Путь к птице Сирин

                Путь к птице Сирин

  В старости детские воспоминания ощущаются особенно ярко.  Каждый цвет, каждый звук, каждый запах всплывают в памяти с максимальной четкостью и полностью заполняют собой весь разум. Возможно, поэтому, когда ты наполовину слеп, на четверть глух и безнадежно полысел, особенно приятно окунуться в моменты прошлого. Итак, приступим.
  В первый раз я побывал в Пучеже, когда мне было 8 лет, это был 1939 год. Эта дата запомнилась очень четко, так как именно той весной я в последний раз увидел отца. Мама сказала, что он уехал в командировку по приказу самого товарища Сталина. Я был очень горд за папу. 
 Добирались до города мы очень долго на автобусах с пересадками. Было жарко, и все время хотелось пить. На вокзале нас встретил старик. Мне показалось,  ему лет пятьсот. Мама объяснила, что это мой родной дед. По возрасту он оказался чуть младше, чем предполагалось. Я узнал, что родился именно в Пучеже, отсюда родом все мои родственники, и все лето я проведу тоже здесь. Дед обещал научить ловить рыбу, копать червяков, собирать жуков и другим чудесам. Вокруг было очень ярко, красиво, рядом много интересных зданий и симпатичных людей.  С огромной усталостью я дошел до избы деда и рухнул на раскладушку.
  Следующее утро началось с нежного поцелуя матери. Мои глаза открылись и увидели любящую улыбку. Она заговорила:
– Сынок, с добрым утром, я тебя очень люблю.
– С добрым утром, и я тебя, мам.
– Пора вставать, нужно умываться, завтракать, а потом вы с дедом проводите меня на вокзал.
– Ты уезжаешь? Оставайся с нами.
– Я бы с радостью, но срочно нужно на работу. Не переживай, в конце лета я за тобой приеду. А дед у нас такой затейник, с ним время незаметно пройдет.    
  Где-то рядом послышалось хриплое одобрительное хихиканье деда, отчего слова матери стали еще убедительней, появились радость и спокойствие.
   Автобус убегал по пыльной дороге, слезы переполняли глаза. Дед сочувственно сжимал мою руку:
– Чего расстроился? Это же не беда! Беда-то еще впереди.
– Какой ты добрый. Никаких бед мне не надо!
– Зато ты сразу отвлекся. Пошли быстрее тебе удочку мастерить, а то мать приедет, а ты ни одной рыбы не поймал.      
  Аргумент был очень убедителен, и мы отправились на поиски снастей. Но искать долго не пришлось: роль удилища была предоставлена длинной тонкой березовой ветке, отломанной по дороге, поплавком оказался кусок бутылочной пробки, грузилом камешек, а ржавые крючки любезно одолжил сосед. Скрепив всю эту ветошь тонкой веревкой, дед с гордостью протянул данный инструмент мне:
– Держи, чудесная удочка получилась. Мне бы  такую.  Готовься, вечером накопаем червей и пойдем на рыбалку. А пока, пойди погуляй, городок у нас красивый, а ты на него и не взглянул.
  Прогулка по городу не могла занять много времени. Населенный пункт был вытянут вдоль пологого берега Волги километра на три. Поэтому энергичному мальчишке не составляло большого труда пробежать большую часть города за пару часов. А посмотреть здесь было на что.
  Выйдя из избы, я попал на широкую улицу. Дорога была грунтовой, обильно вытоптанной домашним скотом. Это оказалась северная окраина города. Пробежав пару домов, я увидел перед собой настоящее чудо: пологий берег земли плавно переходил в широкую, спокойную реку, украшенную молодой зеленой травой. На другой стороне виднелся могучий зеленый лес. Все вокруг реки было окружено спокойствием и таинственностью. С трудом оторвавшись от этого зрелища, я ринулся в противоположную сторону.
