Глава 7. Осада

       В главной церкви второго по величине  города Нортумбрии Лидса, шло   богослужение. Проводил его сам епископ в красной мантии  и инфуле*,  у амвона  преклонила колени паства, впереди король Этельред  с придворной свитой.  На вид сорока лет, с  худым жестким лицом, золотым обручем на голове   и пронзительными глазами.
       Рядом с епископом  на алтаре, в драгоценном ларце лежала святая реликвия - копыто осла на котором Господь  триумфально   въезжал в Иерусалим. Ее  доставили посланники Папы Римского, за  обильные  королевские дары  Ватикану.  Скромно потупив глаза и блестя  выбритыми затылками, они стояли чуть в стороне отдельной группой. Из-под  церковного купола вниз лились солнечные лучи, на перекрестии балок ворковали голуби.
       Торжественный  экстаз прервал скрип  двери притвора, в проем  вошел  начальник  охраны короля и, придерживая меч, быстрым шагом проследовал к сюзерену. Наклонившись, прошептал что-то на ухо, тот быстро встал с колен и под удивленные взгляды придворных оба  удалились.
       Вскоре Этельред сидел в покоях городского правителя - тэна, куда  воины привели в посеченной броне  с  запекшейся кровью,  человека.
       - Селвин? - удивленно поднял король брови, с трудом узнав командира сотни латников. - Почему ты здесь?
       - Эофорвик захватили варвары, сир (тяжело опустился рядом на колени). - Гарнизон пал.
       - Ты что несешь?! - взревел  Этельред,   пнув его ногою. - Там неприступные стены и больше тысячи  моих лучших воинов!
       -  Убиты, спасся только я.   
       В покоях повисло тягостное молчание. Король злобно вращал глазами, тэн  испугано на него взирал,   начальник охраны  угрюмо косился на  вестника.
       - Говори,  как все было, пес -  наклонившись,  прошипел Этельред.
       Когда Селвин рассказал, откинулся в   кресле  ощерившись, - проклятые!   В цепи (ткнул в него пальцем).
       Главный страж вызвал телохранителей, начальника латников увели. Затем открылась дверь, появился епископ,   сопровождаемый легатом* Папы, в черной сутане перепоясанной веревкой  и с глазами фанатика.
       - Что-то случилось ваше величество? -  остановился епископ рядом.
       - На страну напали варвары из  полночных стран,- поднял на него взгляд король.
       - Те, что уже бывали раньше?
       - Да, на черных  кораблях  с химерными головами.
       Задрожав толстыми щеками,  иерарх  перекрестился, а папский посланник выступив веред вкрадчиво сказал - это наказание за  твои прошлые грехи, король.
       Этельред не всегда  отличался набожностью. Чтобы завладеть троном  он  убил старшего брата  и приказал удавить двух его малолетних сыновей,  а  до поездки в Рим, где  год назад принял христианство, поклонялся саксонским богам.
       - Но теперь у тебя святая реликвия! - возвысил голос легат. - С Божьей помощью ты уничтожишь эти исчадия  ада!
       - Благослови святой отец,-    свою очередь одухотворился  владетель Нортумбрии   и, встав, подошел к легату.
       Тот, бормоча молитву, осенил его  висевшим на груди крестом,  дав облобызать худую руку.
       Без промедления был собран королевский совет, куда помимо него вошли епископ с легатом и городской тэн,   а также  начальники  гарнизона и стражи. Из  тюремного подвала доставили   Селвина уже без доспехов и  в цепях,   повторно допросили. Когда же узнали примерное число  кораблей и напавших на страну  варваров, многие побледнели.
       - Сколько у тебя в городе войск? -  обратился король к тэну.
       - Пятьдесят два латника, сотня легких воинов  и  еще две конников, сир.
       - С теми, что сопровождают меня, едва наберется пятьсот, - сжал губы  властитель - Следует  собрать  фирд.
       - Воистину мудрое решение, ваше высочество, - подобострастно  поддакнул епископ.
       - Хротгар,  - уставился на  тэна король.-  Немедленно послать гонцов  во все концы страны,  к олдерменам. Пусть собирают воинов и  ускоренным маршем ведут  в Лидс. Отсюда ударим по варварам.
       Тот молча приложил руку к груди  и быстро вышел.
       - Какое число  бойцов составляют фирд? - перебирая четки, спросил у Этельреда папский  легат.
