Леонид Брежнев и его эпоха в СССР 1964-1982 гг

       Часть 2
      
                Об особенностях советского общества эпохи Брежнева

    Общество может обладать высоким уровнем развития срединной и специализирован-ной хозяйственной культуры. К примеру, в Японии: повседневное трудолюбие стало средой, в которой вызрела и существует высокотехнологичная организационная культура, одобренная людьми, и выполнение ими требований «тотального качества» выпускаемой продукции. В России низкий уровень развития срединной культуры является одной из главных общественных проблем. Хотя отечественная история всего советского периода знает немало примеров высокой специализированной профессиональной культуры и высокоэффективного производства: военная и космическая промышленность, система народного образования в школах, начального профессионально-технического, вузовского общетеоретического и специального образования, ряда направлений академической науки, развития искусств.
Важнейшей особенностью социалистической хозяйственной культуры был ее моби-лизационный характер. Эта особенность была весьма кстати в экстремальные периоды Ве-ликой отечественной войны 1941-1945 гг., напряженного противоборства с враждебным окружением страны и восстановлением экономики после гражданской и второй мировой войн.
    Но слабость срединного, повседневного уровня хозяйственной культуры также практически означала обязательную смену энтузиазма и штурмовщины периодами спада, т.к. отсутствовало легально разрешенное предпринимательство, всюду была предельно огосударствленная собственность и предельно административно-бюрократизированная регламентация труда, быта, культуры, общественной жизни. Все это не позволяло более полно использовать разнообразный материально - ресурсный и трудовой потенциал страны и создавать благоприятные условия для повышения уровня  и качества жизни наших соотечественников. Запреты на любую предпринимательскую деятельность ограничивали более полное использование трудового потенциала советских людей и порождали «тене-вую экономику», «цеховиков», воровство на предприятиях и т.п.
     Считается, что для России характерны размеренность, неторопливость, консерва-тизм, недоверие к переменам, широта души и беспечность, коллективизм и уравнитель-ность, щедрость и непрактичность, а также ряд других качеств и особенностей. Кроме то-го, есть точка зрения, что власть в России вне зависимости от смены режимов и наличия или отсутствия демократических процедур традиционно носит авторитарный характер, а этот авторитаризм, так или иначе, пронизывает сверху донизу все общественные и госу-дарственные структуры и определяет характер их функционирования.

     Тезис о «Моральном кодексе строителя коммунизма

 «Моральный кодекс строителя коммунизма» был утвержден как важный документ еще при Хрущеве в 1961 г. Было провозглашено, что в 1980 г. «мы будем жить при ком-мунизме». Этот «кодекс» опирался, хотели или нет его составители, на нравственные, моральные императивы «Нагорной проповеди Иисуса Христа» и другие  христианские догмы, где присутствует нормативная основа христианской теологии и этики. Иисус Христос в этой проповеди обращается к золотому правилу нравственности, формируя его следующим образом: «Во всем мире, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними … (Евангелие от Матфея, 7:12). Эта проповедь и ряд других содержит обращение к общечеловеческим качествам и нормам поведения людей: не воровать, не убивать, помогать людям в трудностях, выполнять обещания, говорить правду. Осуж-дается жестокость, жадность, трусость, лицемерие, вероломство, клевета, зависть, выс-комерие, но поощряется смелость, честность, самообладание, великодушие, скромность.
  Сравним императивы Нагорной проповеди с текстом «Морального кодекса строи-теля коммунизма», содержащим нравственные принципы строителей коммунизма, про-возглашенные Программой КПСС (1961г.) Этот «кодекс» включает следующее:
      - преданность делу коммунизма, любовь к социалистической родине, к странам со-циализма;
      - добросовестный труд на благо общества;
      - забота каждого о сохранении и умножении общественного достояния;
      - высокое сознание общественного долга, нетерпимость к нарушениям общественных интересов;
      - коллективизм и товарищеская взаимопомощь;
      - гуманистические отношения и взаимное уважение между людьми;
      - честность и правдивость, нравственная чистота, простота и скромность в обще-ственной и личной жизни;
      - взаимное уважение в семье, забота о воспитании детей;
      - непримиримость к несправедливости, тунеядству, нечестности, карьеризму, стяжательству;
      - дружба и братство всех народов СССР, нетерпимость к национальной и расовой неприязни;
      - непримиримость к врагам коммунизма, дела мира и свободы народов;
      - братская солидарность с трудящимися всех стран, всеми народами.
