Дальний родник

Воздух сырой, но по-летнему тёплый. Я иду вперед, в самую глушь, в полумрак соснового бора. По ковру из мха, на котором объемными узорами лежат ветки вызревшей ещё в июле черники. А под этим покрывалом раскинулись бледные царства лесных грибниц. У пней, гнилых стволов и выворотней стоят дозором поганки - подземные стражи на длинных тонких ногах. Собравшиеся группами сыроежки наклоняют головы, переглядываются, перешёптываются, пытаются выспорить друг у друга, зачем пришёл я в их мир. Лес дышит и слушает. Лес шепчет.

С треском падает сломанная бурей ветка, цеплявшаяся за складки и морщины коры своего дерева. И в стороне, разрывая тишину ей вторит дятел, выбивает дробь.

По мхам выхожу на песок дороги. Его желтизна и зелень хвои, парящей над ним, в сентябре хранят жар июльского дня.

Иду к дальнему, знакомому роднику, сквозь ельник. Деревья ветками касаются рук и спины, должно быть узнают и приветствуют.

Я был здесь в мае. Тогда родник бился из стены мощью своей юности. С переливами убегал вниз по руслу, громко журча, перекатывал через мостки, сбитые для набора воды. Сегодня, он, мудрый, проживший три летних месяца, неспешно наполняет лог, умножая чистоту и прозрачность озера внизу оврага.

Солнце быстро скользит между стволами берез к земле, рождая сумерки. Я смотрю как угасают этот день и прошлое лето. И тишина приходит в лес. И кофе закипает на горелке.