Зимний Змей

Мне ли не баюкать, девушке, тебя, маленький Ауисотль.
В колыбели из щитов ты будешь за моей спиною, сын войны, качаться.
Раздадутся зовы бубнов, и я горько по тебе заплачу, сын войны цветущей.

Колыбельная Ауисотлю

В осеннее утро тринадцатого дня Ягуара первой недели Ветра тринадцатого года Ножа, широкие поля, по левому берегу Кипящей реки, укрыла не листва и не иней.
На глазах крестьян на вскопанную чёрную землю за минуту выпал дождь из широких лоскутов сочащегося кровью и сукровицей мяса, испускавшего запах болота. Куски мяса беспорядочно передвигались сами по себе по мокрым  комьям  пашни. Мясо шуршало почвой весь день, пока не начали его клевать птицы. Тогда оно быстро покрылось плесенью и стало гнить. Следующим утром от него на земле не осталось ни следа.
Потрясённые непостижимым событием, земледельцы отдали раба в жертву Тому, Кто Сделан Из Земли, — в пирамиде храма ему вырвали сердце, — а после, под угрозой смерти, они выгнали в поля местных колдунов. Те, украсив себя богатыми украшениями из перьев, бормоча заклинания и звеня колокольчиками, удалились вглубь полей для беседы с духами и навсегда растворились в рассветном тумане.

***

– Знай и помни, Зимний Змей: это не твой дом, ибо ты – воин и слуга. Твой долг и твоя обязанность – война, ты дашь Солнцу пищу и питьё… – Шептала в маленькое ушко сморщенного новорожденного сморщенная годами повитуха. Потом она вложила стрелу в маленькую, посыпанную золой, ручонку и протянула сына отцу.
Зимний Змей плакал, как и полагается всем порядочным детям, громко чихал и зябко ёжился. Мир, в который он попал, казался ему невыносимо холодным, в сравнении с только что покинутой утробой. Под смех всей родни, собравшейся вокруг, Зимний Змей выронил стрелу, капризно захныкал и всем тельцем потянулся к юной матери.
– Держи его крепче, – хмыкнула знахарка, – не то вновь ходить жене твоей с бременем под сердцем!..
Глубокой ночью Зимний Змей заплакал вновь, дрожа от озноба в своей колыбели. Мама покормила сына, но тот был таким ледяным, что холод его проник в тёплую грудь девушки, отозвавшись острой болью в сердце. Отчаявшись, она укутала ребёнка во всё тёплое, что нашла в доме. Похныкав Зимний Змей наконец согрелся, успокоился и заснул.
Но на следующее утро Зимний Змей замёрз даже закутанный с головы до ног. Не помог и жарко растопленный очаг в центре комнаты, возле которого на полу лежал мальчик, синий и ледяной, плача тихо и беспомощно.
Отец, — один из старших офицеров местного гарнизона Империи Детей Страны Белой Цапли, — отправил вестового в соседнее селение с поручением: во что бы то ни стало привести тамошнего колдуна. Старый колдун, помня о пропавших в тех краях собратьях, долго отнекивался, но после страшных угроз решил прекратить сопротивление и, подгоняемый раздражённым воином, пустился в дорогу…
...Под печальным взглядом мужа, девушка укачивала сына едва ли не над самым огнём, стараясь отогреть малыша, когда в дом наконец-то вошёл колдун. Несмотря на зябкий туман осеннего утра, его немолодое лицо раскраснелось и было покрыто бисером пота от долгого бега. Однако перешагнув порог, колдун вдруг замер и пот на его лице в миг высох. После недолгого молчания гость сказал что-то невнятно и, встав на четвереньки, пополз по земляному полу к очагу.
Девушка в оцепенении наблюдала за этой сценой, но справившись с изумлением, почтительно поздоровалась с гостем и протянула ему дрожащего ребёнка. Колдун взял его на руки с осторожностью, словно бесконечно хрупкую вещь, и начал что-то нашёптывать малышу. Тот вдруг успокоился и тут же уснул.
– Вам посчастливилось, великая мать, – сказал колдун, – дать жизнь существу, исполненному святости. Ему приготовлена необычайная судьба. Помните, что с этого дня вы находитесь под защитой Дымящегося Зеркала и Птицы-Левши.
Сказав, колдун, тяжко кряхтя, поднялся на ноги и, под молчание родителей, с ребёнком на руках вышел прочь.

