История Конька-Горбунка. Сказка - ложь

            Мое второе открытие «Конька»

В 2015 году купил в магазине книгу, на обложке которой значилось. «Конёк- Горбунок», русская сказка. Имя автора, Петр Ершов, типографски зачеркнуто и добавлено: «Пушкин». Откуда такие сведения? Случайно? Автор исследования и публикации сидел там же «у прилавка» и давал пояснения. Кто считает, что автор, ВЛАДИМИР КОЗАРОВЕЦКИЙ, поступил плохо, покусился на права Ершова? – А я так обрадовался внезапно возникшему стимулу перечитать сказку и ступить в круг людей русской литературы первой половины 19-го века. С маленькой книжицей, в соседстве с привычными  детсадовскими, учебными книжками про «Конька».
    Что остается в памяти с детских лет: краски, богатство, красота, чудо.
«Прыг в котёл!» Ну, конечно, сказки Андерсена, Бажова, Пушкина – не только для 5-леток. Новый взгляд! Он у каждого возраста свой. Не скрою, я тоже напечатал свою заметку про «Конька», да и положил Владимиру в почтовый ящик. Читал другие книги.
 
    Время протекло,   решил вернуться … Заглянул во Всемирную – а там драка, стрелы и копья, или – или! «Против неба – на земле»

    Дабы заинтриговать читателя, начну с конца.

Надпись на камне (могила Ершова в Тобольске) гласит:
Петра Павловича Ершова
Автора народной сказки «Конек-Горбунок»
Родился 1815 года, февраля 22 дня
Скончался 1869 августа 18 дня

    Итак, русским языком… Надпись на камне, куда как надежнее.
Сказка «Конек-Горбунок». Народная – народ сочинил. Кто автор? – Ершов.
Нормально?
Приведу слова татаро-монгольского персонажа из фильма Тарковского «Андрей Рублев»: «Впрочем, у вас на Руси и не такое бывает».

    Во множестве биографических статей, посвященных Ершову, встречается такой посыл:
«Конек-Горбунок»  – произведение народное, почти слово в слово, по признанию самого автора, взятое из уст рассказчиков, от которых он его слышал. Ершов только привел его в более стройный вид и местами дополнил».
 
    Ершов пояснял, что собрал и переработал народные сказы. Но нигде не видно указаний на то, где именно и кто рассказывал Ершову подобные истории. Он же, писали, впитывал, как губка всё народное. Получается, что Ершов намеренно не распространялся об обстоятельствах обретения им сказок (впитывал!).  Переработал – и всё тут. А в историю литературы вписано имя Ершова-автора, не собирателя, не составителя, не переводчика с древнего языка.
 
    Такая штука получается, что Петр Ершов – автор народной сказки. Сама сказка неизвестна, народом не пересказывалась. Ершов ее обработал, после чего она стала народной  литературной. Народ полюбил сказку Ершова и  привык связывать свои детские воспоминания о ней с именем Ершова. Это нормально. Какая, говорят, разница! Ну, Ершов. Важен результат. Сколько произведений искусства утратило имена авторов, утрачено, забыто. Вот смотрите, детские стихи, легко заучиваются,
детям же всё равно, кто:
Маршак или Барто.

    Только ребенок не напишет, как Барто и Маршак. Дай ему тему – он накуролесит. – Автор «Конька» – шутник, забавник, хитрец, но профессионал же. Язык автора – не язык народного сказителя, не частушка, не былина. «Конек» оригинален. И народен он не простонародностью своей, а неизвестностью автора текста. Ершов никогда не утверждал «я сочинил». А если поверим Ершову, то неужели неинтересно узнать, чьи стихи он «переработал»!

           История «Конька-Горбунка». Сказка – ложь.

А  ведь правда. Сказка – ложь. Да в ней намек. Намек понял. Приступаю к изложению моего взгляда на историю Конька. Мне нравится версия о принадлежности сказки перу Александра Пушкина.
 Тут мне опорой многолетние исследования. Вниманию читателя: Козаровецкий Владимир Абович (1936 г.р.), литературовед, прозаик, переводчик, издатель. Автор теории литературной мистификации как самостоятельного вида искусства. Создал ряд трудов, посвященных проблемным моментам пушкинской темы, в т.ч. по установлению авторства и подлинного текста произведений. Смотреть О пушкинском авторстве сказки «Конек-Горбунок» http://gorbunock.narod.ru 

    При этом я не согласен с попытками представить Петра Павловича Ершова как статиста, или плагиатора, или бездарного писателя, пробравшегося в русскую литературу. Если мы уважаем Пушкина, нам придется признать, что Ершов и Сказка – его, Пушкина выбор.

