Стажёр

           Наконец, за окном автобуса замелькали одноэтажные домики, маленькие, неказистые, похожие друг на друга, и настроение у Олега испортилось окончательно. Городок Уфимск, куда его направили после окончания высшего учебного заведения проходить положенную в таких случаях практику, ничем не отличался от сотен таких же невзрачных населенных пунктов в средней полосе России. Олег и не ожидал увидеть стеклянные небоскрёбы с широкими магистралями, хотя центр города его всё же приятно удивил: большая площадь, отремонтированные административные здания, торговый центр, и дальше — аккуратными рядами пару десятков разноцветных веселеньких пятиэтажек.

              Найти здание городского управления внутренних дел ему не составило труда. Пару вопросов у прохожих, и вот он уже на входе предъявляет документы постовому сержанту.
— К нам на стажировку? — улыбается тот. — Проходите к начальнику управления, второй этаж, последняя дверь.
— Спасибо.

             Олег прошел по пустынным коридорам, никого не встретив. Немного задержался перед дверью с табличкой «Фролов Вадим Ильич». Постучал, вошел, доложил по форме: Олег Александрович Белецкий, прибыл для прохождения практики. Седовласый мужчина лет шестидесяти просмотрел бумаги, которые протянул ему будущий стажер, и предложил присесть.
— Откуда к нам, Олег Александрович?
— Учился в Твери, окончил юрфак.
— Это хорошо. Следователи нам нужны. Сам понимаешь — специалистов не хватает. Все в столицу рвутся. А ты к нам
надолго?
— Пока не знаю.
— А почему следователем решил стать, сериалов насмотрелся?
— Так точно.
— Вот и я в своё время не один фильм про нашу доблестную милицию не пропускал, — признался мужчина. — А вот в жизни оказалось не все так гладко, как в кино. Там ведь преступников артисты изображают, а здесь приходится дело иметь с настоящими бандитами, которые и грозят, и оскорбляют, и пугают, и деньги за свою свободу предлагают. Многие не выдерживают, увольняются. Вот недавно, один сотрудник заявление мне на стол бросил. Не могу, говорит, больше, устал. И я его понимаю. Устал — ступай, уговаривать не будем. А на его место тебя оформим. Согласен?
— Конечно.
— У тебя как с жильём, нашел что-нибудь?
— Ещё нет.
— Что ж, пока можешь разместиться на нашей конспиративной квартире, — он выдвинул ящик стола и кинул на стол ключ с биркой, на которой значился адрес, — но, учти, это против инструкций. Так что в ближайшее время подыщи себе комнатку для ночлега. Почему только для ночлега? — спросил сам себя Вадим Ильич, и тут же ответил — да потому что, всё остальное время ты, я уверен, будешь занят на службе.
— Неужели так много работы?
— Невпроворот. Так что, настраивайся сразу. А со всеми текущими делами тебя познакомит наш старший следователь Ветров Николай Егорович. Его кабинет здесь же на этаже — найдёшь.
— Найду. Разрешите идти?
— Свободен.

               Николая Егоровича в кабинете не оказалось.
— На выезде, — коротко объяснил дежурный сержант. — Когда будет — неизвестно.
             Олег записал номер его телефона и отправился куда-нибудь перекусить. В торговом центре наткнулся на Макдоналдс. «И сюда эти закусочные добрались». Проглотил бигмак, выпил чашку кофе, затем заглянул на автовокзал, достал свою сумку из камеры хранения  и отправился обживать своё временное жильё.

            Находилась квартира в десяти минутах  ходьбы от  нового места работы Олега, поэтому на службу он явился, как и положено, к девяти, однако никого в отделении, кроме дежурного не застал. Николай Егорович, его наставник, в кабинете появился лишь три часа спустя.
— Был занят на оперативном задании, — объяснил он, отпирая дверь. — А ты, значит, стажер? Что ж, будем знакомы.

           Следователю было около пятидесяти. Усталые глаза, отрешенный взгляд. Он расположился за столом, указал на стул, стоящий напротив, зачем-то спросил:
— Женат?
— Нет.
— Правильно. Еще успеешь. Девушек в нашем городке хватает. Смотри не обожгись, — хотел добавить, — «как я», но передумал…
— Да, у меня, вообще-то, девушка есть. Осталась в Твери.
— За тобой, значит, не поехала?
— Мы так вместе решили. Надо же сначала  устроиться, осмотреться, а уж потом…

               Он вспомнил вдруг, какой скандал закатила ему Ирина, стоило ей узнать о том, что его направляют в какой-то там Уфимск. Она-то надеялась перебраться поближе к столице, а еще лучше в саму первопрестольную, поэтому ехать в городок, название которого ей даже слышать не доводилось, отказалась наотрез. Олег уехал один, надеясь,  что потом сможет ее уговорить, однако девушка на его сообщения не отвечала, а номер заблокировала.
 
— Вы знаете, — решил он перевести разговор на другую тему, — вчера Вадим Ильич сообщил мне о том, что у вас очень много незакрытых дел, а следователей не хватает.
— И в этом он был абсолютно прав, — покачал головой наставник. — Вот совсем недавно пришла женщина, вся в слезах, утверждает, что у нее пропала дочь. Мы ее попросили написать заявление, но дальше него дело не пошло. Возьмёшься?
— Конечно.

            Николай Егорович, нашел листок с заявлением женщины и протянул его Олегу.
— Там всё изложено, приступай. Каждый вечер будешь мне докладывать.
           Молодой человек поднялся.
— С чего посоветуете начинать?
— Для начала поговори с участковым, узнай, что там за семейка, и уже с готовыми фактами отправляйся к заявительнице. Потом поговори с соседями, с подругами пропавшей. Составь, так сказать, психологический портрет. Ну, а дальше — по обстановке.
— Понял. Разрешите приступать?
            Мужчина молча махнул рукой и углубился в изучение очередного документа.
            
             Опорный пункт полиции располагался на первом этаже одного из пятиэтажных домов. Но участковый, как водится, находился где-то на своём участке, и, чтобы не терять времени, Олег отправился по  адресу, указанному в заявлении. Нашел нужный дом, поднялся на этаж, позвонил. Дверь долго не открывали. Наконец, в коридоре послышались шаркающие шаги.
— Кто там? — Голос принадлежал женщине средних лет.
— Полиция, надо бы поговорить.
— Интересно о чем? Мы полицию не вызывали.
— Я по поводу вашего заявления о пропавшей дочери.
              Пауза длилась не менее минуты, затем замок щелкнул, и дверь открылась, но всё еще оставалась на страховочной цепочке. В узкую щель рассмотреть женщину было невозможно. Олег показал заявление.
— Скажите, это вы писали?
— Кажется, я. А вы что, нашли Олесю?
— Чтобы ее найти, я должен знать все обстоятельства ее исчезновения. Откройте дверь и мы поговорим.
— У меня не убрано.
— Ничего страшного. Я просто задам вам несколько вопросов, или вы хотите, чтобы мы вызвали вас повесткой?
            Услышав неприятное слово «повестка», женщина открыла дверь.
— Проходите на кухню, я сейчас.

            Вид у нее был сонный, волосы растрепаны, застиранный халатик застегнут не на те пуговицы. Она скрылась в комнате, плотно прикрыв за собой дверь, но Олег всё же услышал некоторые фразы разговора.
— Кого там нелегкая принесла? — спросил мужчина нетрезвым голосом.
— Из милиции, Олеську ищут.
— Ну, и пусть ищут, тебе-то что?
— Вопросы хотят задавать.
— Хотят, пусть задают. А ты отвечай.

