Прокол времени. Рассказ. 6

6

Ион вылез и коптера первым и подал Орк руку, помогая покинуть машину.

– Осторожнее! – предупредил он.
– Где мы? – удивлённо спросила Жанна, оказавшись ночью на краю обрыва в горах. Зет посадил коптер на едва заметную площадку на горной тропе. Сам он вылез из коптера, поднял осветительный дрон  и протиснулся между бортом и уходящей в небо почти отвесной стеной вперёд. Ион с Орк пробрались к хвосту машины и отошли дальше от разогретых сопел маршевого электрореактивного привода.
– Так где мы сейчас? – повторила вопрос Жанна.
– На Великой тропе, близ санатория Космофлота. В детские годы мы с Зетом по ней катались на большом космическом разведчике, правда, до этого перевала не добирались. Это место обнаружил позже наш командир – генерал-коммандер Петрович. Посмотрите, – предложил Ион спутнице, показывая рукой на гору. – Зет, дай имитацию бокового света на стену! – крикнул он брату.

Жанна пригляделась и вдруг различила лицо человека.

– Кто это?
– По одной версии – таинственный барон-долгожитель, изучавший таинства здешних мест и феномен долголетия, по другой – муж Эммы Дэви, бабушки известной вам Влады Кивиной, эмигрант Марсианской Автономии. Третья версия – необъяснимая игра природы и восприятия,– ответил Ион.
– Поразительно, но в «снах» образы тоже возникают из ничего не значащих чёрточек и точек, – сказала Жанна. – А где санаторий Космофлота?
Петерс показал на продолжение тропы, змейкой установленной подсветки спускающейся с перевала.
- Задержимся на полчаса, -  сказал он, – чтобы показать вам ещё один местный феномен.
– Я читала, что подземные народы умеют подменять память человека, это на самом деле так? –  вдруг спросила Жанна. – Якобы у них есть установки с горящими камнями, от которых человек всё забывал?
– Есть, – лаконично отозвался Ион.
– Я это к чему спросила – может быть, во время эксперимента со временем сложилась такая ситуация, что квантовые процессы в супермозге-организаторе, о котором вы говорили,   нарушились, и он подменил себе память? Просто в электронной регистрации процессов документируют не датчики, а обработавший их показания супермозг. Например, сам по себе термометр мало что может сказать о здоровье человека, для объяснения его показаний нужен диагност, специальные знания врача. Так и тут могло быть, датчики регистрировали процесс, а супермозг посчитал их данные недостаточными для восстановления общей картины, и в архив она не попала?
– Интересное развитие версии, – признал Петерс. – По «горячим следам» её можно было бы проверить, а сейчас, увы, время ушло. Все мыслимые сроки давности давным-давно истекли. Память супермозг мог подменить откатом к некоторому предыдущему состоянию, скажем, до начала эксперимента. Тогда, действительно, он ничего не мог передать в архив.
– Ион, лаборатория прислала сообщение! – крикнул спереди Зет. – Они говорят, что трубка из карандаша – грифель, но странного вида, в нём, как в стволе дерева, образовались годичные кольца, их насчитали несколько сотен, сейчас уточняют данные и дадут официальный результат.
– Спасибо! – откликнулся Петерс и посмотрел на Орк. – Порой на свете встречается такое, что и мудрецу не приснится. Годичные кольца в грифеле карандаша?.. Вам нравилось рисовать карандашами?
– Мне пришлось преодолеть себя, – задумчиво ответила Жанна. – Я любила рисовать электронными карандашами, если ошибся, то можно было стереть линию. А тут нам запретили стирать и требовали безошибочной фиксации. Это было сложно, но помогал Крис. У него была феноменальная рука графика.
– О, наше представление начинается! – воскликнул Ион. – Смотрите! Зет, убавь освещение!

С этими словами он протянул руку к пропасти. На фоне начинающегося рассвета изломы вершин гор темнели фиолетовыми мазками неведомой кисти, а  из окутанной туманом пропасти поднимался и рассеивался в вышине силуэт пирамиды.

