Глава 2. Пистолет в смазке, граната в печке

     С началом войны Николай Мазко не сразу попал в действующую армию. Как военком, он не смог одномоментно освободиться от своих обязанностей. Поэтому Полина перед отправкой на фронт привезла детей к нему, уже в станицу Лабинскую. Николай, как оказалось, женился на очередной восемнадцатилетней девушке. Детьми ему заниматься было совершенно некогда, поэтому шестилетний Владилен и четырёхлетний Ивсталий полностью оказались на попечении его новой жены. Имени её, к сожалению, не сохранилось в памяти, хотя роль в жизни моего отца она сыграла значительную.
     Но уже вскоре Николай поступил в кавалерийскую часть. Не могли же его шашки висеть спокойно на стене. Один раз, правда, на побывку приехал. Да так, что на всю жизнь запомнился его гостинец. Это был целый ящик халвы! Настоящее сокровище в то время. Лакомство было не совсем похоже на одноименное современное: оно состояло из зёрнышек и по структуре больше напоминало козинак, только сильнее спрессованный.
     Но халва быстро закончилась. И мирная жизнь тоже. Под натиском вражеских войск пришлось спешно отступать на Кавказ. По дорогам потянулись обозы. В одном из них, сформированным Лабинским военкоматом и возглавляемым еле живой полуторкой, заняли своё место дети военкома и его молодая жена. Заваленная вещами полуторка задавала темп всему обозу. Скорость движения, надо признаться, была черепашья, потому что приходилось часто останавливаться на ремонт. Тогда шофёр давал себе волю, нещадно ругая в очередной раз вышедшие из строя свечи. Возможно, для остальных «средств транспорта» это было хорошо, потому что они представляли собой подводы с вещами, каждую из которых тянула «одна лошадиная сила». И этой «лошадиной силе» тоже требовался отдых, а также кормёжка. Хотя вопросы питания в обозе в общем были налажены. Был какой-то общественный запас продуктов, еду готовили на всех.
     А вот с ночлегом получалось всё стихийно. Останавливались вечером, где придётся, и укладывались спать на те же подводы. В один из таких вечеров обоз расположился у большого поля. Владилен решил «разведать обстановку» и почти сразу наткнулся на что-то, тщательно завёрнутое в белую полотняную тряпку. Развернув находку, он увидел, что это был пистолет. Истинный сын военкома сразу осмотрел оружие, понял, что всё с ним в порядке, снял с предохранителя и попробовал произвести выстрел. К большому сожалению, смазка загустела и выстрелить не удалось. Но в это время сзади неслышно подкрался повар обоза и… то яркое чувство обиды Владилен запомнил на всю жизнь. Повар отобрал находку. Как назло, пистолет был небольшой по размеру, как раз подошёл бы… но увы. С этим оружием не сложилось.
     Тем временем обоз добрался до Военно-Грузинской дороги, и по пути стали попадаться посёлки, где шла своим чередом более-менее мирная жизнь. Отцу, как и другим детям, довелось даже поучаствовать в изготовлении вина. Им поручили давить ногами виноград. Для детей из обоза это было в диковинку, а для местных жителей – повседневностью, так как посёлки были большей частью грузинские. Отец тогда их сильно не различал. Случилась, правда, стычка с одним местным пацаном. Тот что-то руками изобразил, а это, как оказалось, был вызов на бой. Ну, подрались немножко. Отец даже не запомнил, чем там дело кончилось. Гораздо больше отложилось в памяти самое настоящее землетрясение. В одном из посёлков, где обоз оставили на время, распределив людей по домам с помощью местного начальства, вдруг задрожала земля. Трясло так, что шатались все постройки. Но, вроде, ничего сильно не разрушилось и никого не убило.
     А вот следующий случай, который произошёл в том же селении, мог привести уже к непоправимым последствиям, если бы Владилен не был, опять-таки, сыном военкома и не знал правил обращения с оружием. На сей раз он нашёл гранату. Вынул запал. Он знал, что внутри только тол, и в таком виде можно её и в печку положить. Он так и сделал. Взрыва не было, потому что отсутствовал детонатор. Тол просто сгорел. Можно только предположить, какие слова приходили на ум восемнадцатилетней девушке, вынужденной путешествовать со столь шустрой «обузой».
     Тем более, что обоз прекратил движение, не доезжая до Тбилиси. Дальнейший путь молодой жене военкома, а по совместительству – няньке пришлось проделать самостоятельно. Добравшись каким-то образом до столицы Грузии, она с детьми поселилась в доме над Курой.
     Дом стоял над Курой в буквальном смысле, потому что его балкон находился над самой водой. Некоторые доски уже обветшали, и через дырки можно было смотреть на стремительно бегущую реку. Это было непривычно и страшновато. Ещё с этого балкона было видно мост через Куру. Очень ярко и детально запомнился связанный с этим местом случай, свидетелем которого был мой отец. С моста в воду упал мальчик. Его сразу понесло течением. Тут же за ним прыгнул военный. Ничего с себя не снимая, прямо в сапогах и с орденами. Высота там была – два-три этажа. Как тот, так и другой могли запросто разбиться. Но повезло обоим. Мальчишка даже не успел промокнуть целиком. Когда вода его несла, он держал руки вверх, зажимая в одной из них коробок спичек. Даже ноги его были немного приподняты. Военный быстро вытащил его на берег. Отец пытался потом найти это место, будучи уже взрослым, но сделать это ему не удалось.
     А тем временем, немного придя в себя после дороги, вынужденная нянька принялась разыскивать мать. Потому что при обозе они могли рассчитывать хотя бы на питание. А здесь у них не было ни денег, ни еды, ни постоянного жилья. Девушка что-то продавала из вещей, и они что-то ели. Но долго так продолжаться не могло, и она стала писать письма. Как она сумела найти мать, до сих пор непонятно. Но девушка смогла это сделать, написать именно в ту стрелковую роту, где мать служила. Владилен запомнил несколько строк из этого письма: «Приезжай. Забирай своих детей, иначе они погибнут».