            Олег прошел на кухню, но садиться за стол, заваленный немытой посудой, не стал. Остановился в проходе. Женщина вышла уже не босая — в стоптанных тапочках, халат застегнут правильно. Подошла.
— Слушаю вас.
— Для начала давайте познакомимся. Меня зовут Олег Александрович, фамилия Белецкий. А вы, судя по заявлению, — Нина Андреевна Мирзоева?
— Да, я Нина Андреевна. Задавайте свои вопросы, у меня времени нет.
— Хорошо-хорошо. Скажите сколько вашей дочери лет?
— Девятнадцать с половиной.
— Переломный возраст, вы не находите? Некоторые девушки уже замуж выходят. Может быть, ваша дочь просто переехала к своему молодому человеку? Она вообще с кем-нибудь встречалась?
— Не знаю я, с кем она встречалась. Она мне не докладывала. Ушла из дома и поминай, как звали.
— А вот перед тем как уйти у вас не было, скажем так, какой-нибудь ссоры, размолвки, выяснения отношений?
— Не было у нас ничего. Нормально мы жили.
— А Олеся, она, чем занималась — работала, училась?
— Ничем она не занималась. Болталась целыми днями с подружками своими. Всё песенки распевала, вот и дораспевалась.
— Вы сказали с подругами. А с кем конкретно она дружила? Вы можете назвать мне их имена, подсказать, где они проживают?
— Адресов я не знаю. Поэтому помочь ничем не могу.
— Скажите, а могу я осмотреть ее комнату?
— Нет.
— Почему?
— Потому что, для этого вам придется пройти через гостиную, а у меня, как я вам уже говорила, там  не убрано.
             «А скорей всего там отдыхает сожитель ненаглядный, — подумал Олег, — и если взрослой девушке, для того чтобы попасть в свою комнату, приходилось постоянно ходить через гостиную и лицезреть нелицеприятные картины, то неудивительно, что она сбежала».
— Скажите, а кто еще проживает в квартире?
— Это вас не касается. Ещё вопросы есть?
— Вопросов пока нет. Но если будут, то…
— Вот когда будут, тогда и приходите.

             Олег вышел от Нины Андреевны слегка озадаченный. Создавалось впечатление, что женщина не очень-то и расстроена от того, что ее дочь пропала. Что ж, придется искать ее подруг. Они-то уж наверняка знают и про Олесю, и про ее житие-бытие. Он еще решил побеседовать с соседями, но никто на этаже дверь ему не открыл. Лишь одна старушка этажом ниже рассказала, что в квартире наверху постоянно ругаются.
— Что ни день, то крики, вопли, посуду бьют, а потом, видно выпьют и затихают. А что касается Олеси — сказать ничего не могу. Давно ее не видела. Где пропадает — не знаю.
           Олег записал весь разговор на диктофон мобильного телефона, а когда вернулся в отделение, составил подробный рапорт о проделанной работе. Вот только предъявить его своему наставнику не смог. Николая Егоровича опять не было на месте. Ничего не поделаешь — служба. Она и опасна, и трудна… 
 
            Следующий день Олег начал с того, что отправился на автовокзал, узнать цены на съёмное жильё. Уж больно неудобно было ночевать на жестком диванчике, не раздеваясь, без постельного белья, без подушки. Квартирные хозяйки обступили его плотным кольцом, наперебой предлагая свои квадратные метры, недалеко и дешево. Олег записал несколько телефонных номеров, но снимать пока ничего не стал, отправился на встречу с участковым. Тот, к счастью, был на месте, но уже собирался на очередной вызов. Олег решил составить ему компанию, а по дороге побеседовать.
— Нина Андреевна Мирзоева? — переспросил сержант. — Знаю такую. Приходилось на вызовы выезжать. Живет с мужчиной, пьянствуют на пару. Где средства берут — неизвестно. Он вроде бы мелкими халтурами занимается. Ну, там, в частном секторе — кому крышу починить, кому огород вскопать. А вот насчет того, что их дочь из дома ушла — слышу впервые. Она в поле моего зрения ни разу не попадала. Живет, наверное, где-нибудь на квартире с пареньком, вот и всё объяснение.
— А криминал вы исключаете?
— Нет, конечно, этого добра у нас с избытком. Шатаются ребята от безделья вечерами, всё выясняют, кто на районе главней. Драки постоянно разнимаем, пока, слава Богу, без поножовщины,— мужчина отвернулся и сплюнул через левое плечо три раза, — вот недавно на соседнем участке притон накрыли.
— Что за притон, наркотики?
— Там всё вместе — и наркотики, и извращенцы. Я особенно не интересовался, у меня своих забот на участке хватает. И потом, с моим коллегой у меня натянутые отношения.
            Олег в отношения двух участковых вмешиваться не стал, спросил только:
— Вы, наверное, боритесь за звание образцового района?
— Ну, можно и так сказать. Мой номер, надеюсь, у вас есть?
— В управлении записал.
— Тогда, будем на связи.
          Мужчины  обменялись рукопожатиями и разошлись, каждый по своим делам.

            Олег осмотрел несколько квартир и в одну из них, которая понравилась ему и по расположению и по цене, перевез свои вещи. Хотел позвонить Ире, но понял вдруг, что она всё равно не ответит, убрал телефон и отправился в отдел составлять новый рапорт.

             Теперь ему предстояло отыскать подруг Олеси , чтобы собрать о девушке хоть какую-нибудь информацию, вот только где их искать? И опять ему на помощь пришел наставник. Просмотрев отчеты о проделанной работе, Николай Егорович посоветовал Олегу поговорить со школьными учителями.
— В нашем городе всего четыре школы, — объяснил он, — отправляйся в ту, что ближе всего к дому девушки. Она наверняка посещала именно ее. Там, я думаю, тебе расскажут много интересного.
— Вы, как всегда правы, Николай Егорович.
— Ладно, ступай.

             Середина августа. В школе во всю шла подготовка к новому учебному году. Пахло свежей краской, рабочие на носилках выносили строительный мусор. Олег постучал в кабинет директора. Вошел, представился. Объяснил цель своего визита и был удивлен тем, что женщина без труда вспомнила и Олесю и то, что ее классом руководила Александра Тихоновна, учитель биологии.
— Ее кабинет на третьем этаже. Вам повезло, она должна быть на месте.
            В кабинете зазвонил телефон, и женщина, извинившись, сняла трубку. Не желая отвлекать директрису от важного разговора, Олег кивнул и оправился на поиски классного руководителя Олеси Мирзоевой.

             Он поднялся по широкой лестнице на третий этаж, прошелся по пустынному коридору, который уже очень скоро наполнится шумной детворой, криками, беготней и вскоре оказался перед дверью нужного кабинета. Александра Тихоновна, услышав, что человек интересуется Олесей Мирзоевой, невольно улыбнулась.
— Я хорошо ее помню. Девочка неплохая. Училась правда не очень, но и в хвосте не плелась. Единый госэкзамен сдала, если мне не изменяет память, на сорок восемь баллов, и этого, конечно, не достаточно, чтобы поступить в институт.
— Скажите, а она с кем дружила? Из девочек, я имею в виду?
— С Инной Самохиной… Да, да, с Инной. Они сидели за одной партой. Ну, и, конечно, всегда ходили вместе.      
— А где она проживает, вы, случайно не знаете?
— Почему не знаю. Прекрасно знаю. Только она, кажется, замуж вышла. Я ее как-то встретила, смотрю, а у нее животик подрастает. Сейчас уже, наверное, родила. Надо бы ее поздравить.
— Вы мне дайте ее адрес. Я с ней поговорю, заодно и поздравлю.

            Из квартиры отчетливо доносился детский плач. Олег коротко позвонил. Дверь открыла молодая мама с младенцем на руках.
— Мальчик, девочка? — Спросил Олег, улыбаясь.
— Мальчик.
— Как назвали?
— Тима, Тимофей. А вы…
— Я из полиции. Хочу поговорить о вашей подруге Олесе Мирзоевой.
— Боюсь вы не вовремя. Мне как раз надо сына укладывать.
— Хорошо. Я зайду минут через пятнадцать.
— Только не звоните. Я выйду к вам сама.

