Скованные одной цепью

  Существует известный фильм Стенли Крамера с таким названием, давший такое же название другим произведениям. В фильме два беглеца из тюрьмы, два совершенно разных человека, скованные одной цепью белый и чернокожий, вынуждены научиться понимать друг друга, чтобы действовать согласованно и выжить. 
  Не так давно моё внимание привлекло озаглавленное так же сообщение в интернете о паре влюблённых из Харькова, которые ради сомнительной популярности, «хайпа», как сейчас принято говорить, решили сковать по одной своей руке наручниками и объединяющей цепью и прожить в таком состоянии как можно более продолжительное время, доказывая тем самым свою любовь друг к другу, и попасть в книгу рекордов. У меня сразу мелькнула мысль: «Глупость вы задумали, не кончится это добром!» И я, конечно, оказалась права: продержавшись 123 дня и получив сертификат о мировом рекорде, пара освободилась не только от цепи, но и друг от друга. Любовь не выдержала испытания. Новое сообщение гласило, что «скованные цепью влюблённые расстались: просто полная непереносимость».
  А уверенность моя, что так и случится, основывалась на ставших мне известными ещё в подростковом возрасте воспоминаниях Лоны Иделевны Лернер, подруги моей покойной мамы. Память моя совершила вдруг скачок, вернув в то далёкое время, вспомнилась даже, не знаю, как сохранившаяся в глубинах памяти, фамилия маминой подруги, о которой я ничего не слышала много-много лет.
  Однажды, девчонкой, я вошла в комнату, где находилась мама с подругой и увидела сидящих за столом маму и Лону Иделевну, вытирающую слёзы с раскрасневшегося от волнения лица. Мама сразу отослала меня из комнаты, а у женщин продолжался разговор. После ухода гостьи мама, часто служившая жилеткой для слёз и хранительницей тайн своих подруг, рассказала вкратце моему отцу и мне то, что с эмоциями поведала ей на этот раз подруга. Не касаясь подробностей пережитого самой плакавшей женщиной.
  Лона Иделевна, коренная черновчанка, во времена, когда наш город Черновцы принадлежал королевской Румынии, состояла в еврейской молодёжной организации коммунистического толка, была арестована сигуранцей и какое-то время содержалась в заключении по политическим мотивам.
  Сигуранца – это тайная политическая полиция, существовавшая в Румынии с 1921 по 1944 год, целью которой было противодействие оппозиционным правительству организациям, а девизом – «знать всё, быть повсюду и не проявлять себя». С 1938 по 1940 годы сигуранца для выполнения своих задач следила в Черновцах за деятельностью левых политических сил, еврейских организаций, за коммунистической пропагандой и почти не была ограничена в своих правах. Могла без получения санкций арестовывать и помещать в заключение людей, замеченных в принадлежности к неугодным организациям или занимающихся политической деятельностью, не одобряемой властями. В тюрьмах применялись пытки физические и психологические. 
  Прежде чем написать это, я просмотрела много материалов в интернете о разного рода пытках, не вникая в подробности, но стараясь найти упоминание о такой пытке, которую применяла сигуранца к политзаключённым в Черновцах и о которой рассказала Лона Иделевна.  Состояла она в следующем: людей, членов организации, объединённых общей идеей, состоящих в дружеских отношениях, а иногда и любящих друг друга, о чём было известно тайным агентам сигуранцы, попарно приковывали вплотную человек к человеку. В результате этого через некоторое время, находясь в тесной близости, они начинали ненавидеть друг друга. И это действовало всегда безотказно. Уничтожалась и дружба, и любовь, и, что являлось главным для сигуранцы, -  организация. Терялась связующая идея.
  Вы можете возразить: «А как же, мол, харьковская пара, продержавшаяся 123 дня?» Но тут нужно учесть, что цепь, соединяющая их наручники, была длиной около тридцати сантиметров, и девушка могла даже продолжать работу стилиста в салоне красоты. Да и цепь, сковывающая героев вышеупомянутого фильма, не слишком ограничивала движения беглецов.
  Ненависть, возникавшая у скованных заключённых, ранее близких людей, оставалась на долгие годы после освобождения из тюрьмы. Люди, прошедшие через это, даже встречаясь случайно на улице, старались избегать смотреть друг на друга, чтобы не встретиться взглядами. И даже те, кто раньше любил друг друга. Смею предположить, что так потеряла свою любовь, и сама Лона Иделевна. Одинокая и замкнутая, она не имела ни мужа, ни детей, ни родственников, да и из друзей у неё была лишь моя мама, которая одна могла хоть немного отогреть её израненную душу.
  К сожалению, возраст, в котором я услышала об этом виде пытки, не способствовал возникновению интереса к подробностям, которые хотелось бы узнать впоследствии. Не знаю, на какое время сковывались попарно эти несчастные, через какой срок возникала вражда, в каких частях тела они соприкасались друг с другом, в каком пространственном положении находились скованные, как осуществлялись их физиологические потребности.            Но эта пытка, понятное дело, была выгодна карателям тем, что не оставляла видимых следов. Страдала лишь психика.  В зрелые годы всё это вызывает раздумья о тайнах психики человека, о необходимости личного пространства.
Как говорил Шопенгауэр, «в одиночестве каждый видит в себе то, что он есть на самом деле», из чего можно сделать вывод, что не имея возможности остаться наедине с собой, человек теряет своё «Я», самого себя. И о тех границах общения, которые являются приемлемыми для разных людей в разных обстоятельствах, в многообразных взаимоотношениях человека с человеком и о хрупкости сознания, хрупкости человеческой души. И о невыносимых страданиях, которые может причинить человеку человек. Намеренно или невольно.