Сад Воблы. Кубанские рассказы

 Валерка Рыбаков родился и вырос на четвертом отделении большого совхоза «Октябрьское». Четвертым отделением называли небольшое поселение рядом с совхозной  фермой. Кругом бесконечные поля, лесополосы, синие проблески прудов в камышах и далекие силуэты гор. Высокое небо, бегущие облака, которые отражаются в синеве воды. Типичный кубанский пейзаж.
 
Валерку еще в школе прозвали Воблой. Наверное, сказалась его фамилия, или то, что он был длинным и худым. Прозвище к нему прилипло, и сам Валерка тоже давно к нему привык. Даже когда школа и детство остались в прошлом, его продолжали звать Воблой. Теперь Валерке за 40 лет. И он по-прежнему жил в родительском доме со старенькой мамой.

С женой он давно разошелся, детей так и не случилось. Совхоз развалился, и стабильной работы не было. Но Валерка Вобла не бедствовал, руки у него были на месте. Шабашки и подработки шли одна за другой. Вот только в огороде, в отличие от остальных селян, он ничего никогда не  сажал.

Огород у него всегда зарастал репейником и амброзией. Соседи жаловались на Воблу в сельсовет, и только после выписанного ему предписания, Валерка заводил косилку и все скашивал. И так каждый год.

Люди не могли понять, почему он ничего не сажает в огороде. Подспорье ведь немаленькое  семейному бюджету. Можно и два урожая собрать за лето на благодатном кубанском черноземе. «Ленится, наверное. Или в детстве переработал на огороде, теперь не хочет ничего там делать» - судачили соседки.

Вот как-то весной к Вобле на огород заехал трактор. Задисковал землю, распахал и прошел культиватором. «Неужели он, наконец,  посадит огород, как и все» - обрадовались соседи. Но Валерка привез из города тонюсенькие веточки, с корнями обмотанными мешковиной. Он начал сажать сад.

И не просто одно или два деревца, а именно сад на весь его земельный надел. Тоненькие прутики смотрелись слабыми и хилыми. Казалось, что они посажены слишком далеко друг от друга, им одиноко и холодно на весеннем ветру.
 
Валерка подошел к делу основательно. Деревья сажал четко по натянутым линиям, в каждую ямку сыпал коровяк, взятый у соседа дяди Миши. Сразу же делал подпорки под деревца. Ограду поправил вокруг участка, чтобы не залезла случайная скотина, оторвавшаяся с привязи.

Дом у Воблы был на улице крайний, рядом с дорогой. И все отделение могло видеть старания Валерки, который даже на шабашки бросил ходить ради своего сада. Нужно ведь все успеть посадить ранней весной, а то сгорят потом саженцы на южном солнце.

Селян удивляло и то, что Валерка сажал практически все: разные сорта яблок и груш, черешни и персиков, нектарины и айву. Соседи говорили: «Вот чего удумал Вобла, не растет такое в деревне, не приживется ничего. А если и приживется, куда он денет фрукты, не коммерческий подход. Сажать надо только одно. Яблоки, например. Сдать потом проще большим объемом, оптом».

Действительно на 4 отделении практически не было фруктовых деревьев. Только вишни и чернослив перед домами, да жердева в лесопосадке, и то если повезет, и ее зеленой не обтрясут трактористы, работающие в полях.
 
Валерка не только посадил сад, но и стал постоянно за ним ухаживать. Ведь молодые неокрепшие деревца требовали внимания. Теперь уже на участке у Воблы не росла амброзия. Все было покошено и убрано.
 
Каждый летний вечер, когда стояла жара, Валерка ведрами таскал воду с бочки и поливал молоденькие деревца. Зимой, перед морозами обворачивал соломой персики. Когда ранней весной сад первый раз зацвел, и обещали заморозки, то он жег траву и прошлогоднюю листву, пытаясь дымом спасти первый цвет.

Нянчился он с садом и  никого не слушал. И вот постепенно, деревья начали набирать силу. Красивые, правильно  сформированные кроны зацвели в полную мощь разными оттенками. Кипенно-белый, с розовым отливом, ярко розовый цвет растекался по всему участку Валеры.

Урожай в этот год, был еще не большой, но каждый фрукт был как на картинке. Загляденье. Валера собирал персики, яблоки, груши  и любовался плодами своего труда. Сорвет яблоко и смотрит на него. Красивое. Грушу сорвет, и тоже смотрит. Даже не ест, а любуется.

А на Новый год Вобла умер. Скоропостижно. То ли тромб оторвался, то ли пандемия добралась и в этот дом, стоящий на отшибе. Его тихо похоронили сразу в начале января.

Весной же сад зацвел так буйно и неистово, что пройти мимо и не полюбоваться было невозможно. Кружево цветущих деревьев было видно издалека. Даже художники, проезжающие мимо по федеральной трассе, остановились и стали писать этюды с сада Воблы. Ни в одном дворе поселка не было столько весеннего цвета, столько нежности и красоты.

Урожай был отменный. Ветки ломились от фруктов. Старенькой маме Валерке было не до фруктов, зато вся детвора поселка все лето не вылезала из сада. Осенью и взрослые селяне стали ходить в сад.  Нарядных яблок ярко-красного и желтого цвета, медовых груш было множество. Хоть ящиками собирай. Люди и собирали, и каждый вспоминал добрым словом Валерку Рыбакова.
 
Мне тоже принесли пакет с душистыми фруктами. Я уложила яблоки и груши в хрустальную вазу. Брала по одному и думала о Валерке Вобле, которого даже не знала. Думала о том, что он смог оставить что-то после себя. Ведь все, даже маленький карапуз в поселке теперь знал, где растет сад Воблы с самыми вкусными в мире яблоками и грушами.