     В  содержательном перечне ценностей «Морального кодекса», как мы считаем, присутствуют достаточно привлекательные ценности даже на обыденном уровне понимания, и которые можно назвать концептуально - базовыми ( или мировоззренческими) ценностями для людей в СССР, активно внедрявшиеся действовавшей «идеологической машиной» государства в массовое сознание, формируя, по крайней мере  у определенной части людей, ту специфическую  мифологическую реальность, в которой люди жили.
      Авторитетные отечественные ученые отмечают ряд объективно оцененных осо-бенностей жизни советских людей.  Так, Б.А. Гру¬шин, применительно к периодам хрущевского и брежневского периодов управления СССР совершенно справедливо считает, что советские люди  жили в обществе, характеризовавшемся большим количеством нерешенных проблем и отличавшемся большим количеством недостатков. И те и другие, естественно, так или иначе, ощущались массами и потому пережи¬а¬лись ими, становились объектами их критики. Это – с одной стороны. А с другой – данное об¬ще¬ство именовало себя социалистическим, строившим коммунизм, реализующим самые светлые мечты человечества. Людям нравились эти цели, поэтому они так или иначе принимали (разделяли) официальную идеологию и активно поддерживали господствовавший в стране политический строй. Вся проблема бы               
ла в соотношении степеней принятия и не принятия целей. Все демонстрировавшиеся еще в начале 60-х годов и позже (в «брежневскую эпоху») претензии к обще¬ству и недовольства им в подавляющем бол¬шинстве носили ярко выраженный ограниченный характер, касались лишь частностей, деталей и никогда не замахивались на святое святых «фундаментальные оснвы самого этого общества и правящие в нем партию и государство». 
      Известный российский ученый Л.Г. Ионин также предлагает свой объективный, как нам кажется,  взгляд на советское общество. Он утверждает, что «Советский режим принято называть тоталитарным. Хотелось бы избежать этого понятия, которое, как сей-час представляется, довольно искусственно и бессодержательно и не столько описывает реальность существования обществ в условиях коммунистических режимов, сколько предписывает идеологические рамки видения этих обществ». И далее он утверждает, что «…мы не можем не назвать  советскую повседневность тоталитарной повседневно-стью…»   В советской тоталитарной повседневности обнаруживается, по его мнению, достаточное количество степеней свободы, а советскому человеку было доступно многое: «фантазирование, наслаждение искусством, литература, научное теоретизирование, а за пределами повседневности, как и  для любого человека, независимо от его общественной и культурной среды, были открыты дружба, любовь, наслаждение природой и  единоборства с ней, переживания в «фиктивном литературном, мифологическом или сказочном мире, научном творчестве» и т.д. И дальше он справедливо, на наш взгляд, указывает: «Полный опыт советского человека не был урезанным, частичным, кастрированным опытом человека как такового. С точки зрения  субъективного опыта в жизни западного человека не было и нет ничего такого, что было бы недоступно и чуждо советскому чело-веку… С точки зрения  индивидуального опыта жизнь советского человека была, во вся-ком случае, не беднее жизни любого человека, проживающего в «свободном мире».
Ученый Б.А. Грушин приводит собственное  представление о социокультурных осо-бенностях советского общества, свою классификацию «человека советского»:
«Советское социалистическое общество было обществом необычным. Оно включало в себя не одну, а две реальности, жило двойной жизнью, функционировало в двух парал-лельно существовавших мирах, пользуясь двумя разными языками общения.
В одном из них шла нормальная естественная жизнь, схожая с жизнью иных обществ, во втором же реализовывались фантазии и планы, рожденные «кремлевским мечтателем» и его последователями: в первом из них люди просто жили – работали, добывая средства к существованию, рожали и воспитывали детей, ходили друг к другу в гости и пили вод-ку, в другом же они строили коммунизм – участвовали в соцсоревновании, добиваясь высших показателей в труде, воспитывали нового человека, укрепляли коллективизм…
Соответственно на самом высоком уровне генерализации в составе населения разли-чались три типа членов этого общества:
        1)жившие в рамках исключительно первой реальности – представители рода homo sapiens;     2)жившие в рамках исключительно второй реальности – представители рода homo communisticus; 3)жившие одновременно и там, и там – представители рода homo so-vetikus.»
В эпоху Хрущева, как утверждает Грушин,  «вторые и третьи искренне надеялись или были твердо уверены, что коммунизм уже не за горами…». Со временем, мы добавим к этому, в «брежневскую эпоху» скорее всего возрастало число людей первого типа (ho-mo sapiens) и уменьшалось число людей 2-го и 3-го типов.