– Наш генерал-коммандер любил сравнивать время с рекой, – тихо сказал Ион, любуясь возникающей из ущелья оптической иллюзией. – Он говорил, что оно течёт рекой, и ты как в лодке плывёшь, пока не найдёшь, где можно якорями за дно зацепиться, а, может и кусты какие на берегу, и не остановишь свою лодку и время для себя… Это и есть стазис – место, где можно бросить якорь на реке времени. В пирамиде останавливается время. Древние египтяне об этом знали, они строили пирамиды…

Его перебил вызов коммуникатора.

– Слушаю, – ответил невидимому собеседнику Ион. – Мы почти в санатории, на Великой тропе рассвет встречаем. Да, летим уже…

Он закончил разговор и пояснил Жанне:
– Жена беспокоится. Они у нас с братом славные и тоже близняшки. Ну, трогаемся дальше?
– Ион, помогите мне пройти до двери, – вдруг попросила Орк. – Начала кружиться голова и появился страх высоты. Я боюсь этой пирамиды. В ней что-то есть…
Она пошатнулась, и Петерс едва успел её подхватить и оттащить от края обрыва. На руке женщины тревожно запищал браслет жизни.
– Зет, вызывай помощь из санатория, Жанне плохо! –заорал Ион брату, сразу оценив ситуацию. Поймав брошенную братом автоматическую аптечку-диагноста  первой помощи, он закрепил её на руке женщины. Оценить её состояние по лицу мешала маска,  Петерс нащупал её края и попытался стащить, но получилось криво: тонкий материал разорвался и открыл только часть спокойного и красивого лица с наползающей на него печатью вечного покоя. Браслет жизни выл всё сильнее, но уже слышался шум подлетающего коптера с медиками.
– Мы ничего не смогли сделать, – говорил братьям через полчаса врач прилетевшей бригады. – Почти одновременный отказ всех органов. Инспектор Орк ушла из жизни.
– Не Орк она, – с тяжёлым вздохом сказал Ион. – Жанна Орсер, поправьте в своих записях. Жанна Орсер.

Медики улетели, братья остались вдвоём.
 
– Проклятие какое-то, – в сердцах произнёс Ион. – Просто пропасть в душе  от потери. Что теперь сказать Франсуа?

Зет угрюмо молчал, проклиная себя за идею посадки на Великой тропе.

– Я сейчас попрошу вернуть Франсуа Орсера домой в Церн, там ему сам расскажу о сестре. Дома и стены лечат, – решил Ион. – Запроси сводку его состояния, Зет, я что-то боюсь уже вмешиваться…
– Ты просто человек сейчас, а не директор департамента Службы безопасности Земли,  Ион. Отойди в тень, отдышись, я всё сделаю без тебя, – отозвался Зет. – Жанне не надо было надевать маску и возвращаться к образу «инспектора Орк».  Природа мудра, от иных времён она оставляет человеку память, в которой он что-то может забыть, хотя бы для того, чтобы начать сначала. Человек не может жить в нескольких временах, как и тот супермозг в Церне, о котором вы говорили. Авария в Церне на самом деле вызвана не проколом времени, а его расслоением, даже графит карандаша годовыми кольцами переструктурировался. Франсуа жив, спит крепким сном, вижу информацию... Пишут, что провалы в памяти. Эх…

Ион на ощупь нашёл и молча пожал руку брата. Некоторое время они сидели молча и смотрели на ущелье. Первым нарушил затянувшееся молчание Ион.

– Надо возвращаться к месту действия. Зет, ты посмотрел, что там за тупик, в котором ко мне села Жанна?
– Посмотрел, когда летели сюда на автопилоте, там мне не до этого было. Парк там.
– Парк?!
– Да. По карте – «Парк заповедных троп»: «Тропа влюблённых», «Тропа разбитого сердца»,»Тропа надежды» и так далее. Сентиментальный природный пси-парк. Можно запросить её геолокацию и уточнить маршрут, там есть уличный терминал Службы Жизни, но теперь нам придётся запрашивать через своё ведомство, официально: Жанна погибла. А для этого возобновлять поисковое дело.
– Бюрократия, тудыть её растудыть, – проворчал Ион. – Сейчас, инициирую…

Он вытащил свой коммуникатор и затих над ним, потом позвонил какому-то сотруднику и отдал распоряжения. Зет краем уха слушал разговор брата и думал о своём. Франсуа Орсер с самого начала скрыл свои личные связи с Жанной Орк, теперь, как сказали медики, есть провалы в памяти, он может вообще её не вспомнить. От шокера память не страдает, её мог стереть только пси-блок, который обнаружил у архивиста Ион. Был ли пси-блок у Жанны Орк, теперь знает только небо. Можно, конечно, поднимать в базах Службы Жизни её ментограммы, но они снимались с сотрудников для совершенно иных целей, не для выявления следов пси-оружия. В том, что они столкнулись именно с оружием, Зет Петерс не сомневался. Как можно изменить реальность? Да очень просто: создав искусственно препятствие на развитии событий. Аварию, например.