       - Если выступят все олдермены, наберется двенадцать тысяч латников и легкой пехоты, не считая конных отрядов.
       - Кто-то может ослушаться? (сделал большие глаза).
       - Есть такие, - злобно процедил король. - Продолжают верить в старых богов и строить против меня интриги. Но я вырву эту заразу.
       В это же самое время  Харрис со своим отрядом, меняя лошадей и делая короткие привалы, объезжал  участников неудавшегося заговора, в котором состояла  едва ли не половина олдерменов. Он сообщал о высадке  северных  варваров  и захвате ими столицы, а еще предлагал не оказывать помощи королю, гарантируя  их лояльность.
       - Пусть  сражаются и убивают друг друга, мы же  будем сторонними наблюдателями. А  когда ослабнут, нападем и захватим власть.
       К мнению Харриса прислушивались, он был весьма влиятельным олдерменом,  к тому же  хитрым как лиса. Одни  соглашались, другие обещали подумать, и  гонцы  Рагнара мчались дальше. 
       Спустя две недели, заручившись поддержкой большинства, они  подъезжали к городу.  В его окрестностях  рыскали конные отряды  вестфольдингов, грабя  и сжигая богатые усадьбы, отбирая продовольствие  и угоняя скот.
       На городских стенах  стояла стража,   согнанные жители под охраной викингов чистили и углубляли ров, на главной башне королевского дворца развивалось  черное знамя  конунга   с вышитым на нем золотым  вороном.
       Въехали через северные ворота в город, там тоже велась подготовка. Одни викинги   коптили на  можжевеловых кострах мясо впрок, другие  из оружейных подвалов дворца таскали на стены камни,  связки копий с дротиками и сетки шаров для пращ.   Копыта процокали по плитам  двора,  всадники спешились, и Харрис  со старшим из сопровождения  поднялся по ступеням.
       Рагнар с Вестейном и несколькими ярлами что-то обсуждали в главном зале, сидя за столом, на котором  желтел  развернутый  лист пергамента.
       - Я вернулся конунг, - поклонился олдермен,  приложив к груди руку.
       - Присаживайся и рассказывай  (указал на скамью напротив).
       - Объехал всех  олдерменов кому не по нраву король. Многие согласны. Помощи ему не будет.
       - В таком случае,  сколько нам ожидать войск?
       - Тысяч шесть - семь, вместе с конницей. Может чуть больше.
Рагнар  перевел его слова ярлам, Харальд что-то весело сказал, остальные расхохотались.
       - С этого момента можешь считать себя моим советникам - благосклонно кивнул.- Иди, пока отдыхай.
       - Я бы его убил, - когда сакс вышел, отхлебнул из чаши  ярл Эгиль. - Ненавижу предателей.
       -  Это всегда успеем, - огладил бороду конунг. - Пока он нам нужен. 
       Вернулись к изучению пергамента, найденного в покоях короля, там был изображен план крепости. Грабители морей умели не только нападать на побережья, но и оборонять то, что захватывали.  Этим сейчас занимались.
       На удалении  полета стрелы  от  ворот  и стен,  выходящих на сухопутье, решено было выкопать земляные ловушки с торчащими на дне кольями, замаскировав сверху;  а от них до  крепостных валов разбросать в траве стальные тройники - шипы, именовавшиеся «горохом».  Их    городские кузнецы с оружейниками  отковали  уже три десятка корзин.  Драккары, на которых оставили по десятку гребцов, отвели под   примыкавшую к реке  стену, откуда в случае нужды их могли оборонять лучники.
       Рюрик с десятком викингов «Змея»  надзирал за работами по очистке и углублению рва, подгоняя нерадивых, а заодно  разглядывал  стену. Часть ее, примыкавшая к северным воротам, была из вкопанных на валу заостренных  дубовых бревен, забрался на него. Подошел вплотную, наклонился, некоторые оказались подгнившими. Насчитал десяток таких.
       - Никак клад    ищешь? - скалясь, поднялся  вслед за ним  Калле.
       - Смотри, все гнилое, - показал на низ кольев.
       Берсерк  подошел, уперся мощными руками в одно  (чуть качнулось).
       - Да, во время штурма  могут легко  свалить, - почесал нос. - Сходи, расскажи конунгу.
       Оскальзываясь на траве и придерживая рукой   меч,  Рюрик  спустившись вниз, быстрым шагом  направился к воротам. Миновав   надвратную башню,  зашел с другой стороны.
