Простое слово

Рита еле справлялась. Она не успевала собирать посуду со столов, мыть её. Не успевала протирать столы. Не успевала выносить остатки еды. В часы чрезмерного наплыва народа, раздражённые посетители громко высказывали неприятные слова в её адрес. Вспотевшая Рита носилась как «волчок» по обоим залам продолговатой столовой пытаясь совладать с накопившимися проблемами. Мойка-залы, залы-подносы, баки-тарелки, подносы-залы и так без конца. За короткое время она готова была упасть замертво.

Рита, стараясь чтобы никто не заметил, глухо плакала подрагивая узкими костлявыми плечами, пока споласкивала посуду. Она всегда считала себя хваткой и расторопной девчонкой, но не в этой столовой. Посетители часто вызывали заведующего Сергея Петровича и требовали прекратить этот бардак. Требовали вернуть прежнюю посудомойку бабку Ивановну. Или вызвать Ивановну и научить премудростям мокрой работы глупую молодежь. Сергей Петрович терпеливо выслушивал каждого, кивая и беззвучно жуя губами. Одергивал пиджак, что-то стряхивал с чистого рукава.
Однажды заведующий всё-таки сдался, пообещав исправить ситуацию.

Ивановна оказалась тощим кленовым листом, с очень большими добрыми зелёными глазами. Рита представляла её себе совсем другой. Наверное более плотной и безразличной. Может с красным лицом, но вышло все по другому.
Ивановна обняла Риту: «не плачь милая, эка премудрость, совладаем!» Рите почему-то сразу стало легко. Ей казалось, что она видит некое свечение, исходящее от доброй старушки. Но это не было светом, скорее флюиды доброты и уюта. Рита поверила, что с сегодняшнего дня её жизнь поменяется раз и навсегда.
Она с нетерпением ждала наплыва посетителей чтобы узнать секрет Ивановны. За что ее так любят посетители, ведь ничего сверхъестественного она в милой старушке не заметила.

Секрет оказался очень прост. Современные маркетологи стоя хлопали бы в ладоши узнав правду. Рита просто расплакалась пуще прежнего, поняв столь очевидную правду.
Как в любой недорогой забегаловке посетители считали себя вип клиентами. Каждого посетителя нужно было целовать во все места, за то, что он освятил эту «дыру» своим присутствием. А персонал был просто обязан. Априори.
Люди оставляли грязную посуду, подносы на столах, упавшие приборы на полу. Оставляли разбросанные скомканные салфетки где только было возможно. Спешно вставали и уходили, несмотря на крупные таблички над каждым столом, с просьбой отнести за собой грязную посуду до окошка мойки. Хромированные стеллажи для грязных подносов заискивающе ютились перед обрамлённым ярко-белым кафелем входом.

Главной и не выполнимой задачей для Риты было заставить посетителей ставить подносы на стеллажи. Посетители дико сопротивлялись, отворачивались, бурча себе что-то под нос, или просто стремительно и молчаливо ретировались.
Ивановна подошла к маленькой мойке перед входом в зал, на которую Рита не обратила внимания и начала неторопливо мыть посуду в игрушечной раковине. Стоя у раковины ты был виден под углом всему залу и зал был виден тебе, до стоек для подносов можно было дотянуться согнутой рукой.
Час пик заставил столовую наводниться посетителями достаточно быстро. Достаточно часто хлопала входная дверь. В столовой раздавались громкие голоса, по углам стоял галдёж, где-то смеялись, иногда слышался звук роняемых столовых приборов. Ивановна, стоя у раковины, выжимала тряпки, переодически обводя мягким зелёным светом своих глаз зал. Иногда она кому-то улыбалась слегка наклоняя голову вбок.

И, о чудо, закончив есть люди понесли посуду к стойкам. Рита затаив дыхание наблюдала невероятную картину. Посетители с улыбками, распрямляя, давившие жизнью плечи, легко ставили подносы в хромированные полки. Образовался даже небольшой затор из желающих оставить посуду. Каждому, кто подошёл оставить грязную посуду Ивановна улыбалась материнской улыбкой.  Она также немного приосанивалась и кивала чуть глубже чем до этого. Без исключений она всем говорила: «Большое вам спасибо!»

Это не было похоже на обычную вежливость. Скорее это был тайный ритуал. Магический обряд. Таинство передачи по воздуху осязаемой доброты. Видимого счастья. Рита обомлела. Ей на мгновение показалось, что между Ивановной и людским потоком с подносами существуют световые нити. Нити разных цветов пульсировали и замирали, исчезали и снова появлялись. Рита вспомнила когда-то виденный фильм где роботы заряжались проходя мимо источника энергии. Но, тут было другое, человеческое. Душа у Риты трепетала. Билась, как маленькая птичка, в тесной клетке.

Рита почувствовала себя внезапно повзрослевшей. Как-будто  она узнала один из основных законов жизни.
Замотанные обязательствами и сложностями жизни люди подходили за глотком уважения и ободрения к источнику у маленькой мойки. Заряжались цветной искоркой. Слово «спасибо», утяжеленное словом «большое», преображало людей на месте моментально.
Мистика. Столы в зале были свободны от подносов. Если поднос оставался это означало одно, новый или случайный посетитель. Но, самое интересное оказалось, что занимающие следом этот стол посетители-завсегдатаи, подхватывали поднос с грязной посудой и с нетерпением несли его в сторону Ивановны. Возможно, хотели получить двойную зарядку счастьем. Затем возвращались и спешно ели чтобы вернуть в мойку уже свой поднос.

Риту потряхивало от постижения столь очевидного. Ивановна продолжала кивать и благодарить посетителей. Посетители по-прежнему строили затор в узком коридоре к мойке. Создавалось ощущение, что они пришли сдать подносы, а не отведать действительно вкусной домашней кухни. Счастливый заведующий столовой проходя мимо потрепал Риту по плечу: «учись дочка!»
В редкие моменты Ивановна оборачивалась и выразительно смотрела на Риту, мол: «ну, поняла? столь простую истину? сможешь дальше-то сама?» У Риты в горле стоял комок, колючий как кактус, мешал произнести даже короткое «да». Вместо этого она угукала и резко с готовностью часто кивала. Сухие губы не слушались, шепча такое простое слово «спасибо».