    В 2014 году исполнилось 180 лет первой публикации русской сказки «Конек-Горбунок». А в нынешнем – 206 лет со дня рождения ее автора, учителя словесности, директора Тобольской гимназии в 1857-1862 годах  Петра Павловича Ершова.
    При взгляде на этот портрет (помещен над заголовком данной статьи)  немногие сейчас узнают Ершова. Похож, на толстовского Пьера, чуть-чуть на А.С.Грибоедова. А ведь для сибиряков, тобольчан, Ершов личность знаковая, как для жителей бывшей Симбирской губернии – Илья Николаевич Ульянов.
 Учитель Ершов тоже инспектировал училища, открывал женские гимназии в губернии при царе Александре Втором. Он был знаком с декабристами в Сибири, особенно с Иваном Пущиным. От Пущина получил стихи Пушкина, посвященные декабристам.
 
    Жизнь Петра Ершова не единожды пересеклась с деятельностью семьи Менделеевых. Иван Павлович Менделеев стал директором Тобольской гимназии в 1827 году и принимал личное участие в судьбе многих детей. Он сам вел литературный кружок, где давал раскрыться талантам гимназистов, в их числе Пети Ершова. После кончины Ершова-отца Менделеев помог его сыну, выпускнику университета, укрепиться на педагогической стезе. Впоследствии учитель Ершов помогал Мите Менделееву, будущему химику, тоже рано оставшемуся без отца. Ершов рано женился (по сибирским меркам, 24 лет), уговорив вдову с четырьмя детьми. Ее дочь, урожденная Лещёва, стала первой женой великого ученого Дмитрия Ивановича Менделеева.
Ершов родился в селе Безруково Ишимского уезда (отец по делам службы часто переезжал). Впоследствии село было переименовано в Ершово. Жили Ершовы и в Берёзове, месте ссылки некоторых знатных особ. Хотя Петр Ершов после своего студенчества практически не покидал Тобольской земли, ему везло на встречи. Так, он встречался и слушал в Сибири композитора Александра Алябьева. К тому времени сам Ершов умел играть на органе и на флейте. Ершова посетил Владимир Жемчужников в своей сибирской поездке. Автор Козьмы Пруткова принял от Ершова стихи с просьбой пристроить куда-нибудь. Стихи попали в водевиль, скрытые под псевдонимом Пруткова-отца.

    На родине Ершова сложился культурный пласт, состоящий из статей и воспоминаний, так или иначе отражающих жизненный путь ряда семей русской интеллигенции. Из купцов, чиновников, детей священников, дьяков и подьячих русской земли выдвигались люди светского, но все же духовного промысла. Если нельзя было заработать литературой, наукой, но к свету знания тянулась душа, вступали на путь учительства. Примыкали к небогатому, но уважаемому и востребованному сословию. Тот же химик Менделеев начинал учителем одесской гимназии (имени Ришелье). Как правило,  в России эту молодежь устраивали старшие.
Я к тому веду, что в означенной среде многое делалось не ради славы, делалось безвозмездно и честно.
    К тому моменту, когда профессор Петербургского университета Петр Александрович Плетнев произнес имя студента Ершова как автора сказки, Плетнев был ректором университета. Нет ничего удивительного в его внимании к труду Ершова. Бескорыстный помощник и товарищ великого русского гения: Плетневу Александр Пушкин посвятил поэму «Евгений Онегин». В посвящении Пушкин точно определил качества Плетнёва, назвав его человеком «души прекрасной, святой исполненной мечты, поэзии живой и ясной, высоких дум и простоты». Сам Пушкин называл его «кормильцем» и «благодетелем». Они дружили семьями. Надо ли сомневаться в способности такого человека помочь, поддержать юношу-ученика.
 
    Мне пришлось встречаться с пренебрежительным отношением к личности Петра Ершова. «Восемнадцатилетний студент». Нет, ко времени нагрянувшей известности Ершову 19 лет. Он не новичок, он студент третьего курса, если верить датировке: Ершов-отец получил назначение в Петербург в 1830 году, а сыновья Николай и Петр стали студентами университета в 1831.
    «Неталантливое лицо». Подобной меркою явно не пользовались Плетнев и Менделеев. 