   Широкая улица с маленькими, расположенными друг напротив друга, домиками, сужалась и переходила в главную, мощеную крупными булыжниками, дорогу. Вдоль нее располагались более крупные одноэтажные дома с красивыми резными наличниками на окнах. Пробежав по ней метров пятьсот, я увидел каменные двухэтажные строения, вдоль которых бурлила жизнь:  люди  торговали чем-то для меня непонятным, спешили по срочным делам, грузили на повозки с лошадьми большие мешки. За чередой двухэтажных строений красовался городской парк, манящий зеленью свежей листвы. Недалеко виднелись красивые белые храмы с колокольнями, устремленными прямо в небо. Но мое внимание привлек порт, расположенный в самом низу улицы. Добежав до него, я увидел большое количество рыбацких лодок, разгружающих богатый улов и суровых,  крикливых грузчиков, распределяющих между собой обязанности. У главного причала стоял настоящий грузовой паром, ожидающий отправки. Он испугал меня своими огромными размерами и ревущим гулом паровых двигателей, и я принял решение отправиться в обратный путь.
   У дома меня встречал дед:
- А вот ты где!  Проголодался,  небось?
- Дед, я видел настоящий пароход! Он так громыхал!
- А ты, наверное, испугался?
- Да ничего я не испугался, вот вырасту и сам буду пароходы водить! Буду капитаном!
- А знаешь, что все капитаны питаются исключительно ухой? Пойдем я тебя ей накормлю. Как раз она доваривается.
   Что значило это слово из трех букв, я понятия не имел, но капитаны очень уважаемые люди и что попало есть не стали бы. И я с радостью согласился с этой трапезой. Доев огромную тарелку ухи, я искренне поблагодарил деда и выразил надежду на то, что мы будем есть ее каждый день.
- Конечно,  будем! – ответил дед – А вкусная она такая от того, что я сготовил ее из рыбы, выловленной своими руками, картошки и лука, добытыми на собственном огороде. Но чтобы сварить завтра ухи, нам необходимо сегодня с тобой удачно порыбачить. Возьми лопату в сарае и иди на огород за червями, сегодня я тебе в этом помогу.
  Искать червей в сырой земле оказалось занятием не особо приятным, но очень необходимым. В дальнейшем эта нелегкая обязанность легла полностью на меня.Этим вечером мы впервые отправились на рыбалку. Путь был недолгим: он пролегал вверх по Волге на километр от нашего дома. Придя на место, я заметил, что выше по течению рыбаки расправляют свои сети:
-Дед, а разве мы что-нибудь после них поймаем? Может, поищем другое место?
- Я здесь рыбачу, внучок, очень давно, и никуда уходить с этого места не собираюсь. Ставят сети сейчас, ставили и раньше. Они вылавливают весь молодняк, а вся старая крупная и умная рыба приплывает по дну сюда- здесь омут. Мелочь, если и будет ловиться, то нужно отпускать ее обратно. Подрастет, поумнеет и сама к тебе приплывет.
- Какой ты, дед, хитрый!
- Не хитрый, а опытный, такой же, как эта рыба, вот мы с ней и подружились.
  Само место было очень живописным: берег был приподнят над водой метра на полтора, образуя обрыв, над которым нависали две очень крупные березы, нижние ветви которых едва касались воды. На ствол одной из них можно было сесть и, проползя вперед полметра, свесить ноги прямо над водой. Чем я сразу и занялся.
   Наигравшись с деревьями, я присоединился непосредственно к рыбалке. Прошел инструктаж по основным правилам промысла и с нетерпением закинул удочку недалеко от деда. Сидеть пришлось долго. Вначале я внимательно наблюдал за поплавком, весь находясь в возбуждении и ожидании какого-то чуда, но ничего не происходило. Затем я стал перемещать поплавок в разных направлениях, но все равно ничего не происходило. Дедушка все это время спокойно сидел и смотрел рассеянным взглядом в сторону своих рыболовных снастей. Спустя час я совсем устал, соскучился и начал нервничать:
- Дед пошли домой. Видимо мне не везет, завтра обойдемся без ухи.
-Успокойся и сядь - еле слышно сказал дед - не нужно ничего ожидать, никуда не торопись и соблюдай спокойствие. Тогда рыба и клюнет.