***

Тяжкий гул сошедшей лавины тряхнул морозный воздух, подняв высоко в воздух сверкающие хороводы снежинок. Раскаты укатились вдаль и вновь ослепительно белый полдень тишиной объял горные склоны.
Снег заскрипел под чьими-то усталыми шагами. Послышались тихий плач маленького ребёнка и в ответ хриплый голос пожилого мужчины. Над перевалом показался широкоплечий силуэт замотанного в тёплое пончо старика с мальчиком на руках. Зимний Змей был укутан в неимоверное количество тёплых шкур и тряпок, и всё же только искусство колдуна позволяло ему выжить в лютом морозе.
Остановившись колдун осмотрелся, глубоко вздохнул и тут же подавился сухим морозным воздухом. Откашлявшись старик затаил дыхание и прислушался, чуть наклонив голову. Далеко внизу едва слышно журчала вода.
– Ну вот, мы почти на месте, мальчик мой, – шепнул колдун. Осторожно переступая по скользким камням, он скользнул вниз, к краю, пока не оказался на узкой козьей тропе, и начал опасный спуск. Там в глубине расщелины в густых волнах пара и брала начало Кипящая Река.
С каждым шагом становилось всё жарче и всё более влажно. Клочья тумана мешали разглядеть дорогу в слякотном снегу под ногами. Туман впитывался в тёплую одежду путника. Вода скапливалась над бровями, заливалась в глаза, бежала по спине ручейком. Камешки то и дело с дробным стуком выскакивали из-под ног и летели вниз, беззвучно пропадая в тумане. Спуск был медленным и длился очень долго. Лишь когда широкие склоны гор покраснели от заката, колдун наконец достиг подножия расщелины.
С невидимого в туманном сумраке обрыва шумно низвергался горячий водопад, продолжавшийся широким ручьём.
Старик скинул с плеч тяжелую, намокшую шубу, распеленал ребёнка, бросив многочисленные покрывала прямо на камни, и решительно вошёл с ним на руках в густые клубы пара, обволакивавшие всё вокруг. Поскальзываясь на поросшей водорослями гальке, колдун отыскал в середине водопада широкий плоский камень-лежняк, похожий на жернов, и положил на него ребёнка.
Горячая вода густо сыпалась сверху. Шумные капли, разбивались на мелкие брызги. Зимний Змей счастливо улыбался. Кожа его начала розоветь. Он нежился в долгожданном тепле, неловко сцепив пухлые ручки. А колдун, тем временем, завёл монотонную ритуальную песню, дробными шажками огибая круглый камень.
– Да пребудет земля наша вечно!
Да стоят нерушимо горы!..
Сумрак сгущался с приближением ночи. Колокольчиками журчала вода, подпевая словам старика. Его ноги мокрыми шлепками отбивали чёткий ритм.
– ..Пусть насытят всех без изъятия
И румяное зерно, и горячий напиток.
Да пребудет вечно земля!..
Резко оборвав песню старик замер, печально глядя на довольно гукающего младенца. Руки старика безвольно опустились, но спустя мгновение он решительно простёр ладони над маленьким тельцем и резко провёл ими в воздухе вдоль, от головы до пяток. Ребёнок болезненно скорчился, вытаращил глаза и рывком выпрямился.
Детские слёзы потерялись среди капель на побледневших щеках.

***

Подъём был тяжёл, но к полуночи старик всё же взобрался на вершину обрыва. Отсыревшая шуба превратилась в звенящую сосульками глыбу льда, ничуть не согревая. Веки покрылись инеем. Лицо посинело. И даже пар не шёл от его дыхания. Теперь это был не колдун, а обычный пожилой человек, смертельно уставший и промёрзший до костей.
Изнемогая, он с кряхтеньем присел прямо на снег и, привалившись спиной к большому камню, закрыл глаза. Натужное дыхание со свистом вырывалось из простуженных лёгких. Невесомые снежинки падали не тая в глубокие морщины на остывающем лице. Постепенно свист и хрипы стихли.
Перемигивались звёзды в чёрном небе.
Среди камней больше не было тепла. Остались лишь мрак и мороз.