                ИСТОРИЯ СКАЗКИ

    У начальной  истории выхода в свет сказки «Конёк-горбунок»  несколько фигурантов: профессор словесности Императорского Санкт-Петербургского университета П.А.Плетнев, поэт Александр Пушкин и редактор О.И.Сенковский, профессор того же университета. Близкий этим талантам Александр Смирдин, издатель и книготорговец. Вместе с Сенковским основал журнал «Библиотека для чтения». Личная библиотека его составляла более 12 тысяч наименований.
    Весной 1834 года университетский преподаватель представил своим студентам их однокашника в качестве автора русской сказки в стихах. Плетнев зачитал первую часть Конька, похвалил работу Петра Ершова и сообщил, что сказка вся уже готова и скоро выйдет отдельной книгой. С текстом первой части сказки познакомился Александр Сергеевич, им сделаны исправления, с которыми автор согласился. Первая часть сказки напечатана в журнале «Библиотека для чтения». В том же 1834 году сказка в трех частях издана отдельной книгой. Надо добавить, и Плетнев и редактор хорошо знали творчество и почерк Пушкина, полагались на его мнение о стихах юного поэта.
    О том, какой неожиданностью для всех явился поэтический талант Петра Ершова, вспоминал его соученик А.К.Ярославцов. Дружба и переписка между ними продолжалась всю дальнейшую жизнь. Письма Ершова к другу, к редакторам, к профессору Плетневу, благословившему, как и Пушкин, блестящее начало, составляют ценнейший материал для биографов.
После 34-го года сказка издавалась в 1840, уже с цензурными изъятиями, в 1843-ем, без ведома Ершова. После этого сказка была запрещена к публикации. Запрет сохранялся до кончины императора Николая. В 1856 и 61 годах состоялись 4-е и 5-е издания с большим числом поправок, сделанных Ершовым. И надо сказать, что все посмертные издания сказки, предназначенные для широкого читателя, включая советские, воспроизводили текст 1861 года. Подлинник, беловик сказки, с правками Пушкина на нем, долго хранился у Ершова, затем, по его признанию, был уничтожен. Это был единственный документ, по которому можно было судить об участии Ершова и Пушкина в создании текста. Правда, имеется свидетельство самого Ершова, что первые четыре строчки принадлежат Пушкину, это повторено было в 50-е гг. Петром Анненковым, и не оспорено Плетневым и Сенковским.

        За горами, за лесами,
        За широкими морями,
        Против неба – на земле
        Жил старик в одном селе.

Шло время, студент закончил учебу, поехал в Сибирь, которую прежде мечтал исследовать, поступил на службу в гимназию города Тобольска.
В 1857г.  Ершов возглавил гимназию, он был женат, воспитывал своих и приемных детей. А сказка переиздавалась вместе с отдельными стихотворениями Ершова, и стали забываться обстоятельства ее появления. Хотя в биографии Ершова тут не делается тайн.
Семья студента Ершова, учившегося в столице, лишилась отца. И не ясно было, сможет ли он продолжить учение. Гонорар, полученный Ершовым за издание «Конька» был просто спасением – 500 рублей. Втрое больше, чем имел в год младший чиновник. Художнику П.А.Федотову государь предлагал  отставку от воинской службы за 100 рублей в год. Повезло же юноше Ершову! Но ведь и сказка большая: 2300 строк – больше любой из пушкинских сказок. Да как же он мог сочинить так много и качественно? Наверно, мог при наличии учителя, наставника. Но вот же Пушкин. И что можно сказать о степени участия Пушкина – нет, не в издании, а в создании сказки?

    «Вот, извольте посмотреть» (шутка художника Павла Федотова в комментариях к картинам).
     Если бы автор сказки не был известен, и учитель спросил школьников, кто, по их мнению, мог это сочинить? – Большинство сошлись бы на Пушкине. Кто в то время писал русские сказки оригинального сюжета ямбом и хореем, волшебные сказки, полные народного юмора? – Конечно, Пушкин. Да вот же цитаты почти из его сказок: «Как на море-окияне и на острове Буяне», «Пушки с крепости палят» и т.п. Скажете, заимствование. На что же и равняться, как не на сказку о царе Салтане! 
Известно, что сам Ершов более, чем скромно оценивал свой вклад: говорил, писал, что пересказал почти дословно слышанное от других, только облагородил повествование формой стиха.
    Как же облагородил! Откроем страничку первой части «Конька». Стихи 530-560. Герои сказки, включая и женщину, очень многословны, речи их напоминают комедии, рубежа 18-19-го веков. Крылов, например, сочинял комедии в стихах с 13 лет, к 19 годам уже поднаторел, да и поостыл к драматургии. За Ершовым подобный опыт живого диалога не известен. Но ведь на Конька определенно мог опираться Леонид Филатов, когда в веке 20-м задумал своего Федота-стрельца. У него был еще и пример Высоцкого-сказочника. Но мы знаем, каких трудов стоила Филатову  эта «форма».

