Инстинкт материнства. У плеса. В грозу. Хитрецы

Инстинкт материнства 

Лесные встречи... Они часто случайны и кажутся всегда неожиданны. Вот звериная тропа. На ней свежие следы оленей. Они ведут почти в непроходимые крапивные джунгли.   
Сперва идёшь тихо, осторожно. Боишься, чтоб не наступить на сучок, чтоб не хрустнула под ногой ветка. От жгучей крапивы горят лицо руки. Но идёшь. Идёшь утомительно долго. И вот наступает момент, когда от усталости притупляется чувство осторожности. Начинаешь забываться и уже перестаёшь верить в то, что здесь можно что-нибудь увидеть. Эх, и досадно же бывает, когда тут же совсем рядом услышишь хруст, треск, топот и растерянно, с удивлением видишь, как убегают олени. Они молниеносно скрываются в чаще. Где уж тут снимать! 
Ещё реже случается повидаться со зверем "нос к носу", вот так, чтоб навстречу человеку вдруг из зарослей показалась голова. Разве что молодой, глупый олешик. Но, как бы то ни было, для любителя природы и фотографии - это большая удача.   
Случаются и невесёлые, печальные встречи. Зверям ведь, как и человеку, приходится переживать и радости, и горе. 
Однажды я долго бродил по лесу, переходил с одной тропы на другую почти до вечера. И вдруг несколько странных звуков. Сильных, отрывистых, напоминающих лай крупной собаки: 
- Гоу!.. Гов! Гов! 
Я знал: это оленуха с оленёнком. На языке оленей эти странные звуки означают: "Опасность! Надо немедленно уходить!" И обычно олени, издав сигнал тревоги, сразу же уходят. Но на этот раз оленуха не спешила. 
Я старался приблизиться к ней осторожно, чтоб не спугнуть её, чтоб хоть разок "стрельнуть" фотоаппаратом в непосредственной близости. И тут я увидел оленёнка. Он лежал на земле как-то странно, недвижно, словно спал. 
Мать ждала, пока он проснётся, в нетерпении трогала его копытом, теребила мягкими губами, стараясь поднять и увести. Но оленёнок не слышал зова матери: он был мёртв. 
Долго стерегла его оленуха и не уходила. Потом, на другой день, мы подобрали мёртвого малыша, увезли на исследование. А мать, как рассказывают лесные рабочие, и после долгое время приходила на это место - искала своего оленёнка в солнечных пятнах... 

У плёса 

Заводи речек и плёсы будто искусной кистью художника расписаны. Это жёлтые кувшинки и белые лилии обрамляют чудное зеркало притихшей воды. И не воду видишь в реке, а голубое небо с плывущими белоснежными лебедями-облаками. 
Дремлет чуткий камыш... Но не спит. Нет-нет, да всколыхнётся зеркальная гладь. 
Увидела себя голубая стрекоза в зеркале воды, села на кувшинку, а глазастый язь не прозевал - цап! - и только круги пошли по заводи.   
Зашевелился, зашуршал и расступился тростник. Это круторогий красавец-олень пришёл к реке, чтобы напиться. 
Чёрный коршун прилетел, покружил над рекой, всплеснул фонтанчиком воду, схватил рыбёшку и унёс в гнездо своим птенцам.

В грозу 

После утренней духоты случаются грозовые дожди. Однажды застала меня тучка в лесу. Смолкли птичьи голоса, тихо стало. Насторожился лес в ожидании. Не хотелось мне мокрым быть, я нашёл себе укрытие. 
Могучий дуб и липа вековая рядом стояли, ветви свои, словно руки, друг к другу протянули. Дружны и добры были. Подбежал я к ним. Успел. Всё промокло под ливнем, а на меня хоть бы капля. 
А как-то по лесу бурелом с грозой-разбойником прошёл. Градом и ветром столько деревьев погубило! Дороги деревьями завалил, мост через речку поломал. Несдобровать бы и нам с нашим гостем, профессором Сергеем Сергеевичем Туровым. Да опять лес же нам заступником стал. Гром и шум такими были, как на фронте в артподготовку. А мы в низинке под густым пологом леса, как под крышей, дождь и грозу переждали - ни одной ветки на нас не свалилось.   
А как хорошо после дождя! Дождь для леса - всё равно, что хороший душ, таким он зелёным, свежим да чистым становится. Сияет! Блестит. 

Хитрецы

Вывелись у птиц птенцы, у зверей - зверята. Вывелись, выходились и разлетелись, разбежались - кто куда! Но остались ещё и малыши, живущие под опекой родителей. 
Я с охотоведом Вениславом Прониным каждый день в лесу. Летом мы обследуем жилища норников. Тут случается увидеть и лисят, и барсучат. А вот нынче повстречались с енотами. Как подходили в норе, енотики, заслышав наши шаги, побежали к нам на встречу: думали, что отец или мать с добычей, вот и бегут.   
- Вы куда!? - не стерпели мы. 
Поняв, что промахнулись, зверушки бросились назад.  Я за ними наперегонки, тоже к норе. Успел схватить одного. А он, как вроде тряпчонка какая, расслаб. Ни ногой, ни головой, ни хвостиком. Не моргает и не дышит. Опустили на землю - лежит, как мёртвый, и даже глаза помутились. Мы переглянулись: не шок ли с перепугу? Переложили на другое место. И в холодок и на солнышко пробовали - лежит. Сфотографировали, раз, другой - не шелохнётся. Даже встревожились - оборвалась жизнь, наверно. Да нет! Чувствую, хитрит, бестия! "Давай, -  говорю товарищу, - отнесём к норе". Отнесли. И только положили, будто ветром сдунуло - вмиг в норе очутился. 
Другой зверюшка попал не туда, куда надо, и скулит, перебежать же в нору боится. Достал я его из отнорка - такая же история, как и с первым, - умер. А поднесли к норе - шмыг и там. Только и видели. Ещё малыши, а хитрить уже умеют. Да и как иначе в зверином царстве? Не схитришь - можешь на беду нарваться.