      Особенности патерналистской политики государства в эпоху Брежнева

    Основными направлениями т.н. патерналистской политики государства были: бес-платное здравоохранение, бесплатное образование, гарантированная занятость, стабиль-ность цен. Любое советское предприятие  строилось как макросемья, обеспечивая работ-ников  широким набором благ и услуг – от материальной помощи и медицинского об-служивания  до льготного питания и снабжения дефицитными товарами. Это было ча-стью неявного контракта, в рамках которого лояльность трудового коллектива  по отношению к администрации «обменивалась» на доступ к разнообразным  гарантиям и льготам. Предприятия создавали  разветвленную социальную инфраструктуру: ведомственное жилье, общежития, поликлиники, столовые, магазины, дома культуры, стадионы, санатории, дома отдыха, летние детские лагеря, сельские подсобные хозяйства и т.д. В условиях экономики дефицита, когда возможность приобретения  подобных услуг вне предприятий была ограниченной, не денежная  форма компенсации служила  эффективным сред-ством привлечения и удержания кадров, а также решения многообразных производствен-ных задач по выполнению планового выпуска продукции.
    В советском государстве выпускалось ограниченное расчетное количество вещей («товаров народного потребления»), на фоне массированной обработки массового созна-ния о вредности этики «накопительства» и «приобретательства» вещей («вещизм»). Такое сочетание усилий руководителей государства и его идеологов помогало решать ряд задач.
    Так, поскольку формировались весьма скромные бытовые, материальные притязания людей, то вместо выпуска товаров народного потребления значительные материальные и финансовые ресурсы могли быть направлены на развитие «оборонки» и защиту от внеш-них врагов, на подъем базовых отраслей экономики, освоение природных ресурсов в не-обжитых местах с тяжелыми климатическими условиями и т.п. Да и на оплату труда не удавалось выпросить больше, чем 4-6% вновь созданной стоимости. (Тогда как в инду-стриально развитых странах на эти цели идет 40-60%.) Государство недоплачивало всем. Тем самым, создавая новый тип мотивации и отношения к труду. В этой системе моти-вации фигурировали такие мотивы, как «патриотизм», построенный на преданности ра-ботника коллективу, стране, стремлении выпуска сверхплановой продукции «в закрома Родины» и т.п.
Еще в самом начале «эпохи Брежнева», в ок¬тяб¬ре 1965 г., бы¬ли приняты и обнародованы два важных правительственных постановления, которые содержали задачи об улучшении планирования и стимулирования производственной экономики, и о государственном производственном предприятии при социализме.
     Эти документы, казалось, свидетельствовали о желании расширить автономию предприятий. Число обязательных показателей было сведено до минимума. Параллельно с сохранением валовых показателей, несмотря на их признанное несоершенство (заклю-чав¬шее¬ся в том, что пред¬при¬ятия до¬би¬ва¬лись вы¬со¬ких по¬ка¬за¬те¬лей, ис¬поль¬зуя до¬ро¬гое сы-рье и про¬дол¬жая, та¬ким об¬ра¬зом, рас¬то¬чи¬тель¬ст¬во¬вать), бы¬ли вве¬де¬ны но¬вые: стои¬мость реа¬ли¬зо¬ван¬ной про¬дук¬ции (для то¬го, что¬бы по¬бу¬дить пред¬при¬ятия к со¬кра¬ще¬нию вы¬пус¬ка не поль¬зую¬щей¬ся спро¬сом про¬дук¬ции и по¬вы¬ше¬нию ка¬че¬ст¬ва), об¬щий фонд за¬ра¬бот¬ной пла¬ты, об¬щая сум¬ма цен¬тра¬ли¬зо¬ван¬ных ка¬пи¬та¬ло¬вло¬же¬ний. Что¬бы сти¬му¬ли¬ро¬вать ини-циа¬ти¬ву пред¬при¬ятий, часть до¬хо¬дов ос¬тав¬ля¬лась в их рас¬по¬ря¬же¬нии. Ве¬ли¬чи¬на ее оп¬ре-де¬ля¬лась по стро¬гим нор¬мам, что¬бы по¬ме¬шать ди¬рек¬то¬рам пред¬при¬ятий до¬би¬вать¬ся при-бы¬ли лю¬бым пу¬тем, а ми¬ни¬стер¬ст¬вам – изы¬мать боль¬ше по¬ло¬жен¬но¬го.
