Врач

Отрывок из написанной книги "Хорс: о чем молчит школа"


....- Слушаю, - уже более почтительно сказал Гизурин.
Пожилой человек развернулся  к Анатолию Анатольевичу и потирая безымянный палец на правой руке произнес:
- Петр Петрович интересуется, на кой черт  она вам? У вас же все есть. Дом, семья, денег вам и вашим детям хватит, да еще внукам останется, бросьте вы эту затею Анатолий Анатольевич, поберегите себя…
Фраза – « поберегите себя»,- была сказана столь двусмысленно, что Гизурин не на шутку взволновался.
- Зачем она вам? – настойчиво  продолжал пожилой человек. – Все суета сует, суетою подгоняемо.
После  столь неожиданного начала разговора,  Анатолий Анатольевич немного придя в себя,  внимательно посмотрел в глаза собеседника.
- Как я могу вас называть? 
- Петр Петрович.
Взгляд Гизурина  остановился на табакерке стоящей на столе, желваки на лице нервно заиграли:
- Даже так… - не понимая что происходит, почти по слогам выговорил он. – Тески значит.
- Да какая вам разница, Петр Петрович, Степан Степаныч, Акакий Акакьевич? Называйте как хотите. Понимаете ли, как вы уже догадались я приехал к вам издалека, уладить последние вопросы,  и у нас с Петром Петровичем, сам собой возник один вопрос к вам  - зачем вам столько денег? Куда вы их денете?
- Разберусь, - смело, не ожидая того от себя, резко ответил  Гизурин.
- Вот так вот все отвечают. А порой выходит  что не могут разобраться, тут и приходится нам с Петром Петровичем встревать, а ведь спрашивали же.
- Ну вы то тоже небось, не на зарплату живете? – все более  дерзко продолжал Гизурин.
Пожилой человек медленно пошел к направлению выхода:
- Всего хорошего, я передам Петру Петровичу что вы отказались от сделки и правильно сделали…
Анатолий Анатольевич в ту же секунду оказался возле двери кабинета:
- Я не отказывался, - глубоко дыша твердил он, преграждая дорогу собеседнику.
Пожилой человек остановился, безразлично смотря куда то по сторонам:
- А у вас есть вкус, -  его взгляд блуждал по кабинету пока не остановился на книжной полке. – Оо, « Капитал», вы читали? – пожилой человек подошел к полке и аккуратно  вынул книгу.
- Выборочно, - соврал Анатолий Анатольевич.
-Этот сын израильского народа написал почти все, однако главное упустил, -  с наслаждением листая  подарочный экземпляр книги,  сказал пожилой человек. – Как вы думаете,  что он упустил?
Анатолий Анатольевич растерянно, как школьник перед учителем на экзамене смотрел по сторонам в поисках ответа.
- Основной инстинкт. В конце концов ради него все старания, - громко захлопнув книгу сказал пожилой человек. – Вы со мной не согласны? – внимательно  посмотрев на Анатолия Анатольевича спросил собеседник. -  Как вы считаете, основной инстинкт является главной  потайной действующей силой капитала, или все же есть нечто иное?
- Не знаю, - растерянно мотал головой Гизурин. – Самосохранение, инстинкт самосохранения, - вдруг неожиданно для самого себя выдал он.
- А ради чего самосохранение? Ради продолжения рода,- ответил на свой же вопрос пожилой человек. – Все по полочкам разложил, а главное не разобрал, - ставя книгу на место заключил он. – Интересно, а найдется такой человек, который сумеет написать подобное  для нашего времени, с его новыми реалиями? Или все осталось по старому?
- По старому, - как попугай повторил Гизурин, боясь новых вопросов. 
- Новая жизнь по старому,  вот в этом то и вся загвоздка. Молодое вино в старые мехи не наливают,- пожилой человек вопросительно посмотрел на Анатолия Анатольевича.
Однако тот ничего не ответив, задал встречный вопрос.
- Так что там на счет сделки? Я хотел бы узнать подробности вашего визита ко мне.