       Деревянная стена  в этом месте  сопрягалась с боковой,  из  камня.  Параллельно  ей, одна за другой, стояли две такие же римские казармы, образуя  проход, шириной в три десятка шагов. Что-то прикидывая и озираясь, Рюрик  простоял  здесь еще несколько минут, а затем  направился во дворец.
       Конунга  с отцом и еще несколькими ярлами он нашел наверху главной башни. Оттуда открывался вид на город и  далекий горизонт с уходящей к нему старой римской дорогой, откуда ожидался противник. Рагнар,  указывая рукой, давал указания, остальные внимали.
       Увидев Рюрика  прервался, - с чем пожаловал?   
       -  Прости конунг, что  помешал, -  шагнул к нему сын ярла. - У меня   сообщение. И рассказал  о ненадежности части  внешнего укрепления.
       -  Вот как? - нахмурился  Рагнар.  -  Пойдем,  взглянем.
       Вся группа спустилась по винтовым ступеням вниз, миновав  зал и двор, вышли  наружу. Чуть позже  они  осматривали участок палисада*, все оказалось, как поведал Рюрик.
       -  Вестейн, - обернулся конунг к заместителю, - немедленно  организуй работы по замене  этой гнили.
       - Разреши  сказать, конунг?  - снова обратился к нему Рюрик.
       - Говори.
       - Думаю, все следует оставить как есть,  устроив саксам ловушку.
       - Продолжай  (блеснул   глазами),  это интересно.
       - Саксы безусловно знают это слабое место и, скорее всего, атакуют здесь. Поэтому  за частоколом следует  построить новое укрепление. Кстати, оно почти есть.
       - Ты имеешь в виду эти  два строения?  - показал на  римские казармы. 
       - Да. Промежутки меж  них заложить  бревнами на уровне крыш,  выход в остальную часть города   тоже. В этом случае ворвавшиеся в  пролом окажутся в ловушке, где их можно перебить со стен и крыш.
       Некоторое время Рагнар  и другие молчали, осмысливая сказанное, а затем  конунг покачал головой, -   ты воистину подарок Одина.
       Рюрик покраснел,  ярлы одобрительно зашептались, а  Вестейн  довольно крякнул, явно гордясь сыном.
       Спустя час  на этом месте закипела работа.
       Викинги  пригнали еще горожан повелев завалить  окна и двери казарм камнями, взятыми  из развалин церкви, пространство за ними  перекрыть высокой бревенчатой стеной, а на ней   возвести деревянные платформы. Оттуда и с боковой крепостной стены вниз было удобно метать копья с дротиками, шары из пращ и стрелы. На них подняли изрядный запас.
       Все было закончено в течение  двух дней,   с этого момента жителей из города не выпускали. К Рюрику же с легкой руки конунга пристало прозвище - подарок Одина. Как все народы того времени вестфольдинги отличались суевериями, многие стали поглядывать  на сына ярла  с уважением.
       Осенившая же  его мысль  была проста. В  свое время  погибший Деян рассказывал ему про бобров. Те устраивали под водой жилища, куда кроме основного вел тупиковый ход.  Если  туда попадал непрошеный гость, хозяин нападал на него сзади и  ранил или убивал. Рюрик это хорошо запомнил.

       …Под торжественный звон   колоколов из распахнутых  ворот  Лидса по опущенному подъемному мосту  на старую римскую дорогу выступало войско.
       Впереди тяжело шагали латники с тяжелыми копьями на плечах. За ними   в золоченом шлеме и доспехах  король с епископом, военачальниками и олдерменами на сытых конях,  следом кольчужная пехота, кавалерия и обоз на многочисленных, тяжело груженых телегах.  Над рядами вились разноцветные знамена, вверх  поднимались клубы сухой пыли.
       Покачиваясь в  дорогом седле,  Этельред пребывал в мрачном настроении. Фирд собрался далеко не весь, число воинов составило всего семь с четвертью  тысяч, а накануне ему приснился  дурной  сон:  в опочивальню влетел   ворон, и больно клюнул короля в лоб.  Утром владетель потребовал к себе толкователя и тот, внимательно выслушав, спросил,- куда он потом делся ваше величество?
       - Растворился.
       Толкователь надолго задумался, а потом изрек,-  то были варвары. Ты их развеешь как дым.
