Северные ленты или Метель в сочельник Ч. 2, гл. 5

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
КОРОЛЬ ЗВУКОЗАПИСИ

Глава пятая

В понедельник утром  Ольгин, миновав проходную завода,  направился прямиком к своему старшему мастеру, которого несколько дней тому назад обозвал пидорасом, и вручил ему заявление об увольнении по собственному желанию. Предположение, высказанное Пироговым,  оказалось верным, его  сразу уволили без двухнедельной отработки. Получив на руки все свои документы, Алексей оказался на улице, и, вдохнув полной грудью морозный саратовский воздух, взглянул на свою трудовую книжку, не спеша полистал её страницы. «Хватит с меня производства, - тихо сказал он сам себе вслух, - пришло время заняться совершенно другими делами!», и уже во дворе своего дома столкнулся с Денисом Васюковым, который крепко сжимая в руке портфель и мешок со сменной обувью, торопился домой после школы, настроение мальчишки было, как говорится – «на все сто!».

 - Дядя Лёша, добрый день, - сказал он, - что-то Вы сегодня рано идёте домой с работы. Наверно, уезжаете в какую-нибудь командировку?
- Нет, просто у меня меняется рабочая специальность. Теперь я становлюсь оператором студии звукозаписи, буду сидеть дома, записывать всякую музыку на кассеты и бобины.
- Вот здорово! Можно потом к Вам как-нибудь зайти? Мне очень интересно посмотреть на всё это!
- Конечно, заходи, как будет желание.
- А Вы знаете, мне купили гитару, я очень хочу научиться играть и петь как Аркадий Северный. 
 - Очень хорошее начинание, дерзай.  А как поживает твой Дымок?
- Это самый лучший котёнок на свете, ест фарш только из одного магазина – «Домовой кухни», что рядом с нами, ещё он очень любит курицу, а вот молоко почему-то не пьёт совсем.
- Ничего страшного, я тоже с детства терпеть не могу молоко! –  Алексей  громко рассмеялся.
- Дымок всех нас очень любит, и, если кто-то вдруг заболеет, приходит, и ложится к тому в ноги, я очень рад, что такой преданный друг теперь с нами!
- Конечно, так и должно быть! – сказал Ольгин, открывая дверь своей квартиры, - Передавай приветы от меня маме с папой!

Войдя к себе, он первым делом снял пальто, переоделся в домашний халат и поставил на плиту чайник. Чай  с малиновым вареньем – это было именно то, чего ему хотелось сейчас больше всего хотелось. Выпив  две кружки, Алексей набрал номер рабочего телефона Пирогова, и тот с ответом долго ждать себя не заставил.

- Алёша, я знал, что ты позвонишь! – воскликнул «Пончик», - Провидением было так предначертано, чтобы наши жизненные пути пересеклись именно в это время и именно в этом месте, нам вдвоём предстоит сделать очень многое! Итак, ты уволился со своего завода?
- Да, уволился!
- Вот видишь, как всё хорошо складывается! В таком случае сегодня, после восьми вечера мы с Егором к тебе приедем,  посмотрим твою комнату,  и завтра начнём работы по оборудованию студии, говори свой домашний адрес!

Ольгин продиктовал Пирогову название улицы, номер дома и квартиры, уточнив при этом, что проживает на втором этаже.

- Дмитрий,- добавил он, – хочу предупредить, что я сам вряд ли смогу чем-то помочь вам в плане установки всего того, что вы привезёте.
- И не надо, помощь не потребуется, ну, если только подать какой-нибудь инструмент, не более того, за всё остальное отвечает Егор, в том числе и за оборудование. Если вдруг обнаружишь по ходу какую-то неисправность, телеграфируешь мне, и я решаю эту проблему вместе с ним. До вечера!

Алексея очень воодушевил этот разговор, на радостях он захотел выпить ещё чаю, как вдруг снова зазвонил телефон, звонившим оказался Сергей Глухарёв.