Для сти¬му¬ли¬ро¬вания при¬ня¬тия «за¬вы¬шен¬ных» пла¬нов, бы¬ло ре¬шено уве¬ли¬чи¬вать пре¬мии в слу¬чае за¬пла¬ни¬ро¬ван¬но¬го пе¬ре¬вы¬пол¬не¬ния пла¬нов. Это пред¬по¬ла¬га¬ло, что от¬ны-не ка¬ж¬дое пред¬при¬ятие бу¬дет бо¬лее сво¬бод¬но об¬ра¬щать¬ся с пя¬ти¬лет¬ним пла¬ном. На¬про-тив, вы¬ше¬стоя¬щие ор¬га¬ны не мог¬ли из¬ме¬нять план в пе¬ри¬од его вы¬пол¬не¬ния, за ис¬клю¬че-ни¬ем осо¬бых слу¬ча¬ев. В этом смыс¬ле ре¬фор¬ма бы¬ла по¬пыт¬кой пре¬дос¬та¬вить бо¬лее ши¬ро-кие воз¬мож¬но¬сти тем от¬вет¬ст¬вен¬ным ли¬цам, ко¬то¬рые при¬ни¬ма¬ли ре¬ше¬ния в сфе¬ре на¬род-но¬го хо¬зяй¬ст¬ва.
Фон¬ды сти¬му¬ли¬ро¬ва¬ния, за¬ме¬нив¬шие со¬бою те, ко¬то¬ры¬ми пре¬ж¬де рас¬по¬ря¬жал¬ся ди¬рек¬тор, бы¬ли раз¬де¬ле¬ны на три час¬ти: фонд ма¬те¬ри¬аль¬но¬го по¬ощ¬ре¬ния, рас¬пре¬де¬ле¬ние ко¬то¬ро¬го кон¬тро¬ли¬ро¬ва¬лось об¬щим со¬б¬ра¬ни¬ем тру¬до¬во¬го кол¬лек¬ти¬ва, фонд «соц¬культ¬бы-та», пред¬на¬зна¬чен¬ный глав¬ным об¬ра¬зом для строи¬тель¬ст¬ва жи¬лья, и фонд са¬мо¬фи¬нан¬си¬ро-ва¬ния для нужд об¬нов¬ле¬ния про¬из¬вод¬ст¬ва.
Но прак¬ти¬ка реа¬ли¬за¬ции ре¬фор¬мы по¬ка¬за¬ла, что про¬бле¬мы, свя¬зан¬ные с при¬ро¬дой эко¬но¬ми¬че¬ских по¬ка¬за¬те¬лей и с «ве¬дом¬ст¬вен¬но¬стью», ос¬та¬лись не¬ре¬шен¬ны¬ми. Но¬вые по-ка¬за¬те¬ли вво¬ди¬лись с тру¬дом. По¬ощ¬ри¬тель¬ные фон¬ды не мог¬ли долж¬ным об¬ра¬зом сти¬му-ли¬ро¬вать ра¬бо¬чую си¬лу: пред¬на¬зна¬чен¬ные ра¬бо¬чим пре¬мии со¬став¬ля¬ли все¬го лишь 3% от зар¬пла¬ты (и дос¬та¬точ¬но низ¬кой), что бы¬ло не¬дос¬та¬точ¬но для то¬го, что¬бы вы¬звать ин¬те¬рес к по¬вы¬ше¬нию эф¬фек¬тив¬но¬сти про¬из¬вод¬ст¬ва. Что же ка¬са¬ет¬ся фон¬да на со¬ци¬аль¬ные ну¬ж-ды, то его ис¬поль¬зо¬ва¬нию ме¬ша¬ло то, что план не пре¬ду¬смат¬ри¬вал обес¬пе¬че¬ние строи¬тель-ны¬ми ма¬те¬риа¬ла¬ми и специализированными комплектующими изделями. И, на¬ко¬нец, фон¬ды са¬мо¬фи¬нан¬си¬ро¬ва¬ния не мог¬ли быть эф¬фек¬тив¬но ис¬поль¬зо¬ва¬ны по при¬чи¬не сла¬бой ко¬ор¬ди¬на¬ции ме¬ж¬ду на¬уч¬ны¬ми изы¬ска¬ния¬ми и про¬мыш¬лен¬но¬стью (от раз¬ра¬бот¬ки до вы-пус¬ка но¬во¬го проб¬но¬го об¬раз¬ца и ос¬вое¬ния мас¬со¬во¬го про¬из¬вод¬ст¬ва про¬хо¬ди¬ло в сред¬нем шесть – во¬семь лет).
