Рубеж 32. - Хвастливые речи

31. Друзья после разлуки http://proza.ru/2021/09/29/384

Положение оказалось даже хуже, чем можно было предположить. Когда Гоннар и Улеб добрались до теремного двора, они застали здесь не меньше сотни гридней из дружин хакана и Годамира. Новость, что куны внезапно порвались на северный берег Пучая, была уже всем известна. Толковали о том, как долго могут продержаться пограничные городки, в одиночку отражая вражеское нашествие. Многие сходились на том, что больших шансов устоять у них нет. И если помощь не явится незамедлительно, всему пограничному населению грозит смерть и порабощение. Мысли Гоннара вновь вернулись к Чернаве и ко всем своим знакомым в Тумаше. «Там ведь и Межамир, сын хакана, - подумал он, - если не о других, то о нем-то Осломысл должен беспокоиться, так что похода нам точно не избежать».

Предчувствия Гоннара не обманули. Проходя мимо терема, он повстречался с Ивором.

- Хорошо, что ты здесь, - сказал старый дружинник, - хакан зовет всех в гридницу, - он хочет дать пир перед выступлением, - все желающие там не поместятся, но мы с тобой можем занять места, если не станем медлить.

— Значит, поход дело решенное? – спросил Гоннар.

- Тюпрак с Кульдюреем не оставили нам другого выбора.

- Если поторопимся, то сможем помочь осажденным, - согласился юноша.

- Боюсь, что уже не всем, - отозвался Ивор.

- Не всем? Что это значит?

- Старград взят кунами!

- Старград? Не может быть!

- Тише, - вполголоса заметил Ивор. – Это пока что секретная новость, хотя, понятно, что уже к полудню о ней будут кричать на всех перекрестках.

- Невероятно, - пробормотал Гоннар. Сам он в Старграде так и не побывал, но слышал не раз об этом городе, расположенном в самом устье Пучая, при впадении его в Славону. Когда-то, лет сто или сто пятьдесят назад Старград был столицей племени равов, из которого происходили все прежние хаканы Склавии. А еще прежде, в стародавние времена, на этом месте располагался торговый город трумлян. Хотя это и казалось теперь невероятным, но степи тогда были свободны от кочевников, весь морской берег находился под властью императора Трума. Трумские купцы свободно добирались до Северного моря, а по всему течению Славоны располагались их торговые фактории. Конечно, после того как столица склавов переместилась в Велигард, Старград много потерял от прежнего величия и превратился в небольшой приграничный город. Но все-таки он имел хорошие укрепления и достаточный гарнизон. Странно, что куны смогли так легко им овладеть.

Когда дядя и племянник вошли в гридницу, зал был ещё наполовину пуст. Младшие дружинники и слуги только-только начали разносить посуду. Многие столы вообще были не накрыты. Ивор и Гоннар заняли место за одним из них поближе к столу хакана. Вслед за ними появились другие гридни. Зал стал быстро заполняться. Те, кому не хватало места, выстраивались вдоль стен. Наконец двери затворили, чтобы не допустить столпотворения. Все гости были очень возбуждены, говорили одновременно. Шум стоял невообразимый. Но вот в дверях появился Ингельд и поднял руку, призывая всех к молчанию. Хотя и не сразу, его заметили. Разговоры стали стихать.

- Хакан рад вашему рвению и гордится тем, что ему выпало счастье командовать такими достойными витязями, - громко произнес ярл. - Куны еще горько пожалеют о том, что ввязались с нами в войну. И они проклянут тот день, когда решились нарушить границу. Боги видели их вероломство и, конечно, отдадут клятвопреступников в наши руки, дабы мы могли насладиться справедливой местью. Война объявлена, и мы должны принять вызов. Всемогущий хакан сам сообщит вам о своей воле. Но прежде приготовьтесь принять его, как это подобает пирующим.

Дружинники, расположившиеся возле стен, стали искать себе место за столами. Те, кто сидел, теснились на лавках, устраивая их рядом с собой. Вновь появились отроки с посудой. Они ставили корзины на край столов, а те, кто сидел, сами распределяли между собой тарелки и кубки. Потом появился хлеб, блюда с мясом и бочонки с вином.

