Октябрь

Лесов таинственная сень
С печальным шумом обнажалась.
А. Пушкин.
Обычно октябри бывают с переменной погодой. В такие дни мало кто любит ходить по лесу до того, как солнышко землю обсушит. Ночной туман перед рассветом сгущается и каплями росы оседает на листьях. Случится задеть молодое деревце или пробираться через кусты - вымочит тебя и без дождя. 
Стекают капельки с листьев, стучат по лесной подстилке, будто время считают: "Кап! Кап! Кап!"
Гнутся ветви под тяжестью диких плодов, срываются желуди с дубов, падают яблоки с яблонек, стукаются о землю и тоже будто счёт минутам ведут: "Стук! Стук! Стук!.."
То капелька с листа скатится, то яблочко лесное кислое сорвётся, то жёлудь упадёт. Капают капли, тукают жёлуди, стукают яблоки: "Кап-тук-стук! Кап-тук-стук!" 
Всё утро звучит эта капель в лесу. Где капля упала - гриб родится, а где жёлудь и яблоко - кабан и олень себе пищу найдут. Вот она какая осенняя капель в лесу! Хочется зверя посмотреть - иди теперь туда, где яблоки да жёлуди, а по грибы - где капли. 
Бывают годы и вовсе с хорошими октябрями. Первая половина октября в 1966 выдалась золотой и тёплой на удивление. Температура воздуха доходила до 24 градусов. В лесу на полянах и у дорог цвели синие колокольчики и жёлтые одуванчики, а на южной опушке леса - я просто не поверил своим глазам - зацвела черёмуха. В клумбах красовались осенние астры, а на них разные насекомые. Особенно много их нагрянуло в последний тёплый день октября. Были тут и бабочки, и цветочные мухи, и пчёлы. Они слетались по две, по три на цветок. Одни спешили напиться сладким нектаром, другие собирали пыльцу, и все они были так заняты этим срочным делом, что не обращали ни малейшего внимания на людей, позволяли себя потрогать, взять за крылышки, погладить по спинке... 
Желтеют листья на березах и клёнах, краснеют на осинах, игре и вишнях. За одну неделю преобразился дуб-великан. Свой летний зелёный кафтан сменил на праздничный торжественный наряд - в дорогую парчу переоделся. Каждый листок на нём теперь играет в лучах солнца червонным кованым золотом. 
Листопад идёт давно. Сыплются листья с клёнов - их там и половины не осталось, только старый дуб до самой весны упрямо сохранит своё золото. На ветвях других деревьев к концу октября всё облетит. Вот и так уж на одном из клёнов остался всего лишь один листок, и он, помахивая единственным крылышком, стремится поскорее сорваться и улететь вслед за своими товарищами. На тополях уже давно ни листочка. Только вот на одном каким-то чудом на самой макушке уцелело несколько листьев. Похожие на стайку отдыхающих птиц, они, кажется, тоже готовы вот-вот вспорхнуть и улететь от холодного ветра туда, на юг, откуда сквозь облака и тучи пробиваются бледные лучи тёплого солнца.   
В октябре улетают от нас все не успевшие ещё улететь птицы. На их место в гости к нам на зиму прилетают снегири, свиристели. Чижи уже здесь. Их первые звонкие стайки уже обшаривают тонкие ветви берез, лазят по ольхам, треплют серёжки, расковыривают шишечки, достают семена. 
Закончился рёв у оленей и лосей. Прекратились их споры и драки. Сойки срывают с дубов жёлуди, прячут на зиму в лесную подстилку. Воробьи по-хозяйски осматривают скворечни и дупла, носят перья, устраиваются на зиму в пустующих квартирах.