Хребет России

          Как янтарными струнами в пьесе дождя,
          Ветер мачтами сосен играй!
          Пусть в походную юность уносит меня
          Таганай, Таганай.
                О. Митяев.

          Город древний, город длинный,
          Имярек Екатерины,
          Даже свод тюрьмы старинной
          Здесь положен буквой "Е".
                А. Новиков


Обдумывали  с компанией, где встретить Новый год.  Горнолыжный,  но  не в Подмосковье,  все склоны здесь привычно-обычные, а цены в номерах не  радуют. До Кавказа билетов  уже не достать, поэтому  лучше на Урал, хребет России.

Уральские  кушанья… Уральские,  точнее, свердловские пельмени,  по  рецепту однокурсника: готовят  их всей  семьёй на  год  вперёд и замораживают. Хозяин  месит  тесто, непрерывно, два  часа. Теста  нужно много-много. Начинка  из двух  сортов мяса – три четверти говядины, четверть, для вкуса, свинины. Нарезанный  квадратиками репчатый  лук в начинке.   В бульон кладут лаврушку по  вкусу. Сам бульон – отдельное лакомство,  его  не сливают,  как у  серых столовских пельменей.

Горнолыжный курорт  на Урале Магнитогорского Металлургического комбината.
От  Магнитогорска  сорок километров.
Подъёмник европейского уровня – быстро,  одна за другой, подъезжают кабинки на восемь лыжников.
До Магнитогорска поездом полтора дня,  как и до Хибин,  и до Кавказа. Привычно – были  бы билеты. Места проживания -  в пионерском  лагере Уральские Зори  в полукилометре от  подъёмника. Душ, правда,  на этаже.

Соседи  в купе - отдельная песня. Два Мастера  спорта по  горному  туризму – не соскучишься, есть,  чем поделиться…
Алексей Супрунченко, прораб. Четыре  шестёрки: 3 горные, лыжная, в одной руководитель. Был  на пике Ленина, 7 тысяч 134 метра. Серьёзно. Мы,  на Кавказе,  в горной  тройке до Восточной  вершины Эльбруса так  и не дошли -  пурга не  пустила.
И фотографии в пурге у пика Калицкого смотрятся,  слегка, но неряшливо.
Денис Карпенко, самый  старший, опытный участник горных походов. Про горные шестёрки  рассказывал,  что одна из  них  была трудная. Сто восемьдесят пять километров  вдали от цивилизации, препятствия:  три горных тройки А,  одна тройка Б…  Одну  тройку  Б  со звездой видела  издали снизу – на  Алтае,  это знаменитая Аккемская Стена, рядом с перевалом Делоне, обычной 2Б с тремя верёвками.  Про  эту горную  шестёрку говорил почти голосом  Шарля Азнавура:
-La boh;me, la boh;me
;a voulait dire: On est heureux
La boh;me, la boh;me
Nous ne mangions qu'un jour sur deux.
… Слушать  и слушать, слушать и прислушиваться … тренажер  для  кисти руки – отпускать небольшой камень и пытаться  его схватить  сверху. Но это не  для горнолыжного  склона,  а перед летним походом, второй-третьей категории сложности.

Склон хорош – синий.  Другой уже, рядом, красный.  Толпы нет. Очереди на подъёмник  тоже. Перепад 450 метров с вершины, с высоты 942 м.
 С краёв повешена  серо-красная крупноячеистая сеть, не для рыбной ловли – охраняет от падения на курумник под снегом.

Алла, визажистка с внешностью Татьяны Самойловой из фильма «Летят журавли», и  рыжий Валентин, окончивший  техникум  связи, приехали со своими сноубордами. Алле бы на фигурных коньках кататься в мини-юбке, или же годилем на прямых горных лыжах,  но снаряжение не то.  До подъёмника идти легче в сноубордических, чем в горнолыжных ботинках.

На  склоне, почему-то семейные коллективы группируются «через  поколение»  - дед  или бабушка и внучата, но не  родители  с детьми. И разное оборудование,  вплоть  до прямых, не  новых карвинговых - широкой лопатой,  а как у Жана-Клода Килли, горных  лыж  и сноуборда у внуков.
Говорили,  что  талант  передаётся через поколение. Похоже,  что через поколение  передаются  интересы, в том числе спортивные. С учётом технических новинок, без них не обойдётся.
Кафе, глинтвейн – от  мороза в ресторане Горное Ущелье. Музыка в нём и на склоне, обычная, FМ-радийная. Заводная. Старая Иберия из весёлой хроники:
 - Арго!
Разве путь твой ближе,
Чем дорога Млечная? 