             Когда Олег возвратился, девушка уже поджидала его в подъезде, сидя на подоконнике возле окна. Вид у нее был усталый, глаза слипались, на лице ни грамма косметики.
— Извините, я забыла, вы кто?
— Моё имя Олег Александрович, я из полиции, веду дело об исчезновении вашей подруги, Олеси Мирзоевой.
— А она что, исчезла?
— К нам обратилась ее мать, сказала, что Олеся  ушла из дома и до сих пор не объявлялась. Вы когда последний раз виделись?
— Если честно, то последнее время мы только перезванивались.
— Вот как? А Александра Тихоновна, ваш классный руководитель уверяла меня, что в школе вы были «не разлей вода». Она, кстати, просила передать вам свои поздравления в связи с рождением сына.
— Александра Тихоновна? Вы с ней разговаривали, как она?
— Нормально. Думаю, она вам еще позвонит.
— Извините, я последнее время почти не сплю. Вы о чем меня спрашивали?
— О вашей школьной подруге…
— Ах, да, об Олесе. Вы верно подметили, мы в школе дружили, домашние задания списывали, контрольные вместе решали, а как только выпускной отгуляли, сразу стали отдаляться друг от друга. У меня Валерка появился, мой муж будущий, у нее — своя компания. Я там никого не знаю. Они в нашем доме культуры то ли кружок какой-то хоровой организовали, то ли ансамбль.
— Скажите, а молодой человек у нее был?
— В школе бегал за ней Вовка Чувилкин. Но она на него внимания не обращала.
— Почему?
— Ну, где Вовка прыщавый, и где Олеся красавица...
— Что же у нее нормального парня не быпо?
— Вы знаете, Олеся у нас такая недотрога, никого к себе не подпускала. Хотя от желающих отбоя не было.
— А у вас есть ее фотография?
— Конечно, и не одна. Продиктуйте мне номер вашего телефона, и я вам их перешлю.
              Девушка внесла в память своего айфона, нужную комбинацию цифр, и тут же кинулась в квартиру, потому что оттуда, стал доноситься детский плач.

             Сигнал о полученном сообщении, Олег услышал уже на улице.  С экрана айфона на него смотрела очень милая девушка: огромные голубые глаза, длинные каштановые волосы, и эта улыбка — немного печальная, немного застенчивая, немного загадочная... Почему же она ушла из дома и не дает о себе знать? Не хотелось верить, что с ней могло случиться что-то очень нехорошее. Но, если она жива, то почему не отвечает на звонки и не звонит сама? Странно…          
            
             Олег ничего не мог с собой поделать. Он периодически доставал телефон и любовался красотой незнакомой девушки. А в какой-то момент, не зная почему, ему вдруг нестерпимо захотелось услышать голос Ирины. Он набрал ее номер, убедился, что тот по-прежнему заблокирован, поэтому решил позвонить ее младшей сестре Ольге.
             Девушка всегда смотрела на него влюбленными глазами, иногда даже демонстративно надувала губки, говорила, смеясь: «Олежек, ну почему ты не обращаешь на меня внимания, неужели я хуже Ирки?» Она была в курсе всех событий своей старшей сестры и на звонок ответила моментально.
— Ой, Олежек, привет, как я рада, что ты позвонил. Я сейчас прыгаю на месте. Ну, рассказывай, рассказывай, как ты, что ты?
— У меня все нормально. Я только хотел спросить, как там Ирина?
             Голос девушки сразу изменился.
— А я думала, — ты мне звонишь, а ты, оказывается, всё по Ирке сохнешь. Уехала она. Куда — не сказала.
— Что даже не намекнула?
— В столицу подалась, что же тут непонятного. Там решила себе дружка подцепить. Так что, не надейся. А если хочешь, то я к тебе приеду, нет-нет, я серьёзно, только свисни.
— Нет, Оль, свистеть я не умею.
— А, ну, тогда извини.
             В трубке послышались короткие гудки, и Олег зачем-то вновь открыл фото Олеси.

             После разговора с Инной Самохиной, ниточка расследования привела начинающего сыщика в Дом культуры города Уфимска. Стеклянные двери, большой красивый холл, мраморная лестница и вахтер, в глазах которого застыли два вопросительных знака. Но после изучения временного удостоверения следователя городского управления внутренних дел, все вопросы отпали моментально.
— Мне бы поговорить с директором вашего учреждения, — сказал Олег, как можно строже. — Где его кабинет?
— Направо по коридору и до конца. Только Анны Вениаминовны сейчас нет. Вас примет ее зам — Борис Миронович.— Мужчина поднял трубку внутреннего телефона. — Как о вас доложить?
— Доложите, как считаете нужным.
           Олег уже поднимался по лестнице, когда услышал за спиной:
 — Борис Миронович, к вам из полиции, следователь Олег Александрович, кажется.

            Заместитель директора небольшого роста лысый мужчина, вышел из-за стола навстречу «дорогому» гостю, предложил присесть.
— Кофе, чай, может быть, что-нибудь покрепче?    
— Спасибо, — нет.
— Понял-понял. Чем обязан? Спрашивайте, отвечу по мере возможности на любые вопросы.
— Вопрос у меня простой: есть ли в вашем Доме культуры хор?
— Хор?
— Да, хор.
— Хора нет. Раньше был хоровой кружок. Собирались вечерами девушки, человек десять–двенадцать, пели русские народные песни.
— А сейчас?
— Сейчас, к сожалению уже не поют. Руководитель кружка уволился.
— По какой причине?
             Прежде чем ответить, Борис Миронович зачем-то посмотрел по сторонам.
— По причине аморального поведения, не достойного высокого звания российского педагога.
— Интересно, в чем же это поведение выражалось?
— В чем выражалось? — переспросил мужчина, тяжело вздохнув. — В интернете появились фотографии, где он обнимается с одной из участниц хора.
— Уж, не с Олесей ли Мирзоевой?
— Понятия не имею.
— А как бы мне узнать имена, адреса девушек из хорового кружка?   
— Боюсь, это сложная задача. Занятия проходили на общественных началах. Только Михаил Юрьевич знал своих учениц. Но он, как я вам уже докладывал, уволился и, кажется, уехал.
— Уехал?
— Да. Он ведь появился у нас сравнительно недавно, года полтора назад. Где работал раньше, сказать затрудняюсь, можно, конечно, поинтересоваться в отделе кадров, но что это нам даст?
— Хорошо. Я пробью его по своим каналам. Как вы говорите: Михаил Юрьевич, неужели Лермонтов?
— Нет-нет. Фамилия его Журавлёв. Приятный такой мужчина, сорока с небольшим, высокий, хорошо сложен. Одет был всегда опрятно, причесан, побрит. Замечаний к нему никогда не возникало.               
            Олег поднялся.
— Ну, что ж, спасибо вам, Борис Миронович, за исчерпывающую информацию.
— Всегда рад помочь. Если что, обращайтесь. До свидания.
— Всего доброго.

           Проходя мимо вахтера, Олег замедлил шаг.
— Скажите, — обратился он к бдительному мужчине. — Вы же наверняка знаете девушек, которые посещали хоровой кружок?
— Конечно, — с гордостью ответил вахтер. — Знаю всех не только по именам, но и лично. Одна, кстати, Люба Ткачёва, недавно мимо пробежала.
— Интересно, куда же она пробежала, если кружок давно распущен.
— А она у нас танцами занимается.
           «Вот это удача», — подумал Олег.            
— И где же у вас располагается танцевальный класс?            
— На четвертом этаже. Большой зал, весь в зеркалах.
             Олег направился было к лестнице, но передумал. Вернулся назад.
— Вы не подскажите, когда заканчиваются занятия?
— Подскажу. Через два часа.
— Угу, отлично. — Олег посмотрел на часы.
            Значит, успею где-нибудь перекусить.

