Благодаря Academia. edu датский археолог заинтерес

   Благодаря "Academia.edu"  датский археолог заинтересовался тюркологией.
Кристиан Кристиансен (археолог)
Из Википедии:
Кристиан Кристиансен  (родился 21 августа 1948 г.) - датский археолог, известный своим вкладом в изучение Европы бронзового века , изучение наследия и археологическую теорию . Он профессор Гетеборгского университета.
 28 сентября я был приятно удивлён  узнав благодаря моему любимому сайту "Academia.edu", что среди моих читателей появился известный датский учёный Кристиан Кристиансен.
Уважаемый датский археолог давно интересуется прошлым древнейшего населения степей Евразии.
Известный российский учёный Л.С.Клейн о датском учёном:
 
"Мне уже доводилось писать специально о Кристиане Кристиансене и его работах (Клейн 2009; 2014; Klejn 2008). Это очень крупный европейский археолог и интересный исследователь. Его книга в соавторстве с В. Ларсоном «Подъем общества бронзового века“ стала лидером целого направления в видении бронзового века Европы – направления, противостоящего другому, сигнализированному книгой С. Хардинга. Направление Кристиансена видит бронзовый век как полный перелом неолитических традиций, а население – как взаимосвязанное и мигрирующее. Кристиансен славится своими проникновенными и детальными исследованиями материалов бронзового века Скандинавии и своим умением видеть за изменчивостью деталей закономерные сдвиги социально-экономических структур. Наши интересы пересекаются во многих областях археологии, и в последние годы к ним добавились вопросы происхождения индоевропейских языков.
В 2009 году появилась его обобщающая статья о выходе из индоевропейской прародины по данным археологии, а в 2012 году вышел более пространный и модернизированный вариант этой статьи, который Кристиансен разрешил перевести и опубликовать на нашем сайте. Это тем более интересно, что Кристиансен вместе с генетиком Эске Виллерслевом затем руководил командой генетиков и археологов, выпустивших недавно, в 2015 г., сенсационную статью  о происхождении культур шнуровой керамики, которых связывают с ранними индоевропейцами, из ямной культуры понто-каспийских степей (Allentoft et al. 2015). Любопытно посмотреть, какие выводы этой статьи оказались новациями, основанными исключительно на данных генетики, а какие уже были заготовлены у Кристиансена заранее и на чем они основаны.
Сразу же констатируем, что Кристиансен был уже до своих контактов с генетиками сторонником степной гипотезы происхождения индоевропейцев. В этом отношении интересен в конце его археологической статьи краткий обзор основной литературы, на которой он строит свои представления о картине этногенеза Евразии". 
http://xn--c1acc6aafa1c.xn--p1ai/?page_id=4402 
  Л.С. Клейн  критически оценил точку зрения Кристиансена о степных корнях индоевропейских народов.
Некоторые выдержки из статьи Л.С. Клейна:
"Ямная культура не имела мощного вооружения, а повозки ямников на массивных тяжелых колесах, запряженные волами, были не боевыми. Ямная конница – это из области отживших баек. Домашняя лошадь шла у ямников на мясо, использовались ли лошади как вьючная тягловая сила, неизвестно. В повозки лошади не запрягались, колесниц еще не было, доказательств верховой езды нет. Население было реже, чем трипольское. Поэтому я склонен объяснять упадок трипольской культуры не экспансией ямников, а климатическими изменениями, приведшими трипольское хозяйствование к неэффективности и упадку, чем и воспользовалось население соседней ямной культуры. Всё большее пространство освобождалось для их хозяйствования, которое в новых природных условиях было более эффективным.