       Этельред немного успокоился, но на душе было тревожно.
       Последняя телега меж тем прогрохотала по мосту, ворота закрылись, он поднялся,  войско вытянулось на дороге. Она змеилась меж пологих холмов, опускаясь в  неглубокие долины, слева тянулись болота, справа  -  череда невысоких, поросших  лесами гор. Вперед выслали конные разъезды, армия неуклонно шла вперед.
       На закате дня  вышли к старому городищу (когда-то его основали бриты*)  остановились на ночевку. Сюзерену с вассалами установили шатры, остальные разместились в палатках, ярко запылали костры. 
       Чуть позже в королевском шатре накрыли стол, уставив прихваченными яствами с напитками, во главе сел  Этельред, по сторонам епископ с военачальниками и олдермены. Слуги внесли на серебряных блюдах  мясо только что зажаренного теленка. Епископ благословил трапезу, король поднял наполненный  вином кубок, - за победу и изгнание варваров!
       -  Да здравствует король! - заревели два десятка глоток, опорожнив кубки, стали жадно рвать зубами мясо.  Подняли по второму и продолжили. Дворцовый бард, подыгрывая на лютне, затянул балладу, воспевая подвиги и храбрость сюзерена. 
       Впрочем, особых у него не имелось. Более-менее удачно воевал с соседями, но вассалы изобразили восторг. Этельред  же выпятил подбородок и почесался -  кусали блохи.
       Когда певец подошел к завершению, живописуя добродетели короля, полог шатра откинулся, и к нему, звеня доспехами, направился начальник личной стражи. Наклонившись к уху, тихо сообщил,-  разъезд  захватил в стычке варвара и доставил в лагерь.
       - Сюда его! - алчно оскалился сюзерен.
       Полог распахнулся шире,  два воина втащили рослого окровавленного человека в кольчуге с заплетенной в косы бородой. Он обвел глазами пировавших,   остановив взгляд на  властелине.
       - Толмача! - хлопнул   тот в ладони.   
       В шатер тут же  доставили  раба-датчанина в рваной рубахе, склонившегося в глубоком поклоне.
       - Спроси кто у них главарь и сколько с ним варваров. 
       Раб перевел вопрос, пленник что-то прорычал в ответ.   
       - Он говорит, конунг Рагнар Лотброк, а язычников больше чем звезд на небе.
       - Мне нужно точно! (ударил кулаком о стол).
       Толмач снова перевел, в ответ викинг расхохотавшись,  харкнул на ковер.
       - На крюк его!  - взбеленился  король. - Перед шатром!
       Вырывавшегося варвара утащили, пир продолжился, спустя час, разгоряченные едой и питьем,  вышли наружу.
       У шатра торчал из земли  врытый столб, на железном крюке, ушедшем под  ребра, хрипя,  висел  со связанными руками пленник. Ниже чернела лужа крови.
       - Ну, так сколько? - ковыряясь щепкой в зубах, подошел к нему Этельред. 
       Тот с усилием поднял голову, мутно взглянул на короля и затянул похожую на вой волка песню.
       - Зарубить сир? - наклонился к королю  главный стражник.
       - Нет. Пускай  мучается.
       С наступлением утра лагерь опустел, в кострах остывала  зола, вдали скрипели последние телеги. На столбе все еще корчился пленник. 
       К полудню  у горизонта показались  стены Эофорвика
       Рюрик  и еще десяток из команды  «Змея»  купались возле пристани у реки, когда на главной башне города  тревожно завыл  рог.
       Выбравшись из воды,  все натянули рубахи со штанами, подвязали на икрах башмаки.  Облачившись в кольчуги  с бронями  и шлемы, пристегнули к поясам мечи, подхватив круглые щиты с умбонами*,  побежали к воротам.
       Когда последний миновал подъемный мост, он поднялся, створки со скрипом затворились, изнутри упал затворный клин.
       На стены уже поднимались готовые к бою отряды викингов во главе с ярлами,     занимая заранее оговоренные участки, Рюрик с товарищами  поднялся на тот, что занимала команда «Змея»,  окинул глазами даль.
       Из нее растекалось по равнине, войско саксов.
       Впереди тяжело шагали  ряды латников, за ними  на лошадях  блестящая кавалькада всадников со змеящимися над головами разных цветов флагами. Сзади блестела копьями легкая пехота, и пылил обоз, по сторонам конница.  Постепенно оно заполнило  впереди  все пространство,   остановилось в двух полетах стрел напротив северных ворот и стало разбивать лагерь.
