гл. 2. Заповеди Блаженства

(отрывок из гл.17 кн.10, 2006г)

 Десять  буддийский заповедей, ступени самосовершенствования классической йоги и  Декалог Ветхого Завета по сути схожи. Одни учения объясняют необходимость следования им утилитарными соображениями сосуществования единичного в Целом, другие - средством для освобождения от страданий, третьи ссылаются на Волю Творца. Удивительно то, что в любом мировоззрении нарушение заповедей одинаково делает нашу жизнь тяжелой. Оступаясь, мы платим страданием, но христианство дает надежду на прощение греха при искреннем раскаянии в нем. Это путь милосердия, заставляющий нас быть столь же милосердными к ошибкам ближних.

Православие очень интересно рассказывает о ступенях развития нашей души, чей истинный Дом – Царство Небесное. Преподаватель церковнославянского языка Валентина Борисовна, занятия которой я посещала, неожиданно открыла мне глаза  на совершенно непривычные для моего ума критерии достижения этого Дома. Я имею в виду Заповеди Блаженства, изложенные в Евангелии от Матфея. Путь в этот Дом чрезвычайно труден и состоит из ряда ступеней, ни одну из которых нельзя пропустить.

Первая ступень - обретение нищеты духа. Нищету духа толкуют все, кому не лень, и все – в меру своего понимания. Богословская точка зрения состоит в необходимости жажды общения с Богом, с духовным началом нашего бытия, от которого мы отошли. В практическом смысле обретение нищеты духа означает возникновение  глубокого и прочувствованного осознания того, что наши возможности – не более, чем количество воды в раковине, находящейся в море. Возможности Бога – это вся вода в море, и когда мы перестанем захлопывать створки нашей раковины, устав защищать «свою крепость», море сможет пройти через нас и дать нам все нужное в нужном количестве. Первая заповедь блаженства говорит о смирении, укрощении своей гордыни и оставлении  на волю Бога «заботы о дне грядущем».

Вторая ступень касается «плачущих». Это не те, кто сетуют на свою жизнь и обиды, причиняемые им. Это плачущие о своем несовершенстве, о грехах, в которые мы постоянно впадаем, нарушая те правила, которые Бог установил для нас в ветхозаветном Декалоге. Надо научиться раскаиваться в совершенном. Это не так просто, как кажется. Я, например, привыкла судить себя, исходя из собственных ощущений или представлений о добре или зле, что очень часто заводит меня в тупик. Трудно человеку, всегда жившему без отца, принять заповеди Отца не в  качестве осознанного вывода, а в качестве аксиомы, и не только принять, но довериться им. Раскаяние в своих ошибках и раскаяние в нарушении данного нам свыше установления вовсе не одно и то же.

Третья ступень заключается в  приобретении кротости. Кротость приходит только после обретения нищеты духа и раскаяния, иначе ее не достичь. Кротость – это состояние молчания (не хочется говорить, спорить, доказывать), это уступчивость (нет желания требовать чего-то для себя) и это довольство своей участью, какой бы она ни была. Тот, кто доверил себя в руки Бога, становится кроток. Тот, кто надеется на свои силы и на других людей, много говорит, прекословит и отстаивает свое мнение. Это внешнее проявление отсутствия кротости.

На четвертой ступени мы должны  «алкать и жаждать» правды больше, чем мы алчем материальных благ. Алкать и жаждать (желать утоления потребности в пище и питье) – главные побудители к действию обычного человека. Их всегда предлагает нам Змей, искушающий нас на удовлетворение телесных  потребностей. В понимании Церкви правда – это все то, что заповедал нам Отец Небесный. Душа не может жить без этой правды, хотя и свободна откликнуться на соблазны плоти. Чтобы войти в Царство Небесное нам необходимо преобразовать шкалу своих ценностей в сторону духовных целей. Целиться в Небо, а не в Землю. Ценить Бога больше, чем Жизнь. Только при этих условиях мы сможем «наследовать землю». То есть, целясь в Небо, попадем хотя бы в Землю - автоматически решим свои земные проблемы.

 Следующая, пятая ступень на пути к Царствию Небесному – милость. Это есть бескорыстное, незаслуженное деяние, совершенное по расположению души, без рассмотрения лиц и обстоятельств. Так Солнце оказывает «милость» всем – добрым и злым – одинаково. Если мы уже алчем «правды», то милость становится для нас доступной. Милосердие – это не просто добродетель, это – жизненный путь, на котором мы отдаем другим все, что нас обременяет: наше имущество, наши  привязанности, наши дарования. Через это милосердие Бог одаривает других.