Майкопскую культуру Кристиансен видит единой и образцовой для ямной. Ямная культура, по его представлениям, выросла из экспансии майкопской на север. Майкопскую он помещает на Кавказе, хотя она находится в долине Кубани, а не в горах, а Кубань – не горная река. Кавказ – это горный хребет, то, что южнее его, называется в России Закавказьем, то, что севернее – Предкавказьем. Горные страны Закавказья (Грузию, Азербайджан) еще можно расширительно именовать Кавказом, но никак не Предкавказье. А уж ямная культура – и вовсе в степной полосе Украины и России – до Урала, захватывая и предкавказские степи. Но раз она, по Кристиансену, вышла из майкопской культуры, он и ее считает кавказской. Вот отсюда и происходит та терминология статьи Aллентофта и др., которая приводит в недоумение русских читателей: раздутое употребление топонима Кавказ.
Вышла ли ямная культура из майкопской – большой вопрос. Их объединяет только курган, но происходят ли ямные курганы от майкопских, неясно.
  Вне зависимости от наших расхождений, я с удовольствием читал изложение взглядов Кристиансена, четко формулирующее влиятельную концепцию, имеющую много сторонников – и вот поддержанное исследованиями генетиков. Надеюсь, что мои критические замечания будут рассмотрены как призыв к осторожности".
 http://xn--c1acc6aafa1c.xn--p1ai/?page_id=4402   
  Точка зрения  Л.С. Клейна  на этническую историю индоевропейцев "Из степи ли предки индоевропейцев?"
 
"Работу «Массивная миграция из степей как источник индоевропейских языков в Европе» (Haak et al. 2015), которая легла в основу ряда журнальных публикаций, я прочел в препринте с живым интересом. Работа впечатляет большим материалом, в значительной части новым, точными методами, наглядными таблицами и картами. Полным секвенированием геномов древних людей и выводами на этих, более широких, чем раньше, биологических основаниях.
В журнальных статьях эту работу трактуют как переворот. Нет, это не переворот. В выводах нового для нас нет за исключением смены гирь на весах, что, однако, важно. Из нескольких старых гипотез индоевропейской прародины наибольшей поддержкой пользовались анатолийско-закавказская (Гамкрелидзе с Ивановым и Ренфру) и степная (Вале, Гимбутас, Мэллори). Новые глоттохронологические данные бросали гири на весы анатолийской идеи (Gray & Atkinson 2003). Вот теперь новейшая работа по ДНК (Haak et al. 2015) бросила гири на весы степной гипотезы. Я пока не придерживаюсь ни той, ни другой, а склонен к гипотезе центрально-европейской прародины ИЕ (Клейн 2012; 2013; 2014).
Не могу сказать, что я эту работу воспринял безоговорочно как руководство к изменению своих взглядов на происхождение индоевропейцев. Меня смущает целый ряд обстоятельств.
Может вызвать нарекания то, как поданы археологические данные в этой работе. Большей частью они сгруппированы не по культурам (культура линейно-ленточной керамики, трипольская, ямная и т. д.), а по эпохам и хозяйственным особенностям (охотники-собиратели раннего неолита, земледельцы позднего неолита Европы и т. п.). В этом делении отразилось модное нынче в Европе конструктивистское отрицание реальности культур. Очень трудно прослеживать по этой работе соотношения между культурами, трудно уловить существенные бреши. Между тем двигались и развивались именно культуры. Преемственность нам нужно устанавливать именно между культурами. И сами авторы настаивают на преемственности между ямной культурой и культурами шнуровой керамики.
Что же касается группирования по эпохам, то мы сразу же сталкиваемся с внутренним противоречием: культура раннего бронзового века степей по выводам авторов мигрирует на запад и превращается в культуру позднего неолита центральной Европы, следующую по времени за бронзовым веком степей. А дело в том, что памятники примерно одного уровня мы относим к бронзовому веку, а наши западные коллеги – к позднему неолиту. Это разница классификационных традиций. Ну, и немного разница уровня развития, зависящего от положения регионов: наши степи ближе к Закавказью и Ближнему Востоку, к древним центрам развития металлургии.
Собственно, авторы не говорят о движении культур, а только о движении населения. Культура далеко не всегда двигалась вместе с населением. Материальная культура к нам, в нынешнюю Россию, пришла из Западной Европы и Америки. Население — нет. Я могу только сказать, что мне очень трудно представить себе, как ямная культура вторглась в Центральную Европу. В Болгарию, Румынию и Венгрию, в их степные районы — это видно по памятникам, и то при продвижении заметно изменившись. А дальше — нет следов. И не видно оснований: Европа — не степь.