Глав¬ной  при¬чи¬ной по¬сто¬ян¬ных сбо¬ев в эко¬но¬ми¬ке ос¬та¬ва¬лась «ве¬дом¬ст¬вен¬ность» - дав¬нее яв¬ле¬ние, о ко¬то¬ром с при¬скор¬би¬ем час¬то в те вре¬ме¬на пи¬са¬лось в прес¬се. Эта «бо-лезнь» воз¬ник¬ла еще в 1930-е гг. как след¬ст¬вие ут¬вер¬жде¬ния прин¬ци¬па вер¬ти¬каль¬но¬го под¬чи¬не¬ния в сис¬те¬ме ми¬ни¬стер¬ско¬го пла¬ни¬ро¬ва¬ния и управ¬ле¬ния. Замк¬ну¬тые «на Мо¬ск-ву» ие¬рар¬хи¬че¬ские пи¬ра¬ми¬ды не¬по¬сред¬ст¬вен¬но управ¬ля¬ли пред¬при¬ятия¬ми и ор¬га¬ни¬за¬ция-ми, раз¬бро¬сан¬ны¬ми по всей ог¬ром¬ной тер¬ри¬то¬рии Со¬вет¬ско¬го Сою¬за.
    Ка¬ж¬дый ни¬же¬стоя¬щий ор¬ган взаи¬мо¬дей¬ст¬во¬вал толь¬ко с той ин¬стан¬ци¬ей, ко¬то¬рая стоя¬ла не¬по¬сред¬ст¬вен¬но над ним в том же ми¬ни¬стер¬ст¬ве. А от¬сут¬ст¬вие го¬ри¬зон¬таль¬ных свя¬зей и ста¬ло при¬чи¬ной мно¬гих труд¬но¬стей, со¬хра¬нив¬ших¬ся до кон¬ца ХХ ве¬ка.
Уже с пер¬вых ша¬гов про¬ве¬де¬ния ре¬фор¬мы ста¬ло яс¬но, что она пред¬став¬ля¬ет со¬бой на¬бор раз¬роз¬нен¬ных и про¬ти¬во¬ре¬чи¬вых мер. Мог¬ло ли со¬че¬тать¬ся рас¬ши¬ре¬ние до¬пу¬щен-ной са¬мо¬стоя¬тель¬но¬сти пред¬при¬ятий с уси¬ле¬ни¬ем ад¬ми¬ни¬ст¬ра¬тив¬ных и эко¬но¬ми¬че¬ских пол¬но¬мо¬чий ми¬ни¬стерств? Соз¬да¬ние Гос¬сна¬ба так¬же про¬ти¬во¬ре¬чи¬ло про¬воз¬гла¬шен¬ной са-мо¬стоя¬тель¬но¬сти пред¬при¬ятий, ко¬то¬рые, как и пре¬ж¬де, не мог¬ли сво¬бод¬но вы¬би¬рать по-став¬щи¬ка и по¬тре¬би¬те¬ля. Да¬же в слу¬чае «пря¬мых свя¬зей» ме¬ж¬ду дав¬ни¬ми парт¬не¬ра¬ми за-клю¬чен¬ные ими до¬го¬во¬ры ут¬вер¬жда¬лись в вер¬хах. Во¬ло¬ки¬та, воз¬ни¬кав¬шая из-за ад¬ми¬ни-ст¬ра¬тив¬ных за¬дер¬жек и не¬обя¬за¬тель¬но¬сти по¬став¬щи¬ков, при¬вык¬ших ус¬та¬нав¬ли¬вать свои «за¬ко¬ны» на «рын¬ке про¬дав¬цов», при¬во¬ди¬ла к то¬му, что снаб¬же¬ние не обес¬пе¬чи¬ва¬лось или бы¬ло низ¬ко¬го ка¬че¬ст¬ва, а по¬то¬му и вы¬пуск про¬дук¬ции ос¬та¬вал¬ся не¬ре¬гу¬ляр¬ным, свя-зан¬ным с по¬сто¬ян¬ны¬ми про¬сто¬ями и ав¬ра¬ла¬ми. Здесь как раз и го¬ди¬лась «мо¬би¬ли¬за¬ци¬он-ная го¬тов¬ность» тру¬до¬вых ре¬сур¬сов уча¬ст¬во¬вать в «бит¬ве», в «борь¬бе», в «сра¬же¬ни¬ях» за вы¬пол¬не¬ние пла¬нов, про¬из¬вод¬ст¬вен¬ных за¬да¬ний, за¬ты¬кать пла¬но¬вые «бре¬ши» в кон¬це ме-ся¬ца, квар¬та¬ла и т.д.