– Ион, послушай… – начал Зет. – Тебе не кажется странным, что Жанне стало плохо при виде пирамиды из ущелья? Я думаю, что у неё, как у брата, был поставлен пси-блок, который её «выключил» из жизни. Более чем уверен, что авария в Церне была вызвана искусственно.
– Зачем?
– Для того, чтобы остановить то успешное направление исследований и потом тихой сапой завладеть его результатами.
– Или для того, чтобы не дать себя опередить, – заметил Ион. – Ты верно мыслишь. А я вот снова вспомнил про нашу встречу с «форточкой», помнишь?

Зет кивнул. Некогда кучка высокопоставленных параноиков во главе ряда стран чуть не поставила крест на всей истории земного разума, создав супермозг, известный как «форточка». Его можно было только безжалостно уничтожить: никаким перепрошивкам и перевоспитаниям он не поддавался. «Форточка» - это по сути тот же фашизм двадцатого века, только информационный. Это было информационное оружие. Его действие основывалось на том, что  захватывались и фильтровались с орбиты или Луны  все земные коммуникации, в них всё становилось фейком. Когда «форточка» открывалась, то на Земле наступала глобальная Варфоломеевская ночь. Ужас. Ну представьте себе, что на оживлённой трассе ошибочно расставлены электронные дорожные знаки. Она тут же будет парализована авариями и пробками. Мы в повседневной жизни не отдаём себе отчёта, насколько зависим от достоверной полной и точной информации. Без неё все наше бытие будет парализовано, а сразу стать первобытными и спуститься от своих благ к пещерам, собирательству, охоте  и костру мы вряд ли сможем… Следы «форточки» они нашли на Луне, чуть не погибнув сами, благодаря самоотверженности супругов Лель – погибших родителей маленькой Марианны, которую потом удочерили Мих и Ханни Кашины, а Вебсик сохранил их образы в своём доме-цветке, чтобы облегчить малышке утрату. Ростислав Петрович, их любимый начальник, говорил, что с момента появления компьютерных технологий человечество разделилось на две части: одна часть создавала технологии, а другая – создавала вирусы для их уничтожения и вольно или невольно содействовала их распространению. Постоянная информационная нагрузка на мозг человека приводит к тому, что он сам начинает с ней бороться, причём, весьма примитивно: переводит ценную информацию в фон и не замечает её, а поддаётся фейкам разного рода. «Форточка» – это не пушка, которая бабахнет, и всё тут,  нет. Её и назвали «форточкой» потому, что она создаёт долговременный незаметный сквозняк, который может простудить всех.

– Элементы технологии похожи, Ион, соглашусь, но это не «форточка», – возразил Зет. – На попытку направленной диверсии больше похоже. Некие «организаторы эксперимента», о который упоминала Жанна, тебя не настораживают?
– Эксперимент со временем организовывал супермозг.
– Весь вопрос в том, Ион, какой супермозг, земной или марсианский? – улыбнулся Зет. – Если марсианский из Марсианской Автономии, то объяснимы всякие пси-блоки, поставленные участникам, и отсутствие информации в земных архивах. Свой супермозг в Автономии был: на орбите Марса потерпел аварию и взорвался автоматический планетолет, перевозивший контейнеры с новейшим супермозгом для обсерватории на Ганнимеде, но груз не пропал –именно тогда Автономия получила «неизвестно откуда» супермозг – качество подготовки программ вещания резко возросло и  всё чаще идеи расцвета Автономии связывались с самоуничтожением земной цивилизации, которая, впрочем, с этим явно не спешила и боролась с выпавшими на её долю природными испытаниями.
– Брат, тебе очень полезно сидеть ранним утром на краю пропасти, – довольно улыбнулся Ион. – В этом что-то есть, давай копать.

Продолжение http://proza.ru/2021/10/05/1483