Намеки коллективного автора статьи на сходство ямной культуры с культурами шнуровой керамики и боевого топора не выдерживают критики. Скорченные костяки распространены от мезолита до позднего бронзового века по всей Евразии, тут нет исключительной связи. Немецкий археолог А. Хойслер в ряде работ (H;usler 1963a; 1963b; 1974; 1983) очень дотошно и досконально показал, что положение покойников в могилах ямной культуры кардинально отличается от положения в могилах культур шнуровой керамики. Что это другая традиция. Окрашенные охрой ямники лежат одинаково мужчины и женщины с руками к коленям; шнуровики – дифференцированно по полу: мужчины на правом боку, женщины на левом и ориентированы головой в противоположных направлениях, руки перед лицом и т. п., никакой окраски. Курган? Но скорее всего курган происходит от мегалитических сооружений, а они самые ранние – на Западе Европы.
По культуре шнуровики гораздо ближе к предшествующим воронковидным кубкам, чем к ямной культуре — как восточной, так и балканской. Те же боевые топоры-молоты, та же система керамики (плоскодонные кубки плюс амфоры), то же размещение шнуровой орнаментации. А в ямной культуре – яйцевидные круглодонные сосудики, молоточковидные роговые булавки, которых на севере Германии и Польши нет. Но воронковидные кубки совершенно отсутствуют среди анализов ДНК, произведенных исследователями для этой работы. Есть линейно-ленточная керамика, есть баальбергская культура, а воронковидных нет. Между тем, это основной конкурент ямной культуре в претензиях на трактовку в качестве истоков культур шнуровой керамики. Это зияющая дыра в работе.
В заглавие работы вынесено происхождение языков. Но о них практически в работе речь не идет. Иными словами, принимается, что из решения о сдвиге населения автоматически следует решение о распространении языка. А это не так. Это еще не окончательный аргумент для лингвистов. Пути языков вообще особые. Иногда совпадают с культурой и физическим обликом, иногда — нет.
Если даже окажется, что население в самом деле продвинулось из степей в Центральную Европу, то это должны подтвердить антропологи. Не может быть, чтобы такая серьезная миграция, сменившая на ; геном европейцев, прошла бесследно или почти бесследно в физическом облике людей. Кстати, странно, что этого до сих пор антропологи не заметили. Это же должно бросаться в глаза.
Опять же непонятно, как быть с гаплогруппами. Митохондриальные гаплогруппы у шнуровиков разнообразны, среди них много U (и доля их всё увеличивалась), Т и H (если поздний неолит это они). Именно эти группы налицо у воронковидных кубков по старым базам, с большим преобладанием U5, но есть и T2, H и J. У ямной же культуры, по новым данным рассматриваемой работы, из 9 случаев всего 2 с U5 и по одному H1, H2, H4 и H6. Состав несколько иной. Но допустим, что женщины мало участвовали в инвазии.
У ямников-мужчин — R1b. Я далек от отождествления гаплогрупп с культурами (не говоря уж об этносах), но в данном случае полное совпадение. У шнуровиков — R1a (правда, по одному случаю, но в старой базе еще несколько). Но ведь вторая гаплогруппа из первой не происходит! Скорее уж тогда могли бы претендовать на происхождение от ямной культуры колоколовидные кубки, это у них R1b! Может быть, всё это в какой-то сложной модели сглаживается, но я бы хотел знать, как со всем этим быть в простых соотношениях
Еще одно недоумение вызывает распространение ямного геномного наследия по регионам. Казалось бы это наследие  должно быть  тем больше, чем сильнее следы ямного проникновения в археологии. Эти следы более всего представлены (из обследованных культур) в Венгрии, а менее всего — на севере Европы, совсем не представлены в Скандинавии. На на таблице «пропорций генетического вклада» (см. выше последняя) всё наоборот. Из современных популяций наименьший вклад ямного наследия (зеленый цвет) показывает Венгрия (как и Испания, Албания, Сардиния и Греция), с продвижением на север вклад растет, а наибольший вклад — в Норвегии, Исландии и Восточной Прибалтике.