    Про¬ти¬во¬ре¬чия ре¬фор¬мы от¬ра¬жа¬ли глу¬бо¬кие рас¬хо¬ж¬де¬ния ме¬ж¬ду воз¬глав¬ляе¬мы¬ми Бреж¬не¬вым сто¬рон¬ни¬ка¬ми ог¬ра¬ни¬чен¬ной де¬цен¬тра¬ли¬за¬ции, при со¬хра¬не¬нии не¬при¬кос¬но-вен¬но¬сти ро¬ли по¬ли¬ти¬ко-ад¬ми¬ни¬ст¬ра¬тив¬ной сис¬те¬мы в функ¬цио¬ни¬ро¬ва¬нии эко¬но¬ми¬ки, и объ¬е¬ди¬нив¬ших¬ся во¬круг Ко¬сы¬ги¬на при¬вер¬жен¬цев час¬тич¬ных ры¬ноч¬ных ре¬форм и го¬то-вых до¬ве¬рить¬ся соб¬ст¬вен¬но эко¬но¬ми¬че¬ским ре¬гу¬ля¬то¬рам.
Но эти бы¬ст¬ро про¬явив¬шие¬ся про¬ти¬во¬ре¬чия ме¬ж¬ду по¬ли¬ти¬че¬ским кон¬сер¬ва¬тиз¬мом, ос¬но¬ван¬ным на стрем¬ле¬нии ста¬би¬ли¬зи¬ро¬вать сис¬те¬му че¬рез на¬са¬ж¬де¬ние от¬но¬ше¬ний лич-ной пре¬дан¬но¬сти и да¬же соз¬да¬ния свое¬об¬раз¬ных «фео¬даль¬ных вот¬чин», и са¬мим прин¬ци-пом эко¬но¬ми¬че¬ской ре¬фор¬мы, пред¬по¬ла¬гав¬шим при¬ори¬тет тех¬но¬кра¬ти¬че¬ских цен¬но¬стей, на¬кла¬ды¬ва¬лись дру¬гие рас¬хо¬ж¬де¬ния, ка¬сав¬шие¬ся тем¬па и глу¬би¬ны про¬ве¬де¬ния ре¬фор¬мы и про¬ти¬во¬ре¬чи¬во¬го под¬хо¬да к ре¬шаю¬щей про¬бле¬ме рас¬пре¬де¬ле¬ния вла¬сти.
В целях справедливости все же можно утверждать, что   эпоху Брежнева со¬вет¬ская бю¬ро¬кра¬тия, со¬че¬тая кон¬сер¬ва¬тизм и при¬спо¬соб¬ляе¬мость, все же  не бы¬ла инерт¬ным и ока-ме¬нев¬шим об¬ра¬зо¬ва¬ни¬ем. Пер¬вые сек¬ре¬та¬ри пар¬тий¬ных ко¬ми¬те¬тов (областных, город-ских, районных и крупных предприятий) бы¬ли во¬все не «пас¬сив¬ны¬ми ис¬пол¬ни¬те¬ля¬ми», как иногда пишут некоторые авторы, а достаточно активными по¬сред¬ни¬ка¬ми ме¬ж¬ду выс-ши¬ми эше¬ло¬на¬ми вла¬сти и мас¬сой. В этих ин¬стан¬ци¬ях встре¬ча¬лись од¬но¬вре¬мен¬но спус-кае¬мые свер¬ху ди¬рек¬ти¬вы и тре¬бо¬ва¬ния об¬ще¬ст¬ва, а ко¬ро¬че го¬во¬ря, «ме¬стом, где кон¬флик-ты мог¬ли на¬хо¬дить на¬ча¬ло сво¬его ре¬ше¬ния.
Кон¬сти¬ту¬ция 1977 го¬да (как ее на¬зы¬ва¬ли – «бреж¬нев¬ская»)  бо¬лее ре¬ши¬тель¬но, в срав¬не¬нии с пре¬ды¬ду¬щи¬ми, ут¬вер¬жда¬ла ве¬ду¬щую роль в об¬ще¬ст¬ве Ком¬му¬ни¬сти¬че¬ской пар¬тии, как ру¬ко¬во¬дя¬щую и на¬прав¬ляю¬щую си¬лу со¬вет¬ско¬го об¬ще¬ст¬ва, как яд¬ро его по¬ли-ти¬че¬ской сис¬те¬мы, го¬су¬дар¬ст¬вен¬ных и об¬ще¬ст¬вен¬ных ор¬га¬ни¬за¬ций. Она также под¬чер¬ки-вала важ¬ность уча¬стия об¬ще¬ст¬ва и  прин¬цип ком¬му¬ни¬сти¬че¬ско¬го са¬мо¬управ¬ле¬ния - по-сред¬ст¬вом раз¬ви¬тия под¬лин¬ной де¬мо¬кра¬тии («тру¬до¬вые кол¬лек¬ти¬вы уча¬ст¬ву¬ют в об¬су¬ж¬де-нии и ре¬ше¬нии го¬су¬дар¬ст¬вен¬ных и об¬ще¬ст¬вен¬ных дел»). Кон¬сти¬ту¬ция при¬зна¬ва¬ла воз¬рас-та¬ние ро¬ли об¬ще¬ст¬вен¬ных ор¬га¬ни¬за¬ций и уве¬ли¬че¬ние чис¬ла мик¬ро¬оча¬гов са¬мо¬управ¬ле-ния.