    То, что мы читаем, яркая сатира на царедворцев, которой могли бы позавидовать и Пушкин и Гоголь, только вряд ли ее напечатали бы под этими именами. Цензура впоследствии, изымала, например, строки, в которых Иван-дурак ставил царю условия поступления своего на службу. Нельзя ставить царю условия.
Вывод: «Конек-Горбунок» - зрелое произведение, а не первый опыт, и адресовано оно было современному читателю, и фантазии, оригинальности в нем хватает. Так, упомянутая во второй части сказки Царь-Девица, попадает ко двору Царя, захотевшего жениться. Умелыми речами эта 15-летняя особа обманывает старика царя, побуждает его послать Ивана на очередной подвиг, уговаривает броситься в кипящее молоко, в котором царь и сварился. После этого Девица сама предлагает народу себя в царицы, а когда народ с криками «ура!» соглашается, она тут же представляет народу Ивана как своего супруга, даже не спросив его согласия. И народ отвечает: «Твоего ради талана признаем царя Ивана». Какая сочная человеческая комедия. Смерть царя, мгновенно забытая, опьяненный в буквальном смысле народ «глотки дерет», чужестранка, заправляющая «любо», Иван, с легкостью меняющий свои решения.
     И рядом с этим студент третьего курса 19-летний Петя Ершов, которому Пушкин якобы сказал: «Теперь можно уже мне оставить сочинение сказок».

     На следующий год после этого литературного успеха Ершов заканчивает университет, уезжает в Сибирь, на родину, начинает учительствовать в гимназии города Тобольска. Он поддерживает связи с литературными кругами Столицы. Только после 1840 года в его переписке появляются выражения «моя сказка», «мой Конек-Горбунок». Но в письмах Плетневу он избегает таких оборотов. Он повторяет, что помнит Плетнева как человека, одним из первых поддержавшего его «труд». В 1843 году он жалуется, что сказку опубликовали, не получив его согласия. А в 1856 году сказка издается с дополнениями там, где прежде были многоточия, и с большим числом поправок. Ершов, наконец, решился поступить так,  как положено автору со стажем: он правит свой юношеский труд. Но каковы его правки!   
    Ершов насыщает рассказ новыми подробностями, добавляет простонародных оборотов речи, уменьшает число упоминаний «дурак» по отношению к Ивану. В тексте появляется много псевдонародных выражений, одни комментаторы называют их «ершовскими перлами», другим это нравится: народ ведь тоже умеет неказисто говорить, вот и Ершов нарочно …

    Некоторые примеры обращения с текстом оригинала 1834 года:
Было:
    Братья, видя то, смешались, Не на шутку испугались;
    А дурак им стал кричать …
Стало:
    Братья то есть испугались, Зачесались и замялись,
    А Иван им стал кричать …
Было:
    Старший брат тогда сказал: «Дорогой наш брат Ванюша!
    Не клади нам грех на души».
Стало:
    Старший, корчась, тут сказал: «Дорогой наш брат Иваша!
    Что переться – дело наше!»

Еще примеры авторских перлов, заменивших оригинальный текст:
    «Уши в загреби дерет», «встал на лапки», «хлопнул гривкой». Это о Коньке.
    «Теребит его руками», «стал стучаться под избой», «всем телом упадает»,
    «доложить о всём царю». Это о людях, героях сказки.
Обиднее, когда позднейшие правки портят юмор оригинала.
Было:
    Вот дурак с печи слезает, Шапку набок надевает.
Стало:
    Тут Иван с печи слезает, Малахай свой надевает.

    Наряду с такими исправлениями, Ершов заменил те слова, о смысле которых имел смутное представление. Он же признавал, что пересказывал «слово в слово», по молодости лет. Так, в первых строках сказки узнаем о братьях, трех сыновьях крестьянских: «Братья сеяли пшеницу да возили под столицу». Ершов переписал: «да возили в град-столицу». А дело в том, что в старину торговля хлебом в столице осуществлялась за городской стеной, то есть вне города.
   Через 20 лет Ершов решил заменить слово «караульный», употребленное в тексте по отношению к братьям, выходящим в поле караулить хлеб от ночного вора. Заменил на «караульщик». Это было ненужным опрощением, поскольку уже во времена Пушкина слово вышло за пределы военного обихода. Кстати, литературоведы нашли «караульного» в повести «Дубровский», при жизни поэта не опубликованной.
   Изучение поправок ко всем трем частям «Конька-Горбунка» показывает, что оригинал сильно пострадал, стал хуже звучать и восприниматься. Это аргумент для того, кто и так сомневался в авторстве Ершова.
   Есть косвенные доказательства. В их числе пренебрежительное отношение редакторов к Ершову. Сенковский в ответ на попытки Ершова получить еще денег за публикацию обмолвился в частном письме, что Ершов не достоин и того, что дали. Пушкин сказал (и это много раз цитировалось), что «этот Ершов владеет русским языком, точно своим крепостным мужиком». Значит, свободно владеет, или дурно владеет, не случайная двусмысленность! Возможно ли, что у сказки есть еще автор? Возможно ли, что это А.С.Пушкин.