Можно было бы предположить, что в Венгрии средних веков слишком кардинально сменилось население с приходом венгров. Но самый маленький вклад ямников наблюдается и в Венгрии бронзового века!
Теперь обратимся к одному любопытному набору лингвистических фактов. Это общие слова индоевропейских языковых семей, расположенных на противоположных концах обширного индоевропейского ареала — индоиранцев (ариев) и кельто-италиков. Первые располагаются ныне на крайнем востоке индоеврорпейского ареала, вторые — на крайнем западе, а около 20 древних слов у них общие (Конча 2005). Это обычно рассматривается как доказательство их общего происхождения из предкового праиндоевропейского языка, и они относятся к праиндоевропейскому словарному фонду: у остальных семей они случайно со временем исчезли, и это вполне укладывается в  признание ямной культуры праиндоевропейской.
Но это было бы правдоподобно, если бы это был случайный подбор слов. Но это не так. Это исключительно термины власти, подчинения и оружия. Тут такие слова, как латинские rex, regina (‘царь’, ‘царица’), индийское «раджа» и т. п. С точки зрения идентификации ямной культуры с праиндоевропейцами это необъяснимо. А вот если признать ямную культуру не праиндоевропейской, а предковой исключительно для ариев (индоиранцев), тогда их вторжение в Среднее Подунавье (Венгрию), то есть в зону формирования кельто-италикских диалектов (в последующем гальштаттской культуры) и создало те условия, в которых возникла интересующая нас группа терминов. Они, как и констатирует С. В. Конча,  были заимствованы из праарийской общности в формирующиеся кельто-италикские диалекты.
http://xn--c1acc6aafa1c.xn--p1ai/?page_id=984
В завершении я хотел бы ознакомить уважаемого К. Кристиансена и других моих читателей со своей статьёй об истории древнейшего населения евразийских степей.
Древнетюркские курганы Евразии.
На каком языке говорили ямники или срубники, мы можем только строить свои предположения исходя из данных археологии, лингвистики, антропологии, генетики, этнографии итд.
Например, археологи считают, что до появления на территории Евразийской Степи курганной культуры местной население в основном занималось собирательством, охотой и рыболовством. Только после появления на данной территории скотоводов, здесь впервые появились курганные захоронения.
А курганная культура впервые появилась на Южном Кавказе свыше шести тысяч лет тому назад, примерно, в первой половине IV тысячелетия до н.э., синхронно с появлением в этом регионе яйлажного скотоводства, и просуществовала здесь до распространения новой религии-ислама (VІІІ век).
Большинство ученых считают, что при решении проблем этнической интерпретации археологических памятников наиболее перспективным является анализ погребального обряда, так как он относится к наиболее консервативным и устойчивым элементам культуры. Известный советский археолог М.И.Артамонов пишет об евразийских степных курганах следующее: «курганы — земляные насыпи, тянущиеся цепочками по сыртам и водоразделам и чётко вырисовывающиеся на горизонте, в какую бы сторону вы ни смотрели. Одни из них еле возвышаются над окружающей местностью, другие, наоборот, поднимаются конусовидной или полушаровидной горой, достигающей иногда 20-25 м в высоту и сотен метров в окружности. Это надмогильные сооружения древних обитателей степей, в течение столетий противостоящие разрушительным силам природы и только теперь уступающие дружному натиску бульдозеров, могучих многолемешных плугов и других современных машин, брошенных в наступление на девственные участки степи, до сих пор остававшиеся недоступными для земледелия. Много курганов бесследно исчезло с лица земли, но немало их было раскопано и с научной целью — для изучения истории евразийских степей. Обычай обозначать могилы земляными или каменными насыпями существовал в течение длительного времени у разных народов. Древнейшие курганы евразийских степей датируются ещё 3-м тысячелетием до н.