   Совет был услышан, и я с большими усилиями продолжил рыбалку.
   Спустя еще час непрерывного созерцания поплавка я поймал себя на мысли, что я абсолютно спокоен и сосредоточен. Именно в этот момент я увидел первую в своей жизни поклевку. Дед вскочил как ошпаренный и схватился за мою удочку:
- Так, давай вместе. А то сорвется.
  И когда поплавок полностью ушел под воду я услышал призыв: «Тяни». И дед отработанным движением сам вытянул огромную рыбу из воды.
-Какая большущая! Килограмма на два.  Ну ты и везучий! Собирай свой первый улов. А я ведь и не думал, что на такую снасть вообще можно что-то поймать. Хотел тебя терпению поучить. Но, видать, дело мастера биться. Видимо, ты здесь настоящий рыбак. Весело ухмыляясь, дед стал убирать удочки и собираться в обратный путь.
  На следующий день меня стали обучать огородному мастерству, а вечером мы снова отправились на рыбалку. Все это продолжалось каждый последующий день. Мне нравилось то, чем мы занимаемся с дедом, я даже перестал скучать по родителям, все глубже погружаясь в мастерство земледелия и рыбалки. Перед обедом я обходил городские улочки, знакомился с местной детворой. Все в этом городе казалось мне таким родным и понятным. Во время рыбалки меня все чаще и чаще стал мучить один вопрос – о чем так сосредоточенно думает мой дед во время многих часов молчаливой рыбалки?
- Дед, о чем ты думаешь? – выпалил я во время августовской рыбалки – Расскажи, а то я все время фантазирую о тех приключениях, которые ты вспоминаешь.
- А я не думаю, я слушаю?
- Кого ты слушаешь, кроме волн реки ничего не слышно.
- Нет,  малыш, мне слышно диво дивное, а зовут его птица Сирин. Если будешь долго здесь находиться, тоже услышишь.
- Странный ты дед  – единственное, что я смог выдать в ответ.
- Ты тоже странный, только тебе об этом пока не рассказали – ехидно ответил мой наставник.
  Наш улов рос с каждым днем. Целую неделю я боялся завести разговор об этой дивной птице. Но через семь дней я собрался с духом:
- Дед, а ты ведь тогда пошутил про этого Сирина, да?
- Ничего я не шутил. Это дивная птица, живущая на том берегу Волги.  Отродясь ее никто не видел, но слышали многие. Люди уходили на ее поиски, но никто не нашел, а некоторые и вовсе не вернулись.
  Дед говорил абсолютно спокойно, уверенно. Ни тени ухмылки не проскальзывало на его лице. На пару минут воцарилось молчание, я пребывал в недоумении и растерянности, но детская любознательность дала о себе знать:
- Дед, расскажи еще про эту птицу.
- Я ее впервые услышал примерно в твоем возрасте. Все, что я о ней знаю, поведал мне мой дедушка. Живет она далеко-далеко за другим берегом реки. Голос ее разносится за сотни километров. Услышать ее может каждый, но слышат немногие. Почему так происходит, я не знаю, но предполагаю, что на ее голос необходимо настроиться особым образом.
- Научи меня!
- Этому не научишь специально. Нужно полюбить всем сердцем это место. Каждый клочок земли, каждое дерево, каждую рыбу, плывущую в реке. Еще нужно соблюдать абсолютное спокойствие и не отвлекаться на мелочи вроде голода, сна, усталости. Полностью погружаться в созерцание и ощущение происходящей вокруг красоты. И тогда ты услышишь.
- А какой у нее голос?
- Голос ее постоянно меняется. Чаще он женский, высокий, бывает тонкий и тихий. Еще он меняется от погоды. Зависит он и от твоего настроения. Когда ты взволнован, он тебя успокаивает, когда расстроен, подбадривает. Он делает твою жизнь лучше, ярче.
- А сколько лет этой птице?