И чис¬ло об¬ще¬ст¬вен¬ных ор¬га¬ни¬за¬ций воз¬рос¬ло и в сфе¬рах, да¬ле¬ких от по¬ли¬ти¬ки: в куль¬тур¬ной жиз¬ни, в спор¬тив¬ном дви¬же¬нии и т.д. Цен¬траль¬ные вла¬сти по¬ощ¬ря¬ли и «на-род¬ный кон¬троль» гра¬ж¬дан над пред¬при¬ятия¬ми и ад¬ми¬ни¬ст¬ра¬тив¬ны¬ми ор¬га¬на¬ми. Для это-го бы¬ла соз¬да¬на об¬шир¬ная сеть (око¬ло 250 тыс.) ко¬ми¬те¬тов на¬род¬но¬го кон¬тро¬ля. В них вхо¬ди¬ли, с од¬ной сто¬ро¬ны, тру¬дя¬щие¬ся-ком¬му¬ни¬сты, с дру¬гой – все же¬лаю¬щие, и не обя-за¬тель¬но чле¬ны КПСС, но, тем не ме¬нее, про¬шед¬шие от¬бор в парт¬ор¬га¬ни¬за¬ци¬ях сво¬их пред¬при¬ятий. Ко¬ми¬тет на¬род¬но¬го кон¬тро¬ля, тес¬но со¬труд¬ни¬чав¬ший с Со¬ве¬та¬ми на¬род¬ных де¬пу¬та¬тов, пре¬вра¬тил¬ся в на¬стоя¬щую ар¬мию кон¬тро¬ля, в ко¬то¬рой уча¬ст¬во¬вал ка¬ж¬дый шес-той взрос¬лый че¬ло¬век. Ка¬кой бы фор¬маль¬ной она ни бы¬ла, эта струк¬ту¬ра управ¬ле¬ния сти-му¬ли¬ро¬ва¬ла доб¬ро¬воль¬ное уча¬стие множества людей в жиз¬ни об¬ще¬ст¬ва,  под воз¬дей¬ст¬ви-ем «идео¬ло¬ги¬че¬ской ма¬ши¬ны» го¬су¬дар¬ст¬ва за¬ни¬мав¬ших¬ся «са¬мо¬реа¬ли¬за¬ци¬ей» на «ни¬ве слу¬же¬ния об¬ще¬ст¬ву», в «борь¬бе» за упо¬ря¬до¬че¬ние раз¬лич¬ных сфер жиз¬ни, в том чис¬ле и про¬из¬вод¬ст¬вен¬ной на пред¬при¬яти¬ях, в це¬хах, на уча¬ст¬ках.
Не¬об¬хо¬ди¬мо до¬ба¬вить и то, что лю¬бое круп¬ное и сред¬нее по чис¬лен¬но¬сти пред¬при-ятие (от  200-300 чел. и более) име¬ло в сис¬те¬ме сво¬его управ¬ле¬ния офи¬ци¬аль¬ных ру¬ко¬во-дя¬щих лиц (ра¬бо¬таю¬щих на штат¬ной ос¬но¬ве): сек¬ре¬та¬ря парт¬ор¬га¬ни¬за¬ции, пред¬се¬да¬те¬ля проф¬со¬юз¬но¬го ко¬ми¬те¬та, сек¬ре¬та¬ря ком¬со¬моль¬ской ор¬га¬ни¬за¬ции. Ру¬ко¬во¬ди¬тель груп¬пы на¬род¬но¬го кон¬тро¬ля и ли¬ца, воз¬глав¬ляв¬шие об¬ще¬ст¬вен¬ные ор¬га¬ни¬за¬ции, вы¬пол¬ня¬ли свои общественные функ¬ции по¬ми¬мо сво¬ей ос¬нов¬ной про¬из¬вод¬ст¬вен¬ной дея¬тель¬но¬сти.