                Он вернулся в Дом культуры немного раньше, не хотел пропустить важного свидетеля. Мужчина на вахте пообещал ему нужную девушку остановить и, действительно, не прошло и десяти минут, как среди десятков танцовщиц, спешащих домой после занятий, вахтер преградил дорогу невзрачной девчушке.
— Люба, с тобой хотят поговорить. Вот, человек из полиции. Если что натворила — признавайся сразу.
            Девушка явно испугалась и «человек из полиции» поспешил ее успокоить.
— Я просто хочу задать Вам пару вопросов. Меня зовут Олег Александрович, я — следователь городского управления внутренних дел. Вы, наверное, торопитесь? Пойдемте, я Вас провожу, а по дороге поговорим.

              Они вышли на улицу и девушка, немного осмелев, спросила:
— А что вас, конкретно интересует?
— А интересует меня, Люба, ваш хоровой кружок.
— Кружок? Так мы уже давно не поем. Руководителя уволили и все разбрелись кто куда. Я, вот, решила танцами заниматься.
— Это хорошо. А чем, к примеру, решила заниматься Олеся Мирзоева?
— А, так вы ею интересуетесь? Если честно, то после того случая я ее не видела.
— После, какого случая, расскажите-ка поподробнее?
— А вы разве ничего не знаете? Вы же из милиции.
— Если быть точным, — из полиции. Я совсем недавно приступил к расследованию, поэтому и собираю нужную информацию. Так что же это был за случай? Фотографии в интернете, где она обнимается с вашим руководителем?
— Значит, вам об этом известно?
— Как видите. Расскажите, лучше, какие у нее были отношения с Михаилом Юрьевичем?
— Отношения непростые. Он почему-то выделял Олесю среди остальных. Часто давал ей сольные партии.
— Она что, хорошо пела?
— Пела она неплохо, но не лучше других. А он постоянно ставил ее в пример и даже, насколько мне известно, приглашал домой на индивидуальные занятия. 
— И она ходила?
— Ходила.
— И не боялась?
— Чего?
— Ну, все-таки одинокий мужчина, мало ли что?
— Да вы Михаила Юрьевича не знаете. Мягкий, добрый, никогда грубого слова не скажет.
— Ну, знаете, внешность бывает обманчива.
 
           Девушка пожала плечами, и Олег, обдумывая следующий вопрос, прошел несколько шагов молча.
— Скажите, Люба, как вы думаете, а кто мог выложить в интернет эти фотографии?
— Тут и думать нечего,— Вовка Чувилкин. Он ещё со школы за Олесей бегал. Всё следил, всё фотографировал. Увидел, наверное, как Михаил Юрьевич с девушкой прощается вот и сделал несколько удачных снимков.
— Зачем же ему эти снимки в сеть выкладывать, свою любимую подставлять?
— Да он не ее подставлял, а Михаила Юрьевича. Хотел, чтобы его уволили. Его и уволили. А фотографии он потом удалил.
— А где живет этот доморощенный хакер, ты знаешь?
— Конечно. Здесь недалеко. Через два дома. Пойдемте, я вам покажу, только обо мне ни слова, договорились?
— Договорились.

               Визит к несчастному влюбленному Олег решил пока отложить. Да и что он может ему предъявить? Фотографировал, выкладывал снимки в интернет? Так это еще надо доказать. Парень, наверняка, от всего откажется, а если и признается? Что тут противозаконного? Боролся за свою любовь, хотел таким образом убрать соперника. Да и соперник ли ему мужчина, в два раза старше девушки? Что между ним и Олесей может быть общего, неужели любовь? Хотя… Хотя примеров таких немало. Богатенькие старички сплошь и рядом ведут под венец прыщавеньких девочек, годящихся им во внучки.  И ничего. Никто не возмущается, никто не удивляется, наоборот, аплодисментами из загса встречают и кричат «горько» до хрипоты.
                Куда катится мир…

          Утром, стоило Олегу появиться в управлении, как дежурный сержант сообщил ему о том, что его вызывают к начальству на ковер.
— А что случилось?
— Не знаю. Вадим Ильич позвонил, сказал — увидишь Белецкого, передай, пусть ко мне зайдет.
              Это звучало уже не так пугающе. Олег поднялся на второй этаж, перед кабинетом остановился, застегнул все пуговицы пиджака, поправил галстук, прическу, постучал:
— Войдите.
— Вызывали?
             В кабинете, кроме начальника находился еще один мужчина пенсионного возраста. Олега смерил оценивающим взглядом.
— Вот, — сказал Вадим Ильич, — наш стажер. На твоё место зачислен. Познакомься.
             Мужчина поднялся, протянул руку.
— Штерн, Леонид Акимович.
            Олег представился, щелкнул каблуками.
— Акимыч у нас на пенсию вышел, — пояснил Вадим Ильич, — решил отдохнуть, а сидеть с удочкой на берегу оказалось скучновато. Вот пришел навестить старых товарищей, узнать как дела, может, помощь нужна?
— Да мы пока справляемся, — ответил Олег. — Николай Егорович опять же в курсе всех событий. Рапорты о проделанной работе подаю практически ежедневно.
— И что расследуем на сегодняшний день, можно поинтересоваться?
— Девушку разыскиваем по заявлению ее матери.
— Что из дома сбежала? — Улыбнулся сыщик в отставке. — Ты дружков ее проверь, наверняка, у кого-нибудь из них притаилась.
— Проверяем, Леонид Акимович, проверяем.
— Ну, Бог вам в помощь.
— Спасибо. Разрешите идти?
— Идите.

                Олег уже подошел к двери, когда, услышал:   
— А как девушку-то сбежавшую зовут, может я слышал что?
— Олеся  Мирзоева.
— Мирзоева? — Переспросил мужчина. — Так, так, Мирзоева Олеся. Подожди-ка, я ведь ее дело вел месяца два назад. А теперь получается, что она сбежала? Интересно. Давай-ка пройдем в мой, то есть теперь уже твой кабинет и поболтаем по-взрослому.

             Оставшись наедине, Олег сразу спросил:
— Когда вы сказали, что вели дело Олеси Мирзоевой, вы что имели в виду, фотографии в интернете?
— С фотографий всё только начиналось.
— А чем же закончилось?
— Неужели и вправду ничего не знаешь?
— Нет.
— А закончилось всё банальным изнасилованием. Ну, если быть точным, — попыткой изнасилования, что практически одно и то же.
— Попытка изнасилования? Ничего себе. Признаться, вы меня озадачили. И кто же насильник?
            Леонид Акимович шумно выдохнул.
— Пару месяцев назад, в самом начале июня, а если быть точным, — четвёртого… да-да четвёртого, дежурному по городу звонок поступил. Кто-то из соседей жаловался, что в доме по Васнецова, в десятом, кажется, если мне не изменяет память, там у нас одни двухэтажные бараки расположены, в одной из квартир, на первом этаже творится что-то ужасное: женские крики, шум, возня, мольбы о помощи. Бригада выехала моментально, я лично руководил операцией. Думал сначала, — обычная бытовая драка на почве алкогольной интоксикации, а оказалось…
             Мужчина замолчал и Олег повторил:
— А оказалось?
— А оказалось, как я уже говорил, — попытка изнасилования. Девушка, уже в полусознательном состоянии, на кровати. Одежда разорвана, по всему телу следы ударов: гематомы, ссадины, царапины, губа разбита, подбородок, шея, грудь — всё в крови, а рядом он, голубчик, с открытой бутылкой водки в руке. Собрался, видимо, девушку напоить, ну, а потом, сам понимаешь, что я тебе буду рассказывать.
— Арестовали?
— Конечно.
— Сопротивлялся?
— Не особо. Твердил только: это ошибка, это ошибка. Ну, ему ребята дубинкой врезали, — сразу замолчал.
— А девушка?
— Скорую вызвали, ее увезли.
— Как я понимаю, это была Олеся Мирзоева, а насильник?
— Насильник — тот, кто был тогда с ней на фотографиях.
— Журавлёв, Михаил Юрьевич?
— Да-да, он.
— Значит, всё-таки, — оборотень. Как говорится «в тихом омуте…»
— Правильно говорится, — подтвердил опер.