- Никто не знает. Скорее всего, столько же, сколько живут на этой земле люди. Дед рассказывал мне истории, как давным-давно птица Сирин исцеляла своим голосом глубоко больных, давала надежду отчаявшимся. Но любой, кто надеялся поймать это существо и шел на ее поиски, пропадал в лесах. Также нельзя слушать ее слишком долго, она заполняет своим пением все твое сознание- ты забываешь полностью про еду, про сон. Можно умереть с голоду, или помутиться рассудком. Даже рассказывали о целых деревнях, умерших на том берегу Волги от голода. Это птица Сирин завораживала население своим голосом, и люди погибали в блаженном забытьи.
-Так выходит, она злая?
- Она ни добрая, ни злая. Она поет свои песни для людей и во имя людей. Люди сами либо полностью игнорируют ее, отказываясь от чудесной помощи, либо всецело растворяются в ее голосе, обретая несчастья. Она может быть и могущественным союзником, и хладнокровным врагом. Но выбор, что будет делать с тобой этот голос, всегда лежит на самом человеке.
- Но я очень люблю это место, научился спокойно рыбачить, почему я не слышу никаких голосов, похожих на эту Сирин?
- Всему свое время, внучок, не торопись, времени у тебя предостаточно.
  Этот разговор не давал мне уснуть   всю ночь. Затем целую неделю, находясь на рыбалке, я пытался услышать хоть какой-нибудь голос с той стороны реки, но все было бесполезно. Неумолимо приближался день отъезда домой в большой город, и я полностью потерял надежду познакомиться с волшебной птицей.
  Последний день перед отъездом мы решили целиком посвятить рыбалке. Вышли с рассветом, расположились на любимом месте. Времени у нас было предостаточно. День выдался погожий, легкие облака временами затеняли солнце, ветер не заявлял о своем существовании, жара уже уступала осенней прохладе. Поплавки временами выдавали поклевку, дед регулярно с улыбкой снимал рыбу с крючков. Вечером меня охватила грусть расставания с этим местом. Солнце садилось, тишину вокруг ничто не нарушало. И тут я стал различать еле слышный тихий женский голос, напевающий монотонную мелодию. Звук доносился с противоположного берега реки. Я стал прислушиваться к нему внимательней. Голос становился громче, ласковей. Мелодия становилась все более сложной, и я почувствовал, что могу управлять ей. Голос при моем желании мог переходить в человеческую речь, создавая красивые мелодичные песни, или переходить в звук любой высоты и тональности - он как будто предугадывал мои желания и приглашал присоединиться к этому чудесному творчеству. Я полностью погрузился в эту игру и, со временем,  перед моим восприятиям стали возникать целые баллады, былины о чудесных местах и великих возможностях. Перед взором стали пролетать волшебные фантазии, созданные совместными с птицей Сирин  усилиями. Я перестал ощущать, что происходит вокруг, потерял счет времени…
  Рука деда потрясла меня за плечо:
- Ты ее услышал. Очнись, уже ночь, ты просидел в забытьи пять часов. Пошли в избу спать. А впредь будь поаккуратнее с такими чудесами, не заигрывайся, теперь тебе с ними жить.
  Дорогу до дома я едва помню. Спал той ночью я очень крепко, а проснувшись, мы с дедом стали собираться к моему отъезду.
 
   Жили мы с мамой в Москве. Приехав туда в конце августа, я занялся ежедневными делами: подготовкой к школе, уборкой в комнате, играми с ребятами во дворе. Но каждый вечер вспоминал своего деда, Пучеж, волшебный голос птицы Сирин, которого здесь не было слышно совсем. Затем началась школа, секции. День бежал за днем, создавая по пути новые приключения и препятствия. Так прошло девять месяцев и снова наступило лето. Я очень сильно уговаривал маму съездить в гости к дедушке, но по необъяснимым для меня обстоятельствам, я все каникулы провел в Москве.
   Пролетел еще один год. Это был 1941. 22 июня мама срочно стала собирать все мои вещи и сообщила, что какое-то время я поживу в Пучеже. Война набирала обороты, и добраться до городка оказалось совсем непростой задачей. Мы сделали  множество пересадок, не спали две ночи. Оказавшись рядом с дедом, я очень обрадовался, но мама сообщила мне, что ей срочно необходимо отправляться обратно, и грусть заставила меня заплакать.
