Дорожные наблюдения

Врач-стоматолог Алексей Войтехович относится к той категории специалистов, на приём к которым стОит ехать за сто километров.

В книге «История здравоохранения Барановичского края» я писала о своём лечащем докторе следующее:

«Стоматологи государственной организации здравоохранения Барановичского района первыми в Брестской области внедрили современную технологию лечения адентии – дентальную имплантацию. По праву, пионером использования этой эффективной методики лечения «беззубых и малозубых», можно считать Войтеховича Алексея Иосифовича. Именно он, несмотря на все организационные сложности, дал возможность проблемным стоматологическим пациентам, в прямом и переносном смысле, почувствовать «вкус жизни».

При повторном посещении частного унитарного предприятия «Леда-Мед» сотрудники медицинского центра, коллективно прочитавшие мою миниатюру «Визит к стоматологу», уточнили, что расходные материалы, временно расположенные на груди пациентки, были стерильными. Так же, как и салфетка, выполнявшая роль инструментального столика.

Я принесла свои извинения коллегам за недостоверную информацию и заверила, что исправлю допущенную неточность, что и делаю сейчас.

После завершения медицинских манипуляций я добралась до условленного места, где меня должно было забрать проходящее маршрутное такси.

В тот день фортуна отвернулась от меня. Ни в указанное время, ни через пять-десять-пятнадцать минут, маршрутка так и не появилась.

Набрав номер диспетчерской службы предприятия пассажирских перевозок, я так и не получила внятного ответа, почему маршрутное такси, заказанное накануне, не забрало меня из Барановичей? Решив устроить «разборки» необязательным перевозчикам, отправилась в Телеханы «на перекладных».

Испытания начались с водителя такси, который подвозил меня на вокзал «Барановичи-Полесские». Он страдал словесной диареей, заболеванием, характерным для мужчин с угасающим либидо. За десять минут поездки я узнала обо всех его семейных проблемах; особый акцент был сделан на здоровье жены. Она каждый день «умирала» и любящий муж вызывал скорую помощь. А эти «противные» доктора не забирали «тяжёлую» больную в стационар!

Я стойко держалась всю поездку, кивая головой или односложно отвечая на вопросы говоруна. Но когда заботливый муж сказал, что ухудшение состояния здоровья спутницы жизни наступило после её возвращения из Египта, моему терпению пришёл конец:

– А что, сейчас «тяжёлые» больные, которым показано стационарное лечение, летают на отдых в жаркие страны? Это врачи скорой помощи Вашей жене порекомендовали? –  уточнила я с внешним простодушием.

– Нет, это я купил жене путёвку, чтобы она отдохнула! – ответил водитель.

– Это ты хорошо придумал, от твоего многословия любая женщина заболеет! – подумала я.

Таксист въехал на привокзальную площадь.

– У Вашей жены – период физиологической перестройки организма, так называемый климакс. К нему нужно относиться спокойно, с пониманием, что все женщины через это проходят. (Да и мужчины, отметила я про себя, массируя виски: заболела голова, утомлённая чересчур разговорчивым водителем). Это я Вам как врач говорю,  – расплатившись, успокоила я многословного шофёра. И не дав водителю возможности задать вопрос, покинула транспортное средство.

В здании вокзала стоял монотонный шум, характерный для подобных сооружений. Приобретя билет, направилась к пустой электричке.

К моменту её отравления вагон заполнился наполовину. Социальная дистанция соблюдалась, тем не менее, маску я не снимала.

Читать со смартфона не хотелось; я начала наблюдать за пассажирами. Мужчина средних лет (возраст я определила по лысине, которая, как правило, не бывает у молодых людей) в чёрном респираторе внимательно всматривался в свой ноутбук. Пенсионерки в соседнем купе обсуждали небезупречное поведение их общей знакомой, легкомысленной Мани.

Наискосок от меня расположилась компания из трёх человек: парень и две девушки. У юноши, вероятно, недавно появился волосяной покров на лице; он очень этим гордился и непрерывно почёсывал несуществующую щетину. Девушки казались сёстрами, одна из которых, по видимым внешне проявлениям, была близкой подругой парня.

Вероятно, тройка провела бурную ночь; молодёжь поочерёдно позевывала и подрёмывала. В общем, была «не в себе».

Я незаметно наблюдала за «влюблённой парой» – солнцезащитные очки, маска и козырёк бейсболки предоставляли мне такую возможность.

Девица, сидевшая напротив парня, периодически размещала свои ноги на его бёдрах. Потерпев какое-то время неудобство, юноша снимал конечности «любимой» и опускал их на пол; через определённое время действие повторялось.

Общение молодой пары напоминало мне отношения супругов со стажем, давно надоевших друг другу. С лицами, не выражавшими никаких эмоций, пара лениво перебрасывалась короткими репликами; иногда к «содержательному» разговору подключалась вторая девушка.