Шестая ступень и шестое блаженство говорит о чистоте сердца. Здесь сердце – не физический орган, а сосредоточие всех душевных сил, воли, ума и чувств. Очищается сердце только милосердием к ближнему – к людям, тварям, растениям и даже вещам.. Пока мы думаем о себе, чистоты сердца нам не достичь. В Священном Писании образцом чистого служения является Авраам. Семидесятилетний старец сидел в зной под дубом и напряженно смотрел на дорогу. Он ждал случайных путников, сострадая тем, кто находится в пути, и жаждал оказаться им полезным. Завидев на горизонте трех путников, он начал молить Бога, чтобы они не прошли мимо и чтобы он смог оказать им милость - омыть их ноги,  накормить, дать отдых. Путники пришли в его дом  и оказались самим Господом, воплотившимся в облике трех ангелов. Чистота сердца Авраама была щедро вознаграждена – Господь сделал его отцом многочисленных народов. Когда мы делаем что-то по милосердию, все страсти от нас отходят, и тогда Господь готовит нам и утешение, и испытание. Через это испытание мы очищаемся. Господь являет нам себя только в чистом сердце человека.

Седьмая заповедь и седьмая ступень совершенствования требует от человека стать миротворцем. Мир творит Бог, но человек способен стать подобием божьим. Творить мир может только чистый сердцем человек, ибо в нем есть покой. Сердце становится покойным, когда берет на себя тот крест, который дает ему Бог, идет вслед за ним. Дух пронизывает покойное сердце. Не надо огромных усилий, надо время от времени подниматься на встречу с Господом, принимать от него его спокойствие и возвращать его другим людям. Только от человека зависит положить предел злу. Если мы не отвечаем на зло злом, мы - миротворцы.

Восьмая и девятые ступени говорят об одном и том же и различаются только степенью достижения. Они проверяют нашу готовность способностью принять изгнание правды ради и даже любые мучения Господа ради. Когда мы становимся на новую жизненную стезю, со всех сторон начинается противоборство. Только начнешь что-то менять в себе, как возникают обстоятельства, мешающие это сделать. Люди, казавшиеся друзьями, становятся твоими противниками. Чем сильнее стремишься к кротости и миролюбию, тем больше тебя провоцируют на проявление страстных, неуправляемых реакций. Чем больше жаждешь радости и любви, тем настойчивее жизнь создает поводы для уныния и отчаяния. Демоны не могут простить нам наших намерений. Люди – орудия демонских сил. Господь попускает нам терпеть трудности, чтобы укрепиться в своей вере. Вера сильнее расцветает и быстрее умножается, когда подвергается гонению.

Если в восьмой заповеди идет проверка нашей способности защитить и укрепить праведные намерения относительно устройства собственной жизни, то девятая заповедь и девятая ступень совершенства касается людей, полностью посвятивших себя Богу. Они целиком принимают на себя иго Господа и становятся мучениками за веру. До конца убежденный человек не боится этих мучений, он желает их, потому что хочет принести себя в жертву ради любви. Претерпевая несправедливые страдания за Того, кого любит больше себя, такой человек получает наибольшую «мзду» в Царстве Небесном.

Смысл Заповедей Блаженства не случайно открылся мне по завершению очень трудного участка моего жизненного пути с  «Дарами Волхвов» и может быть рассмотрен в качестве своего рода Послесловия  к нему. Идеи Заповедей не были ни революционными, ни неизвестными мне. Более двадцати лет минуло с тех пор, как я впервые прочитала Евангелия. Заповеди Блаженства во многом повторяли вехи духовного пути, описанного множеством других знакомых мне эзотерических школ. Но, несмотря на  впечатление известности истин, они подавали их под совершенно новым, особым углом зрения и знаменовали собой начало моей новой, другой жизни, Предисловием которой являлись. Испорченность и несовершенство моей души еще не позволяло мне полностью избавиться от «служения бесам», продолжавшим управлять мною. Но даже краткого обращения к Христу – чтения и размышления о нем  - иногда оказывалось достаточным, чтобы одолеть это бесовское влияние и по-новому взглянуть на происходящее: не как на злосчастную и бессмысленную круговерть событий, которые работали против меня, а как на подарок любящего меня Бога, предназначенный исключительно для меня.

Я пока еще не знала, что есть МОЙ ДОМ, не была уверена, что не сбегу от христианского учения, в которое в последнее время глубоко и сознательно погрузилась, в мое собственное, стихийно сложившееся во мне «языческое» мировосприятие. Я только надеялась, что не сбегу. Мне стало спокойно на душе, чего не было очень давно.