Клавдия Федоровна

 Возвратившись вечером с работы, Антон прилег отдохнуть. Поставив будильник на два часа сна, он прилег на диван и тут же погрузился в глубокий сон. Усталость брала своё, только поэтому закончить сбор чемодана к отъезду он отложил на эти два часа, в надежде на то, что, поспав немного, к нему возвратятся хоть какие-то силы и он сможет наконец-то завершить подготовку к отъезду в отпуск. Все дела на работе он успел завершить, не считая тех, которые можно было доделать без всяких усилий.
Телефон Антона звенел не переставая. С момента его погружения в долгожданный сон прошло каких-то пять минут. Несмотря на то, что даже во сне Антон ясно понимал, что звонит его телефон, в котором он запрограммировал будильник, он никак не хотел просыпаться. Антон не верил, что так быстро пролетели два часа. Усталость в его уже немолодом теле так вжилась в него, что никак не хотела покидать его, а тело до мозга костей жаждало отдыха.


Телефон звонил, не переставая, проникая своим занудным звоном в уснувшее сознание Антона. Проникнув сначала в подсознание, разбудив его, звонок в конце концов пробудил и сознание. Антон, открыв глаза, наконец-то начал понимать, что звонит его телефон, который говорил, что на том конце провода кто-то очень хочет дозвониться до него. Господи, когда же это прекратится? — поворчал Антон. Поднимаясь с дивана, он на подсознательном уровне начал понимать, что запланированный отдых, как и сборка чемодана сегодняшним вечером, не получится. Взяв телефон в руки, Антон увидел знакомый номер, но продолжавшаяся в нём борьба со сном не давала ему вспомнить, кому он принадлежал, и только тогда, когда он услышал голос в телефоне, он понял, что звонила его давняя знакомая. Антон, это я, Татьяна, — услышал в трубке слова знакомой, которые она произнесла дрожащим голосом, который через секунду перешел в слезы. Татьяна плакала и поначалу не могла объяснить, что произошло. Антон знал, что у его знакомой мама опять приболела, об этом ему сообщила их общая знакомая, и, возможно, ей намного хуже. Успев только подумать об этом, на том конце провода Татьяна, успокоившись, начала рассказывать о случившемся. — Антон, я нахожусь в больнице. Сюда привезла маму, которая в тяжелом состоянии. Я в отчаянии и не знаю, что мне делать. Антон, осознав, что подходит время чрезвычайной ситуации, что его знакомой нужна помощь и поддержка, тут же принял решение поспешить в больницу. — Танюша, жди, я сейчас подъеду. Антон, бросив трубку, оделся, вызвал такси и поспешил в приемный покой районной больницы, где находилась его знакомая и её тяжелобольная мама. Нашел он их в кабинете флюорографии. Клавдия Федоровна лежала на больничной каталке, ей только что сделали флюорографию груди и органов таза. Татьяна, увидев Антона, бросилась к нему навстречу со слезами. — Антон, спасибо, что пришел, я одна и в растерянности. Вот через час после приезда скорой в больницу нам сделали флюорографию. Вот ждем результата. Антон, оценив обстановку, сразу же поспешил в лабораторию, где проходила проявление флюорографического снимка. — Рая, — обратился Антон, зайдя в кабинет знакомого врача-флюорографа, — снимки проявили? — Один проявили, сейчас будет готов второй, — сказала Рая, увидев Антона. — Что это, мама твоей знакомой? — поинтересовалась Рая. — Да, — подтвердил Антон, — очень хорошая знакомая, друзья детства. — Скажите, честно, девочки, что показывает снимок? Сами понимаете, Клавдии Федоровне уже за восемьдесят пять, у нее глубокая деменция. Ждать чего-то лучшего уже, я так понимаю, не стоит.

Не стоит думать о плохом, — сразу перебила Антона дежурный врач, — всегда есть надежда, поэтому о худшем говорить еще рано.