- Опять ты за старое! Тебе напомнить…
- Беда-то впереди, я помню.
- Ничего, поживешь у меня, на рыбалку походим, осенью в местную школу пойдешь, с новыми друзьями играть будешь. Это все ненадолго.
  Проспав целые сутки, я проснулся с новыми силами. Дед готовил обед, разумеется, это была уха. И я решился задать давно мучавший меня вопрос:
- Дед, а птица Сирин не улетела?
- О-о-о! Значит, ты помнишь! Вот и славно, значит, ты с удовольствием присоединишься к ловле. Птица была здесь каждый день, никуда не улетала, но сейчас она поет очень громко и временами рыдает по-человечески, переживает она за нас. Да ты и сам все услышишь. Пойди пока погуляй, еда еще не готова.
  Город мало изменился за эти два года. Храмы так же величественно возвышались над остальными строениями, набережная была еще красивее и ухоженней. Только людей на улицах стало гораздо меньше, и на лицах их читалась тревога и обеспокоенность. В центре города в огромной очереди стояли мужчины, вокруг них плакали жены и дети, шла отправка на фронт. Долго наблюдать эту картину было тяжело, и я отправился обратно. Дома дед сытно накормил меня своим фирменным блюдом, и мы вместе принялись за уже знакомые дела: приводили огород в порядок, копали червей, собирались на рыбалку.
  В первый же день я услышал голос Сирин. Он очень изменился. Песня была громкая, призывная, временами она резко обрывалась, и тогда начинался громкий плач. Я старался мысленно успокоить это существо, и тогда рыдания прекращались, голос становился более тонким и ласковым. Но временами Сирин снова погружалась в глубокую печаль, и начиналось высокое громкое пение. Казалось, она пытается кого-то вразумить, но, увидев бесполезность своих стараний, переходила в громкий плачь. Эти звуки я слышал каждый день в последующем времени, громкость могла меняться, но содержание песен оставалось прежним на протяжении всех безумно долгих четырех лет.
  Каждый день мы настороженно ждали сводок с фронта. Время было очень тревожное, чувство радости возникало крайне редко, даже крупная рыба редко повышала настроение. Практически весь улов теперь мы относили в местную школу. Все взрослое население проводило время в трудах на благо армии, а дети им помогали. С сентября я начал ходить в школу, время пошло чуточку быстрее. В течение всего военного времени я общался со своей мамой только по переписке. Но человек привыкает ко всему, и я научился находить моменты радости и в это время.   
  Весной 1945 года приехала мама. Через пару ней мы узнали, что война закончилась. Мы проводили все свободное время втроем целое лето.  Голос птицы Сирин стал прежним, песни столь же волшебными, что я слышал в первый раз. Город снова наполнился уютом и улыбающимися людьми.
  Мы приехали в Москву уже в сентябре. Я начал усиленно восполнять пробелы в образовании, при этом стараясь находить время для спорта и развлечений. Поначалу мой слух не мог привыкнуть к отсутствию успокаивающего пения Сирина, и я постоянно включал радио в квартире, старался находиться в шумных местах. Но со временем я вновь полюбил тишину и уединение. Дед периодически писал нам письма, мы с мамой охотно на них отвечали.
   В 1947 году было принято решение о строительстве  Горьковской ГЭС. Дед сообщил нам в письме, что ходят тревожные слухи. Пучеж будет полностью затоплен. Мы все очень испугались этой информации, но продолжали верить в лучшее и надеяться, что городок останется нетронутым стихией. Спустя два года я поступил в медицинский институт. Там я узнал очень много интересной информации. В частности, то, что песни Сирин являются обычной слуховой галлюцинацией, а в старости гораздо легче вспоминать события далекого детства, в то время как события недавнего прошлого зачастую извлекаются гораздо сложнее. Ближе к окончанию института я определился с профессией инфекциониста.