***

Тонкие крепкие пальцы с ободранными ногтями отскребли от валуна буро-зелёную плёнку водорослей и, смяв её в комок, отправили в рот. Довольный вздох прошелестел в тон падающей горячей воде. Глаза человека обшарили ближайшие камни в поисках пищи, но пищи здесь больше не было. Прошлёпав ближе к водопаду, держа спину совершенно прямо, он присел у больших камней и вновь принялся скрести пальцами.
Ещё один из множества дней в течение двадцати лет.
В пятистах шагах вниз по течению вода Кипящей реки остывала настолько, что из-за холода Зимний Змей двигаться дальше не мог. Его мир был очень узок и однообразен. Он ел или спал, был сыт или голоден. Мелодия журчащей воды заменяла ему песни, причудливые узоры клубов тумана были для него всей природой, горячий водопад — дождём.
Время не имело значения.
Зимний Змей был счастлив.

***

Снегопад длился с самого рассвета. Липкие комья снега падали с неба на отсыревшую одежду, сваливая шерсть в ледяные комки.
Падающий Орёл опасался, что давно сбился с дороги, но остановиться было ещё страшнее, чтобы не быть занесённым пургой. Упрямо опустив голову, воин пробивался сквозь стену мокрого снега. И вдруг снегопад остался за спиной. Путник оказался в бесснежном тёплом пространстве, заполненном паром и моросящим дождём.
— Кипящая река, — прошептал себе Падающий Орёл и опустил руку в горячую журчащую воду. Тринадцатидневный поход отнял у него все силы. Но жрецы, направившие его в это странное место, убеждали, что лишь здесь можно отыскать оружие, которое одолеет непобедимых чужеземцев. «Хранитель Меча, — говорили они, — встретит тебя там, где соседствуют жар и холод, и после принесения жертвы вручит тебе чудесное оружие».
Воин услышал далёкий шум падающей воды и, устало поднявшись с колен, побрёл вверх по течению. Водопад оказался совсем недалеко.
Поток обрушивался откуда-то сверху, с большой высоты, но долетев до дна рассыпался на маленькие упругие капельки, омывавшие дождём зеленоватые гладкие камни. Рождённый соседством жара и холода, пар клубился толстыми рваными лоскутами, скрадывая очертания окружающих скал. Полумрак лишал их цвета и чёткости, делая серыми и призрачными.
Падающий Орёл щурясь всмотрелся в потоки воды и с уловив неясную тень, шевельнувшуюся в глубине водопада, решительно шагнул вперёд.

***

Редко так везло Зимнему Змею, но сегодня был настоящий пир. Несчастная птица, обварившаяся где-то высоко, стала нежданным прибавлением к обычному обеду. Змей жадно жевал тушку, когда необычный шум привлёк его внимание. Не слыша никогда ничего, кроме плеска своих шагов и журчания воды, он крайне удивился. С останками птицы во рту он вскочил на ноги и бросился на звук.

***

Услышав быстрые приближающиеся шаги Падающий Орёл машинально поднял деревянный меч, отделанный по краям острейшими лезвиями обсидиана, и приготовился к бою. И вдруг из белой мглы прямо на него раскинув руки упало скользкое человекоподобное существо. Падающий Орёл громко ахнул от страха и взмахнул мечом.
Змей жалобно застонал. Он упал на колени и удивлённо смотрел, как из него потоком хлещет алая кровь. Остатки птицы упали изо рта в побуревшую воду. Змей не закрывая глаз рухнул навзничь.
Падающий Орёл бросил меч, гулко стукнувшийся о камни. Он встал на колени и нежно поднял голову смертельно раненого человека.
— Ты Хранитель меча? — Спросил он, но Змей в ответ лишь беспомощно пустил кровавые пузыри. Взгляд его угас.
Тёплая вода, перекатываясь через его тело, вымыла всю кровь из обширной раны. Из глубины грудной клетки Зимнего Змея торчала тускло светящаяся ручка меча белой кости. Падающий Орёл погрузил руку в горячее мясо и рывком с хрустом извлёк из тела Зимнего Змея великолепный костяной меч, украшенный кровавой надписью...
Падающий Орёл подавился рвотой…