Молчавшие до этого врач-флюорограф Рая, знавшая хорошо Антона, сказала:

— Честно скажу, Антон, ничего хорошего. Есть подозрение на онкологию, но для этого надо сдать анализы на ПСА, посоветоваться с онкологом.
Выйдя в кабинет флюорографии, подойдя к каталке, на которой лежала его давняя знакомая Клавдия Федоровна, он услышал едва слышные непрекращающиеся стоны, еще раз подтверждающие тяжелое состояние мамы Татьяны.
Татьяна, выйдя из кабинета флюорографа, услышав непрекращавшиеся стоны матери, подошла к ней, стала гладить её по голове и произносить: «Мама, потерпи, мы сейчас что-нибудь придумаем», — потом, повернувшись к дежурному врачу с мольбой в глазах, произнесла: «А нельзя ли ей сделать обезболивающий укол?»
Дежурный врач, посмотрев сначала на Татьяну, потом на Антона, выдержав паузу, произнесла:
— Конечно, конечно, это возможно, сейчас мы посмотрим, что у нас есть, а вы пока везите её на первый этаж в процедурный кабинет, там и сделаем укол, и возьмем кровь на анализы.
Клавдия Федоровна сама не могла передвигаться, и хорошо, что в больнице мы могли её передвигать на больничной каталке. Так что из кабинета флюорографии, находящегося на втором этаже больницы, в процедурный кабинет мы доставили больную без проблем. Буквально через несколько минут к нам подошла медсестра и попросила помочь переложить больную на бок, чтобы сделать обезболивающий укол. Татьяна подошла к маме, убрала одеяло, которым была накрыта мама, и попросила Антона помочь повернуть маму на бок, чтобы медсестра смогла сделать укол. Во время этой процедуры Татьяна заметила, что мама сходила под себя, и требуется замена подгузника.
- Татьяна, - обратился Антон к дочери Клавдии Федоровны, - а ты не взяла с собой подгузники?
- Кто бы знал, что они будут нужны, - с сожалением ответила Татьяна.
Как раз в этот момент в процедурный кабинет вошла еще одна дежурная медсестра, хорошо знакомая Антону. Услышав разговор Антона и Татьяны, Анна, так звали дежурную медсестру, произнесла:
- Сейчас я сбегаю на пост в отделение и принесу вам подгузник, подождите минут пять, - и тут же пошла в терапию.
В этот момент медсестра, сделав обезболивающий укол Клавдии Федоровне, поспешила на пост. Уходя, она обратилась к Татьяне и Антону:
- Вы пока не вывозите её из процедурной. Сейчас я приду, и мы возьмем еще кровь из вены, чтобы сделать биохимический анализ крови. Вы же завтра пойдете на прием к врачу-онкологу, покажите ему.

  Татьяна была удивлена изменению отношения медицинского персонала к её проблеме. Буквально час назад никто даже не подходил ко мне, а сейчас все буквально забегали.
- Антон, это всё благодаря тебе, чтобы я без тебя делала, — с чувством благодарности Антону произнесла Татьяна.

Антон, не любивший пользоваться своим служебным положением, замолчал и стал думать, как и куда повезут маму Татьяны. Оставить у себя он не мог, он уезжал в отпуск, везти в город было далеко, единственным правильным решением оставалось везти в дом-интернат, где Клавдия Федоровна находилась в последние полгода.
- Мы куда повезем маму? — Антон обратился к Татьяне.
- К тебе домой или в дом-интернат? Единственная наша проблема — транспортировка. В твою машину мы не сможем её даже перенести. До города далековато, больше часа езды, потом поднимать на седьмой этаж. Она просто не выдержит, — на ходу рассуждал Антон.
- Ты знаешь, я думаю, лучше в дом-интернат. Завтра, если что, будет лучше привести в поликлинику, — Татьяна, задумавшись, замолчала.
- Да лучше оставить в доме-интернате. Теперь нужно договориться со скорой, чтобы они отвезли маму туда, откуда привезли. Я пойду, сбегаю в скорую, может, несмотря на загруженность, помогут её отвезти, — Антон собрался и поспешил в скорую помощь, оставив Татьяну с мамой, которая вроде бы заснула после обезболивающего укола. Об этом говорили прекратившиеся стоны мамы.
Работники скорой сразу узнали Антона.
- У вас что-то произошло, Антон Григорьевич? — спросила дежурная скорой, принимающая звонки.
- Вы знаете, недавно вы привезли в приемное отделение больницы из дома-интерната маму моей знакомой. Её пока не могут положить в стационар по некоторым причинам. Это будет возможно только завтра, после обследования врача-онколога в поликлинике. Сегодня надо отвезти обратно. В связи с тем, что она не ходячая, мы даже не можем посадить её в машину. Я понимаю, у вас в связи с пандемией коронавируса много вызовов. Да еще с последними событиями у вас на скорой, но несмотря на это, вы не могли бы нам помочь и отвести нашу маму обратно в дом-интернат. Дежурная, посмотрев на Антона, замешкалась, но никак не могла отказать его просьбе. Посмотрев в журнал регистрации вызовов и найдя вызов из дома-интерната, она произнесла:
- Да, сегодня был вызов оттуда, женщину пожилую привезли. А что это ваша мама, Антон Григорьевич?
- Нет, это мама моей хорошей знакомой. Я понимаю, у вас много вызовов. — Антон замолчал и не знал, что делать. Приказать он не мог, подключать главного врача больницы ему не хотелось, но и оставлять проблему открытой, без решения, он никак не мог.
Дежурная, видя, что Антон замешкался от нерешительности, произнесла:
- Вы знаете, машина, которая привезла вашу маму, сейчас в городе, они повезли тяжело больного пациента, но они недавно звонили, будут где-то через полчаса. Когда приедут, я думаю, они смогут отвезти больную обратно в дом-интернат.
Антон, услышав, что вопрос транспортировки Клавдии Федоровны решается положительно, обрадовался и стал благодарить дежурную скорой помощи.
- Спасибо вам большое. Не знаю, что бы делали мы без вас в этой ситуации.
Не надо благодарить нас, Антон Григорьевич, ведь это наша работа. Вы оставьте нам свой телефон, когда приедет скорая из города, я вам позвоню, договорились.
- Еще раз большое спасибо, — Антон, обрадованный решением вопроса, попрощался с дежурной и поспешил в приемный покой.

