили просьбу Орсера разрешить личный визит. Получив согласие, архивист вскоре появился на пороге кабинета. За ним ехала пара архивных тележек, нагруженная коробками, закрытыми прозрачным чехлом.

– Перед вами те материалы, которые Жанна Орк предварительно заказала для ознакомления перед своим… ммм… исчезновением, скажем так, – пояснил архивист. – Они были отложены на её личный  абонемент в комнате для просмотра фонда, но мне разрешили поднять коробки из фонда к вам в кабинет, потому что в нём тоже есть место для работы с оригиналами. – С этими словами Орсер подошёл к арке, что-то нажал на панельке и одна из стен раздвинулась, открыв хорошо знакомую братьям  комнату с просмотровым столом и цифровым реставратором над ним. Пригласив обоих Петерсов внутрь, архивист завёз следом тележки, закрыл стену, проверил показания приборов климат-контроля и только тогда снял и сложил чехол с коробок.
– Первое, что я хочу вам показать, это личный фотоальбом одного из физиков, который работал в Церне в первой четверти 21 века, когда как раз запустили Большой адронный коллайдер и стали находить частицы типа «бозона Хиггса». В альбоме снимки семьи и досуга физиков, рабочих сюжетов там нет, – пояснил он.
– Альбом? – недоуменно поднял бровь Ион. – Такая архаика? Вроде уже цифровые рамки были…
– Были, – согласился Орсер, – но о вкусах не спорят, знаете ли… Мы и так замучались с реставрацией и цветокоррекцией, фотографии отпечатаны на принтере цветными  чернилами, это не для длительного хранения… Архивная служба не выдаст документ, если он непригоден для использования, у нас жёсткие стандарты. Прошу вас, вот перчатки, можно смотреть…
– Что это?! – воскликнул Зет, открыв обложку альбома, вытащенного из коробки. На него с большой фотографии смотрело лицо Жанны Орк.

Продолжение http://proza.ru/2021/09/28/474