   В 1955 году нам пришло письмо от деда, в котором он очень сильно просил приехать к нему. Оказалось, что Пучеж будет полностью затоплен после запуска ГЭС. Старые дома и сооружения подлежат полному сносу, город будет перенесен на более высокое место на том же берегу и отстроен заново. Деду будет предоставлена благоустроенная квартира со всеми удобствами. Было принято решение ехать через две недели, чтобы помочь дедушке с переездом.
  Не доезжая километров десять до города, я услышал голос Сирин, на этот раз он был похож на себя в военные годы, только гораздо тише и мелодичней. Тогда я понял, что наука не в силах описать все явления, происходящие вокруг нас. Когда мы проезжали мимо вновь возводимого города, я увидел множество красивых двухэтажных домов, новые ровные заасфальтированные улицы, новые одноэтажные домики, но это был уже совершенно другой Пучеж. Выйдя из автобуса, мы увидели, как спецтехника демонтирует старинные церкви, люди в мешках переносят нажитое долгими десятилетиями. Дед встретил нас с грустной улыбкой:
-  Ну, вот и все, внучок, исчезает наша изба, исчезает и наше любимое рыболовное место, скоро здесь будет протекать река.
  От этих слов слезы подступили к глазам, но я сдержался, вспомнив про то, что «беда-то еще впереди».
- А жизнь продолжается - продолжил дед  - и Сирин продолжит свои сладкоголосые песни, когда все это закончится. Ты ведь слышишь, как он сейчас грустит, внучок, но сделать ничего не может, прямо как мы. Но, когда здесь будет несколько метров воды, он все равно продолжит нас поддерживать.
Мать не придала значения этим словам и предложила начать переезд. Через два дня все необходимые вещи оказались в новой просторной квартире. Мы, как могли, подбадривали деда, говорили ему о том, что он в состоянии построить себе новый дом, и ходить на рыбалку по новым, более красивым местам. А он делал вид, что эти разговоры ему помогают. Через три дня вода в Волге начала потихоньку подниматься, практически незаметно для глаза, но неумолимо и каждый день. Голос Сирина становился все громче и тревожней, вся земля в этом месте преисполнилась печалью. Нам необходимо было уезжать по своим делам, и дедушка с нескрываемой грустью проводил нас на вокзал. 
  В следующий раз я увидел деда в 1957 году. Меня вызвали как московского врача, чтобы попытаться выяснить, почему мой родственник уже пять дней не реагирует ни на какие раздражители, ни ест, ни пьет. Но ответ я уже знал. При подъезде к новому Пучежу я услышал молодое сладкоголосое пение. Оно усиливалось, чем ты ближе подходил к берегу Волги. Теперь река стала гораздо шире, глаз с трудом различал очертания деревьев на другом берегу, а под водой скрывался любимый город моего детства. Приятный голос Сирина маняще звал меня к себе туда, в зеленую неизведанную даль, где обитают волшебные птицы и целые деревни уходят в забытьи в бесконечность. Никто не был в состоянии помочь моему деду, он сделал добровольный выбор уйти к Сирин, и теперь оставалось только ждать.
  Своей смертью дед дал жизнь совершенно новому городскому кладбищу. Случилось это через неделю после моего приезда. Теперь ничто не связывало меня с этим городом, кроме маленького клочка земли могилы. Это был совершенно чужое место, улицы были сплошь заасфальтированы, новые сталинские двухэтажки, дом культуры, новая набережная, площадь- все носило какой-то лоск, и не казалось родным. Только Сирин продолжал свое великолепное пение, наполненное свежими силами, и заставлял помнить, где я нахожусь.