- Лёха, привет! – донёсся его голос сквозь треск помех, - я звоню из телефонной будки рядом с магазином, куда ты пропал, почему не зашёл ко мне в прошлую субботу?
- Никуда я не пропал, просто ходил в кино с сыном, - соврал Ольгин.
- Чем закончилась твоя встреча с Пончиком? Вы о чём-нибудь договорились?
- Да, я буду у вас работать оператором звукозаписи,  сегодня вечером Дмитрий с Егором приезжают смотреть мою комнату.
- Отлично, как всё наладится, не забудь обо мне, увидимся!

«Не забудь обо мне – это как  понять? – возмутился Ольгин, вешая трубку -  Стасик мне намекает, на то, что я ему теперь чего-то должен?! Но это уже явный перебор!». Засунув руки в боковые карманы  халата, он ушёл в свою комнату, включил музыку, за её прослушиванием и застали его родители, которые в этот день пришли домой вместе.

- Алёша, ты уже здесь? – послышался голос отца, - Что у тебя нового, как твои подчинённые, оклемались, наконец, после новогодних праздников?
- На этой работе больше ничего нового не будет, я уволился, - отвечал Алексей,  разведя руками.
- Так… - Антон Сергеевич прошёл на кухню и закурил сигарету, - и что у тебя произошло на этот раз?
- Ничего не произошло, просто решил кардинально изменить свою жизнь, больше не буду работать по своей специальности.
- Чем же ты собираешься заниматься в таком случае, сынок?
- Я ухожу работать в  кооператив, займусь звукозаписью у нас на дому.
- Неужели тебя так привлекают эти полукриминальные структуры? – ужаснулась пришедшая на кухню мать.
- Почему полукриминальные?! Их деятельность теперь разрешена законом!
- Надеюсь, ты понимаешь, что в этом случае не будешь иметь ни трудового стажа для последующего начисления пенсии, ни оплачиваемых отпусков, ни выплат по  больничному листу? – Ольгин - старший затушил окурок, - И вообще, подумал ли ты о том, что завтра все эти кооперативы могут быть закрыты новым правительством страны, а их руководители посажены за решётку?
- Скорее, наоборот, руководители этих кооперативов встанут во главе этого нового правительства! Старое время ушло безвозвратно, забудь о нём, папа, люди больше не хотят работать за какую-то абстрактную идею у станков, они сыты по горло сказками о светлом будущем, которое наступит неизвестно когда. Посмотри на свою зарплату, зарплату мамы, цены выросли настолько, что тех денег, которые вы получаете, уже не хватает на всё самое необходимое, это так вас отблагодарила наша страна за многолетний добросовестный труд. Протри глаза, у нашего дома, на углу, стоит кооперативный ларёк, где продавец торгует пивом по коммерческим ценам, имеет с этого больше, чем имеешь ты в должности заместителя генерального директора завода, и смеётся над такими идейными чистоплюями, как ты! Сам можешь делать что хочешь, но мне не в падлу любая деятельность, которая будет приносить  реальное, а не мнимое благосостояние, поэтому отныне в моей комнате будет студия звукозаписи, всю аппаратуру сюда доставят в ближайшие дни.
- Да уж… - произнёс отец каким-то, чужим, надломившимся голосом - из всего сказанного тобой, справедливо лишь то, что ты взрослый человек, и вправе строить свою жизнь, так, как считаешь нужным. По всему остальному отвечу коротко: какие бы ни были у нас времена и правители, такие вещи, как честность и порядочность никто не отменял и не отменит, запомни это, Алёша. И ещё, если ты попадёшь в какую-нибудь историю, я ничем тебе уже не смогу помочь. Обедай сегодня без меня, я пойду смотреть телевизор.
- Ты и так мне никогда не помогал! – бросил Алексей ему вслед, - И это при твоих возможностях!
- Алёша, нельзя так говорить! – всплеснула руками мать.
- Можно мама, можно! Я тоже не буду обедать, недавно чаю напился!