э. — медным веком археологической периодизации. Позднейшие относятся ко времени татаро-монгольского господства, т.е. к XIII-XV вв. н.э. Одни из курганов представляют собой коллективные кладбища с десятками по большей части разновременных погребений. Эти курганы образованы путём многократных подсыпок и, несмотря на бедность находящихся в них погребений, иной раз достигают огромной величины. Другие курганные насыпи обозначают отдельные могилы, и их величины находятся в прямой зависимости от знатности и богатства погребённого». (М.И.Артамонов. Сокровища скифских курганов в собрании Государственного Эрмитажа.// Прага — Л.: 1966.). http://kronk.spb.ru/...-mi-1966-01.htm
 Российский археолог Н. И. Шишлина пишет: «некоторые народы, облюбовав речные долины извилистых степных рек и богатые ароматными травами широкие степные водораздельные пастбища, остались там навсегда. Они создали новую экономическую систему — подвижное кочевое скотоводство, основанное на использовании всех природных ресурсов, развитии животноводства, ремесленного производства, многоуровневой системе связей. Свидетели этих событий - тысячи курганов - основные общественные постройки, ставшие для постоянно кочующих племен настоящими храмовыми комплексами.». (Н. И. Шишлина. Северо-Западный Прикаспий в эпоху бронзы (V - III тысячелетия до н.э.). М. 2009)
 А.А.Формозов пишет о курганах следующее: «Раскопки показали, что курганы это не просто кучи земли, наспех набросанные над прахом умерших, а остат­ки весьма своеобразных и достаточно сложных архитек­турных сооружений. Первоначально они были сложены из дерна, нарезанного кирпичами. Применялся и камень. Холм иногда опоясывало кольцо из вкопанных верти­кально плит, так называемый кромлех. Шло в дело и де­рево. Отмечаются следы истлевших столбов, плахи, обли­цовка насыпи досками. Воздействие дождей, ветра, рас­пашки все это сгладило. В ряде мест встречаются и каменные изваяния, стояв­шие некогда на вершинах курганов. Это не объемные скульптуры, а так называемые ан­тропоморфные стелы - плиты камня с намеченной высту­пом головой и в нескольких случаях с показанными грави­ровкой или рельефом чертами лица, руками, оружием, бу­лавой иди топором, поясами и ожерельями. Должны были произойти крупные сдвиги в мировоззрении людей для то­го, чтобы появились первые памятники человеку - курга­ны и каменные изваяния (даже если статуи изображали богов, все равно им придавали человеческий, а не звери­ный облик). Позднейшие каменные бабы южнорусских степей - скифские и половецкие - в какой-то мере восхо­дят к далеким прототипам. На некоторых скифских изва­яниях так же своеобразно переданы черты лица - в виде буквы Т, показаны пояса и оружие.Это, конечно не натуралистические детали, а атрибу­ты, указывающие на место изображенного в обществе. Знаками власти были и булавы и декоративные топоры. Пояс же фигурирует в числе царских атрибутов в скиф­ской легенде, приведенной Геродотом. (А. А. Формозов.  Древнейшие этапы истории Европейской России. Москва. 2003).
 По словам российского автора Г.В. Длужневской «тюркоязычные народы Саяно-Алтая и Южной Сибири, рассматривавшие смерть как трансформацию способа существования, как переселение человека в новую среду обитания, соответственно не считали её прекращением «бытия» человека, и с момента смерти человека начиналась подготовка к переселению его в «другую землю», где жизнь, с определённой спецификой, продолжалась по образцу земной. Исходя из этого умершего снабжали всем необходимым для предстоящего переселения и жизни в ином мире: одеждой, посудой, орудиями труда, то есть сопроводительным инвентарём, едой и, наконец, сопровождающим животным. При подборе вещей учитывали пол, возраст, социальное положение и даже род занятий умершего». (Г.В. Длужневская. Погребально-поминальная обрядность  енисейских кыргызов и шаманский погребальный обряд тюркоязычных народов Саяно-Алтая и Южной Сибири. // Жречество и шаманизм в скифскую эпоху. СПб: 1996.)