Времени для размышлений было предостаточно; во мне заговорила «старая перечница»:

– Д-а-а, так всегда бывает, когда отношения молодой пары развиваются стремительно! Минуя ухаживания, конфетно-букетный период, трепет, первые прикосновения, надежды, слёзы и ожидания. А на одной физиологии долго не продержишься!

Память возвратила меня во вторую половину девяностых годов. После окончания заседания городского исполнительного комитета главный врач Барановичской городской больницы задержался у заместителя председателя исполкома по социальным вопросам.

Я направилась к служебной машине главного врача и ожидая руководителя, разговорилась с Андреем, вежливым, исполнительным и обязательным водителем. Он поинтересовался, как прошло заседание; мы с коллегой всю дорогу обсуждали, будут ли нас «бить»?

Коротко ответив на вопрос Андрея, что мы избежали «побоев», перешла на произвольную тему:

– Андрюша, Вам нравится работать в нашем учреждении?

– Да, очень, здесь такая доброжелательная обстановка. Я ведь сразу же после армии устроился на работу, так что разница ощущается! – бодро ответил парень.

– Так уже и жениться можно, Андрюша! – развивала я дальше тему.

Водитель неопределённо хмыкнул:

– Так не на ком, Нелли Гавриловна!

– Как это – не на ком?! Барановичи – женский город, выбирай – не хочу! – запротестовала я.

– Так в том-то и дело, что «не хочу»! – засмущался Андрей.

– Жениться не хочешь? – уточнила я, неожиданно для себя перейдя на «ты».
 
– Нет, жениться я хочу, да не на ком! Только познакомишься с девушкой, она сразу же … – затруднялся водитель объяснить женщине, годящейся ему в матери, истинные причины нежелания менять свой холостяцкий статус.

– Она с первого вечера на всё согласна, так, Андрей? – пришла я на помощь юноше.

– Да, именно так! – обрадовался подсказке молодой человек.

– Не огорчайтесь, Вы просто ещё не встретили своей единственной! – утешила я парня.

Пришёл главный врач; мы с Андреем закончили разговор, содержание которого сохранилось в моей памяти на долгие годы.

***

Тем временем вагон электрички пустел; на одной из остановок вышла молодая пара, на мой субъективный взгляд, не имевшая совместного будущего.

Вскоре объявили Ивацевичи, районный центр Брестской области, мой пункт назначения.

В небольших белорусских городках железнодорожный и автовокзал находятся в одном здании. Подойдя к автобусным кассам, узнала, что рейс в нужном мне направлении – через час.

Я давно не ездила пригородным автомобильным транспортом. Меня приятно удивил порядок посадки пассажиров в автобус: вначале зашли граждане, имеющие билеты с указанными местами; затем – вояжёры, приобретшие талон на проезд стоя. Причём вся процедура заполнения автобуса осуществлялась безо всякого участия контролёра или водителя.

Заняв места, пассажиры образовали группы “по интересам”. До конечной остановки ехать около полутора часов: есть время обсудить множество животрепещущих тем!

Буквально за несколько секунд до отправления автобуса в салон вошла моложавая ухоженная женщина. Увидев знакомых, сидевших лицом друг к другу (автобусное подобие вагонного купе), подошла к ним, поздоровалась и огляделась: куда бы разместить свои авоськи?
 
В «купе» находились три женщины пенсионного возраста и мужчина, лет примерно сорока. Он поднялся и предложил своё место женщине:

– Садитесь, пожалуйста!

– Не перевелись ещё джентльмены в нашем Полесье! – не успела подумать я, как последовала следующая фраза «жертвователя» своего законного места:

– Вы же постарше меня будете! – произнёс мужчина с чувством выполненного долга  и переместился в небольшой карман, свободный от сидений – места для инвалидов-колясочников.

Женщина, не заметив сомнительного «возрастного» комплимента, поблагодарила местного «рыцаря».

Он был в спортивном костюм Nike и кроссовках; в руке – кожаная барсетка.

– Какой-то у меня сегодня ностальгический день: в электричке – воспоминания о девяностых годах, в автобусе – «прикид братка», тоже из девяностых! – подумала я, мельком взглянув на мужчину.

Какое-то время попутчик «висел» на поручне автобуса, рассматривая пассажиров. Зазвонил телефон; мужчина снял трубку и, отвернувшись к окну, негромко говорил с собеседником.

До меня доносились обрывки его правильной речи, изобилующей экономическими терминами.

– Наверное, предприниматель, – подумала я. – Из районной налоговой инспекции возвращается. И спортивный костюм надел специально: мол, гол как сокол, что с меня взять! Хотя, Дмитрий Маликов в студию белорусского телевидения тоже пришёл в спортивном костюме. Наверное, хотел подчеркнуть, что относится к простому народу и не зря ему, «голосистому», присвоили звание «народного». Тогда нужно было надевать не фирменный спортивный костюм, а «треники» с вытянутыми коленками. А ещё лучше - галифе и «кирзачи»! – неспешно развивала я тему несоблюдения дресс-кода интервьюируемой «звёздой».