Он ушёл к себе. Разговор с родителями оставил на его душе очень неприятный осадок, но требовалось взять себя в руки, ведь предстояла важная встреча с Пироговым и Борисовым. В назначенное время вместе с ними явился, некто третий, коренастый, с прямыми русыми волосами, зачёсанными  на косой пробор, неторопливый в разговоре и движениях.


- Это Алик Солнцев, мой заместитель по вопросам безопасности на нашей студии, - представил его Пирогов, -  очень хочу, чтобы вы стали друзьями!
- А мы уже друзья, не так ли, Алексей?- Алик протянул свою ладонь для рукопожатия, - я много о тебе слышал и очень рад тому, что теперь ты работаешь у нас.
- Мне не терпится увидеть твоё помещение, – Пирогов повесил своё пальто на вешалку в коридоре, - вот эта открытая дверь в комнату, нам сюда, да? У тебя хорошая квартира. А где твои родители?

- Дома, они у себя.
- И что же они не вышли поздороваться, неужели нам не рады?
- Да нет, просто устали после работы.
- Ох уж эта работа, - Дмитрий громко высморкался в свой носовой платок, - от неё одни болезни!
- Дим, у тебя температуры случайно нет? Ты весь простужен! – заботливо обратился к своему шефу Егор, - Может быть, отложим осмотр на завтра?
- Ни в коем случае, мы ведь уже приехали. Давай, признавайся, Егорка, какие у тебя мысли  по поводу того, что видишь?
- А что признаваться, комната в квартире сталинского дома – идеальное место для организации подобных звукозаписывающих студий. Места здесь более чем достаточно. Единственно что – вот этот старый буфет-сервант, а-ля 1960-е годы хотелось бы убрать, это возможно, Лёша?
- Его, конечно можно попытаться перетащить в маленькую комнату, там свободное место есть, но он неподъёмный. Я за это не возьмусь, а мои родители – тем более.
- Это не проблема, сервант мы передвинем сами.
- Я завтра могу приехать и помочь с ним,- Алик достал пачку сигарет, - Здесь можно курить?
- Можно, - Ольгин поставил перед гостями свою пепельницу, которой не пользовался с тех пор, как вернулся из больницы, - вот, пожалуйста!

Егор, Алик и Дмитрий – каждый зажгли по сигарете и все трое с наслаждением затянулись.  Алексею, конечно же, было очень дискомфортно находиться в этой курящей компании, но он и виду не подал, что табачный дым ему не нравится.

- Ладно, с сервантом разобрались, - продолжал Пирогов, - что ещё скажешь, Егор?
- Привезём сюда из нашей аппаратной стеллажи, установим их у стены, как раз на том месте, которое освободим, стянем болтами для жёсткости, сзади прикрепим уголками к стенке, чтобы не грохнулись вперёд. Как-то так.
- Логично, - Пирогов кивнул, - а вот эти три симпатичных катушечника,  Revox, Akai, SONY  они ведь твои, Алёша?
- Мои. Все в рабочем состоянии.
- Но ведь ты не собираешься их использовать для тиражирования наших  записей, или как?
- Не собираюсь, они мне очень дороги.
- Я бы тоже такие классные аппараты не стал гробить, – заметил Борисов, - мы привезём  пару «Электроник», проблема, конечно, возникнет с прокладкой кабеля, но, шеф, это решаемо! Теперь про кассеты и бобины с нашим материалом. Хорошо бы Алексею на противоположной стене что-нибудь типа настенных полочек придумать, так он быстрее сможет брать нужный носитель и заряжать его в аппарат.
- Я дам тебе денег, сходишь в мебельный, посмотришь там что-нибудь подходящее, отправляйся туда завтра же, к самому открытию, - Пирогов перевёл взгляд на Ольгина, - а ты не беспокойся, это всё делается за мой счёт!
- Очень щедро с твоей стороны! – Алексей лишь развёл руками.
- Ну, а ты, что скажешь, Алик, по своей части?
- Всё нормально. Квартира безопасная. Железная дверь у них уже стоит, а район этот достаточно спокойный, все местные ребята мне знакомы, так что я никаких проблем не вижу.
- В таком случае, как говорится, цели ясны, задачи определены.  Алёша, если не затруднит, дай мне хоть одним глазком взглянуть на знаменитую коллекцию  Рышкова!
- Вот она! – Ольгин открыл дверцы шкафа, рядом с диваном.
- Это на самом деле просто бесценно, – протянул Пирогов, рассматривая аккуратно разложенные пластиковые боксы, - куда там до всего этого Рябинину с его тридцатью бобинами! Между прочим, от моего товарища в Ленинграде пришла информация, что у них тоже обнаружился некто, якобы владеющий оригиналами Николая Гавриловича, забыл, правда, его фамилию. И ещё один такой кадр есть в Москве. Тоже, «владелец».
- Алексей, а знаешь, что на «Мелодии» не так давно издали пластинку Аркадия Северного? –  снова вступил в разговор Борисов
- Серьёзно?! - изумился Ольгин.
- Серьёзно, - подтвердил Пирогов, - Тираж пластинки небольшой, но тем не менее. Сегодня  нам доставили её из Ленинграда, и она у нас с собой. Егор, покажи Алёше!