Партийные комитеты, секретари парторганизаций выбирались из числа членов пар-тии  в целях идеологического контроля деятельности директора предприятия. Все вопро-сы в области управления персоналом, начиная с такого ключевого, как назначение и пе-редвижение «по вертикали» и «по горизонтали» руководителей, решалось по согласова-нию с парторгом. Парторг предприятия по партийной линии подчинялся вышестоящему партийному руководству (районному, городскому, краевому). Все эти ру¬ко¬во¬ди¬те¬ли бы¬ли по¬сред¬ни¬ка¬ми ме¬ж¬ду рай¬он¬ны¬ми, го¬род¬ски¬ми со¬от¬вет¬ст¬вую¬щи¬ми пар¬тий¬ны¬ми и об¬ще¬ст-вен¬ны¬ми ор¬га¬на¬ми и тру¬до¬вым кол¬лек¬ти¬вом сво¬его пред¬при¬ятия. Че¬рез по¬сред¬ст¬во их на пред¬при¬ятия прив¬но¬си¬лась го¬су¬дар¬ст¬вен¬ная идео¬ло¬гия, пред¬став¬ле¬ния о зна¬чи¬мых об¬ще-го¬су¬дар¬ст¬вен¬ных цен¬но¬стях, пла¬нах, за¬да¬чах, одоб¬ряе¬мых оцен¬ках об¬ще¬ст¬вен¬но¬го и тру-до¬во¬го по¬ве¬де¬ния и т.п.
В советском законодательстве присутствовали положения о значимости трудовых коллективов для государства. Они инициировали выдвижение кандидатов в депутаты всех уровней; перед ними должны были отчитываться депутаты после их избрания; руко-водители предприятий были обязаны  регулярно встречаться с трудовыми коллективами по итогам месяца, квартала, года и согласовывать перспективные планы производствен-ной деятельности. Трудовой коллектив мог и в случае необходимости  обращаться в тер-риториальные органы власти, в вышестоящие партийные органы об увольнении неудо-влетворительно работающих руководителей.
Особо значимая роль в освещении деятельности предприятий и различных организа-ций отводилась средствам массовой информации. На любую критическую заметку в газе-те, на радио, по телевидению руководство было обязано давать официальный ответ, при-нимать меры по устранению отмеченных недостатков.
Добавим еще некоторые важные сведения о существенных особенностях советских предприятий. Так, в отличие от предприятий рыночного Запада планы жизнедеятельно-сти советских предприятий предусматривали две главные цели: производственную часть (выпуск продукции) и планы социального развития. К последней части относились пла-ны и задачи развития социальной инфраструктуры (заводские культурные и спортивные сооружения, заводская медицина и оздоровление работников, общественное питание, действия по повышению уровня общего и профессионального образования работников предприятия и т.п. Естественно, что в период активного распада СССР (начало 190-х гг.) и начала освоения рыночных начал в экономике, от «социалки» стали избавляться и пла-нирование деятельности предприятий стало иметь одноцелевой характер.
В итоге практически большинство социальных потребностей (в здравоохранении, учебе, спорте, культурном досуге взрослых и детей и многом другом) стали платными. Это стало «холодным душем» для огромного числа работающего населения. А большин-ству пенсионеров на свою скудную пенсию теперь стало весьма проблематично лечиться (дорогие лекарства), отдыхать на курортах, ездить навещать близких в других регионах страны (дорогие билеты на транспорте), покупать качественные продукты питания. И вот, в постперестроечные годы мы видим огромное число пожилых людей у мусорных контейнеров, чего в советские времена не было.
Исчезли для детей возможности бесплатных культурных и спортивных занятий, зато вместо этого широко распространились наркотики и пр.
Подчеркнем еще раз,  что люди в СССР жили в полной безопасности (внутренней и внешней), имели лучшее в мире образование и науку, одну из лучших систем образова-ния и социальной защиты человека. В СССР трудилась четверть учёных всего мира! В вузах обучалось 5 млн. студентов, их обучало полмиллиона преподавателей. В СССР не было массовых социальных болезней присущих капиталистическому миру: массовой ни-щеты, армии беспризорников, проституток, наркоманов, бандитов, извращенцев-дегенератов. В СССР не было вопиющей социальной несправедливости, как в нынешней «демократической» и капиталистической (или неофеодальной) Российской Федерации, где несколько процентов населения обладают 90% богатства всей страны, а половина населения живет в нищете или на грани бедности. В Советском Союзе не боялись ислам-ского радикализма, пещерного национализма и другой архаики, которая в настоящее вре-мя тянет человечество в прошлое. Действительно это был период «развитого социализ-ма». Понятно, что недостатки были и их было немало (мы о некоторых  упоминаем  в наших заметках), но в целом это была отличная база для развития советской цивилизации и общества. Не удивительно, что по результатам опроса общественного мнения в 2013 году Леонид Ильич Брежнев признан лучшим главой государства в России - СССР в XX веке.

(Продолжение следует)