              Некоторое время Олег задумчиво смотрел в окно, потом всё же решил высказать своё мнение:
— Не знаю почему, но мне кажется, что здесь действительно могла произойти ошибка. Вы Журавлёва допрашивали?
— Не успел. Ребята при задержании, как я уже говорил, над ним хорошо поработали, и, если честно, то я их понимаю. Увидев такое, не каждый сможет сохранить самообладание. Потом ему еще и в камере досталось. В общем, пришлось нам его госпитализировать в область. Там у нас тюремная больничка. И это для него, скажу я тебе, не самый худший вариант. Людишек, задержанных по статье за изнасилование, уголовники не жалуют.
— И что же, он до сих пор еще там, в больнице?
— Скорей всего. Рёбра быстро не срастаются. И, знаешь, что я тебе скажу, мне его не жалко. Такое с девушкой сотворить…
— А ее вы опрашивали?
— И девушку я опрашивал. Ездил к ней в больницу. Плохо она себя чувствовала. Мямлила что-то, не разберешь, но как только узнала, что насильника мы задержали, и он теперь за всё ответит по закону, сразу успокоилась, глазки закрыла. Врач меня попросил больше больную не утомлять. Пришлось уйти.
— И всё же не верится, как взрослый мужчина мог так жестоко избить беззащитную девушку…
— Тебе, дорогой мой, предстоит ещё не с таким ужасом в жизни столкнуться. Если ты, конечно, собираешься и дальше следователем работать. На таких маньяков насмотришься, ночами спать перестанешь. Я, между прочим, на счёт этого Журавлёва тоже поначалу сомневался, уж больно он какой-то интеллигентный, что ли, поэтому, на всякий случай, послал запросы, на предмет его проблем с законом.
— И что же, — оживился Олег. — Неужели наш интеллигент отбывал срок за педофилию?
— Нет, осужден он не был. Но я человек дотошный, поэтому поработал над его биографией основательно. Он ведь из нашего города. Здесь родился, здесь школу окончил, в армию ушел. А как вернулся, покрутился месяц–другой, и сразу решил в столицу податься. Там в училище музыкальное поступил, работал потом учителем музыки. Уроки частные давал, и, в основном, — девочкам. Понимаешь, к чему я клоню?
— Не очень. Игрой на фортепиано в основном ведь девочки занимаются. Ничего удивительного.
— Ничего? Тогда ответь, почему он вдруг из Москвы к нам перебрался?
— Может ностальгия замучила? 
— Может быть, только сдается мне, что он там, в столице, натворил чего и скорее следы заметать. Здесь немного оклемался и за старое. Ну, а дальше ты знаешь.
             Мужчина посмотрел на часы.
— Ой, заболтался я с тобой. Пойду. Мне ведь сегодня ещё в поликлинику на приём к кардиологу. Сердечко что-то пошаливать стало в последнее время, а с ним, знаешь, шутки плохи.
— Подождите, а как же девушка? Где она, у вас есть какие-нибудь предположения?
— Предположения я уже высказал. Дружков ее потряси, может, кто и расколется.

               Леонид Акимович ушел, а Олег ещё долго не мог придти в себя. Перед глазами, то и дело возникала страшная картина: несчастная девушка в порванной одежде, над которой склонился мужчина с бутылкой водки в руке.

             Что делать дальше? Следствие, кажется, зашло в тупик. И посоветоваться не с кем. Николая Егоровича, как обычно, нет на месте. Олег решил потратить сегодняшний день, опрашивая участниц хорового кружка. Может, Олеся скрывается у кого-нибудь из них? Все адреса, имена и фамилии он переписал еще в прошлый раз, с телефона  Любы Ткачёвой. И теперь ему приходилось настраиваться на долгие и утомительные прогулки в поисках нужных улиц, домов и квартир. Он был уверен, что разговоры с любительницами хорового пения вряд ли что дадут, но ведь ему надо будет хоть что-то написать в очередном рапорте.
 
             Половину девушек дома он не застал, а те, с кем ему поговорить удалось, твердили одно и то же: Олесю давно не видели, где она может находиться, — не имеем представления. Что же касается Михаила Юрьевича, то ничего плохого о нём сказать не можем.
             Хорошо, так в отчете и напишем.

             Олег отправился в отдел, но неожиданно заблудился, стал читать название улиц и не поверил своим глазам. Его каким-то странным образом занесло на улицу Васнецова. Не здесь ли произошло то преступление, о котором он узнал сегодня от своего предшественника. Захотелось посмотреть на это место своими глазами, а, если удастся, то поговорить со свидетелями, узнать о событии, так сказать, от первого лица. Вот только вспомнить бы номер дома. Десять, кажется, да-да, дом десять по улице Васнецова, — точно, квартира на первом этаже.
 
             Олег немного поплутал среди бесконечных двухэтажных бараков-близнецов и вскоре вышел к десятому дому. Обошел для начала дом, заглядывая в темные окна, потом вошел в первый подъезд. Одна из квартир была опечатана, видимо, — та самая, а в квартире напротив звонок не работал. На громкий стук, и недвусмысленные просьбы — «Откройте полиция» никто не реагировал. На втором этаже — та же картина: обитаемой оказалась лишь четвертая квартира. Древняя старушка, разговаривая с которой приходилось кричать, объяснила, что кроме нее и мужчины с первого этажа, в подъезде никто не проживает.
— А вы давно этого мужчину видели? — спросил Олег.
— Давно, я ведь из дома почти не выхожу. Вижу плохо. Сестра из собеса мне продукты привозит. А что было два месяца назад, убей Бог, не помню.
— Значит, вы полицию не вызывали?
— А, что, не поняла? 
— Всего вам доброго, бабушка, до свиданья.

           Олег направился в соседний подъезд. Там, к его удивлению, жилой оказалась тоже лишь одна квартира.
Открыла ему усталая женщина, за спиной у которой с криками носились трое ребятишек.
— Нет–нет, полицию я не вызывала. Зачем? У нас всё тихо.
— А вот месяца два назад, в начале июня, вспомните…
— А, кажется, что-то припоминаю. По-моему, скорая помощь за кем-то приезжала. Я еще удивилась: за кем это? Ведь в доме почти никто не живет. Все разъехались, нас сносить каждый год собираются, да всё никак не соберутся...

             Наутро Олег появился в управлении с красными от бессонницы глазами. Всю ночь его мучал один-единственный вопрос: «Кто в тот злополучный день вызвал полицию?»
             Поприветствовав постового, он прямиком направился к дежурному по городу. Тот скучал перед коммутатором, разгадывая кроссворд.
— Здравия желаю, — заметив стажера, козырнул сержант.
— Приветствую, над каким вопросом ломаешь голову?
— Европейская столица, девять букв, последняя «к». Все перебрал, ни одна не подходит.
            Олег закатил глаза к потолку и тут же ответил:
— Рейкьявик.
— Ничего себе, никогда бы не догадался. А вы ко мне по делу?
— По делу. Скажи, у вас звонки записываются?
— Конечно.
— И сколько времени хранятся?
— Если важные, то — полгода, а если так, мелочевка, то —  месяц.
— А номер звонившего определяется?
— Естественно. Иначе бы мы ни одного шутника не смогли бы вычислить.
— Отлично. А ты можешь отыскать звоночек, двухмесячной давности, за четвёртое июня, вызов на Васнецова, дом десять.
— Это когда насильника задержали?
— Так точно.
— Сейчас отыщу.