Потом из Любэ:
 - Давай за!» ..и за Сибирь, и за Кавказ.
 
Сидят за глинтвейном, весьма и весьма престижно одетые, обсуждают свою, весьма и весьма, яркую жизнь.
С фрирайдом, мягко говоря, лучше  не надо  даже и думать – курумы, большущие  булыганы  под снегом. Ни  тебе скорости, ни удовольствия.

Вместо ёлки в новогоднюю ночь  -  сосна с  шарами и гирляндами, как и на Кавказе. Почему-то ёлки, неободранные, растут рядом, но срубили  разлапистую сосну.  Свечи,   блестящие шары,  гирлянды лампочек,  разноцветные  шишки на ветвях.
Бокал шампанского  от приглашающей стороны. Дискотека, куда же без неё. 
- Вы, случайно,  с Владимиром Владимировичем, по работе не пересекались?
Свои   разговоры про  будущие  планы:  августовский Тянь-Шань, лыжные Саяны – Тунка, или же, если повезёт, Мак-Кинли.
Или Ключевская  сопка на Камчатке.

Третьего января, на склоне, Алексей, в  половине  четвёртого вечера, заметив поднимающийся ветер, сказал:
 - Девочки, сегодня  не  уже надо больше на подъёмник. Мне пришлось побороться  за  жизнь.
Сказано было человеком,  который  в походе был  на пике Ленина на Памире. 7134 метра над уровнем моря.  Не залохматил их вождь мирового пролетариата, отпустил свободно. Сказал походник - профессионал, пришлось услышать  и выполнить всё  услышанное. Тем более, Алексей сам  ростом  метр восемьдесят восемь сантиметров. Такого  не  сдует со склона.
Уползли от ветра сосенками  в Уральские Зори,  куда и приехали.

По дороге   стоит  клетка с Хозяином леса. Молодой ещё, медвежонок, только когти  уже по четыре с половиной  сантиметра! Несколько брёвен  до  потолка, шины на канате. Качается,  крутится на качелях из шины от грузовика. Как же его, такого ловкого  и сильного, занесло в  высокую, но клетку? Где же ты  потерялась, матуха-медведица?
Это, господа-товарищи, уже Сибирь-матушка. Рядом.
В азиатской части Российской Федерации.

Поэтому – коньки, белые, на  озере Якты-Куль пришлось взять  в прокате. Фигурные,  с зубчиками, на других не каталась раньше ни разу. Опять  играет  FМ-радийная музыка. Но не московское радио и не питерское.  Не Вальс-бостон и не «Доброй ночи, родной Ленинград», как на московских Патриарших прудах в мои восемь-десять лет.
«Катилась по асфальту весенняя вода…», «Я знать не хочу ту тварь,  что спалит это небо!», «Бутылка кефира, полбатона ….», «Оранжевое небо, Оранжевое солнце…», «Облака в небо спрятались, звёзды пьяные смотрят вниз»  - последнее уже чересчур,  если  фигурные коньки взяты в аренду в чужом городе. Чужая обувь  и не  в радость, и не на пользу.

Со  склона  в день  десять спусков, не меньше. Потом – кафе  и  баиньки.

Перед отъездом  достала бутылку - запасенная Хванчкара грузинской фирмы Талисман.  Алла, хорошенькая сноубордистка, обиделась: зачем из вина делаем культ. Можно было  бы и прикупить местное. У Аллы четырнадцатилетний сын  остался дома, у отца. 
Чужую личную жизнь обсуждать  и осуждать – зря  тратить  время, так  и в гордо-скучнейшем  одиночестве останешься.

Магнитогорск – город тяжёлого машиностроения. И жить там  тяжело, не полезная  для людей экологическая ситуация. Побыстрее   домой, на поезд.

 - Камнерезы жали славу
И, вдыхаючи отраву,
Подгоняли под оправу
Ядовитый змеевик…

Камнерезы – староверы или же казаки? Вопрос, вопрос….
……
 -Мы металл и камень плавим,
Мы себя и город славим!

- про  бывший Свердловск, теперь Екатеринбург, но  очень-очень похоже.

 В городе  памятник родителям. Советским работягам начала 70-х. Не официоз,  совсем не официоз.
Есть,  чему и кому поклониться.

Остались  воспоминания,  шустрый  и уютный подъёмник и склоны со  спасательной красной сетью от курумников…