    Сохранилось два интереснейших свидетельства Пушкинского авторства. Нет, они не могут быть приняты как признание. Первое – это рисунок. Рисунок тушью на черновике стиха «Андрей Шенье» (1825). Пушкин имел обыкновение рисовать на листках разновременно по отношению к тексту. На рисунке несколько лошадиных голов, одна из них – голова очеловеченной лошади, несет некоторое сходство с портретом автора. Этакий конёк, плутоватый, грустный, добрый малый … А вдруг это бес, бешеный конь, чудо-конь, который в сказке уверяет:
    «Как пущусь да побегу, так и беса настигу».

    Другое свидетельство – литературный автограф. Издатель и книготорговец Александр Смирдин собирал автографы, образцы рукописей известных поэтов. В его коллекции были листки, подписанные Крыловым, Жуковским, Баратынским, Вяземским. Автограф Пушкина: «Конек-Горбунок», русская сказка, А.С.Пушкин». И следовали те четыре строки, которые, по Ершову, предложены ему Пушкиным:
    "За горами, за лесами ..."
   

  Автограф не сохранился, но он значится в описи собрания Смирдина, и упоминался современниками. Спрашивается, если Пушкину принадлежат только эти строки «Конька-Горбунка», зачем было оставлять Смирдину такой автограф: как шутку, как мечту?
Задумаемся, кто при жизни поэта должен был догадываться о мистификации авторства. – Крылов, Жуковский, Вяземский, Баратынский. Если они промолчали, даже в переписке, следовательно, понимали что так нужно Пушкину. Что ему важно увидеть сказку напечатанной, без изъятий. И если он стоит рядом, радуется, поздравляет Ершова, значит, так легче провести царя, цензуру. На Конька-то и не обратили внимание сильные мира сего. А Конек-то стоил всех прочих красивых животных. Младший и лучший.
Почему пушкинисты отвергают версию авторства Пушкина. Сторонники ее полагают, пушкинистам не хочется признавать свой недогляд, не хочется признавать мистификацию, которую осуществил Пушкин и вовлек других уважаемых людей.
Позволю себе заметить, помимо косности, которая в науке не редкость, есть другая причина. Здесь дело чести, господа.

    После ухода Пушкина Ершов оказался крайним в истории с «Коньком». Из младших перешел в старшие. Мог бы он признаться в подлоге потом, в посмертной записке, в мемуарах?  Нет, не мог. Потому что тайна Конька была не его, а Пушкина. Пушкин же не велел ее раскрывать, вот и Ершов не должен, его никто не уполномочивал. Вот он и трудился, и нес свой крест,  если хотите.
    Почему Ершов взялся переделывать «Конька». Потому что он, сибиряк, любитель русского слова, знал, что сказка – вещь не персонифицированная. Ее рассказывают другому, чтобы тот запомнил и рассказал на свой лад. Спустя 22 года после первой публикации Россия, русский мир изменились. Сказку стали забывать. Ее читали в детстве. Немногие любители словесности ожидали от Ершова чего-то нового в этой сказке. Так он и поступил, дал полет своей фантазии, не повторил, а именно пересказал.

    Ершов сочинил несколько пьес. Они не прибавили ему известности. Он сделал их для самодеятельного театра, в тобольской гимназии. Мог ли Шекспир предположить, что его пьесы будут ставить на протяжении столетий, не отступая от первоисточника! Отступали, еще как. Вообще переписывали. И возвращались к оригиналу. Думаю, что и с «Коньком» так будет.

    Всю жизнь Петр Павлович Ершов был связан с памятью Пушкина, будто с памятью крестного отца. Все-таки, Пушкин ввел его в литературу, в литературный Петербург, познакомил с людьми русской литературы. Пушкин поставил этому студенту задачу. Задачу на жизнь. И Ершов справился. Он не отказался от авторства и не отказался от служения, раз Пушкин решил, что это ему по силам. Таков труд Ершова, писательский и человеческий.
    Символично имя легендарного автора русской сказки. Петр, апостол, краеугольный камень, явно недостойный ученик. Но ведь справился.