Российский исследователь В.С. Бочкарёв считает, что в древности скотоводческие общности занимали огромные территории. Об огромных размерах территорий  занятых ското­водами древними скотоводами. В.С. Бочкарёв пишет следующее:  «Нередко они простираются на тысячи километров. По площади своих ареалов они превосходят любую из земледельческих археологических культур Европы того времени. Судя по всему, отмеченная особенность скотоводче­ских археологических культур объясняется чисто хозяйственными причинами. Очевидно, для выпаса скота требовалось гораздо больше земли, чем для выращивания зерновых. К этому еще следует добавить, что грани­цы скотоводческих археологических культур не были постоянными. Со временем они менялись и, как правило, в сторо­ну расширения… Расширение или, напротив, сужение ареалов скотоводческих АК происходило и по другим причинам, что могло быть вызвано самим характером хозяйственной деятельности этих культур. Как известно, скотоводство и, особенно, его специализированные формы, весьма зависели от ок­ружающей природной среды. Существенные изменения этой среды (длительные засухи, суровые продолжительные зимы и т. д.) немедленно сказывались на экономике и, в конечном итоге, на демографии местного насе­ления. Причем резкое ухудшение или, напротив, улучшение ситуации зачастую приводило к од­ним и тем же последствиям - к перемещению населения на новые земли…В скотоводческих обществах война была обычным средством разрешения противоречий. Особенно часто она использовалась для решения земельных споров и дележа скота. Вынужденные переселения скотоводческих общин приводило к смешению их культур и к размыванию отчетливых границ между ними». (В.С. Бочкарёв «О некоторых характерных чертах эпохи бронзы Восточной Европы». Сб. «КУЛЬТУРЫ СТЕПНОЙ ЕВРАЗИИ И ИХ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ С ДРЕВНИМИ ЦИВИЛИЗАЦИЯМИ» Санкт-Петербург. 2012.)
 Б.Б.Пиотровский в статье «Археология Закавказья» пишет: «В Закавказье большинство из раскопанных древних памятников представляет собой могильные сооружения и, изучая их, мы получаем некоторую возможность судить о древних погребальных обычаях и верованиях в загробную жизнь. Основные два вида этих памятников - курганы и каменные ящики, без перекрывающей их курганной насыпи (большинство археологов считают, что в каменных ящиках хоронили своих близких далекие предки северокавказцев-Г.Г.)».(Пиотровский Б.Б. Археология Закавказья (с древнейших времен до I тысячелетия до н. э.). Ленинград. 1949)
 Курганы  Южного Кавказа являют собой разительный контраст погребальному обряду синхронных ранне­земледельческих обществ, где мертвые оставались в пределах своего поселка, даже своего дома, а если и выносились за их пределы, то оставались вблизи стационарного поселения на стационарном же некрополе и не требовали столь специфических памятников.
Необходимо отметить, что курганы были не просто насыпями над могилами. Они были своеобразными храмами. С их появлением религиозная жизнь выходит за пределы поселений. У курганов собирались общины, чтобы почтить память умерших, принести жертвы богам, произвести праздника, решить важные дела. Курганы через чествования предков олицетворяли для степняков их исконную связь с определенной территорией. Возвышаясь над степными просторами, они обозначали территории расселения скотоводов и пути их передвижения. Каменная или земляная насыпь кургана символизировала сферическую форму купола неба.
На вершине многих курганов устанавливались вертикально камни, напоминали человеческую фигуру, а впоследствии антропоморфные скульптуры.