              Спустя всего пару минут Олег записал номер телефона, и что-то ему подсказывало, что принадлежит он Владимиру Чувилкину. Несчастный влюбленный, видимо,  следил за своей девушкой из кустов, и, когда она вошла в квартиру к Михаилу Юрьевичу, поспешил позвонить в полицию, представившись соседом. Открытым пока оставался только один вопрос: делал ли он фотографии Олеси в тот день? И если да, то не успел ли он их удалить? По крайней мере, паренька надо брать на горячем, и как можно скорее.

           Николай Егорович, выслушав стажера, операцию одобрил, только посоветовал взять с собой на задержание парочку омоновцев, из тех, кто не занят.
— Неизвестно, что от этого «фотографа» можно ожидать. Набросится еще с кулаками, а то и с чем-нибудь поострее.
— Не думаю, паренек вроде бы не агрессивный.
— Как знать, как знать…

           Дом, в котором проживал подозреваемый, Олег запомнил хорошо. К квартире подошел, стараясь не шуметь. Двое молодых парней в камуфляжной форме, замерли за спиной. Глубокий вдох и указательный палец давит на кнопку звонка. Дверь открывает женщина, на удостоверение Олега смотрит непонимающим взглядом.
— Владимир дома?
— Спит ещё.
— Что, вчера поздно пришел?
            Не дожидаясь ответа, вся троица врывается в квартиру и, буквально через пару мгновений, дверь в комнату паренька была уже открыта настежь. Владимир лежал в постели и явно не понимал, что происходит. Ничего не объясняя, Олег кинулся к прикроватной тумбочке и схватил телефон, затем уже более спокойно закрыл крышку ноутбука и отсоединил питание. Любитель-фотограф, наконец, обрел голос: 
— Вы… вы кто такие?
— А мы из полиции, Володь. Вставай, одевайся, с нами поедешь.
— Подождите–подождите, — вступилась за сына женщина, — объясните, что происходит?
— Он вам сам потом всё объяснит.
— Но, ведь это, наверное, какое-то недоразумение?
— Вы не волнуйтесь, разберемся.
— Володя, скажи, что случилось?
         Паренек молча натягивал брюки. Видимо, догадался, что теперь за ложные вызовы придется отвечать.
 
         В кабинете, прежде чем начать допрос, Олег безуспешно пытался поймать взгляд подозреваемого. Владимир, словно нашкодившая собачонка, старательно отводил глаза в сторону. Наконец, чувствуя, что пауза слишком затянулась, Олег задал свой первый вопрос: не знает ли гражданин, где в данный момент находится девушка по имени Олеся Мирзоева?
— Не имею представления, — еле слышно ответил паренек.
— Как же так? Ведь ты следил за каждым ее шагом, был в курсе всех ее передвижений, а теперь, получается, потерял ее из виду?
— Вы меня, наверно, с кем-то перепутали.
          Олег вскинул брови.
— Понятно. Решил работать «под дурачка». Ничего не знаю, ничего не понимаю. Хорошо, к этому вопросу мы еще вернемся.
          Он взял в руки телефон, но, как и следовало ожидать, тот оказался запаролен.
— Я думаю, — продолжил Олег, — информация, хранящаяся в памяти этого гаджета, может рассказать нам много интересного. И тебе прямо сейчас надо сделать непростой выбор: готов ли ты сотрудничать со следствием или будешь и дальше играть в молчанку? Объясняю популярно. В первом случае, за ложный звонок дежурному по городу, ты можешь отделаться просто штрафом, а если будешь и дальше запираться, то срок тебе будет гарантирован. А там ведь как, попал за решетку один раз, и понеслась душа в рай. Дружки-рецидивисты в оборот возьмут, глазом моргнуть не успеешь, а из их рук уже не вырвешься, так и пойдет ходка за ходкой. Ну, что выбираешь?
— Не пойму что вы мне предлагаете?
— Для начала назови пароль телефона, и учти, если я сам его подберу…
— Вряд ли вы его подберете, — немного осмелев, предположил Владимир.
— Ты так считаешь?
— Там пять знаков, и всего три попытки, после чего телефон заблокируется на сутки.
— А если я скажу, что уже знаю пароль, как ты к этому отнесешься?
— Если знаете, то наберите.
— Хорошо. Как я понял, сотрудничать со следствием ты отказываешься?
— Понимайте, как хотите.
             Олег набрал на свой страх и риск пять букв: «Олеся» и экран вспыхнул приветствием:  «Добро пожаловать!»
             Владимир, увидев это, поменялся в лице.
— К…как вы догадались?
— Тут и догадываться нечего, — произнес Олег, не отрывая взгляда от телефона, в котором он перелистывал альбомы с фотографиями.
—  О! А вот и они! Ну, слава Богу, удалить не успел.
            Снимков девушки оказалось так много, что их пришлось классифицировать по датам.
— Вы не имеете права копаться в моём телефоне, — подал голос задержанный. — Это моя частная жизнь.
— Вот как? А ты, имел права вторгаться в частную жизнь Олеси?
         Владимир пожал плечами. 
— А что тут такого, кого хочу того и фотографирую.
— Угу, а потом в интернет выкладываю.
— Ничего я не выкладывал. И, вообще, я требую адвоката.
— О, адвоката? Ты что голливудских блокбастеров насмотрелся?
— Адвокат мне положен по закону.
— Что ж, если положен, то будет тебе адвокат. Вот только на данный момент все государственные защитники заняты, придется подождать недельку-другую. Ты готов пока посидеть в камере с уголовниками?
— Почему сразу с уголовниками?
— Ну, извини, отдельного номера у нас для тебя нет. Как говориться — чем богаты…

          Владимир окончательно сник. Опустил голову и сидел так некоторое время. Потом видимо взвесив все «за» и «против» спросил:
— Что вы хотите узнать?
           Олег скинул на свой айфон несколько интересующих его фотографий и пододвинул к себе ноутбук.
— Пароль здесь тот же?
            Парень молча кивнул.
— Ты, надеюсь, ничего не успел удалить?
— Нет. Всё, что было в телефоне, я перенес на жесткий диск.
           Олег без труда отыскал не только фотографии Олеси, сделанные четвертого июня, но и несколько видео  файлов.
На кадрах было отчетливо видно, что девушка пришла к своему учителю уже со следами насилия, а тот только пытался оказать ей первую помощь. Владимир запечатлел буквально всё, что происходило в квартире, подкравшись к окну, которое почему-то не было зашторено. Вот девушка появилась в комнате еле живая, вся в крови, в порванном платье. «Что случилось», — в ужасе крикнул мужчина и в следующий момент у Олеси подкосились ноги. Михаил Юрьевич подхватил ее на лету, отнес на кровать, побежал куда-то, видимо, за огненной водой, чтобы обработать раны. На этом запись обрывалась. Олег посмотрел на задержанного в упор.   
— Получается, ты знал, что никаких попыток изнасилования не было? Знал и всё же позвонил в полицию?
— Да, — выкрикнул Владимир, — я хотел, чтобы этого козла упекли куда-нибудь подальше.
— Я бы попросил в этом кабинете людей с животными не сравнивать.
— Да этот коз… мужик меня уже достал. Всё лез и лез к Олесе, провожал, подарочки дарил. То сережки золотые, то колечко, то часики. Я уже хотел с ним по-мужски поговорить, а тут вдруг такая удача, почему бы не воспользоваться...
— Ты и воспользовался, упрятал невиновного человека за решетку.
— Ну и что? Пусть посидит, подумает, как лезть к моей девушке.
— А давно ли она стала твоей? Насколько мне известно, она на тебя даже внимания не обращала.
— Вот если бы не этот ко… мужик, то обратила бы.

           Олег понял, что говорить с этим недалеким субъектом просто не имеет смысла. Он вызвал охрану и попросил задержанного увезти. Сам же отправился с отчетом к Николаю Егоровичу.