Пожилой человек медленно зашагал вдоль кабинета переставляя  трость в такт шага:
- Подробности как вы только что выразились –«по старому»,- однако я здесь по иному поводу. Мы с Петром Петровичем очень волнуемся за вас, такая сделка требует от человека  участвующего в ней максимального напряжения его сил, а здоровье как говорится - не купишь. Мы со своей стороны, ответственно гарантируем вам, полное выполнение  наших обязанностей, а вы?
- Что я?
- Вы можете быть уверены в своих физических и моральных силах? Ведь если что, пострадаете не только вы.
Никто до селе не задавал Анатолию Анатольевичу подобных вопросов. Если честно он не знал как реагировать на подобное. - «Угроза?» - размышлял  он. – «Вряд ли, если захотели бы,  поступили  иначе».
- Вы можете быть полностью уверены во мне, - наконец ответил Гизурин.
Пожилой человек неожиданно подошел почти вплотную к Гизурину и вполголоса, очень низким тоном сказал:
- Хмм, вот так вот живет себе человек, ничего не подозревает, ничего не беспокоит, громадные планы на жизнь строит. Плановый медицинский осмотр. Заходит этот человек к врачу в отличном настроении, а тот. – «Ваша фамилия?», - называет этот человек свою фамилию. Врач порылся в бумажках, поднес к окну снимок, и так безучастно. - «Вам надо лечиться».- «Зачем?»,-  спрашивает человек, -«ставьте печать, мне идти нужно». - Врач поднимает взгляд и сообщает диагноз, -«но есть надежда, если будете выполнять все рекомендации», - и пишет, пишет, пишет, что-то. А у человека громадные планы, солнце за окном светит, жить хочется. – «Это какая-то ошибка» - говорит человек.- «Не думаю» - решительно отрезает врач и продолжает писать. Это для него обыденная обыденность, у него таких несколько на дню может быть, в этот момент врач что-то потустороннее для этого человека, не имеющего ничего общего со всеми остальными живыми людьми, почти мистическая сущность, да так что одной рукой хочется ударить  его, а другой пылинки с него стряхивать. Наконец дописав, врач протягивает несколько бумажек. –« Вот это нужно сдать».- И этот человек никак не поймет, как можно сообщать подобное  с таким вот рабочим выражением лица, ведь это же конец света, земля должна сию же минуту остановится, солнце погаснуть, вся вода в океанах испариться, однако ж нет, все идет своим чередом. Наконец жажда жизни, берет свое, человек робко задает стандартные для таких случаев  вопросы. Ну и наконец, очень частый апогей подобного разговора, врач смотрит на человека и разводя руками произносит, - «я не Господь Бог, я ничего не могу гарантировать».
Анатолий Анатольевич громко проглотил слюну не в силах вымолвить ни слова.
-«Ни-че-го не мо-гу га-ра-нти-ро-вать», - по слогам произнес пожилой человек, смотря прямо в глаза собеседнику.
Гизурин сделал шаг  назад и сел в кресло для гостей, стоящее возле стола:
- Я постараюсь все соблюсти, - смотря в пол, тихо произнес он. – Вы можете на меня положиться.
- Ну хорошо, раз так, тогда вас можно поздравить, все тонкости уже улажены, осталось соблюсти формальности, - бодрым голосом произнес пожилой человек направляясь к выходу.
Анатолий Анатольевич  молча кивнул.
-Да и кстати…, - пожилой человек как бы невзначай посмотрел на Анатолия Анатольевича.- До нас совершенно случайно дошли слухи о каком-то недоразумении с вашим сыном, я понимаю дети, все бывает, но…
Гизурин подскочил с кресла:
- Все в порядке, все  улажено, он здесь не при чем.
- Вы в этом уверены? – презрительно  посмотрев на Анатолия Анатольевича, с почти не скрываемой ненавистью, произнес пожилой человек. - Я надеюсь все будет улажено, для вас же лучше, всего хорошего, - пожилой человек отвернулся  и открыв двери кабинета быстро вышел громко захлопнув за собой.
Еще долго Анатолий Анатольевич молча стоял в пустоте своего кабинета переваривая в уме только что произошедшее с ним. Затем подойдя к массивному столу,  он нажал на потайную кнопку вызова, и грузно сел в свое кресло.