  Жизнь текла своим чередом. Я работал, помогал матери, занимался научной деятельностью. Шли год за годом, а я продолжал жить в одиночестве. Непродолжительные отношения с женщинами были, но до брака дело не доходило. Все изменилось в 1971 году.  Тогда я решил навестить могилу дедушки. Наслушавшись дивных мелодий и песен Сирин, я привел в порядок место захоронения и памятник, а на обратном пути повстречал удивительную женщину. Свадьба состоялась в этот же год. В следующем году у меня родился сын. Все было хорошо и спокойно, пока в 1980 году меня не отправили на юг изучать возбудителя лихорадки. Там я очень тяжело заболел, можно сказать, был на волосок от смерти. Тогда мне вспомнился мой отец, пропавший, когда мне было восемь лет, ведь моему сыну на тот момент тоже было восемь. Но, конечно, это просто совпадения. Выздоравливал я очень долго, в самые тяжелые минуты я вспоминал чудесный голос волшебной птицы, и мне становилось легче. Вернулся я домой только через полгода, болезнь оставила отпечатки на моем здоровье: появилась одышка, боль в сердце при физической нагрузке, ухудшилась память. Моя мама также теряла силы каждый год, пока в 1990 году скоропостижно не скончалась. Похороны проходили в Пучеже. Город очень изменился за это время: появились пятиэтажные дома, количество населения сильно выросло, были открыты новые производства. Услышать волшебную птицу мне получилось с большим трудом. После возвращения в Москву, здоровье мое на время улучшилось, чем я был крайне удивлен. Последующие годы пролетали с астрономической скоростью. Сын начал самостоятельную жизнь, но жениться не торопился. Вокруг все менялось очень быстро, мы с женой не успевали вникнуть в суть происходящего, как нужда в этом уже отпадала. В 2004 году скончалась моя жена. Эта утрата была очень болезненной. Сына я практически не видел.  Жизнь утратила для меня всякий интерес. В 2006 году мой сын в надежде поднять мне настроение привез неизвестно откуда последний выпуск газеты «Пучежские вести». В нем было сказано, что теперь городу утверждается новый герб, и ниже приведено описание: «В червленом (красном) поле с лазоревой (синей, голубой) оконечностью серебряная с распростертыми крыльями в таковых же короне и ожерелье птица Сирин». Слегка бросило в пот и возникло дикое желание отправиться доживать последние дни именно в этот город.
  Пучеж встречал меня пасмурной осенней погодой. На время я остановился в местной гостинице и стал активно подыскивать свой последний дом. Первые дни я абсолютно не слышал Сирина. Но затем, сначала очень тихо, потом все громче и громче стал внимать родной голос. Дом был приобретен на северной окраине города, недалеко от реки, в километре от дома я нашел отличное место для рыбалки. С каждым днем пребывания в этом месте силы мои прибавлялись, здоровье восполнялось. Я снова захотел жить, и, разумеется, я снова начал рыбачить.
  В 2012 году я стал дедушкой. Внук рос очень активным,  любознательным и смышленым. Кого-то я в нем узнавал. К 2020 году город наполовину опустел, производства встали, появились заброшенные строения. Город очень постарел и приобрел соответствующий мне вид. В условиях пандемии сын решил отдать внука на все лето мне, поначалу я возражал и возмущался: «У меня здоровье, у меня память, да мне столько лет». На что мне объяснили, что ребенок очень самостоятельный и способен не только за собой ухаживать, но и за мной присмотреть.
  И вот я стою на вокзале летом 2020 года в медицинской маске и ожидаю автобус с внуком уже более двух часов. За это время я успел вспомнить всю свою жизнь. Конечно, детство вспоминалось гораздо более детально и легко, но такая уж у меня память. Волшебная птица Сирин пропела за это время множество песен. Забавно получилось, всю жизнь я мечтал увидеть ее вживую, а теперь она каждый день смотрит на меня с герба города.
  Вот подъехал пыльный автобус. Из него вышел мой сын, а за ним абсолютно самостоятельно выпрыгнул мой родной внук, сейчас ему уже восемь лет.
- Ух, ты! А ты мой дедушка? Какой ты старый! На вид тебе лет пятьсот, не меньше.
- Нет, внучок, чуть меньше. Пойдемте в дом, я вам ухи с утра сготовил, нужно только подогреть. Я для нее рыбы вчера наловил прямо над тем местом, где раньше стоял дом моего дедушки.
- Ну и странный ты дед! Рыба же по воздуху не летает! Она же не птица - и говорить, и петь не умеет! Как ты ее над домом поймал!
- Ну, вот и увидишь, как это делается, я тебя всему научу.