- Ну что, помогут отвезти? — задала вопрос Антону Татьяна, завидев возвратившегося Антона.
- Сейчас скорая в городе, уже возвращается, тяжело больного отвозили. Сказали, приедет где-то через полчаса. Как приедет, перезвонят. Я оставил телефон.
- Что бы я без тебя делала, Антон, спасибо тебе.
- Как мама? — поинтересовался Антон, подойдя к каталке. — Вроде бы успокоилась, не стонет.
Да, после успокаивающего укола она сразу заснула. Ой, Антон, я даже не представляю, чтобы я делала без тебя. И укол сделали, и памперс принесли. Сейчас обещали анализы крови принести, теперь вот и скорую дают довести до дома-интерната. Уважают тебя здесь врачи, а что бы я сделала без тебя.

Через полчаса, как и обещали, работники скорой пришли в приемное отделение со своей каталкой. Фельдшер скорой и, как оказалось, водитель закатили свою каталку и попросили Антона помочь переложить Клавдию Федоровну на их каталку. Антон, никогда не делавший таких манипуляций с больными, не сразу сообразил, как это делать, поэтому тело больной мамы показалось ему очень тяжелым.
— За простыню бери, за простыню. Поживей, говорю, и аккуратней. Смотри, не урони, — произнес водитель скорой в приказном тоне.

Антону сразу показалось, что водитель заметил его нерасторопность и этим самым вызывал раздражение. Антон же, неопытный в делах медиков, тут же выполнил указание водителя. Крепко ухватился за простыню, и они втроем переложили Клавдию Васильевну на их каталку. Водитель тут же решительно покатил её к выходу. Подвезя её к машине скорой, он умело втолкнул каталку в скорую и закрыл задние двери.

— Кто поедет с больной? — спросила фельдшер.
— Я, — тут же ответил Антон.
«А обратно пешком пойдешь?» — как-то резко ответил Антону водитель, выражая недовольство его неумелостью.
— Татьяна за нами поедет на своей машине, — ответил водителю Антон и сел в салон скорой.