 С. А.Плетнева в книге о кипчаках-половцах пишет: «В целом обряд у всех этих этносов (огузы, кипчаки, печенеги-Г.Г.) был единым: основной задачей, стоявшей перед родственниками, было обеспечение умершего на том свете всем необходимым (в первую очередь конем и оружием). Отличия заключались в деталях обряда: ориентировке умершего головой на запад или восток, погребении с ним полной туши коня или его чучела (головы, отчлененных по первый, второй или третий сустав ног, набитой сухой травой шкуры с хвостом), погребении одного чучела без покойника, размещении коня относительно умершего. Некоторые различия наблюдаются и в форме могильной ямы и, наконец, насыпи кургана. В  настоящее время мы, как мне представляется, можем уверенно говорить, что печенеги хоронили под небольшими земляными насыпями или сооружали «впускные» могилы в насыпи предыдущих эпох, обычно только мужчин, головами на запад, вытянуто на спине. Слева от покойника укладывали чучело коня с отчлененными по первый или второй сустав ногами. Вероятно, они же хоронили в древние насыпи и чучела коней (без человека), создавая таким образом поминальные кенотафы. Гузы в отличие от печенегов устраивали перекрытие над могилой для помещения на него чучела коня или же укладывали чучело на приступке слева от покойника. Кипчакский обряд первоначально, видимо, сильно отличался от двух предыдущих. Курганы у них насыпались из камня или обкладывались им, умершие укладывались головами на восток, рядом с ними (чаще слева) также головами на восток помещали целые туши коня или же чучела, но с ногами, отчлененными по колена. Следует особо отметить, что кипчаки хоронили с почестями как мужчин, так и женщин и тем, и другим ставили затем поминальные храмы со статуями….Погребальный культ принадлежит к древнейшим формам религии. Несмотря на то что способы обращения с  умершим зависели, как правило, от возраста, пола и особенно от его общественного положения, половецкий погребальный обряд отличается вполне определенными чертами, позволяющими нам говорить о связанных с погребальным ритуалом верованиях. Он характеризуется, как мы знаем, захоронением покойника с тушей боевого коня или с его чучелом: головой, ногами, хвостом и шкурой, набитой соломой. Конь обычно взнуздан и оседлан, умерший — вооружен и погребен с необходимыми знаками отличия (украшениями, котелком, запасом пищи и пр.). После исполнения всех ритуалов, связанных с сооружением могилы, ее засыпали и над ней сооружали земляной или каменный курган». (С.А.Плетнева. Половцы. Москва. 1990).
 По словам С.А.Плетневой у всех древних тюркских народов идея погребального обряда заключалась «во-первых, в уверенности, что у каждого человека есть душа; во-вторых, что эта душа нуждается после смерти в том же окружении, какое было у человека при жизни. Поэтому в могилы помещалось довольно много вещей: столько, сколько могли положить туда оставшиеся на земле родичи. Очевидно, потусторонний мир представлялся им простым продолжением настоящего». (С.А.Плетнева. Половцы. Москва. 1990).
Известный российский археолог К.Ч.Кушнарева пишет: «Чем вызвано столь широкое распространение в восточной части ареала куро-аракской культуры курганного обряда захоронения, сказать с опреде­ленностью трудно. Известно, что этот обряд в Вос­точном Закавказье появился рано, не позднее эне­оолита». (Кушнарева К.Х. Эпоха бронзы Кавказа и Средней Азии. М.1994).
 Французский археолог Бертиль Лионе в статье «Археологическая разведка и раскопки в Западном Азербайджане: изменения видов поселений и отношение к окружающей местности с неолита до эпохи бронзы» пишет: «В 2006 мы обследовали 9 курганов могильника эпохи позднего халколита, обнаруженного в Союг Булаге (Акстафинский район). Мы нашли исключительно богатое захоронение с медным кинжалом, каменным скипетром, черепом копытного животного и более 150 бусинами из камня и металла (золото, серебряные сплавы, лазурит, сердолик и т. д.). В другом захоронении было найдено медное шило и 3 кольца, содержащих сплав серебра, в то время как другой курган содержал несколько других видов бусин…Открытие могильника в Союг Булаге не только отодвигает возникновение курганных захоронений в Закавказье на более чем тысячу лет назад, но также и может служить доказательством существования в то время мигрирующих групп населения». (Бертиль Лионе. Археологическая разведка и раскопки в Западном Азербайджане: изменения видов поселений и отношение к окружающей местности с неолита до эпохи бронзы. Международный симпозиум Баку, 1-3 апреля 2009 года.)