       От конников  отделились два всадника в блестящих панцирях, подскакав к воротам   стали потрясать копьями, вызывать  желающих на поединок. Подъемный мост опустился, одна из створок отворилась,  навстречу выехал Эрик Красноглазый  с  берсерком   Йоханом. Тот был по пояс голый  и в синих татуировках на руках. 
       Противники разъехались в стороны, выставили вперед копья и, прикрывшись щитами, понеслись друг на друга.
       Раздался треск (с грохотом сшиблись)  ярл пробил копьем грудь противника,   тот вывалился из седла, а у второй пары  от ударов   в щиты, они сломались.
       Выхватив мечи, стали  ожесточенно рубиться, лошади кружа на месте, лягались и рвали  друга зубами.  Йохан  теснил сакса, тот едва успевал закрываться, очередной удар разрубил врагу наплечник,  уронив меч, обрушился  на землю.
       Отбросив щит, берсерк  прыгнул  сверху,  наступив коленом на грудь, всадил меч подмышку. Сорвав  шлем, дважды рубанул по шее, встал на ноги и, держа за волосы окровавленную  голову,  с ревом потряс ею в сторону саксов.
       Такой же унесся со стен в небо. Несколько викингов вскочив  на парапет, сдернули штаны и, наклонившись, показали врагам бледные  задницы. Войско  Этельреда молчало. 
       Победители же содрав с убитых дорогие доспехи, навьючили ими  одного из оставшихся на месте  коней и, усевшись в седла, неспешно  въехали в ворота. Мост, лязгая цепями, поднялся, обитая железными полосами створка затворилась.
       -  Да,-  восхищенно обернулся Рюрик к невозмутимо стоявшему рядом на стене Калле. - Такой  схватки я никогда не видел.
       -  Эрик Красноглазый большой  их любитель,   а  Йохан, настоящий берсерк,  как я и Мунк.
       - Разве есть  другие?
       - Есть, - скорчил гримас. - Варят перед боем зелье из мухоморов, пьют  и звереют, не остановишь. Сражаются, пока  не перебьют всех врагов, а потом  мало чего помнят.
       - Не знал,- озадачено покачал головой Рюрик.
       Войско же саксов  тем временем  начало  обустройство лагеря
Устанавливались шатры с палатками, туда и сюда перемещались отряды, разгружался обоз,  за которым ревели стада быков и овец.  К реке на водопой  рабы погнали  лошадей.
       Погода стала портиться:  на небо со стороны моря  наползли тучи, солнце исчезло, заморосил дождь. В этих краях они шли часто, лето не было жарким,  зато  на плодородных почвах раньше созревал  урожай ячменя с овсом  и нагуливали жир стада. Быстро темнело, Рагнар приказал  ярлам  увести  воинов со стен, оставив  там и на улицах караулы.
       Отряхивая плащи, вестфольдинги  входили в королевский двор и занятые  под ними дома, где   разжигали  очаги с кострами, потянуло запахом жареного мяса. К нему добавляли  бочонки с ячменным  пивом из городских запасов - его здесь звали эль,  пили, плотно закусывали и, рыгая, заваливались спать.
       На стенах с башнями в свете дымных факелов  расхаживала стража, сквозь  морось дождя везде, куда достигал взгляд,  мерцали огни  саксонского лагеря.
       Шагала  она и по улицам Эофорвика, темным и пустынным, не допуская выхода местных саксов из жилищ. Накануне  двое   пытались  бежать  из города,  их схватили  и повесили на главной площади в назидание другим.
       Когда один из  таких караулов  миновав улицу,  примыкавшую к боковой стене,  свернул в переулок, у одного из строений под ней шевельнулась тень.
       Прокралась по ступеням наверх и затаилась на площадке в одной из амбразур. Вскоре послышались мерные шаги  (прошли два  стража), а когда стихли, сверху    опустилась веревка, и скользнуло тело.
       Затаив дыхание неизвестный прислушался, кругом было тихо, спустился в ров.
Выполз из него в темноту, побежал,  согнувшись, на мерцавшие вдали огни.
       Оступился, ступню пронзила острая боль, громко вскрикнул. Со стен тут же швырнули горящий факел, тело пронзила  меткая стрела...