В моём сознании уже начал формироваться виртуальный образ «всеми любимого» певца, этакое внешнее подобие «киношного» Глеба Жеглова. Пазл, однако, не складывался: я не могла «заставить» воображаемого Дмитрия Маликова сказать хотя бы одну фразу уникальным и неповторимым тембром голоса Владимира Высоцкого; народный артист всё время сбивался на свои бесцветные и маловыразительные голосовые интонации.

От темы размышлений - «народный или талантливый» меня отвлекли пассажирки «автобусного купе». Женщина, зашедшая последней в транспорт, громко хвасталась знакомым своей умной, красивой и трудолюбивой десятилетней внучкой.

– А мужик-то был прав, действительно, «постарше будет»! – подумала я, сопоставив озвученный возраст внучки и предполагаемый - бабушки.

Инициативу в беседе перехватила темноволосая полноватая женщина пенсионного возраста. С произношением, характерным для белорусского Полесья (смесь белорусского, русского, украинского, польского языков и идиша), она начала убеждать собеседниц в нецелесообразности обработки приусадебных земельных участков:

– Колькi каштуе гэтая бульба? Грошы! А пасадзi, прапалi, абганi, потым, усiм кагалам, выбяры! (Сколько стоит этот картофель? Копейки! А посади, прополи, окучь, потом всей компанией выбери!)

– Так-так, Ганночка! Навошта гэта патрэбна? Усё, лiчы, задарма ў краме, цi на базары прадаецца! (Да-да, Анечка! Зачем это нужно? Всё, считай, даром в магазине или на рынке продаётся!), – седоволосая худощавая женщина продолжила заданную  инициатором разговора тему.

Попутчицы поддержали собеседниц: действительно, работа на земле даётся всё труднее и труднее.

Я задумалась. Уже несколько лет сестра Татьяна убеждает меня «снизить севообороты» на приусадебном участке, а я всё сопротивляюсь: как же, всё своё! А трудолюбивые полесские женщины на собственном опыте убедились, что каждому возрасту – свои физические нагрузки!

Отвлекшись от беседы селянок, я начала продумывать посадки будущего года на  уменьшенном вдвое участке.
 
Мне не удалось разработать перспективный агротехнический план приусадебного участка: отвлёк звонок телефона «джентльмена»; я кратковременно переключила внимание на него.

На следующей остановке «освобождённые женщины Полесья» вышли; на пустых сиденьях полулёжа расположился “предприниматель”, к тому времени закончивший телефонный разговор.

Казалось, что он дремал: затемнённые стёкла очков скрывали глаза.

Я стала незаметно рассматривать попутчика, начав с обуви. Хорошие белые кроссовки, добротный спортивный костюм, яркая футболка …

Подняв глаза к лицу мужчины, я обнаружила, что из-под приспущенных очков на меня, изучающее и внимательно, смотрит их владелец; я быстро повернула голову к окну.

– Как-то неловко получилось: я за ним наблюдаю, а он – за мной, – подумала я, подъезжая к своей остановке.

Идя домой, всё думала, где я раньше слышала повторение в одной фразе слова «наблюдаю»?

К середине пешего пути меня осенило: медицинский институт, перерыв между практическими занятиями по патологической анатомии, свежие анекдоты, «привезенные»  спортсменом-фехтовальщиком Мишкой Блохиным с очередных соревнований.

«Расценки в публичном доме, Кейптаун:

Чёрная женщина – 50 долларов

Белая женщина – 100 долларов

Наблюдать – 150 долларов

Наблюдать за наблюдающим – 200 долларов».

Занятно, всё-таки, устроена жизнь: сюжет анекдота, рассказанного одногруппником  в студенческие годы, повторился спустя много десятилетий!

В несколько иной, более целомудренной интерпретации.

P.S. История незаконченного разговора с водителем Андреем нашла неожиданное продолжение в начале двухтысячных; я уже несколько лет работала в системе Барановичского районного здравоохранения.

Мы праздновали юбилей коллеги в ресторане. Я обратила внимание на танцующую молодую пару; они смотрели друг на друга с теплотой и нежностью. Невозможно было отвести взгляд от этой чудной картины!

Присмотревшись, я узнала в мужчине Андрея. Он уверенно вёл в танце свою партнёршу и счастливо улыбался.

Дождавшись танцевальной паузы, я подошла к паре. Поздоровавшись, наклонилась к уху молодого человека и вполголоса сказала:

– Андрей, эта девушка – Ваша судьба!

– Я знаю, Нелли Гавриловна! Познакомьтесь: Светлана – моя жена! А ведь Вы были правы тогда, сказав, что есть настоящие, скромные девушки и что я обязательно найду своё счастье! Так оно и случилось, у нас уже и сынишка растёт! – с любовью глядя на Светлану, произнёс Андрей.

Пожелав супругам дожить до золотой свадьбы, возвратилась к коллегам.

P.P.S. Разбирательств со службой пассажирских перевозок я не устраивала. Разве  полтора часа езды в тесном микроавтобусе дадут столько наблюдений и впечатлений, как вояж «на перекладных»?