В этот момент распахнулись главные двери, пропуская дружинников хакана. Вслед за ними, сопровождаемый Годамиром, шагал сам Осломысл.   Восшествие на престол оказало на его внешность на его внешность двойственное влияние, одновременно как бы возвысив его и в то же время придавив своей тяжестью. Походка у Осломысла стала тверже, но спина сделалась еще более сутулой. Или его тяготила тяжелая кольчуга, в которую он облачился, чтобы подчеркнуть значимость данной минуты?  На лице появилась печать надменности и сознания своей власти, но в то же время во взгляде читалась какая-то странная нерешительность, словно сам Осломысл не до конца верил в правильность принимаемых им решений. Кожа на щеках и лбу оставалась такой же бледной, как весной, но теперь она имела еще оттенок желтизны. В редкой бороде и волосах заметно прибавилось седых волос. Следом за хаканом шагал Сарычан. В отличие от господина, он выглядел чрезвычайно уверенным. На его толстом сытом лице застыло выражение важности и сознания собственного значения. Шествие замыкали шесть или семь незнакомых Гоннару сановитых мужчин, также облаченных в кольчуги. Это были ярлы Осломысла, окружавшие его в годы правления в Мелискерке, а теперь выдвинутые им на первые государственные должности.

Заметив государя, все гости чинно поднялись со своих мест и приветствовали его, почтительно склонив голову. Осломысл дал знак садиться, дождался, пока стихло шарканье ног и звук отодвигаемых скамей и после этого заговорил. Звук его голоса был глуховатый и негромкий. Говорил он насмешливо с многозначительными паузами. Этот полушутливый тон сильно удивил Гоннара, никак не ожидавшего услышать его в такую серьезную минуту.

- Рад видеть вас у себя, друзья, - говорил хакан, - хотя и встретились мы сегодня много раньше, чем задумывалось. Но раз день так несуразно начался, надо запить гнев и раздражение хорошим вином. Не вы одни вскочили не свет, не заря. Меня тоже озадачил вестями мой сынок. Значит, куны все-таки пожаловали в наши владения, как мы их не остерегали?

- Боги затуманили их разум, государь! – громко воскликнул Сарычан. – А заодно отбили им последнюю память!

- Не иначе, они сделали это себе же на погибель! – поддержал один из мелискерских ярлов. – Иначе, они бы вспомнили сколько раз мы били их отцов и дедов.

- Хоть и странно это звучит, - продолжал Осломысл. – Но как по-другому объяснить их дерзость? Очевидно, боги пожелали передать в мои руки всех их скопом, вместе со всеми их детьми и рабами. Как долго наши отцы гонялись по степи за каждым кунским отрядом, а они ускользали из наших рук, словно призраки во сне. И вот теперь, хвала Геревиту, они явились сюда все разом попытать судьбу в правильном сражении… Они сошли с ума или я не прав?

- Безумцы, одно слово! – вновь отозвался Сарычан. – Видно судьба у них такая – быть битыми.

- Давайте же выпьем за победу, друзья мои, - возвысил голос Осломысл. – Когда я смотрю на вас моих доблестных воинов и вспоминаю о поверженных вами врагах, я понимаю, что судьба этих диких варваров предрешена. На беду пришли они в Склавию из своих бескрайних степей. За победу!

- За победу! – отозвались сотни голосов.

Гости один за другим поднимали свои кубки и залпом выпивали разлитое в них вино. За первым кубком последовал второй. Хмель ударил в голову. Голоса становились все громче, а речи все хвастливее.

- Побьем этих, - кричал один из ярлов, а потом пойдем в степи, возьмем кунские вежи, все их стада и табуны. Заберем в полон их жен и детей!

- Вся степь будет наша до самого моря!

- Как хакан может все это слушать? – спросил Гоннар у дяди. – Ведь это его города осаждают и захватывают, его табуны угоняют за Пучай, его сыну грозит плен, а мы гуляем так, словно победа нам уже обеспечена? Я, быть может, не опытный воин, но я знаю, что куны очень даже могут за себя постоять.

- Ты прав, конечно, - согласился Ивор, - и многие здесь думают также, как ты. – Но почему бы не похвалиться и не покуражиться на пиру? Чем лить слезы по погибшим и сетовать на неудачи, лучше вдохновляться своими прошлыми победами. Речи Осломысла не так уж бессмысленны, как может показаться. Войско должно двигаться в бой исполненное бодрости и уверенности в победе.

- Ладно, коли так, - сказал Гоннар. – Да только наш конунг не смеется и не шутит.
 
— Это верно, - согласился Ивор, бросив взгляд на Годамира, который сидел по правую руку от хакана и молча, опустив глаза, тянул вино из своего кубка. Никаких тостов он не произносил, да и выкриков чужих не поддерживал.

- Годамиру нет нужды бахвалиться, - продолжал Ивор. – В отличие от всех этих сарычанских прихвостней, он знаком с кунами не понаслышке.   Все знают, что он бил их и не один раз. И поверь, что куны об этом тоже помнят.

- Хорошо, если он будет командовать нами, а не они, - заметил Гоннар. – А то, несмотря на весь этот задор, я испытываю сильное беспокойство.

«Заповедные рубежи»  http://www.proza.ru/2013/07/08/294