Колдовской эликсир 5. Спасение, 2с

      В выходной день ты любишь возиться в саду. Твое хобби — цветы. Пионы, левкои, георгины, ирисы… Ты заботливо ухаживаешь за ними, подвязываешь, удобряешь почву, выпалываешь сорняки. Я не отвлекаю тебя от этого занятия, делаю свои дела, а ужин решил приготовить сам. Сегодня я хочу запечь свинину по-французски с помидорами и сыром, пожарить во фритюре мелко нарезанный картофель и сделать салат из свежих огурцов с паприкой и ветчиной под майонезом. И ко всему этому, конечно же, прекрасно подойдет бутылка красного сухого вина «Шато Лафит».
      Когда все готово, я зову тебя. Ты идешь в душ после своих земляных работ, а я тем временем накрываю на стол, зажигаю свечи, откупориваю бутылку. После ужина ты смотришь по телику какой-то фильм, а я сажусь за компьютер и отправляюсь в XVI век на дикий остров в Карибском море.
      Кино закончилось, ты подходишь ко мне и садишься мне на колени. Мне очень нравится, когда ты сидишь у меня на коленях. Я обнимаю тебя за талию и прижимаюсь головой к твоей груди.
      — Ты написал, что там было дальше?
      — Да. Немного.
      — Можно посмотреть?
      — Конечно!
      Ты поворачиваешься, садишься на мои колени верхом, спиной ко мне, и смотришь в монитор. А я тем временем развязываю поясок твоего халата, полы его расходятся, я глажу твой живот и осторожно прикасаюсь пальцем к соску. Ты вздрагиваешь от этого прикосновения и говоришь нестрого, но даже ласково:
      — Не отвлекай меня!
      Но как я могу не отвлекать? Как я могу не ласкать твою грудь? Как я могу не целовать твою шею? Это свыше моих сил! Я глажу тебя по внутренней стороне бедра и подбираюсь к тому самому месту внизу живота. Мои пальцы не раз там бывали, они хорошо знают свое дело. Ты снова вздрагиваешь, твоя голова откидывается назад и ложится мне на плечо. Твои волосы приятно щекочут мне щеку. Твои стоны становятся громче и чаще, ты сама в нетерпении избавляешься от халата, ты полностью обнажена. Когда твое желание достигает пика, ты заводишь за спину руку и выпускаешь на свободу моего беса, чтобы немедленно соединиться с ним.
      Время как всегда останавливается в этот момент. После финальной развязки, мы продолжаем сидеть в той же позе. Твое учащенное дыхание успокаивается, удары сердца, которые я ощущаю своим телом, становятся реже. Ты снова усаживаешься на моих коленях боком, лицом поворачиваешься ко мне, обнимаешь меня за шею, кладешь голову мне на плечо и постепенно засыпаешь…
      Я отношу тебя в кровать, накрываю одеялом, чмокаю тебя в губки и снова сажусь за компьютер. Итак, что же я написал за сегодня? Увы, немного.
      
      * * *
      
      Силуэт корабля увеличивался и становился все яснее. Он приближался, но пока было неясно, заметил ли капитан дым костра и понял ли, что это сигнал бедствия.
      Часа через два можно было разглядеть невооруженным глазом, что это большой испанский галеон. Однако было очевидно, что капитан собирался проследовать мимо нашего острова. Скорее всего, на судне не поняли нашего сигнала. Действовать надо было быстро и решительно, поэтому я взял на себя руководство нашей спасательной операции.
      Мы располагали двумя шлюпками. Одна, довольно большая, на которой спаслись ты и твои спутники. Вторая поменьше, на которой приплыл я. Она показалась мне более легкой и ходкой. В конце концов, если нам не удастся догнать корабль, мы ничего не теряем, можем снова вернуться на остров и ждать новой оказии. Но почему-то я никак не мог вас растормошить. Диего и Педро были в растерянности, словно не хотели покидать необитаемый остров. Да и ты вела себя как-то неадекватно. Наконец, дон Санчо сказал твердо повелительным тоном:
      — Уходим! Главное — выбраться отсюда! Остальное потом!
      Мы взяли с собой только самое необходимое — имевшиеся деньги и драгоценности, ружья, пистолеты, две шпаги и немного питьевой воды, быстро столкнули лодку на воду и сами погрузились в нее. Два моряка сели на заднюю банку загребными. Я и дон Терверис заняли места за ними и тоже взялись за весла. Две дамы, Елизавета и Мария, устроились на носу, ты сидела на корме, держа в руках рулевое весло.
      На наше счастье ветер ослабел и дул левентик по отношению к курсу галеона. На корабле убрали паруса, по-видимому, капитан решил, что лавировать при таком ветре не имеет смысла и приказал лечь в дрейф. Когда мы приблизились к судну на расстояние меньше трех миль, нас заметили и двумя холостыми выстрелами из пушек дали понять, что готовы взять нас на борт. Через час мы уже поднимались на палубу по веревочному трапу.
      Мы поведали капитану о том, что потерпели бедствие и спаслись на том острове, что в оранжевом закатном мареве маячит вдалеке. Капитан сказал, что направляется в Картахену, что в принципе нас устраивало. Дон Терверис спросил капитана, давно ли он делал измерения и не мог бы сообщить координаты места, где мы сейчас находимся или показать на карте.
      — Зачем это вам? — удивился капитан.
      — Так, на память. Хочу запомнить место, где я и мои друзья провели целый год в качестве аборигенов дикого острова.
      — Действительно, что за чудачество? — шепнул я тебе. — Зачем это ему?
      Ты приложила палец к губам и тихо ответила:
      — Тс-с-с… Это очень важно.
      
      На галеоне кроме нас были еще пассажиры. И среди них я узнал Хуана ди Кипрео. Вот это встреча! Этот негодяй сбежал от меня из Толедо тогда, после того как я спас тебя от аутодафе. Но здесь ему точно от меня не уйти! Он тоже узнал меня и задрожал от страха, когда моя рука потянулась к шпаге.  Но ты остановила меня.
      — Не стоит устраивать дуэли на корабле!
      — Что ж, ты права. Живи пока, — бросил я ему. — Встретимся на земле.
      Однако до самой Картахены Хуан ди Кипрео ни разу не вышел из своей каюты.