           Тот выслушал стажера с большим интересом, затем просмотрел запись, попросил показать предыдущие фотографии и сразу заметил некоторые нестыковки.
— Вот смотри, здесь в ушах девушки — сережки, на пальце —  колечко, на запястье — маленькие симпатичные часики, а на последнем видео их уже нет. Что из этого следует?
— Что она их оставила дома, или потеряла, или…
— Вот именно,  — или… Её, скорей всего ограбили, — сделал вывод опытный опер. — Ограбили и пытались изнасиловать, но не получилось. Грабителей кто-то спугнул. Девушка оклемалась и пошла туда, куда и направлялась изначально, к своему учителю. Что происходило дальше нам известно. Что ж, и у нас бывают проколы. Думаю, Леонид Акимович, с интересом эту запись просмотрит. Эх, рановато он на пенсию вышел. Всё жаловался — тут болит, там ломит.
— А что же теперь будет с Журавлевым? — спросил Олег.
— Пошлем запрос, вызовем для дачи показаний. Суда ведь над ним еще не было, пока девушку не нашли, дело не закрыто.
— А как быть с пареньком, который эту запись сделал, а потом полицию вызвал?
— Пусть пока посидит, попробует на вкус, каково это с нами шутки шутить, может, что-нибудь в голове и перевернется. Он, кстати, тебе что-нибудь говорил об этой своей девице?
— Говорил, что ничего не знает. Как из больницы вышла, так сразу и пропала.
— Интересно. А кто ее в больнице навещал, ты интересовался?
— Нет, в больнице я не был.
— Так поинтересуйся. Вдруг там какие-нибудь интересные зацепки найдутся. И не откладывай, ступай прямо сейчас. На часы не смотри, у нас ненормированный рабочий день.
 
          Главный врач городской больницы выслушал следователя из управления внутренних дел очень внимательно. Сказал, что хорошо помнит тот случай.
— Девушку привезли в тяжелом состоянии. Особенно пострадали мочки ушей, серьги с несчастной, видимо, срывали, не церемонясь. Мы, естественно, провели все необходимые процедуры. Там, где это было необходимо, наложили швы. Поставили капельницу, — и уже на третий день, больная смогла говорить.
— И сколько она у вас находилась?
— Недели две, я точно не помню.
— А кто ее за это время навещал?
— Вот об этом можно узнать в регистратуре. Пойдемте.

           Заметив главного врача, в сопровождении мужчины, который прошел мимо полчаса назад,  девушки в белых халатах притихли. Доктор подошел к одной из них.            
— Найдите-ка мне, Зиночка, — попросил он, — список посещений больной… — он посмотрел на Олега и тот подсказал: Олеси Мирзоевой. — Да–да, Олеси Мирзоевой. Она поступила к нам четвертого июня.
             Девушка сазу уставилась в монитор компьютера, заработала мышкой и через пару минут сообщила:
— К ней приходил следователь Штерн Леонид Акимович. Потом больную навещала некая Журавлёва Наталья Игнатьевна.
           Олег оживился.
— И как часто она ее навещала?
— Четыре раза. Она же встречала ее после выписки.
— А у вас, случайно, нет адреса этой самой Журавлевой?
— Нет, адресов мы не записываем.
— Хорошо. Тогда ответьте, сколько ей лет, хотя бы приблизительно?
— На вид лет семьдесят.
— Спасибо. Вы очень мне помогли.

          Отправляясь на следующий день на окраину города, по адресу, который ему удалось получить в городском адресном бюро, Олег ни на секунду не сомневался, что Журавлева Наталья Игнатьевна, — не иначе, как мать Михаила Юрьевича. Почему же он не жил в родном доме, а на улице Васнецова снимал квартиру? Причин может быть несколько.
Во-первых, удобней добираться до работы, ведь Дом культуры находится в двух шагах, во-вторых, ему нужна была квартира с инструментом, чтобы иметь возможность давать частные уроки, и потом, Михаил Юрьевич взрослый мужчина, он просто хотел самостоятельности, не вечно же жить под маминой опекой.
 
          За окном замелькали небольшие одноэтажные домики, в три окошка, те, на которые он любовался из окна автобуса , когда совсем еще недавно въезжал в городок под названием Уфимск. А вот и двадцать второй дом по улице Садовой. Олег попросил водителя притормозить.
— Мне вас ждать? — Спросил сержант, останавливая полицейский газик.
— Нет-нет. Мне кажется, я здесь надолго. Возвращайся в гараж. Спасибо, что выручил.   
          Прежде чем открыть калитку, Олег с опаской посмотрел во двор – нет ли злых собак? Немного постоял. Кажется, всё спокойно. Прошел к веранде, поднялся на три ступеньки. Постучал. Ждать пришлось недолго. Дверь открыла пожилая усталая женщина, с печальными глазами.
— Наталья Игнатьевна?
— Да, а вы кто?
— Я — следователь городского управления, Олег Александрович Белецкий. Скажу сразу — я с хорошими новостями. Дело вашего сына в ближайшее время будет пересмотрено.
— Его отпустят?
— Скорее всего.
            В глазах женщины блеснул осторожный лучик надежды.
— Ой, что же мы в дверях стоим, проходите, пожалуйста. Таким гостям завсегда рады. Сейчас чай будем пить.

         Олег вошел, расположился за столом, и сразу обратил внимание на дверь, ведущую, по-видимому, во  вторую комнату.
— Скажите, а вы одна живете? — Спросил он, осторожно.
— Теперь уже нет, — призналась женщина, колдуя над чайником.
            Такой ответ обнадеживал. Наверняка во второй комнате находится та, которую он так давно разыскивает.
— А про то, что ваш сын попал, скажем так, в неприятную историю, вы когда узнали?
— Да, поди, дней пять прошло. Он ведь меня каждую неделю навещал, а тут нет и нет. Телефоном-то я не пользуюсь.
— Почему, связь всегда нужна, мало ли что?
— Вот и Миша, мне то же самое твердил. А я так скажу — жили раньше без телефонов и ничего, только встречались чаще. Вот и в тот раз, решила сама я к сыну съездить. Адрес его я тогда еще записала, на всякий случай. Приехала. Квартиру с трудом отыскала. Стучала, стучала, а в доме никого, только на двери бумажка странная приклеена. Я к соседям, с расспросами, а они плечами пожимают: мол, не знаем ничего. Что делать, пошла в милицию. Там говорят — задержан, за что, про что, к следователю обращайтесь.  Только он, следователь значится этот, уже уволиться успел. Куда податься — ума не приложу. Тут мне дежурный и шепнул: в больницу езжай, туда пострадавшую увезли. Какую-такую пострадавшую, ничего не понимаю… В больницу приехала, там меня к Олесе-то и направили. Она мне всё и растолковала: как в беду попала, как к Мише пришла, а там не разобрались, решили, что он надругаться над ней хотел. Тут и пришлось мне ей всю правду открыть.
— Какую правду? — Насторожился Олег.
         Наталья Игнатьевна налила чаю, сделала пару глотков и только потом выпалила:
— Эх, не велел мне Миша ничего говорить, сам хотел открыться, всё случай подходящий подыскивал, вот и доискался. Я Олесе и говорю — бабушка я твоя. А сын мой, стало быть, Миша, Михаил Юрьевич, — отец твой родной. Она как услышала, так чуть было чувств не лишилась. Сначала верить не хотела, ведь ей Нинка — мать ее, совсем другое всю жизнь плела. Мол, отец твой подлец, бросил  ее  одну с дитём и за всё время ни одной копейки она от него не видела.
— А на самом деле? — спросил Олег, сгорая от любопытства.
— А на самом-то деле, он Нинку и замуж звал и на любые ее условия согласный был, так нет же — укатила к морю, на отдых, с мужиком каким-то, а Мише сказала, чтобы близко к ней не приближался. Он унижаться не стал. Не стал ничего выяснять. Просто развернулся и молча ушел. Должна же быть гордость у мужчины?
— Должна. Вы правы.
— А как Олеся родилась, я ему сразу отписала, он тут же  примчался, подарков накупил, денег дал, думал — сердце материнское дрогнет, сменит молодая мамаша гнев на милость.
— Сменила?
— Куда там. Подарки приняла и деньгами не побрезговала, а потом на дверь указала. Ухажер у нее тогда уже был. Его она всё приворожить старалась. А Миша что? Каждый месяц суммы ей переводил, и не маленькие. Квитанции все аккуратно подшивал. За все годы целая папка набралась. Как чувствовал, что наступит время — отчитаться придется. Он своей дочке к каждому дню рождения посылки отправлял. Куклы, мишки, зайцы, целый зоопарк плюшевый организовать можно было. А стала подрастать, и подарки посерьёзнее пошли — самокаты, коньки, лыжи. Олеся, как письма увидела, которые он ей писал, да отправлять не решался, так и прослезилась сразу. Миша ведь сюда из Москвы перебрался только за тем, чтобы поближе к дочери быть. В хор ее записал, домой приглашал пением заниматься, а оно вона как вышло. Но теперь, думаю, разберетесь, не будете грех на душу брать…