Борисов, у которого в руках был полиэтиленовый пакет, извлёк оттуда новенький конверт.

- Звук просто отвратительный, - сказал он, - мы это уже проверили, но  нам интересно, твоё мнение по поводу того, что там понаписали в аннотации.
- Всё-таки разродилась «Мелодия»! – произнёс Ольгин, аккуратно, словно жемчужину, принимая в свои руки свежее издание.

Совершенно неожиданно, он потерял равновесие, покачнулся и присел на диван, его лоб покрылся капельками пота, а губы задрожали от волнения - на передней части конверта был изображён знакомый худощавый человек в чёрном свитере, с дымящейся сигаретой в руке. Сомнений не оставалось, тот, с кем когда-то довелось ему разговаривать в парке Липки, был Аркадием Северным. Невозможное оказалось возможным, каким-то непостижимым образом этот певец явился к нему в то далекое лето из загробного мира, но раз так, значит, проклятие о котором говорил позже в больнице Верблюдинский – реальность, и если записи Рышкова начнут распространяться через студию, случится беда. Может быть, следует остановиться, пока ещё не поздно? Достаточно сейчас сказать лишь одно слово и эти трое гостей навсегда уйдут из его жизни.

«Нет, я выкручусь из всех передряг!» - подумал Алексей и перевернул конверт диска к себе задней частью.


- Что такое, Алёша? – Дмитрий склонился над ним, - Ты слышишь меня, тебе плохо?
- Ничего страшного, просто голова закружилась, - отвечал Ольгин, вставая на ноги, -  то, что здесь написано «Архивные записи 1960-х», ерунда полная, издатель вообще не ориентируется в творчестве Аркадия. Эта пластинка – мешанина из нескольких разных концертов 1977 года, а вот то, что здесь написано каким-то Рувимом Рублёвым действительно весьма занятно. Скорее всего это имя – псевдоним.
- Я так и предполагал, - Пирогов забрал пластинку и вернул её Борисову, - она нам такая, конечно, на фиг не упёрлась, мы не будем заносить её в каталоги, но, может быть, ещё пару раз заведём ради прикола.
- Оставим  для наших корпоративных вечеров, – усмехнулся Солнцев, или может быть, подарим  конкурентам в «Камертоне».
- Хорошая идея, но нам уже пора, - прервал его «Пончик», - всё, что хотели увидеть – мы увидели.
- Ожидай нас завтра в 11 утра, - сказал Егор Алексею на прощание, -  раньше начнём, раньше и закончим, и не беспокойся, всё будет тип-топ!