До деревни, где располагался дом-интернат, езды было минут двадцать-тридцать. Антон хорошо знал эту дорогу. Хотя дорога была асфальтированной, но на части дороги было много выбоин и ухабин. Жители деревни не раз писали жалобы в социальных сетях не только на имя руководителя района, но и главе республики о том, что на дороге требуется сделать ремонт, но по причине отсутствия денег воз и ныне там.
Сев в салон скорой, Антон ощутил жуткий холод. Он тут же стал поджимать одеяло, которым была накрыта Клавдия Федоровна, под неё, чтобы как-то сохранить тепло и согреть её. В начале пути Клавдия Федоровна лежала спокойно, чувствовалось действие успокоительного укола, но на кочках, когда машину начало трясти, она стала глубоко и тяжело вздыхать. Каждая тряска откликалась болью в теле тяжелобольной мамы Татьяны.
Антон, чтобы как-то успокоить Клавдию Федоровну, взял её руку в свою и сжал её. Клавдия Федоровна тоже сжала руку Антона, таким образом Антон понял, что она понимает, что она не одна и с ней есть кто-то рядом. Всю дорогу Антон следил за одеялом и пожимал его, чтобы как-то сохранить тепло под одеялом, под которым лежала Клавдия Федоровна. Было открыто только её лицо. Антон смотрел на него, и в какой-то момент ему показалось, что перед ним лежит его мама. Лицо мамы он запомнил на всю жизнь. Ему показали его в последний раз перед похоронами. Она лежала, завернутая в белый саван, в доме бабушки, и после омовения всех просили подойти попрощаться с ней. В этот момент Антон почувствовал, что Клавдии Федоровне осталось совсем немного, что её жизненный путь подходит к концу. И он непроизвольно начал читать ту единственную христианскую молитву, которую он знал: «Отче наш». Он читал всю дорогу до дома-интерната и просил Бога помочь душе Клавдии Федоровны закончить жизненный путь, отпустить её грехи, простить её и принять её к себе.
Удивительно устроена жизнь, думал Антон, Бог сохранил его жизнь, чтобы он оказался сегодня рядом с Татьяной в самые трудные дни в её жизни, чтобы помочь ей выдержать, сохранить самообладание и твердость духа в наступающие дни жизненных испытаний. А главное, чтобы он, Антон, молился именно в тот момент за Клавдию Федоровну, когда у неё начался обратный отсчет заканчивающейся её жизни, отчет между жизнью и смертью у самого родного человека Татьяны, её мамы. Для Антона же уходил человек, связывающий его с самыми близкими ему людьми — его отцом и его матерью, которые прожили бок о бок с Клавдией Федоровной самые счастливые их годы жизни, когда у них появились их дети — они: Антон и Татьяна, которые дружат и сейчас, как и их родители в далеком прошлом.
Клавдия Федоровна умерла через день после отъезда Антона в отпуск. Об этом сообщила ему Татьяна. Она ушла, не приходя в сознание. Деменция и сопутствующие болезни способствовали её скорой кончине. Клавдия Федоровна до последнего ходила, кушала, общалась с обслуживающим персоналом. Последний приезд Татьяны, а она еженедельно посещала мать, привозила лекарства и всё необходимое, Клавдия Федоровна слегла и больше не вставала. С этого момента до её смерти прошло чуть больше недели. Клавдия Федоровна до последнего сама ела, сама принимала туалетные процедуры. Всегда, когда приезжала к ней дочь, она её узнавала. Когда спрашивали: «Кто это?» — она отвечала: «Это дочь моя, Татьяна».

  Похоронили Клавдию Федоровну рядом с её мужем на Касимовском кладбище. Приехали её сестры, которые у могилы просили прощения у неё за то, что так и не могли её посетить при жизни. Была старшая дочь, которая отказалась смотреть за больной матерью, но зато сделала всё, чтобы оставить за собой квартиру, и которую при получении документов тут же продала. Антон во время звонка Татьяны принес ей соболезнование в связи с кончиной матери, советовал держаться и провести все положенные похоронные процедуры. Большую помощь в организации похорон оказали сотрудники дома-интерната, которые уже имели опыт в этих делах. Они посоветовали похоронное агентство, которое все заботы по похоронам взяло на себя. Тело покойной Клавдии Федоровны омыли, одели, а потом уложили в гроб в самом морге. Обряд отпевания был проведен в похоронном зале, открытом при городском морге. Доставку гроба с телом покойной на кладбище, копку могилы, а затем похороны осуществили сотрудники ритуального агентства. Татьяна выступила с речью на могиле матери. В своей речи она сказала, что сделала всё, чтобы облегчить жизнь матери в последние годы. За ней был организован уход, она снабжала её постоянно лекарствами, а сегодня организовала похороны, чтобы проводить в последний путь родную маму. Её совесть как дочери чиста как перед самой собой, так и перед Богом. Поминальный обед Татьяна провела у себя дома, где были самые близкие её родные, близкие и друзья. Уже после похорон Антон несколько раз звонил Татьяне. Он, как человек, еще в детстве потерявший отца и проплакавший его потерю, и похоронивший мать, после возвращения из армии знал, что боль от утраты самого близкого и родного человека — матери — может залечить только время.