        Олег не успел ничего ответить, дверь в комнату открылась, и на пороге появилась она, Олеся. В жизни еще лучше, чем на фотографии. Высокая, стройная, увидев импозантного мужчину в строгом костюме при галстуке, девушка пару секунд молча хлопала ресницами, потом спохватилась.
— Ой, ба, что ж ты не сказала, что у нас гости? Извините. 
         Она скрылась за дверью и появилась уже в джинсах, футболке, с наспех подведенными глазами. Встала за спиной у  бабушки, украдкой посмотрела на Олега и от волнения не смогла вымолвить ни слова. На помощь ей пришла Наталья Игнатьевна.
— Познакомься, Олеся, — это следователь. Он ведет дело твоего отца и говорит, что его скоро отпустят.
— Да, меня зовут Олег Александрович, и я имею полномочия сообщить, что по делу гражданина Журавлева открылись новые факты, которые свидетельствуют о его невиновности. Но, чтобы картина была полной, мне необходимо знать все обстоятельства того вечера. Я имею в виду четвертое июня.

         Олеся присела к столу, пододвинула к себе чашку, бабушка наполнила ее чаем.
— Четвертое июня был четверг, — начала она, — а мы с Михаилом Юрьевичем занимались по вторникам и четвергам. Я немного опаздывала, поэтому решила срезать путь и пройти через парк. Там всё и случилось.
— Расскажи обо всём в деталях. Всё, что помнишь.
— Да, собственно, и рассказывать-то нечего. Сначала я, почувствовала какое-то движение за спиной, но стоило мне  обернуться, как  перед глазами мелькнул огромный кулак, затем последовал сильный удар, я упала, вот и всё. — Олеся пригубила чаю, облизала губы. Было видно, что ей нелегко даются эти воспоминания. 
— И сколько ты была без сознания?
— Не знаю. Очнулась, всё тело болит, раны саднят, зуб шатается. Часы, украшения сорвали. Сумка с телефоном, с ключами, с деньгами пропала. Я с трудом встала, пошла, сама не знаю куда, несколько раз падала, вставала. А через некоторое время ноги сами привели меня к дому Михаила Юрьевича. Что было потом, я помню смутно. Какие-то люди, носилки, скорая помощь. Очнулась я только на третий день. Какой-то мужчина пытался меня расспрашивать, сказал, чтобы я не волновалась, потому что того насильника они поймали. Я подумала, что он говорит о насильнике из парка и успокоилась. А потом меня стала навещать бабушка, Наталья Игнатьевна. Она на многое открыла мне глаза. Я часами читала письма Михаила Юрьевича, которые мне передала бабушка, и буквально обливалась слезами. А после того, как меня выписали, я, естественно, решила переехать к ней. Не могу больше находиться дома, смотреть в эти лживые глаза и слушать бесконечное враньё. Хватит, с меня довольно.
— Я тебя прекрасно понимаю, и всё же маме ты позвонить должна.
— У меня нет телефона.
— Возьми мой.
           Олеся поморщилась. Затем неохотно набрала номер матери, долго слушала длинные гудки, и, когда на другом конце провода ответили, быстро проговорила.
— Привет, мам, это Олеся. Не волнуйся, со мной всё в порядке, я живу у своей бабушки, Натальи Игнатьевны. Надеюсь, у тебя тоже всё в порядке.
 — Погоди-ка, ты что, живешь у Натальи? Она разве ещё жива? Представляю, что тебе напела эта…
          Олеся нажала на отбой. Слушать оскорбления в адрес женщины, которую она уважала, ей хотелось меньше всего.
          Она протянула телефон следователю, и тот случайно, а, может, и не случайно коснулся ее руки. Девушка удивленно склонила головку на бок, посмотрела на своего гостя взглядом, полным вопросов и тайных надежд.
          Олег поднялся.
— Что ж, спасибо за откровенный разговор, за чай. Не смею вас больше задерживать. Надеюсь, еще увидимся.
— Конечно, — сказала бабушка, провожая гостя до двери. — Вы только не забывайте сообщать нам как идут дела у Миши. Когда его отпустят?
— Обязательно сообщу.

            Оказавшись возле калитки, Олег не выдержал и обернулся. Олеся махнула ему рукой, и сердце мужчины радостно защемило. Так стоит ли удивляться, что этим же вечером он вновь появился возле знакомого дома, теперь уже с букетом цветов, чтобы пригласить девушку на свиданье. Олеся согласилась, не раздумывая, ведь Олег понравился ей сразу, как только она его увидела.
          
  Так начались их романтические отношения, а к чему они приведут? Конечно же, — к свадьбе, на которой подруги невесты из хорового кружка будут исполнять для новобрачных лучшие песни из своего репертуара, и аккомпанировать им будет непременно сам маэстро — Михаил Юрьевич, который к тому времени, уже начнет забывать о своих злоключениях, как о страшном сне.

            Таким же страшным сном окажется для Владимира Чувилкина его заключение. Получив пятнадцать суток за злостное хулиганство, он многое осознает. По крайней мере, подметать улицы родного Уфимска, сгорая от стыда и пряча глаза от знакомых, ему не понравится категорически. Не понравится настолько, что отныне играть в частного детектива он в будущем вряд ли захочет.

            А вот неизвестный из парка, — тот, что напал на Олесю, срок получит серьёзный. Его возьмут при попытке сдать украшения девушки в ломбард. Бдительная приёмщица сравнит ювелирные изделия с теми, что описаны в ее формуляре, полученном из полиции, и украдкой нажмет на тревожную кнопку. Бывший уголовник и наркоман, увидев на своих запястьях наручники, ничуть не удивится. На предъявленные обвинения, скажет без тени раскаяния в голосе, что ему срочно нужна была доза, и он готов был пойти на любое преступление, лишь бы достать деньги на вожделенный пакетик с белым порошком.            

            Что же касается счастливых молодоженов, то свой медовый месяц они решат провести в жарком и сказочном Египте, и уже в аэропорту Олегу вдруг придет сообщение от Ирины. Она напишет, что очень скучает,  что готова примчаться к нему, если только он ее еще не забыл.
             И Олег будет ломать голову над тем, что же ей ответить почти весь четырехчасовой полет, но так ничего и не придумает. А вскоре, оказавшись на берегу лазурного моря, он забудет обо всём на свете, ведь рядом с ним — молодая жена, глаза которой будут гореть от счастья, ведь впереди их ждёт целый месяц чудесного, незабываемого отдыха. И не только…
               Впереди их ждёт целая жизнь!