 Курганная культура появилась на Южном Кавказе свыше шести тысяч лет тому назад, примерно, в первой половине IV тысячелетия до н.э., синхронно с появлением в этом регионе яйлажного скотоводства, и просуществовала до распространения на Кавказе новой религии-ислама (VІІІ век).
 Родовые кладбища скотоводов обычно приурочены к определенным местам, чаще всего к зимникам, которые могли располагаться далеко от сезонных стоянок. Поэтому для некоторых древних культур находки, сделанные при раскопках могил, являются практически единственными материалами для реконструкции их образа жизни, определения времени и историко-культурного облика. Сооружая могилу, древние люди имели в виду жилище для своего сородича, ушедшего, по их представлению, в загробный мир. Как правило, курганы располагаются группами, часто довольно большими (до нескольких сотен). Такие группы курганов называются могильниками. В своем первоначальном значении тюркское слово «курган» — синоним слова «городище», а точнее — крепость.
(Я.А. Шер. Археология изнутри. Кемерово. 2009.) http://www.archaeolo...frafment_3a.htm
Известный итальянский учёный Марио Алинеи пишет: «Традиция возведения курганов на могилах всегда была одной из самых характерных особенностей алтайских (тюркских- Г.Г.)  степных кочевых народов, от их первого исторического появления до позднего Средневековья. Как известно слово курган не русского, не славянского, и не индоевропейского происхождения, а заимствование из тюркских языков. Слово курган ‘погребальная насыпь’, проникло не только в Россию, но и во всю Юго-Восточную  Европу (Русс. kurg;n, Укр. kurh;n, Белорусс. kurhan, Пол. kurhan, kurchan, kuran 'насыпь'; Рум. gurgan, Диал. Венг. korh;ny), и  является заимствованием  из Тюркского: Др. Тюрк. курган 'укрепление', Тат., Осм., Кум. курган, Кирг. и Джагат. korgan, Каракир. korqon, все от Тюрко-Тат. kurgamak 'укреплять', kurmak 'возвести'. Область распределения его в Восточной Европе близко соответствует области распространения Ямной или Курганной культуре в Юго-Восточной Европе». (Mario Alinei.  Paleolythic continuity of Indo-European, Uralic and Altaic populations in Eurasia.) http://rugiland.narod.ru/index/0-1323
 Советский археолог С.С.Черников еще в 1951 году писал: «курганные могильники, в большей своей части относящиеся к эпохе ранних кочевников, группируются преимущественно в местах, наиболее благоприятных для зимнего выпаса скота (предгорья, долины рек). Их почти совершенно нет в открытой степи и в других районах летних пастбищ. Обычай хоронить своих покойников только на зимовках, существующий до сего времени у казахов и киргизов, несомненно, идет из глубокой древности. Эта закономерность в расположении курганов поможет при дальнейших раскопках определить районы расселения древних кочевых племён». (С.С. Черников. Восточноказахстанская экспедиция.// КСИИМК. Вып. XXXVII. 1951.)
http://kronk.spb.ru/...kov-ss-1951.htm
 Курганная культура на Южном Кавказе появляется в то время, когда здесь возрастает роль скотоводства, и главным источником наших знаний о жизни местного населения служат курганные захоронения. Интенсификация животноводства могла быть достигнута только при пере­ходе к новому типу хозяйства — яйлажному скотоводству. Южнокавказцы первыми из скотоводов Евразии освоили вертикальный способ кочевания, при котором стада весной угоняются на богатые горные пастбища. Это подтверждается топографией  курганных могильников, расположенных у пе­ревалов высоко в горах.
 Был бы очень благодарен уважаемому К.Кристиансену, если он при написании новых книг об истории древнейшего населения Евразии учитывал бы и точку зрения потомка  древнетюркского народа (киммерийцы, скифы, таримцы, пазырыкцы, хунны, гунны, хазары, кыпчакцы, огузы и др.) Евразии.